– Я не могу! – оправдывался Конон, – Прекрати истерику. Это всё будет уничтожено только после нашего финиша. Это необходимо для контроля нашей безопасности. Прости, а тебе совсем не интересно, что произошло с нашими одноклассниками? Почему на всех мониторах только Кучина, Озорнин и какой-то мужик? Где остальные ребята, тебе по фигу? Может быть, их в плен взяли?

– Извини, Боря! – осеклась Мариша, – Ладно. Стоп! Хватит тут.

Мариша полезла в карман юбки, достала ключи и протянула их Конону.

– Держи! Иди, открывай! Ты победил.

Боря схватил ключи у Мариши, метнулся к двери и открыл её.

Перед ними стоял Озорнин и объяснял Олегу Митяеву в лицах, что иллюминаторы каюты – люкс № 1 может открыть не обязательно водолаз, их может открыть любой, но для этого нужны специальные приспособления, которые невозможно установить во время такого шторма, и предлагал дождаться, когда шторм утихнет. Олег не внимал объяснению Озорнина, требовал надеть водолазный костюм и выполнить приказ Скороходова.

– Ребята! – закричал Боря.

– Ребята! – закричала Мариша и бросилась к ним с распростёртыми объятиями, но увидев Олега Митяева, Мариша осеклась. – Олег Митяев? Вы?

Олег смутился и утвердительно поклонился Марише.

– Боря? – удивился Озорнин, – Какое право ты имеешь находиться в этой каюте?

– Я не один! Я же со старпомом Маришей!!! – с неочевидным для оправдания аргументом кинулся к Озорнину Конон, – Какое счастье, что на яхте кто-то есть, я, честно признаться, думал, что мы с Маришей одни!

– Какое право ты – третий механик имел заходить в эту каюту? – освобождался от объятий Озорнин.

– Да я ж электрик, Игорёк. Чего ты? Мне положено. Пойдём.

Боря, не выпуская из объятий Озорнина, пожал руку Олегу, и, не выражая никакого удивления от его присутствия, затащил их обоих в каюту.

– Ребята! Ребята! Смотрите! – Боря, подвёл Озорнина и Олега Митяева к компьютеру, включил перемотку на все каналы и остановился на вчерашнем дне.

На главном экране возникло изображение кают-компании. За столом, на диванах и на полу спали пьяные одноклассники. Пираты их вытаскивали из кают-компании, и выносили на палубу, где их грузили на пиратский фрегат. Некоторые одноклассники просыпались и начинали бузить. Воспринимая происходящее, как продолжение банкета, они добавляли ещё по пять капель и с песнями и плясками пересаживались на фрегат.

Вставка № 10

Кучина жевала бутерброды с севрюгой, форелью и ветчиной, запивала лимонадом «Дюшес» и рассматривала каюту.

– Ван Гог? Моне? Или Манэ? Фаберже? Странно, зачем всё это? Весь этот шик? Ну, мальчишки, фантазёры! Какая разница – где, если без любви то нигде, а по любви – везде! Не там ищите. Мальчишки!

Кучина играла попурри Кузьмина и пела свои рассуждения.

– Что случилось с нами? Почему такая ситуация странная? Где все? Попытаемся рассуждать логически – пираты решили воспользоваться регатой, чтобы уйти незамеченными от Интерпола, а наши одноклассники их вычислили и были взяты в плен? Пираты подлили в ром какое-то снотворное. А! Я поняла. Мы – единственные, кого пираты не взяли в плен. Значит, они нас не видели, либо кто-то из нас является их стукачем. Я вспоминаю, что Озорнин, теряя сознание, уволок меня в трюм, чтобы….. Чтобы меня спасти? Да. Хорошо, только, почему он связан? А-а-а! Вспомнила! Это я его связала морским узлом, как учила Юлечка, за то, что он, теряя сознание, стал ко мне приставать. Хорошо. С этим разобрались. Я – не стукач. Озорнин тоже нет. Олег Митяев? Ну, с этим всё ясно. Дуэтом, видите ли, хочется ему спеть? А, может быть, я хочу, чтобы он был на бэк-вокале? Скороходов был за рулём. Я так мечтала порулить! Как же пираты оставили Скороходова? Стоп!!!! Связывать Озорнина мне помогал Скороходов. А он как в трюме оказался?

Кучина перестала играть, откусила дольку апельсина, запила аперолем и продолжила свои музыкальные рассуждения.

– На меня же тоже действовало снотворное. Я помню, как у меня отключалось в трюме сознание. Так! Стоп! Давай всё сначала. Мы вычислили пиратов, а потом они нас взяли на абордаж. Точно, вспомнила. Мамыкин их как увидел, сразу выпить им предложил. Стоп! Каким образом Скороходов оказался в трюме? Он же рулевой?

Кучина перестала играть, потянулась, встала и направилась к кровати. Зевая, проходя мимо журнального столика, она увидела лежащую на нём влажную рукопись формата А-4 в простом переплёте. Это был роман со странным названием: «Один шаг до скамейки». Кучина открыла первую страницу, на которой был штамп местной библиотеки, и стала читать.

– Ира!!!! – как бешеный ворвался в каюту – люкс № 2 мокрый до нитки Скороходов с двумя вёдрами воды в руках.

Он поставил вёдра с водой на пол и заорал:

– Кто-нибудь трогал компас?! Иришка!

– Ничего я не трогала! Что случилось?

– Вот смотри! Это я вытащил из компаса.

Скороходов полез в карман своего капитанского костюма и вытащил свинцовую подкову.

– Подкова? – удивилась Кучина.

– Это не просто свинцовая подкова. Это магнит.

Скороходов оглянулся на раздавшийся шум входной двери и воспринял как должное явление, вошедших Озорнина с Олегом Митяевым, и Конона, ведущего рядом с собой расстроенную Маришу.

– Это магнит, ребята! – голос Скороходова дрогнул, – Судя по всему, пираты нам подложили в компас этот магнит! – Скороходов бросил подкову на стол и вытер выступившие слёзы, – Короче! Мы сбились с курса, и буря угнала нас от маршрута на несколько сот километров. Судя по всему, экватор мы перешли, так что поздравляю Вас с днем Нептуна!!!

Скороходов схватил ведро и вылил одно ведро на Кучину, второе ведро он вылил на Олега Митяева, Маришу, Борю и Озорнина.

Кучина завизжала, но как-то быстро успокоилась и не дала ходу ответному бешенству, глядя на отрешённого Скороходова, который взял со стола подкову, спрятал её в сейф, сел за стол и налил себе конька.

– Олег! Я эту регату ждал всю жизнь! Я хотел победить! А теперь мы полные лузеры. Мы отстали наглухо. Я это на трезвую не переживу.

Скороходов выпил стакан коньяка и закусил долькой арбуза.

Вставка № 11

Мариша сидела на диване рядом с Борей и со скептической улыбкой оценивала капитанский костюм Скороходова, Кучина развалилась в кресле, держала в руках рукопись романа и рассеянно листала договор, который дал ей для ознакомления, учтиво склонившийся над ней Олег Митяев, Озорнин придирчиво оглядывался по сторонам, изумляясь уровнем амбиций в убранстве каюты.

Олег Митяев вытащил из кармана своей куртки сложенные в трубочку листы романа, развернул их и положил рядом с Кучиной.

Кучина взглянула на рукопись в своей руке и на рукопись, которую положил на стол Олег. Это были две одинаковые рукописи.

Только одна была в переплёте, а другая нет.

В каюте – люкс № 2 возникло напряжение, и все оцепенели, заметив, как молча, пьёт грустный, остающийся абсолютно трезвым Скороходов.

Все, даже Мариша, вдруг посмотрели на него с такой трепетной нежностью и жалостью, что в каюте отчётливо прочиталось желание выполнить любую просьбу Скороходова, лишь бы ему не было так грустно.

– Я бы тоже с удовольствием бы выпил! – поддержал Скороходова Олег Митяев, – Чтобы, чисто снять напряжение. Мишу одного оставлять в таком состоянии нельзя. Нельзя ему один на один с алкоголем. Ему поддержка нужна, понимаешь, Ир?

– А мне, не нужна, ты думаешь поддержка? – Кучина небрежно бросила рукопись и договор на столик.

– Олег! А можно тебя попросить спеть вместе с Иришкой Кучиной «Крутится волчок»!? А? Пожалуйста. Пусть, это будет Ваша первая репетиция! – Скороходов выпил и закурил.

– Да не вопрос, Миша! – безропотно вскочил Олег Митяев и подбежал к пульту, – Я даже сразу с аранжировкой сделаю.

Олег взял гитару и тут же начал играть вступление к песне «Крутится волчок». Параллельно щёлкая тумблерами, Олег включал сэмплы ритм секции, баса и фортепиано.

– Иришка! Присоединяйтесь. Вот здесь в компьютере на мониторе слова, если текст забыли.

– Ничего я не забыла! – с обидой фыркнула Кучина, подходя к Олегу.

Олег пододвинул к Иришке микрофон, и они запели хором в две тональности.

Миша слушал, и на глазах его блестели слёзы.

– Это сама природа наглядный даёт урок. Крутится волчок! Крутится волчок! – подпевал Скороходов, опорожняя очередной стакан.

Когда песня закончилась, Скороходов рыдал навзрыд.

– Ребята! Я так хотел стать чемпионом!

– Да, подожди ты, Миша! – вскочил Конон и забегал по каюте, размахивая руками, – Нельзя так! Нельзя так сдаваться!

– А что делать? Мы отстали на пятьсот километров от всех. Их уже не догнать.

– Миша! Вспомни про лягушку, которая попала в молоко! – и Конон изобразил «лунную походку».

Скороходов перестал пить и уставился на Борю, который на мгновение раздвоился в его глазах, и сделал круг, пройдя по стенам и по потолку.

– Крутится волчок! – прокричал Боря! – Крутится волчок! Всё возвращается на круги своя! Мы всегда были первыми! Во всех соревнованиях! И в колхозе, и на сцене и в конкурсах, и в агитбригадах, и в зарницах и в сдачи макулатуры! Ребята! Надо сосредоточиться и взбодриться!

Он встал, подошёл к компьютеру и ввёл пароль.

– Я предлагаю посмотреть, что случилось на яхте. Мы не можем сидеть, сложа руки, надо действовать.

– Надо действовать! – повторил Скороходов и отставил от себя стакан, – Точно. Надо действовать! Ребята! Я понял! Подкова – это вещественное доказательство провокации. Надо действовать!

Конон оглянулся на Скороходова, который встал и одёрнул китель.

Конон удовлетворённо улыбнулся, вывел на экран изображение со всех камер, находящихся на яхте и перемотал запись.

– Вот, смотрите, давайте посмотрим, с чего всё началось! – Конон щёлкнул мышкой, и на экране появился висящий над палубой транспарант – растяжка – гирлянда с разноцветными буквами, лампочками и воздушными шариками, составляющие в совокупности надпись «День Нептуна».

Вставка № 12

Транспарант «День Нептуна» переливался над палубой и мигал сотней разноцветных лампочек.

Все готовились к этому легендарному морскому празднику с присущим «10-А» энтузиазмом. Вся палуба была уставлена раскладными туристические столиками с закуской, благо был штиль, а в центре палубы стоял огромный брезентовый бассейн для девочек, в который насосом накачивалась вода из океана, в тени от бассейна стояли ящики с шампанским.

Каждая группа готовила свой сюрприз в общей канве сценария, в котором был эпизод с ряжеными пиратами.

Когда на горизонте появилось очертание четырёхмачтового фрегата, приближающегося к яхте с огромной скоростью, заряжённые шампанским одноклассники восприняли этот феномен с огромной радостью.

Они выключили двигатель, а Инночка буквально взлетела на капитанский мостик и замахала сигнальными разноцветными флагами, передавая семафором «Welcome!»

Яхта остановилась и встала в дрейф при полном штиле, её паруса обвисли, а одноклассники, выхватывая друг у друга бинокль, столпились на левой палубе накренившейся яхты и с ликованием рассматривали приближающийся фрегат с пиратами на борту.

Было видно, что Козин сильно напрягался появлению пиратов, он вместе с Королёвой отгонял одноклассников от левого борта, пугая тем, что яхта может перевернуться, но одноклассники его не слушались.

Они воспринимали пиратов как розыгрыш и решили использовать уникальную возможность задействовать их в своём сценарии, чтобы постановка не выглядела дежурным капустником, чтобы было всё по-настоящему! Одноклассники давали понять Козину, что готовы репетировать и вживаться в свои роли по максимуму.

Когда фрегат подошёл вплотную к борту яхты, одноклассники устроили пиратам фурор, встречая их выстрелами шампанского, обескураживая их своим гостеприимством, ставя пиратов в тупик речью Мамыкина, и обезоруживая их хлебом с солью Берёзкиной.

Скороходов был на вахте в ходовой рубке, за происходящим смотрел свысока и немножко с завистью, оттого, что не принимает участия в шоу.

Он пытался отвлечься на рукопись, которую ему дала Щербакова, но смысл прочитанного от него ускользал.