Белая лошадь стояла и смотрела на нас. Я не могла понять, что меня смущало. То, что у лошади морда была в крови? Или то, что возле левого копыта в траве лежал растерзанный и очень знакомый ежик.

– Мама! А что? Коняшки  едят езиков? – удивилась Нюша, которая тоже заметила колючий трупик  на траве.

Быстрее… Уходим быстрее отсюда… Мне не нравится это место! И лошадь тоже! Она мне совсем не нравится. Очень неправильная лошадь!

– Т-т-только в рамках самообороны! Ежик напал на лошадку и… – мой язык заплетался, а руки тряслись. – Так бывает в дикой природе!

Конь смотрел на меня так, словно поедание ежика – не самое страшное, за чем мы могли его застать. Мы отходили осторожно. Почти пятились. Нюша тянула меня в сторону коня. Я тащила ее обратно к машине.

Внезапно  конь  поджал ноги и лег на траву. И все это не сводя с нас глаз. Он словно приглашал сесть и прокатиться.

– Видишь, лошадка болеет! – убеждала я  Нюшу. – Совсем старенькая… Видишь, легла? Не будем ее трогать. И пойдем отсюда! А может, она устала! И хочет спатеньки!

– Нет! – топнула ногой маленькая вредина. – Она предлагает покататься! Я у баушки каталась!

Я честно обещала порвать бабушку на много маленьких бабушек. Нет, ну что это за ерунда! Мне еще месяц приводить Нюшу в чувство!

– Что значит «нет»! – возмутилась я, осторожно двигаясь боком вдоль озера. – Нюша у нас непослушная! А непослушная дочь мне не нужна!

Может, хоть это сработает? Я уже не знаю, что делать.

Конь лежал на влажной траве. И смотрел на меня пристально. По его гриве стекала ручьями вода, словно он только что купался. Голубой глаз с горизонтальным зрачком внимательно смотрел на меня. Туман обволакивал все вокруг. Зловещими клоками он повис на сырых черных ветках.

Откуда здесь лошадь? Ума не приложу? И почему вокруг так жутко тихо?

Маленькая ладошка вырвалась из моей руки. Нюша бросилась к коню.

– Стоять! – закричала я.

Нюша ловко взобралась на спину. Конь лежал ровно. Даже не дернулся. И пристально продолжал смотреть на меня.  Он что? Предложил прокатиться? Спасибо, не надо!

– Ну все, – выдохнула я с облегчением от того, что ничего не случилось.  – Пойдем! Слезай!

Я вложила в голос всю строгость, на которую была способна.

– Поняшка! Коняшка! – радовалась Нюша, пока я подходила ближе, чтобы снять ее и увести подальше от этого жуткого озера и странной лошади.

– А ну быстро слезь! – потребовала я, видя, как конь медленно встает. Он вставал, продолжая пристально смотреть на меня. Один глаз его был прикрыт гривой челки. Во втором стояли слезы. Мне казалось, или он плакал? Впервые в жизни я видела, как плачут лошади… В глазе с поперечным зрачком отражалась я в грязном пальто.

– Не могу! – послышался испуганный голос Нюши. Как не может? Высоко?

Я дернулась и бросилась к дочери, пытаясь снять ее. Но она, словно прилипла! Белый  конь заржал. Белая краска стекала с него ручьями, обнажая черноту.

– Мамочка! – перепугалась Нюша, пытаясь слезть сама. Она подняла руку, а за рукой потянулось что-то черное, похожее на смолу.

Черный конь оскалился  жуткими окровавленными клыками и завыл по волчьи. Я не поверила своим глазам, остолбенев на мгновенье от ужаса.

– Нюша! – закричала я, видя, как с коня стекает что-то похожее на черную грязь.

– Мама! – запищала Нюша. Я видела ее испуганные глаза. – Мамочка!

Конь дернулся вперед, бросаясь к воде. Грива ударила в лицо визжащей Нюше. Я прильнула к коню грудью, пытаясь снять с него ребенка. По моей груди  растекалось что-то похожее на смолу.

– Отдай грудь и ребенка! – возмущалась я.

Брызги холодной воды летели во все стороны. Меня тащило вслед за жуткой лошадью прямо в озеро. Через мгновенье, я почувствовала, как мы уходим под воду. Я барахталась, пытаясь вырваться. И найти среди пузырьков воды руку моей дочки.

Глаз коня под водой хищно сверкнул. Грудь сдавило, легкие горели. Я отключилась.

Глава первая. Поцелуй меня в тыкву!

Очнулась я внезапно. Дрожа от холода и шмыгая носом. Я лежала на травке в позе «девушка хочет замуж».  Немного придя в себя, я попыталась встать. Перевернувшись и опершись на землю, я собиралась с духом. Но пока что дальше позы «девушка очень хочет замуж» встать не получалось.

Я подняла глаза, видя чьи-то ноги в сапогах. Судя по размеру ноги, он смело может протаптывать тропку. Сапоги были мокрыми. На них застыли капельки воды. Дальше следовали мокрые штаны и мокрая белая рубаха. На меня смотрел  мужик с мокрыми волосами.

Сами волосы были черные с зеленоватым отливом. С них ручьями стекала вода. На плечах лежал мокрый плащ.

Воображение сразу нарисовало акт моего героического спасения. Я пыталась отдышаться, кашляя водичкой. Нужно было сказать что-то хорошее своему спасителю. На улице не май месяц. Не каждый мужик будет нырять за тобой в холодную воду. Мозги соображали плохо. Они даже не помнили, на кой черт я полезла купаться?

– Ну, – послышался голос надо мной. – Что скажешь?

– Эм… – я пыталась быстро сообразить, трясясь от холода.

Что ему сказать? Он как бы меня спас.

– Спасибо, – икнула я тиной. Я еще не пришла в себя, но уже собиралась. Бррр! Что вообще произошло?

Я была уверена, что возраст, когда просыпаешься с вопросом «Где я? С кем я?», у меня уже прошел.

– Ничего не хочешь мне сказать? – послышался голос надо мной. Видимо, слова «спасибо», ему было недостаточно.

– У вас красивые сапоги… – шмыгнула я носом, сплевывая тину. – У меня тоже было похожие. Только с бантиком… Классная модель!

– И все? – снова произнес голос. Судя по интонациям, мужик был явно недоволен.

Зато мне удалось встать, пошатываясь и осматриваясь по сторонам. Вокруг меня царила ночь. Осенние золотые деревья, казалось, светились в темноте. Из черных дупел на меня смотрели красные глаза. Корявые ветки угрожающе скрипели, словно деревья размахивали руками.

– Погоди, – выдохнула я, тряся головой. – Одну минуту…

Я полезла в карман пальто, в котором лежал кошелек. Щелкнув застежкой, я достала мокрую купюру и вложила в бледную руку мужика.

– Большое спасибо, – торжественно заявила я.  Мамочки, что с головой? Кто-нибудь, мне скажет, что случилось? В голове смешались в кучу кони, люди и…

– Так! – прокашлялась я, осматриваясь по сторонам. «Мама! Мамочка!», – пищал в голове голос Нюши. Я смотрела на свою сжатую руку, в которой лежал маленький детский браслетик.

– Слышишь, принц, – кашляла я. – Где конь? Где конь и мой ребенок?  Нюша!!! Нюша!!!

– Ты не должна была попасть в это место, – послышался голос за моей спиной.

– Тоже мне, артиллерист! Попасть – не попасть! – я пыталась выжать рукав своего пальто. «Мамочка!», – звенел в голове голос дочери. Я вспоминала ее бледную руку.

– Возвращайся обратно, в свой мир, – произнес мужик, пока я пыталась вспомнить все, что произошло. – Тебе здесь не место.

– Где мой ребенок! – спросила я, оборачиваясь на незнакомца. – Вы не видели тут лошадь с ребенком? Девочкой? Девочка орет, лошадь линяет!

– Ты больше ее не увидишь. Никогда, – произнес незнакомец. Я присмотрелась к его глазам. Немного повернув голову, я застыла. Волосы напоминали роскошную черную гриву. А на меня смотрел красивый нежно- голубой глаз. Пока второй был прикрыт челкой.

– Где мой ребенок? – задохнулась я, вспоминая странную лошадку, решившую сожрать ежика в тумане. – Где?!! Отвечай! Что ты с ней сделал?

– Я забрал ее у тебя. Теперь она будет жить здесь. А ты можешь возвращаться в свой мир, – меня тащили к озеру.

– Отпусти, Герасим! – сопротивлялась я. Мне удалось вырваться и упасть на ворох осенних листьев.

Листья взлетели в воздух. Лес тревожно зашумел.

– Иногда границы между мирами истончаются,– со странной улыбкой произнес незнакомец. – И тогда в ваш мир приходим мы… Нечисть не может иметь детей друг от друга. Но от смертной, вполне. И когда ребенок подрастает. Мы приходим за ним. И забираем его в этот мир. Мир, которому он принадлежит. Это все, что нужно тебе знать. А теперь, возвращайся! Тебе здесь не место! Ты не принадлежишь этому миру.

– Слышишь, конь в пальто! – я сжала кулаки и сплюнула мокрую прядь. – Верни моего ребенка! Быстро! Я без нее не вернусь! Это какая-то ошибка! Я не помню тебя голым! Если ты мой бывший муж, то где твои носки! Почему они не стоят  рядом с тобой? Где твоя мамаша с дельными советами?

Я чувствовала, как негодую. Это какая-то ошибка!

– Где алименты за четыре года? – прокашлялась я, надеясь, что меня поймут.  – Мужик, послушай! Это – ошибка! Она у меня, скорее Козловна. Чем Коневна!

– Алименты? Это что? – произнес «конь в пальто».

– А вот теперь ты очень напоминаешь моего бывшего! – вздохнула я, звонко чихая.  – Он тоже так спросил! Деньги на ребенка!

– Поздно. Она теперь мой ребенок, – послышался голос незнакомца. Внезапно его глаза сверкнули. – Но если ты хочешь денег, то возьми…

Незнакомец протянул мне сверкающее ожерелье. Я посмотрела на ожерелье в его руке. И на улыбку. «Бери! Не стесняйся!», – шептали губы незнакомца. Камни сверкали так красиво, что я на мгновенье забыла обо всем на свете.

– Не бери! – послышался скрипучий голос. – Так ты потеряешь ребенка навсегда! Если хочешь вернуть его обратно, сделай так, чтобы она тебя вспомнила!

Я отшатнулась. Ожерелье превратилось в прах и рассыпалось в чужой руке.

– Обманщик, – выдохнула я, глядя на черный пепел.

– Жаль… Нечисть всегда обманывает смертных. Вы так наивны и глупы. Обмануть вас проще простого, – широко улыбнулась нечисть, отряхивая руки. – Я не устаю благодарить вас за глупость. Если бы не вы, мы бы умерли с голоду!

Бррр! Я поежилась, глядя на волчьи клыки, которые тут же спрятали.

– Кто это сказал? – медленно произнесло чудовище, поворачиваясь в сторону. – Кто посмел?!!

Я на всякий случай отшатнулась, глядя на то, как его волосы поднимаются в верх, словно снизу на них дует невидимый фен.

– Я спрашиваю вас! Кто посмел! – чудовище процедило сквозь зубы, а его голубые глаза сверкнули мертвым огнем.  В одном дупле что-то трусливо моргнуло.

Незнакомец выставил вперед руку, а через мгновенье от дерева остался один обгоревший пенек. Стаи черных ворон поднялись в ночное небо и истошно заорали.

Светящиеся красным светом глаза в дуплах расширились. Мрачные деревья скосились на соседский пенек. И сделали вид, что так оно и было.

– Я, как правитель Чарующего Леса, вас предупреждал! – кулак с тьмой сжался. – Каждый, кто посмеет ослушаться, будет уничтожен. Это касается всех!

Деревья сжались, ветер стих. Кто-то из дупла заморгал так, словно красавица на свидании с олигархом.

Значит, Нюша меня не помнит… Это плохо! Неужели это все правда? Что-то мне с трудом в это верится.

– О, властелин буратин, – прокашлялась я, понимая, что терять мне уже нечего. Самое главное я уже потеряла.  – А теперь давай на чистоту. Нюша у меня – гиперактивный ребенок. Поясняю, для тех, кто в волшебном лесу. Если от твоего… эм… дворца, замка…. Эм… дупла… не важно, останется три камушка, вспомни, что я тебя предупреждала. У нас трех потенциальных пап Нюша довела до состояния чайлдфри. Так что пока ты здесь, там, в твоем… замке-дворце-дупле происходят воистину ужасные вещи…

На меня смотрели странным взглядом. Но молчали. Не пронимает? Странно!

– Короче, если ты недавно поклеил обои, то можешь с ними попрощаться. Надеюсь, ты запомнил их таким, какими они были до Нюши, – спокойно продолжала я, в надежде, что у нечисти проснется здравый смысл. – Если в замке есть что-то с хвостом, то считай, что хвоста уже нет. Самое страшное, что ты можешь услышать это: «Ой, смотри, как я умею!». Если в доме есть что-то целое, доверь это Нюше. Она быстро разберется, что к чему.

Я смотрела на черные волосы похитителя и застывшие в них бриллиантами капельки воды. Если честно, то я уже начинала немного сочувствовать мужику.