Мне кажется, Сашин отец именно поэтому так редко приезжает. Я однажды случайно слышала, как жена его распекала, упрекая в том, что взрослый и успешный мужчина не может слова против матери сказать, соглашаясь с ней во всем. А может, дело в том, что невестку Аделаида Стефановна терпеть не может и та платит взаимностью.

Собираясь в гости, я потратила немного больше времени, чем обычно, уделив внимание прическе и одежде. К подруге не придешь абы в чем. Дело в том, что, увидев всегда строго одетую Аделаиду Стефановну, с прической волосок к волоску, поневоле хочется соответствовать.

Собрав в сумку все необходимое, закрыла квартиру и вышла. На выходе из лифта меня поприветствовали:

– Тяв!

– Привет, Лорд!

Той-терьер меня благожелательно обнюхал. Эта собака была уникумом – знала всех жильцов и никогда на них не бросалась, но стоило появиться чужаку, как визгливый лай был слышен до площадки девятого этажа.

– Привет, Дим! Гуляли? – спросила я у подростка, держащего поводок.

Мы жили на одном этаже.

– Да, погода хорошая, – смутился парень, сжимая в руках небольшой резиновый мяч. На вид ему было лет тринадцать-четырнадцать, и в последнее время при встречах он на меня стал странно реагировать.

Улыбнувшись соседу, я посторонилась, пропуская их в лифт.

А на улице действительно было хорошо. Солнце ласково грело, а в глазах рябило от яркой осенней листвы. Люблю это время года. Даже пожалела, что идти недалеко – живем мы в одном дворе. Я бы с удовольствием прогулялась по свежему воздуху. Обидно в такую погоду корпеть над графиками и диаграммами.

На мой звонок дверь открыла домработница.

Прежде чем идти к Сашке, я прошла в гостиную поздороваться с хозяйкой дома.

– Как дела, Кристиночка? – благосклонно спросила Аделаида Стефановна, отложив книгу.

Она, как всегда, выглядела безупречно. Седые волосы убраны в элегантную прическу, легкий макияж, в ушах сережки с жемчугом. Домашний наряд составляли темно-синяя блузка с воротником стоечкой и бежевая юбка, в которых можно было хоть сейчас отправиться на прогулку. Из образа немного выбивался крупный браслет из эбенового дерева на руке. Я сразу поняла, что у нее был приступ астмы. Обычно Аделаида Стефановна надевает браслет и поглаживает. Говорит, что это успокаивает. Теперь стало понятно, почему Сашка жалуется. Ее бабушка не любит чувствовать себя слабой и после приступа находится немного в ворчливом настроении.

– Спасибо, все хорошо. Мы позанимаемся с Алекс?

– Рада, что ты пришла. Александре давно пора заняться делом. Пообедаешь с нами?

– С удовольствием, – согласилась я, прикинув, что засядем мы надолго. О самочувствии спрашивать не стала, Аделаида Стефановна этого не любила.

Отдав дань вежливости, я улизнула к подруге. Стоило зайти, как стало ясно, почему Сашка меня не встречает, – в ушах наушники, а сама развалилась на диване, уткнувшись в глянцевый журнал.

– Хватит ерундой страдать!

Я сняла с подруги наушники. Ее длинные каштановые волосы рассыпались, доставая до пола, и я была осторожна, чтобы не наступить.

– Смотри, Серебрянская, какие ботильоны! – Она мечтательно ткнула пальчиком в фото и любовно погладила.

В этом вся Алекс. Ее слабостью была обувь, и понравившейся моделью она могла любоваться бесконечно, забывая обо всем.

– Хватит медитировать! У нас заданий выше крыши.

– Умеешь ты все удовольствие испортить.

– Саш, завтра же сама будешь ныть, что ничего не готово и что тебе, бедной, делать.

Подруга еле заметно поморщилась, так как теперь предпочитала, чтобы ее называли Алекс, но я ничего не могла с собой поделать. Привыкла с детства, и иногда вырывалось.

– Если сегодня хорошо зажжете, то завтра тебе точно не до этого будет, – привела я еще один аргумент.

– Крис, идем с нами! – тут же ухватилась Сашка за мои слова. – С нами еще Бекасова хочет. Ты же знаешь, что, если ее не возьмешь, обида будет надолго. Она же Юльку с Ольгой запилит потом, а Адам сказал, что по вип-карте с собой можно провести не больше одного-двух человек, если без него.

– Уверена? Может, он просто не хочет, чтобы ты там без него в большой компании тусила?

– Не знаю, но проверять как-то не хочется. Я же повешусь, если придется Адаму звонить.

– Почему? Уж он-то будет счастлив.

На это она лишь фыркнула, закрывая журнал и вставая. Наш однокурсник уже давно запал на Александру, но та лишь крутила носом, ехидно смеясь, что она не Ева. Кстати, это его отец недавно открыл новый клуб, и именно благодаря Адаму мы с Сашкой стали обладательницами заветного пропуска.

– Ехидна! Как человека прошу, пойдем.

– Не в этот раз, – покачала я головой.

Мы еще немного попрепирались, но я была непреклонна, и все же занялись делами. Задали действительно много, не стоило попусту тратить время.

* * *

Влад Савицкий чувствовал, как струйка холодного пота медленно ползла по позвоночнику. Под взглядом собеседника хотелось провалиться сквозь землю.

– Итак, вы хотите сказать, что поспешили, пригласив меня? – произнес Богдан Ковальский.

Необычайно светло-серые глаза, холодно смотрящие на него, вкупе с тихим голосом навевали такой ужас, что у Влада подрагивали колени. Пусть по лицу он ничего не мог прочитать, но кожей чувствовал, что гость им недоволен.

– Простите, ваш кофе. – В кабинет заглянула секретарша с подносом.

Никогда еще Влад так не радовался ее появлению. Короткая юбка демонстрировала стройные ноги, и взгляд Ковальского пропутешествовал до виднеющегося кружева чулок, а потом поднялся выше и нырнул в ложбинку между пышных грудей, которую открывал нескромный вырез белой блузки.

Видит бог, Савицкий впервые благословил небеса, что взял на работу эту красивую куклу, основными достоинствами которой были яркая внешность и талант к оральному сексу. Пусть во взгляде собеседника и не возникло охотничьего азарта, но ленивый мужской интерес присутствовал. Секретарша на некоторое время отвлекла внимание Ковальского, и Влад смог перевести дух. А когда она покинула кабинет, собрался и решительно произнес:

– Я бы сказал, что вмешалось само провидение! Дом сгорел, а труп опознан. Расследование показало: несчастный случай. Вот заключение. – Он достал из папки бланк и положил на стол. – Сожалеем, что вызвали вас напрасно.

Гость не удостоил документ даже взглядом и скрестил пальцы. На руке блеснуло кольцо.

– Я не доверяю официальным властям. Пусть поработают наши люди.

Савицкий сглотнул, отвел глаза и поспешно кивнул:

– Конечно. Уже работают.

– Жду результатов, и предоставьте все материалы по наблюдению за объектом.

* * *

Струи воды смывали усталость.

Перелет измотал. Встреча с Савицким не добавила настроения. По всему выходило, что Богдан зря прилетел и небеса сделали работу за него. Не нравились ему такие «подарки». Лучше самому во всем разобраться. Заодно заглянул в местный филиал благотворительного фонда, наделав переполох неожиданным визитом. На первый взгляд дела там шли хорошо, и Богдан еще не решил, стоит ли задержаться и устроить проверку. Россию он не любил, предпочитая Европу. В принципе его присутствие не так уж и необходимо. Если что-то не понравится, сюда можно прислать людей из своей команды. Пока он просто понаблюдает и составит личное мнение.

Протянув руку, увеличил напор воды, а потом включил холодную. Сжав зубы, выдержал время и сменил на обжигающе горячую. Душевую кабину заволокло паром. Потом опять холодная. Горячая. Холодная. Выключив воду, тряхнул светлыми волосами. Другое дело. Контрастный душ всегда бодрил и прояснял мысли.

Растерев порозовевшую кожу полотенцем, накинул банный халат и вышел из ванной в роскошно обставленный номер отеля.

Часто путешествуя, Ковальский ценил комфорт, но если задерживался дольше, чем на несколько дней, предпочитал снимать дом в пригороде.

Услышав знакомое жужжание, подошел к пиджаку, брошенному на кресло, извлек телефон из внутреннего кармана и открыл сообщение.

«Жив, не дождешься. Проект в провинции Альберта, только что прилетел. И здесь просто отвратительная погода».

Наконец-то! А уж он решил, что названый братец пропал с концами, раз не отвечает так долго. Ухмыльнувшись, написал ответ:

«Ха! Ты не представляешь, в каких условиях работаю я. Скидывай фотки, которыми тебя можно шантажировать. До Рождества успеваешь? Отец хотел с тобой поболтать. Говорит, скайп живого общения не заменит».

Вскоре от Хана пришло новое сообщение:

«Я закончу до Рождества. И хрен тебе, а не фотки! До встречи, брат мой. И будь осторожен».

Богдан усмехнулся. Да, в России осторожность не повредит. До цивилизации этим дикарям далеко, но, с другой стороны, все было на порядок проще. Русские любили деньги, здесь все легко покупались и продавались.

Захотелось увидеть Хана. В последнее время дела разбросали их по миру.

Память перенесла на двадцать один год назад. В Польшу. Богдан с первого дня присматривался к новичку в их закрытой школе для избранных. Сирота. Иногда он сам втайне жалел, что не родился сиротой. Строгая рука родителя частенько учила его уму-разуму, вдалбливая воспитание, а мать отводила глаза, старательно делая вид, что ее нет, и покорно опускала голову, когда муж говорил, что это ее влияние и гены. Именно в детстве Богдан научился ни на кого не надеяться, отвечать за свои поступки и рассчитывать лишь на себя.

Ему нравилось, что новенький ничего не знает о семье Ковальских. В их классе все старались подружиться с Богданом, лебезя, или держались настороженно, а Хан был независим. К нему полезли в первые дни, задирая, но приютский мальчишка быстро подправил носы богатеньким сынкам, и нападать на новичка в открытую после этого опасались.

Однажды Богдан не удержался и подошел к нему на заднем дворе школы. Тщательно скрывая любопытство, спросил про приют, где тот воспитывался, и был удивлен, что там ребят не били. Исподволь выясняя обстоятельства жизни сироты, он понял, что не задумываясь поменялся бы с ним местами. Сказки на ночь, вечерние просмотры мультфильмов, настольные игры… Все это стало окном в совсем иную жизнь. Самому Богдану никогда не читали сказок, а просмотр мультфильмов отец считал пустым времяпровождением.

Одноклассники недоумевали, когда видели Богдана Ковальского и сироту Хана Зегерса вместе. Еще больше они удивились бы, если бы услышали, о чем те говорят. А Хан рассказывал Богдану сказки и вспоминал смешные истории из жизни в приюте. Так и зародилась дружба, которая год от года становилась лишь крепче.

Ожил планшет, вызывая по скайпу. Сестра. Ей Богдан был рад всегда.

– Ты прячешься от меня? – тут же спросила она, гневно сдвинув брови.

Глядя на строгое выражение лица, так не гармонирующее с ангельскими чертами, он усмехнулся белокурому бесенку.

– Угадала. От тебя только в ванной и можно спрятаться.

Увидев его влажные волосы, она оттаяла, но не показала виду.

– И там достану!

– Знаю. Это же ты еще в детстве пробралась ко мне в душ с целью выяснить, чем это девочки отличаются от мальчиков.

– Не напоминай! У меня до сих пор не зажила психологическая травма. И ты мне должен!

– Опять?! – Богдан притворно ужаснулся. – У меня тоже травма на всю жизнь! Тебе напомнить, как ты тянула ручки к святому и просила потрогать?

Они рассмеялись, и уже другим тоном Ирен произнесла:

– Брат, спасай! Мама меня достала со своей общественной жизнью и заседаниями благотворительного комитета. Я на стенку лезу. Не доводи до убийства! Можно, я к тебе прилечу?

– Чтобы ты меня убила? Я сейчас как раз инспектирую местный благотворительный филиал.

– Не произноси этого слова!!! – глухо застонала она, театрально закрыв глаза ладошкой.