– Мне двадцать лет, я уже взрослая, я могу, нет, я должна понять себя. Оценить себя. Свои перспективы, так сказать… Я инвалид, я очень больной человек, и вы, Демьян Демьянович, понимаете это лучше меня. Вы видели мое сердце, буквально.

– Да, – коротко согласился тот. – Я держал твое когда-то очень маленькое сердечко в ладонях.

– Вы мне это напрямую не говорили, но, как я догадалась, жить мне осталось немного.

– Васса, детка, если постоянно контролировать твое состояние, то можно очень долго…

– Ай, доктор, перестаньте! – фыркнула Васса. Наверное, в первый раз она посмела спорить с Демьяном Демьяновичем. Но так лучше. Убедительней. За криком, за возмущением спрятать истинные причины беспокойства. И это, кстати, очень по-женски. – У меня мало шансов создать семью. И, наверное, ни одного, чтобы самой родить ребенка. А Рэм наверняка захочет когда-нибудь семью и детей.

Тут Васса сделала паузу. Она прекрасно знала, что за всю историю сосуществования алиенов и людей не было ни одного случая рождения общего ребенка. Два разных вида разумных существ из разных уголков вселенной не скрещивались. Но ей было интересно, как на ее слова отреагирует Демьян Демьянович.

– Рэм должен ориентироваться на твои интересы!

– А мои интересы таковы, что я, как выяснилось, асексуал и чайлдфри, – с надменной интонацией выдала Васса. Надо озадачить своего главного мучителя!

– Кто ты?!

– А то вы не знаете… Дети даже в курсе этих терминов, а вы что, – смешавшись, буркнула Васса. Подумала: «А не переигрываю ли я?»

– Нет, я знаю, о чем ты, но… как ты все это применяешь к себе?

– Да я ж объяснила: все равно я инвалид, скоро помру, ничего мне не светит в личном плане, а значит, нечего и думать об отношениях. И вообще. Я ж говорю, любовь – это скучно. Секс? Ну, это тоже скучно, меня не впечатлило. Я уже все поняла про себя.

– Это из-за Рэма? Он… повел себя как-то не так?

– Да ну перестаньте, – уже открыто огрызнулась Васса. – Рэм себя очень даже хорошо повел. Если уж касаться этой интимной стороны наших с ним отношений, Рэм тут безупречен. Герой-любовник, нежный и страстный, способный удовлетворить любую женщину.

Демьян Демьянович покраснел и закашлялся, верно, он не ожидал от Вассы подобной откровенности, хотя знал ее буквально с младенчества. Она, совершенно не смущаясь, продолжила:

– Мне не было больно во время близости с Рэмом, мне не было противно, я даже оказалась совсем не фригидна, если это имеет значение для вас как для доктора… Но это и правда скучно. В общем, если честно, наличие другого человека рядом для того, чтобы получить некую разрядку, вовсе не обязательно. Я поняла, что тратить время и силы на любовь, на свидания, на секс – это глупо.

Демьян Демьянович опять закашлялся.

– Кажется, он в меня влюбился, Рэм, – хладнокровно продолжила Васса. – Может, и не влюбился, мне это только показалось… Но мне не нужны чьи-то комплименты, восхищение, признания в чувствах. И не потому, что я в это все не верю или боюсь оказаться невостребованной как женщина… Да мне просто плевать на все это.

Рядом с Демьяном Демьяновичем уже теперь сидел Алекс и с интересом смотрел на Вассу. Как он тут появился, Васса не заметила даже. Впрочем, неважно…

– Я что-то читала об асексуалах, об антисексуалах еще, это другая разновидность асексуалов, другое направление… Они как-то различаются, что ли, у них какие-то принципы… Да у них у всех тоже проблемы, они замороченные, мне кажется. Одни утверждают, что секс похож на зависимость типа алкогольной или наркотической, а зависимость – это всегда плохо. Другие переживают, что секс мешает духовному развитию личности… Что на почве секса возникают конфликты и даже войны, ну вспомните про ту заварушку, что случилась из-за Елены Троянской… Многие считают, что секс подавляет личность, является средством манипуляции, от него можно подхватить болезни, порой являющиеся смертельными… Но мне плевать на все эти рассуждения. Меня ничего не беспокоит. Я просто не вижу в сексе смысла. Я не собираюсь примыкать к какому-либо движению, мне не надо отстаивать свои позиции, бороться за что-то, доказывать… Мне просто плевать. Я назвала себя асексуалкой потому, что мне неохота дальше в термины лезть…

– Что-то в этом есть. В твоих рассуждениях, – кивнул Алекс.

– Она еще и чайлдфри себя только что назвала… – пробормотал Демьян Демьянович.

– Да! – с напором произнесла Васса. – Ну, сами понимаете, я тоже условно себя так называю, ибо и в тех терминах копаться мне лень, там тоже полно разновидностей в этом направлении… Короче, я вне субкультур и идеологии. У меня нет ненависти к детям или отвращения к родам, кормлению грудью…

– Но что же ты тогда сейчас проповедуешь, Васса? – с едва заметной улыбкой спросил Алекс.

– Свое понимание жизни. Моей жизни, – ответила Васса, испытывая при этом волнение. Как ни странно… Хотя только что объясняла, что ей на все плевать. Но надо, надо было объяснить этим алиенам, во что они превратили ее жизнь. И надо объяснить так, чтобы они не смогли ее заподозрить в том, что она знает про то, что они алиены. Не люди. Нелюди.

– И что ты поняла, детка? – нахмурившись, спросил Демьян Демьянович.

– Что все это лишнее. Любовь, отношения, секс, дети… Мне нет смысла об этом думать. У меня не то здоровье, чтобы тянуть все это. И у меня нет ощущения, что мне что-то может помочь, как-то развеселить меня, дать радость… Я не чувствую, что любовь сильнее смерти, что любовь прекрасна. И что любовь – это именно то, за что надо бороться… да не надо ни за что бороться! Я помню, как в юности прочитала несколько книг о любви инвалидов. Ой, пардон, так сейчас нельзя говорить, надо называть их людьми с ограниченными возможностями… О чем я? А, о любви между людьми с ограниченными возможностями. Как это трогательно и все такое, любовь сильнее смерти, сильнее болезни… Например, он на кресле-каталке, весь парализованный, а она, его девушка, здорова и все равно его любит, и вот он умер, да, но она, обливаясь слезами, ощущает смысл жизни… Или вот сюжет еще – они, девушка и юноша, чем-то больны, тут уже оба, из-за чего им нельзя приближаться друг к другу, но вот они все равно любят, и это типа счастье…

– А ты не считаешь это счастьем? – поднял брови Демьян Демьянович.

– Нет, – с улыбкой ответила Васса. – Это все… игрушки. Милые забавы, позволяющие отвлечься от тяжких невеселых будней, испытать эмоции. Я, наверное, человек нового поколения, человек будущего. Любовь – это последнее развлечение для тех, у кого больше ничего не осталось… Так вот меня этими игрушками уже не увлечь, слезу умиления из меня просто так не выбить. Мелодрамы меня не трогают!

– Какая ты интересная стала! – усмехнулся Алекс. – Но что же тебе надо, детка?

«Чтобы вы тут все передохли, пришельцы проклятые», – подумала Васса, но вслух, конечно, не стала озвучивать мысли.

– Мне ничего не надо, – ответила Васса, уже сама не понимая, говорит она сейчас от своего имени или разыгрывает спектакль перед алиенами. – Я выяснила, что мне нравится свобода. Когда мои мысли и чувства никто и ничто не занимает. Я открыла для себя, что жизнь – довольно скучное и примитивное занятие, я в ней не увидела особого смысла. Я просто хочу дожить поскорее до своей смерти, хорошо бы еще не сильно мучиться при этом, доживая, и не грузить себя лишними переживаниями. Да, было бы, конечно, лучше, если бы я вообще не рождалась, но раз уж так вышло… Короче! Надо как-то доживать эту жизнь и желательно делать это, не нагружая себя ворохом проблем. Вот!

«Теперь они не смогут придраться к Рэму хотя бы. И потом, может, хоть немного им совестно станет за то, что они с нами, людьми, сотворили!» – злорадно подумала Васса.

Ей очень понравилось выражение лица Демьяна Демьяновича – обескураженное и печальное. И Алекс тоже смотрел на Вассу большими глазами, словно в первый раз ее видел.

Нет, алиены не являлись совсем уж рационалистами, какие-то эмоции у них имелись, в этом Васса уже успела убедиться. И Рэм… Рэму она тоже нравилась, да. Его нежность к ней – не игра…

Но толку-то в том, что они не совсем чурбаны бесчувственные. Как будто это как-то оправдывало алиенов! Нет, нет… Все равно они считали людей вторым сортом и портили им жизнь, методично и настойчиво. «Кстати, отчего не донести и эту мысль до алиенов?» – подумала Васса и с азартом продолжила:

– Вы не заметили, что жизнь становится все хуже, все тяжелей? Демьян Демьянович? Алекс? Даже здоровым людям любовь перестала казаться утешением, спасением. Мы все умираем, долго и мучительно, мы, все люди, хоть здоровые, хоть больные, неважно…

«Зря я так с этим «мы», словно специально выделяю людей… Хотя нет, это фигура речи, они не догадаются… А так, может, хоть совесть у них проснется!»

– Демьян Демьянович, позволь… Тут уж моя территория. Васса, идем ко мне, – скомандовал Алекс.

Васса послушно последовала за психотерапевтом. Оказавшись в кабинете Алекса, Васса привычно повалилась на кушетку, демонстративно сложила руки на груди крест-накрест.

Алекс сел за стол. Вздохнул.

– Ты чего старика-то пугаешь? – с укором произнес он.

– Старика? А сколько лет Демьяну Демьяновичу? – спросила Васса.

– Пятьдесят.

– Ну-у… много, да. Но это еще не старик.

– Ох, Васса, твое взросление оказалось очень неожиданным, быстрым… Знаешь, а я с тобой во многом согласен, уж не стал при Демьяне Демьяновиче говорить. Твои бунтарские мысли – это нормально. Просто немного с запозданием, но тебя настиг кризис переходного возраста.

– Ага… как ловко вы обесценили все то, о чем я только что вещала.

– О, ты умна, ты настоящая, э-э… ведьма. Ты слышала, раньше всех рыжих в Средние века считали ведьмами?

– И сейчас некоторые считают, – спокойно заметила Васса. «Назвал меня ведьмой, лицемер! А сам – колдун, вызывающий в этот мир чудовищ!»

– Как там Милана поживает? – вдруг спросил Алекс.

Милана – старшая подруга Вассы, они познакомились на заводе. Милана – тоже человек. Не так давно Милана пыталась помочь мужу Коле, страдавшему чем-то вроде хронической депрессии, и отправилась на консультацию к Алексу. Это Васса тогда рекомендовала его подруге, она не знала еще про то, что в кардиоцентре заправляют алиены… Да, в те незабвенные времена Васса вообще ничего про алиенов не знала и считала тетю Полю родной.

Какое-то время Алекс общался с Миланой, но наверняка он просто собирал сведения о Вассе.

К счастью, Милана вскоре забросила сеансы психотерапии. Потому что ее Коля отказался лечиться, а сама Милана почувствовала, что влюбляется в Алекса. А что, он хорош, этот псевдодоктор, надо признать. Всегда спокойный и холодный: белые, как снег, волосы, прозрачные голубые глаза… Снежный принц. На Милану это все сильно подействовало, пока Васса не сказала подруге, что у Алекса есть невеста.

И это чистая правда, у всякого алиена есть свой, своя… дуал! Милана потом увидела на столе Алекса фото, где тот был запечатлен с невестой. Милана поняла, что Васса не врет, и завязала с визитами к психотерапевту.

– Вы спрашиваете, как там Милана? Хорошо, – ответила Васса. – Она поживает очень хорошо. С мужем, с Колей, отношения у нее стали теплее. Коле стало лучше после того случая с развлекательным центром… Он вел себя как герой! Это его призвание – совершать подвиги и спасать людей.

Алекс снисходительно улыбнулся.

– Алекс…

– Да, Васса, – благожелательно отозвался тот.

– Вот вы мне всегда вопросы задавали, сколько я себя помню, я уже привыкла вам отвечать. Но можно теперь я вас спрошу? – Васса повернулась на бок, подперев голову рукой.

– Спрашивай, – не сразу, а где-то с задержкой на секунду или две ответил Алекс.

– Только честно отвечайте. Я вот вам всегда честно отвечала.

– О, ты мне указываешь, что и как я должен делать…

– Вам нравилась Милана? – строго спросила Васса.

– Ох, ты заноза…

– А вы в курсе, что и вы ей нравились?

– Это она тебе сказала?