Марк усмехнулся, глядя на удаляющуюся фигуру в белом халате. Настроить старика против мальчишки оказалось даже проще, чем он думал. Теперь старый хрыч даже не станет пытаться наладить с сопляком хорошие отношения, а значит, добрый капитан будет выглядеть на его фоне куда привлекательней.

«Если я заставлю его присягнуть на верность клану, то, может быть, сумею даже получить контракт… – мечтательно зажмурился Марк и, насвистывая весёлый мотив, пошёл в противоположную от уходящего старика сторону. – Кто бы мог подумать, что решение спасти сопляка станет такой удачей! Теперь, когда его нахождение за гранью подтвердил старый пердун Фан, городской совет обязательно наградит меня. Жизнь налаживается!»

Чего Марк не знал, так это того, что старик видел его маленький план насквозь и втайне посмеивался над надеждами капитана. Впрочем, как-то препятствовать его неумелым попыткам затянуть щенка в слуги одного из великих кланов он не собирался. До этого момента.

Каждый выживает как может – такова суровая правда. Нет ничего удивительного в попытке вчерашнего простолюдина, каковым и был Марк, вытянуть максимум из сложившейся ситуации. Однако чего он не должен был делать, так это пытаться своими неумелыми речами манипулировать им, Шан Фаном! На такое старик попросту не мог закрыть глаза. Конечно, из-за этого маленького инцидента он не станет относиться к сопляку как-то иначе – много чести, но вполне может создать господину Боу небольшие трудности…

Сам Эдван, пребывая в счастливом неведении относительно планов этой парочки, в этот момент изо всех сил пытался разобраться в себе и своих чувствах. Его скорбь по погибшим родным и близким никуда не пропала, а продолжала давить невидимым грузом, стоило ему вновь остаться одному. От холодной пустоты не осталось и следа, в сердце парнишки поселился страх. Страх за собственную шкуру. Он как нельзя лучше осознал, что остался совсем один в городе, где всем нужны лишь знания, сокрытые где-то в глубинах его памяти. Эдван боялся, что как только выдаст их, его жизнь перестанет представлять для города хоть какую-нибудь ценность, и он вновь окажется где-то за стенами, один на один с диким зверьём. Ведь во всей долине больше не было поселений, где бы он мог спрятаться. Город остался последним оплотом человечества. По крайней мере, других он не знал. Ни отец, ни даже одарённые не могли пробиться за пределы Туманной чащи или пробраться сквозь древнее ущелье Ша-Суул, которое вывело бы их из долины. Никто не знал, что находится за их пределами, но, если судить по количеству тварей, обитающих в глубине леса, ничего хорошего.

При мысли о зверье рана в груди заныла с новой силой. Воспоминания о побеге из леса ярко вспыхнули в разуме Эдвана. Он застонал от фантомной боли, вжался в подушку и стиснул зубы, проклиная свою слабость и трусость. Ненависть поднялась из глубин его души и полностью захлестнула разум. Он вспомнил клятву, данную на бегу и повторил её вновь.

– Вырежу всю их стаю до последней макаки, – злобно прошипел Эдван, сжимая рукой одеяло, – перебью всех до единого, даже если умру сам. Клянусь.

Глубоко вздохнув, Эдван упал на кровать и уставился в потолок. Скрипнув зубами, он заставил себя успокоиться, изо всех сил постарался отбросить скорбь, не позволяя себе вновь упасть в пучину горечи и печали. Отец бы не одобрил такого поведения. Судьба дала второй шанс, и было бы глупо потратить его на литьё слёз по умершим. Он должен… нет, обязан выжать из Города максимум. Развить дар в этой их академии, научиться сражаться и стать настолько сильным, чтобы проклятые твари боялись подойти к нему. Да. И тогда ему больше не будет страшен внешний мир, и никто не посмеет даже задуматься о том, чтобы выгнать его из Города… только так, и никак иначе.

«Надеюсь, знания из-за грани мне в этом помогут, – подумал Эдван и, наморщив лоб, прошептал: – Вот только как же их достать?»

Глава 2. Библиотекарь Шан Фан

В который раз Эдван проснулся в холодном поту и чудом удержался от испуганного вопля. Ему снова снился проклятый медведь. Огромный и злющий, с холодными когтями, что прочнее стали. И каждую ночь эти когти насквозь пробивали его грудь в том месте, где была рана, и он чувствовал холодок внутри, у самого сердца, словно его жизнь могла оборваться в любую секунду. Дошло до того, что в эту ночь он практически не спал, боясь вновь оказаться один на один со свирепым зверем. Увы, болезненное тело победило испуганный разум, и под утро Эдван забылся… на свою беду.

С момента его пробуждения в Городе прошло четыре дня. За это время он так ни разу и не покидал маленькой комнатушки, которая стала для него новым домом. Практически всё время он лежал: или спал, или изо всех сил пытался почувствовать энергию вокруг, ощутить её движение и дыхание, как тогда, на грани смерти, но, увы, ничего не выходило. Единственным человеком, с которым он виделся за всё это время, был невзрачный горбатый мужичок со спутанными волосами, который приходил менять повязки, носил еду, воду и лечебные снадобья. Каждый раз, когда Эдван вынужден был глотать пилюлю или пить странно пахнущее травами варево, он вспоминал слова старика Фана о долге перед Городом, и настроение его сильно портилось, будто, принимая новую порцию лекарства, он всё глубже рыл себе яму.

Да, слова деда крепко засели в голове парнишки, заставив его серьёзно пересмотреть состоявшийся разговор. Подумав, Эдван пришёл к выводу, что страх, поселившийся глубоко в его душе, совсем не безоснователен. От него здесь нужны только знания, которых ещё нет и в помине. О размере долга никто так и не удосужился сказать, что наталкивало на нехорошие мысли. Однако никакого вывода Эдван сделать так и не сумел – слишком мало он знал о городе и о людях, которые в нём живут. Поэтому парнишка принял решение выждать, не показывать своих и без того небольших способностей и знаний, прикинуться на время деревенским дурачком, какового в нём, скорее всего, и видели. До тех пор, пока не поймёт, что к чему.

К сожалению, сведениями с ним никто особо не делился. Его единственный посетитель был очень немногословен. Однако вода камень точит. Несмотря на нежелание собеседника, Эдван всё-таки сумел немножко расшевелить мужичка за три дня перевязок и узнать кое-что об окружающем мире.

Как оказалось, его комнатушка находилась не в какой-то захудалой хибаре, а в лазарете при казармах городского гарнизона, всего в нескольких минутах пути от площади Основателей и академии, а соседями его были тяжелораненые солдаты, которым полагалось длительное лечение и постельный режим. Также мужчина иногда делился сведениями о погоде, городе и в целом о жизни за пределами маленькой конуры, которая представляла для Эдвана целый мир.

В этот раз горбатый почему-то пришёл чуть раньше, чем обычно. Всучив парнишке плошку с кашей, мужчина принялся вытаскивать из сумки лекарства.

– Два дня назад вернулся Коготь Кланов, – невзначай обронил он.

– Кто?

– Коготь. Элитный отряд из сильнейших одарённых, – пояснил горбатый, – с победой пришли. Зачистили леса от проклятых тварей.

– Ясно… – буркнул Эдван. Его сердце кольнуло сожаление.

«И почему они не сделали этого на том проклятом холме?» – подумал он, услышав слова мужичка.

– Сказали, что за два дня до возвращения перебили стаю обезьян. Подумал, ты захочешь узнать, – сказал горбатый и, забрав старые бинты, удалился.

Эдван лишь тяжело вздохнул. Судьба жестока. Если бы Коготь кланов наткнулся на обезьян раньше, ничего бы не произошло. С другой стороны, какая-то часть Эдвана радовалась смерти проклятых тварей, будто бы крича: «Так им и надо!» – но в то же время он сожалел, что не смог перебить их своими руками. Будь у него возможность, он бы перерезал горло каждой. Немного подумав, Эдван утешил себя тем, что поклялся истребить вообще всех обезьян в округе, на случай, если хоть кому-то из той проклятой стаи удалось удрать от Когтя Кланов.

Через четыре часа, когда время перевалило за полдень, в комнату легонько постучали. Паренёк подобрался – там был кто-то новый. Горбатый стучался довольно тихо, робко. Этот же гость заявлял о себе уверенно, словно не сомневался в том, что ему разрешат войти. Или совершенно не беспокоился об этом.

Не успел Эдван хоть что-то ответить, как дверь скрипнула, и на пороге показался старый знакомый. Господин Фан собственной персоной, в таком же белом халате, в каком Эдван видел его во время первой встречи, и с каким-то крупным свёртком в руке. Дедуля лучезарно улыбался ему, но гримаса эта была настолько натянутой и неискренней, что юноша невольно вжался в подушку, приготовившись услышать всё что угодно.

– Доброго дня… – старик сделал короткую паузу, на секунду задумавшись, – Эдван, верно?

– Да, – осторожно кивнул юноша и, сложив руки вместе, легонько поклонился в знак приветствия.

– В прошлый раз нам не удалось пообщаться поближе. Позволь представиться: меня зовут Шан Фан, я являюсь одним из семи хранителей знаний нашего Города. Ты, должно быть, гадаешь, зачем я здесь, не так ли? – старик продолжал улыбаться, хотя его глаза были холодны как лёд. Эдван легонько кивнул. – Я хочу провести небольшой эксперимент. В прошлую нашу встречу я заметил, что ты грамотен. Скажи, тебя обучили читать в вашей деревне или…

– Меня научила мать. Ну… читать, писать, считать. Отец был городским старостой, у нас даже книги хранились, – ответил Эдван, перебив гостя.

– Прелестно. Тогда, пожалуй, не будем тянуть, – старик уселся на табурет у кровати и вынул из-за пазухи тонкую, грубо стянутую книжечку, которую протянул юноше. – Вот, возьми. Знакома ли тебе эта книга?

Эдван бережно принял ее, провёл пальцами по грубой бумаге. Юноша аккуратно перелистнул страницу, и из его груди вырвался тяжелый вздох, а губы тронула грустная улыбка.

– Знаешь её, верно? – улыбка, казалось, приросла к лицу старика, будто гипсовая маска, и выглядела довольно устрашающе.

– Да, – хрипло ответил Эдван. Книгу он знал. Это были «Легенды лет минувших». Мать учила его чтению в детстве именно по ней… ну, или по похожей. Текст немного отличался от привычного – был более высокопарным, что ли, но, без сомнения, это всё ещё именно та книга.

Он хотел было продолжить читать, но старик ловко вытянул «Легенды» из рук Эдвана и спрятал у себя за пазухой. После он развернул свёрток и вынул оттуда толстую книгу с обложкой из кожи, которую очень бережно передал юноше в руки. Шан Фан относился к предмету с особым почтением, словно это была важная реликвия, и Эдван смекнул, что ему стоило бы отнестись к ней так же. С величайшей осторожностью он принял книгу и тут же изо всех сил напряг ослабевшие руки, чтобы не уронить. Аккуратно положив фолиант к себе на колени, он прочёл надпись на обложке. Она гласила: «История сотворения мира и атры».

– Можешь прочесть её для меня? – попросил Шан Фан, подавшись вперёд.

Эдван не мог видеть ужасное нетерпение и неподдельный интерес старика, скрытые за маской ужасающей улыбки, но это не помешало ему смекнуть, что где-то здесь таится странный, неуловимый подвох. Интуиция недвусмысленно говорила, что надо быть осторожнее, породив странное, щемящее чувство где-то в груди. Вздохнув, Эдван бросил попытку найти скрытый смысл и, помня своё решение не показывать всех своих способностей сразу, принялся читать так, как подобает едва грамотной деревенщине. По слогам.

– Ис-то-ри-я, со-тво-ре-ни-я… ми-ра и ат-ры, – произнёс он вслух и раскрыл книгу.

Быстренько пробежавшись глазами по первым строкам, Эдван нахмурился. Что-то было не так. Чувство неправильности назойливым червём въедалось в голову, заставляя юношу всё пристальнее и пристальнее вглядываться в строчки, чтобы понять, почему они вызывают у него такое странное ощущение. Однако, как бы он ни всматривался в текст, никак не мог понять, что же не так. Книга читалась легко, в разы легче, чем предыдущая. Парень поймал себя на мысли, что делает это даже быстрее, чем обычно! И понимает куда больше слов!