– Он все время говорил о тебе, – хмыкнула она. – Спрашивал, почему ты не пришла к нему в гости, и чем тебе нравится заниматься в свободное время, и почему он никогда не видит тебя в городе.

– Что ты ему сказала? – Я вернула кулон на место и немного отодвинула край занавески, чтобы посмотреть на настоящие звезды.

– Я сказала ему, что ты шьешь мне платье и что именно этим ты занимаешься большую часть времени.

Я вздохнула и опустила занавеску. Сложно поверить, что у девушки с сияющей кожей может быть такая скучная жизнь. Но это было правдой. Если я не шила, то готовила, убиралась или перечитывала одну из наших немногих книг.

Теперь отец доверял мне достаточно и отпускал гулять в солнечные дни. Он сказал, что самые маленькие звезды не светят в полдень, и, пока я контролирую свои эмоции, мое сияние остается тусклым. Но неприятным последствием даже этой крупицы свободы стало то, что вместе с ней пришла и ответственность. Отец разрешал мне ездить в город только по поручениям, ни в коем случае не болтаться без дела, что особенно расстраивало, когда я брала с собой Мину. Она превратила разглядывание витрин в особый вид искусства. Я скучала по дневным прогулкам по лесу с Эвраном, по тем славным дням, когда я могла незаметно ускользнуть, пока отец работал, а сестры были на занятиях.

Я забралась обратно в кровать и натянула одеяло, и тут же меня накрыла волна угрызений совести. Действительно ли я верила, что Мина в смертельной опасности? Потому что, если нет, моему собственному поведению не было никакого оправдания. Что, если я рискнула выйти из дома сегодня вечером, потому что в глубине души наконец-то хотела доказать самой себе, что моя магия не такая опасная, как боится того отец?

Если это было так, то я с треском провалилась. Мне потребовалось всего несколько минут, чтобы свести на нет все годы наших стараний, и я не могла винить в этом свою сестру.

– Обещай мне, что больше не сбежишь, Мина. Я не знаю, что бы я сделала, если бы с тобой что-то случилось.

Она повернулась на бок, лицом ко мне.

– Извини. Я не должна была подвергать тебя такому риску. Это не повторится.

– Хорошо. А теперь тебе нужно поспать.

Мгновением позже Мина ответила самым настоящим храпом.

Я улыбнулась и тоже попыталась уснуть, но пролежала несколько часов в мыслях о Маргане. Расскажет ли она обо мне Дариусу, разрушив тем самым не только мою жизнь, но и жизни всех тех, кого я люблю? Я подумала об отце и о том, что, возможно, все это время он защищал не меня, а их.

Мне бы хотелось верить, что невидимый зверь где-то снаружи, и мне достаточно просто хранить в секрете свою магию, чтобы с нами ничего не случилось. Но я уже довольно давно знала, что зверь, которого отец боится больше всего, живет внутри меня.

Глава вторая

На следующее утро я дождалась, когда отец с Адель отправятся в лавку, а Мина приступит к занятиям со своим очень пожилым и очень близоруким учителем, и побежала через дорогу в лес в поисках Эврана. За последние несколько месяцев он от меня отстранился, что было на него не похоже, но мне нужно было знать, сохранит ли его мать мой секрет или нашей семье следует искать новое жилье.

Быть магом не всегда было так опасно. Но теперь, когда нас выслеживал лорд Дариус, большинство людей не хотели иметь ничего общего с теми, кто владеет магией. Это подвергало риску и их. В итоге они постепенно стали относиться к магам с предубеждением. Всю свою жизнь я скрывала магию не только от Дариуса – я скрывала ее от всего мира.

Я нашла Эврана на нашей ежевичной поляне – тайном месте встреч, которое мы нашли в детстве. Больше не было таких глупцов, которые отважились бы пробираться сквозь шипы к небольшой забытой поляне, но Эвран подрезал в одном месте живую изгородь и создал потайной туннель. Сейчас мне пришлось встать на четвереньки, чтобы пролезть в него, – либо я выросла больше, чем думала, либо изгородь разрослась из-за того, что ей давно не пользовались. Как бы то ни было, я выбралась с другой стороны исцарапанной, грязной и, мягко говоря, недовольной.

– Вот ты где, – пропыхтела я, выпрямляясь и отряхиваясь. – Я повсюду тебя искала.

Он сидел в центре поляны, скрестив ноги, и его лицо было обращено к пробивающемуся сквозь деревья солнечному свету. При звуке моего голоса Эвран опустил подбородок и открыл глаза. Он улыбнулся, и на мгновение я уловила в его лице знакомый проблеск озорства.

– Зачем? Соскучилась по мне?

Усаживаясь на редкую траву, я попыталась нахмуриться, но мой рот скривился в невольной улыбке от его поддразнивания.

– Вряд ли. Я попала в небольшую передрягу. Мне бы не помешала твоя помощь.

До прошлой ночи Эвран был единственным человеком за пределами семьи, кто знал о моей магии. Мне было шесть или семь, когда Адель впервые заметила, что он с опушки леса наблюдает за нашим домом. Мина, которая была дерзкой даже в раннем детстве, показала ему язык. Когда он показал свой в ответ, то сразу мне понравился. На следующий день он нашел меня в нашем дворе, когда отец работал, Мина дремала, а Адель развешивала белье.

Он прокрался во двор так тихо, что Адель его не услышала. Наблюдая, как он осторожно ко мне приближается, я попыталась спрятать руки в складках юбки. Но Эвран взял их в свои и стал разглядывать так, словно это было самое прекрасное, что он когда-либо видел. Мне бы следовало ужаснуться – я никогда не стыдилась своей магии, однако серьезно относилась к предупреждениям отца, – но я с самого начала доверяла Эврану.

Не могу сказать точно, когда я в него влюбилась. Это был не тот бурный роман, о котором мечтает Мина, и даже не разумная взвешенная любовь, которую, без сомнения, найдет Адель. Это случилось медленно и постепенно, как смена времен года, а потом вдруг – откровение. Как тот момент, когда ты замечаешь, что ветви, которые зимой были голыми, внезапно отяжелели от почек.

Не то чтобы я когда-либо в нем сомневалась, но теперь я поняла, что он никогда даже не намекал Маргане на мой секрет.

Я рассказала историю о побеге Мины и о том, как я столкнулась с его матерью, хотя и опустила часть о Люке и шелке. Эврану не нравился Люк, а мы и так в последнее время нечасто общались.

Когда я закончила, его изначальное беспокойство сменилось весельем.

– Похоже, ты и сама неплохо справилась, – сказал он со смехом. – Не могу поверить, что ты разбила окно портного.

– Это не смешно. – Я слегка стукнула его по плечу. – Что, если бы меня раскрыли?

Он схватил мою руку и провел большим пальцем по царапине. Я почувствовала, как мое свечение усилилось, и покраснела, гадая, заметил ли он.

– Жаль, что меня там не было. Но в последнее время я был немного занят.

Немного занят – это еще мягко сказано. Днем он был неуловим, как лиса, а если я и думала присоединиться к его ночным похождениям, вчера я четко поняла, что это невозможно. Я взглянула ему в глаза и заметила, что зелень его радужек как никогда отчетливо выделяется на фоне покрасневших и раздраженных белков.

– В чем дело? – спросила я, мгновенно отбросив страх перед его матерью. – Может быть, я смогу помочь.

– Боюсь, не в этот раз. – Я достаточно хорошо умела читать выражение его лица и поняла, что улыбка была вымученной. – Но я разберусь с этим. Не волнуйся.

Значит, его действительно что-то беспокоило. Теперь я была уверена, что мне не показалось, но было больно сознавать, что я ничем не могу помочь. Некоторое время мы посидели в тишине: я рассеянно сплетала пучки сухой травы, а Эвран впитывал слабое солнечное тепло. Мне хотелось столько всего ему сказать, но я никогда не умела выражать свои чувства. А как иначе, если большую часть жизни я пыталась их подавить?

– Как думаешь, твоя мать расскажет обо мне Дариусу? – наконец спросила я.

– Конечно, нет. Она его презирает. И в любом случае, твоя магия вряд ли его заинтересует.

Эти слова должны были меня успокоить, но я всегда испытывала нездоровое любопытство к магии, особенно к своей собственной. В какой-то степени я даже надеялась, что во мне есть нечто большее, чем сияющая кожа.

Но это было глупо с моей стороны. Я напомнила себе, что лучше быть непримечательной, чем подвергнуться пыткам.

– Мне нужно возвращаться. Мы сегодня идем на рынок. Полагаю, ты не захочешь присоединиться? – Эвран редко уходил далеко от леса, поэтому я знала, что он вряд ли согласится. Но я уже представила, как мы гуляем вдвоем, держась за руки, и привлекаем не больше внимания, чем любая другая молодая пара.

Когда он покачал головой, самые светлые пряди его каштановых волос золотом заблестели на солнце.

– Я бы с радостью, но маме нужна моя помощь с ткацким станком. Постарайся больше не ввязываться в неприятности, хорошо? А то мне придется вмешаться.

– Не могу ничего обещать, – сказала я с улыбкой, но мы оба знали, что беспокоиться не о чем. Лиора Дюваль не попадает в неприятности.

* * *

Мы с сестрами шли по обочине дороги в сторону города, Мина то и дело останавливалась, срывала полевые цветы и кидала в свою корзину. На ней было платье, которое я сшила из шелка Люка, такого блестящего, что на ее коже от него отражался золотистый свет. Именно такую ткань я носила чаще всего – скучные ткани, такие как шерсть или лен, слишком сильно контрастировали с моим «состоянием», как назвал это отец.

Жители города считали нас снобами, которые используют прибыль, полученную с их неоплаченных долгов, чтобы потешить свое тщеславие. Если бы я одна носила шелк и атлас, а Мина и Адель ходили в домотканой одежде, это еще больше привлекало бы внимание к моей магии, поэтому мы терпели тихие насмешки горожан. Ох уж эти сестрички Дюваль, всегда покупают ткани у портного. Считают себя лучше нас, раз мы ходим в одежде, сшитой не на заказ.

Единственным человеком, который выигрывал в этой ситуации, был Люк, ведь мы тратили в его лавке больше денег, чем кто-либо другой в городке. Но атласом и бархатом сыт не будешь, нам нужна была еда.

Сегодня на рынке было полно народа. Приближалась осень, и на прилавках красовались плоды позднего лета: наливные красные помидоры, сладкая кукуруза, спелые дыни. С деньгами, как всегда, было туго – отец шутливо сетовал, что ему приходится одевать трех красивых дочерей, а это не по карману простому ростовщику. Тем не менее бережливая Адель скопила достаточно, чтобы всем нам купить ледяных стружек, по пенни за порцию – полакомиться чем-то прохладным по дороге домой.

– Вот это воистину редкое зрелище, – произнес знакомый голос позади меня.

Мина напряглась и притворилась, что нет ничего интереснее, чем ее вишневый лед, а Адель, которая не знала о нашем вчерашнем приключении, повернулась и улыбнулась Люку.

– Добрый день, мистер Моро. – Она вежливо наклонила голову. – Как поживаете?

Отец часто замечал, что для деревенского портного Люк подозрительно хорошо одевается, как будто у него есть какой-то другой, менее честный источник заработка. Но никто бы не стал спорить, что у Люка превосходный вкус.

– Теперь лучше. Не помню, когда в последний раз видел всех трех сестер Дюваль вместе, точно больше года назад. Вы напоминаете мне букет весенних цветов. Мисс Лиора, – добавил он, приподнимая шляпу. – Вы выглядите особенно хорошо.

Я присела в реверансе, жалея, что сегодня надела платок, а не шляпу. Выходя из дома, я прятала свои темные волосы – иначе мое сияние отражалось бы от них нимбом, – но мне нечем было прикрыть свои пылающие щеки.

– Вы получили шелк? – спросил он меня.

Мой взгляд невольно обратился к Мине.

– Да, спасибо. – Он знал, что мы не могли позволить себе купить достаточно этой ткани, чтобы сшить целое платье, а еще он знал, что я бы не приняла такой подарок. Даже Эвран не подарил бы мне что-то столь дорогое. Со стороны Люка было нехорошо так использовать Мину, даже если он всегда видел в ней лишь мою младшую сестру.

Умышленно не обращая внимания на мои истинные чувства по поводу подарка, он наклонился и заговорщически ухмыльнулся.