Логику политиков я очень хорошо понимал. Конечно, надо было всех приголубить, обнять и обогреть, не делать из них людей второго сорта, тем более изгоев. Понятно. И ещё много причин. Вот уж поистине матушка Россия – добрая душа.

Но и мою логику, а также таких, как я, понять нужно.

Во-первых, я отказывался видеть в рядах нашей армии людей, присягнувших СССР, потом Украине, а следом наплевавших на присягу Украине и с удовольствием перешедших на службу России, в третий раз приняв присягу. У этих людей была возможность не принять присягу Украине и приехать служить в Россию. Но они так в своё время не поступили. Как таких можно назвать? Более того, я уважал тех украинских офицеров-врагов, кто не изменил украинской военной присяге – это по-офицерски.

Во-вторых, я совершенно не соглашался с тем, чтобы эти люди сохранили воинские звания, которые у них были на Украине. Как они нам, в Российской армии, доставались?! Эх! Как хорошо прослужить почти всю жизнь в Крыму! А в Забайкалье не хотите? А на Северном или Тихоокеанском флотах, особенно в 90-е годы? А на двух войнах в Чечне? А на войне с Грузией? А в 90-е и даже нулевые годы в Дагестане? То-то и оно! И таких приравняли ко мне, к моим братьям! Не соглашусь НИ-КОГ-ДА.

В-третьих, я лично знал советских офицеров, отказавшихся присягнуть Украине. Знал, что в России их никто особенно не ждал. Но люди пошли на тяжелейшие испытания и обрекли на это свои семьи. Выстояли. Некоторые сложили свою жизнь на войнах или стали инвалидами. А сейчас этот, к примеру, капитан-инвалид получает грошовую пенсию, а Курдюмов – полковничью пенсию, как будто он всю жизнь в России служил. Как этому инвалиду в глаза смотреть?!

Вот в чём суть моего несогласия. Несогласия с В. Путиным. Ничего не могу поделать, несмотря на то, что он сделал такое важное для Родины дело. Но вопрос, как сделаны кое-какие «мелочи», имел значение. Ещё какое!

Лена всячески меня поддерживала. Говорила просто вычеркнуть этого Курдюмова из памяти. В тот вечер мы с ней хорошенько выпили и со всех сторон обсудили мою встречу с Курдюмовым.

Наконец, наступил вечер, когда мы решили с ней поговорить. Это был летний безветренный и безоблачный жаркий вечер – последний жаркий день в этом году. Завтра уже ждали дожди.

– Юра, так что там с твоим увольнением?

Я был полностью готов к этому разговору и к такому вопросу.

– Приеду и напишу рапорт на увольнение.

– Ого! Что вот так просто возьмёшь и напишешь?

– Не просто. Но надо решаться. Я все эти месяцы об этом думал. Тяжело решиться. Но когда-то надо. И ещё я хочу, чтобы ты знала: это только ради тебя! Ты меня упрекала в том, что я никогда не говорю красивых слов. Да, это так. Не моё. Но доказательством моей искренности являются дела. Вот тебе конкретный пример.

Лена очень внимательно посмотрела мне прямо в глаза.

– И всё-таки тебя что-то смущает.

– Давай не будем это ворошить. Стоит только начать, как я опять начну сомневаться, а там и до беды недалеко – останусь в армии.

Лена расхохоталась, но мне показалось, что была в её смехе ели заметная фальшь.

– Отлично! Когда тебя ждать?

– Не знаю. Уволюсь к ноябрю. Это вполне реальный срок. Дальше эпопея с загранпаспортом. Поскольку я имел доступ к сведениям, составляющим государственную тайну, то по закону, как я выяснил, оформление может занять до трёх месяцев. Далее – что там полагается при получении британской визы. Так что к весне, если никто меня на этапе согласования в выдаче загранпаспорта не зарубит.

– Ужас! А что тебя держать? Можно подумать ты какие-то великие тайны знал!

– Ты права. Что я знал? Фигня. Никому это не интересно, да и без меня это всё кому надо знают.

Лена опять посмотрела на меня внимательно, как бы пытаясь выяснить степень моей честности.

– У вас там делятся все эти уровни осведомлённости на цвета? У тебя какой цвет был?

Тут уже я посмотрел на Лену очень внимательным взглядом, видел, что и она его перехватила.

Это что же за игра в гляделки такая? Стоп! Терпи. Играем дальше. Мне нужна полная ясность.

Какие цвета? Что она там сочиняет? Хочет показать, что не понимает, какие у нас уровни допуска к гостайне? А может, действительно не знает? Не разберёшься пока.

– Не это главное. Неважно, какого уровня допуск. Можно иметь допуск самой высокой степени, но не иметь реального ознакомления с тем, к чему есть допуск, или иметь ознакомление со сведениями более низкого уровня. Тут будут смотреть, с чем ты фактически ознакомился, к чему фактически прикоснулся и актуальность в данный момент.

– Поняла. И что у тебя должно получиться?

– Ну, если я буду представлять интерес для спецслужб разных государств, не только для британских, меня не выпустят из России.

– Как? И долго тебя держать смогут?

– Пять лет. Дальше посмотрят, остаются ли сведения, с которыми я знаком, актуальными, и примут решение.

– Так могут и всю жизнь тебя здесь держать.

– Могут. Однако я тебе сказал, что вряд ли будут. Я в этом Генштабе никому не нужный клерк. Так что надеюсь, всё будет нормально.

– Подожди. Может так получиться, что ты из армии уйдёшь, а за границу тебя не выпустят. Так получается?

– Да. Есть такой вариант.

– И что мы будем делать в этом случае?

– Ты будешь ко мне приезжать. Будем по России ездить.

Лена задумалась. Молчание затянулось.

– Мрак!

– Как есть.

– Я не хочу по России. Я хочу по всему миру.

– Понимаю. Но правду ты знаешь.

– Так что делать будем? Я этого не понимала.

– Пойду на риск.

– Юра! Если тебя не выпустят, я не буду к тебе постоянно ездить. Ты должен это понимать.

– Почему?

– Потому что я не хочу жить в России. Я не хочу, чтобы мы жили на две страны. Так у нас ничего не получится. Я хочу, чтобы мы каждый день ужинали вместе, гуляли, разговаривали, обсуждали книги и фильмы. Понимаешь?

– Я тоже этого хочу.

– Но может же так получиться, что ты уволишься из армии, останешься в России, а значит, у меня будет своя жизнь, а у тебя – своя.

– Ты сможешь дальше жить без меня? – с чувством произнёс я.

– Не тяни жилы!

– Ответь, – сказал я максимально твёрдо.

– Смогу! А ты что, без меня не сможешь?

– Смогу, – я тяжело вздохнул.

Молчали несколько минут.

– Смогу. Но не хочу! – вдруг эмоционально произнесла Лена.

– И я не хочу!

Мы взялись за руки и смотрели друг другу в глаза.

– А давай возьмём ещё бутылку вина! – прервал я молчание, вспомнив совет Игоря.

– Давай! Только я сама выберу.

Лена заказала официанту бутылку красного французского вина стоимостью около трёхсот долларов.

Наконец, после всей этой суеты мы опять остались наедине.

– Понимаешь, я не хочу потом остаться виноватой. Чтобы так получилось, что ты остался без меня и любимой службы.

– Что ты предлагаешь?

– А ты можешь выяснить заранее, дадут ли тебе загранпаспорт?

– Вряд ли. Но попробовать узнать могу. Опять же, это будет неточно и окончательно выяснится только на этапе его оформления, – сказал я, прекрасно понимая, что в этом вопросе даже на помощь Игоря рассчитывать не стоит.

– Юра, решай сам. Но ты должен понимать, что жить в России я не буду и приезжать к тебе чаще одного раза в год тоже не выйдет.

– На второй круг уходим. Получается, что если я останусь в армии, то мы тоже не сможем жить вместе. Что остаётся? Пойти на риск. Уволиться и попробовать уехать. Это единственный вариант.

– Но, если не получится, я буду чувствовать себя виноватой.

– Это тяжелее, чем разлука со мной уже на всю оставшуюся жизнь? – спросил я, твёрдо смотря в глаза Лены.

– Нет.

– Тогда в чём вопрос?

– Ты принял решение?

– Да. Я увольняюсь, и мы живём вместе. Если не выпустят, тоже живём вместе. Обоюдный риск. Это будет по-честному.

– Спасибо, любимый! – Лена встала и подошла ко мне. Мы обнялись. А я промолчал.

Ну вот, всё нормально. Игорь нагнал жути. Если она агент британской разведки, то какой ко мне может быть интерес, если я останусь вне армии? Чушь.

Утром, на завтраке, Лена аккуратно меня спросила:

– А если у меня не получится перенастроить клинику, и мы не сможем путешествовать столько, сколько хотим?

– То есть как это?

– Может не получиться. Это очень капризный бизнес, часто привязанный к моей личности.

– Это меняет дело. Жить постоянно в Лондоне мне не хочется. Совсем. Но ради тебя… Ради нас я готов!

– Понимаю. Мне приятно это слышать.

– Подожди. Когда ты сможешь это всё понять?

Лена тяжко вздохнула.

– Я уже это понимаю. Мне и сейчас постоянно пишут пациенты, знакомые, знакомые моих знакомых. Все хотят попасть именно ко мне. Спрашивают, когда я вернусь. Хороший эндокринолог – даже в Англии дефицит.

– Вот это поворот!

– Да. Я как-то только вчера начала это понимать. Всё это не шутки. Чёрт! Я запуталась.

– Ещё раз. Ты сможешь ко мне в Москву приезжать? И как часто?

– Смогу. Если все эти визы ваши российские жизнь совсем не отравят. Раз в три месяца смогу на недельку. Да ещё эти перелёты…

– Ты быстро выдохнешься.

– Да. Ты прав. Но что делать?

– Не знаю.

– Знаешь, Юра, давай мы не будем строить никаких планов. Будем просто жить своей жизнью. А там жизнь сама подскажет.

– Я тебя не понимаю.

Лена откинулась на спинку стула и произнесла:

– Не нужно тебе увольняться, не нужно уезжать из России.

Я едва взял себя в руки.

– Почему?

– Ты сам обо всём догадался или тебе твои товарищи подсказали? – взгляд Лены стал жёстким и циничным.

– Подсказали.

– Ясно. Я так и думала. Скажи, ты во всём мне врал?

– Я тебе ни одного слова не соврал! Ни одного!

– Сейчас я должна почувствовать себя последней дрянью. Да?

– Это ты сама реши.

– Я тебя по-прежнему люблю. Поэтому только что совершила по отношению к тебе порядочный и безрассудный поступок.

– Никому не скажу о нашем разговоре. За это тебе отдельное спасибо. А вот в отношении чувств ко мне ты можешь сказать правду?

– Всё правда. Всё искренне. За исключением того, чтобы ты переезжал в Лондон и мы постоянно жили в одном доме. Понимаешь?

– Понимаю.

– Если бы ты жил в одном со мной городе, и мы бы встречались каждый день. Но у каждого свой дом. Ездили бы совместно в путешествия – это обязательно и самое главное. Вполне достаточно.

– Интересно.

– Ты тоже так думал?

– Нет. Думал, что надо всё-таки начинать жить нормальной семьёй.

– Нормальной?

– Нормальной.

– Нормальная семья – это когда дети. А так всё это фигня. А ты меня спросил насчёт детей?

– Я считал, что это со временем, само собой разумеется. Вопрос всё-таки очень деликатный, и тут не стоит спешить.

– Ха! А сколько мне лет – не подумал?

– Ну я думал, что это ещё приемлемо.

– Эх. Ничего ты не понимаешь. Кроме того, у меня детей вообще быть не может. Ошибка молодости. Я не хотела от своего мужа, нытика и балабола, иметь второго ребёнка.

– Понятно. Можно и без подробностей.

– А ты заведи себе семью – мой тебе совет от всей души. Дети. Обязательно у тебя должны быть дети. Это обязательно. Я знаю тебя. Понимаю, что ты не хочешь эту семейную возню. Потерпи. Потом меня добрым словом вспомнишь ещё.

– Как же у нас с тобой так вышло, Лена?

– Ошибок много. У меня. Не у тебя. Ничего просто так не проходит. Ничего! За всё платишь.

– И всё-таки больно. А недавно, до встречи с тобой, я думал, что в моём случае это уже невозможно. Думал, что ни одна женщина в мире не способна сделать мне больно.

– Юра, общаться будем?

– Не знаю теперь. Может, иногда.

– Тебе это не повредит?

– Должно повредить в любом случае. Правда, я на два года ухожу учиться в Военную академию Генерального штаба.

– Не поняла.

– Меня должны взять в эту академию.

– Когда?