Сначала она распорядилась поставить стражу у комнат Челлы – чтобы мышь не проскочила. Нет, Челле она доверяла. Но у Алливена Эрга явно появились новые надежды. К тому же в крепости находился его отец, который мечтал видеть сына таном Дьямона и мог намутить воды. У Эргов на двоих – пятьдесят вооруженных нукеров, не то чтобы войско – по сравнению с тем, чем располагали Каны. Но известно, что умение важнее силы. Эрги тут свои, а кандрийцы по-прежнему чужие. Горы всегда на стороне своих.

Плохо, если Эрги постараются сорвать свадьбу. Тани Юна им не позволит. И дело не в том, что ей не нравится Алливен Эрг – напротив, он был бы неплохим вариантом. Но Кандрия победила в войне, и этого не изменить.

Она пригласила Эргов для короткой беседы. Явились оба.

Юна стояла у окна в приемном покое тана Суреша, поглядывая на одну из окрестных гор. Как раз одновременно с появлением Эргов недалеко от вершины зажглась яркая точка – стражник повернул натертый до блеска медный щит, подавая сигнал в замок. Это значит, что кандрийцы миновали предпоследний поворот дороги. Скоро будут здесь.

Юна обернулась и радушно улыбнулась гостям, показала им на мягкий диван с кучей подушек.

– Ценю наши добрые отношения, – сказала она. – Поэтому хотела бы сразу объясниться.

– Полагаю, мы поняли друг друга, – заявил старший тан Эрг, усаживаясь. – Моя душа ликует. Тани Челла показала, что не принимает навязанного жениха. Этим она развязала нам руки, не правда ли, моя сиятельная тани? Мой сын может присягнуть королю! Мы договоримся. Но это будет временно. Со временем Дьямон опять станет драгоценностью в короне нашего князя. Серебряная птичка Дьямона не сможет петь по-кандрийски!

Юна присела на высокий стул рядом к резным креслом владетеля. Кресло пустовало после смерти тана Суреша, но и стул прекрасно годился для того, чтобы Юна оказалась выше своих гостей, расположившихся на диване. Впрочем, Алливен, присев, тут же вскочил и встал за спиной отца.

– Непонимание коварно, – Юна улыбнулась, добавив голосу мёда. – Это я приказала Челле так одеться. Старый обычай, чтобы не вызвать зависть у Горных Дев. Нам ведь сейчас любая кроха милости нелишняя. И потом, Челле хотелось подразнить жениха. Заинтересовать. Вы меня понимаете? Она всегда изобретала такие забавы. Да вы сами знаете.

– Знаю, – Алливен кисло улыбнулся. – Вы уверены?..

– Абсолютно, – она кивнула. – Свадьба Челлы с кандрийцем состоится. Я сделаю для этого всё возможное.

– Вы мукарранка, моя тани! – старший Эрг выразительно насупился и положил руку на рукоять своего кинжала. – Вы измените своей крови?!

– Изменю? После взаимных клятв короля и князя? – ничуть не смутилась Юна. – Это что угодно, но не измена. Я пока ещё хозяйка здесь. Защищать эту землю – мой долг. Защищать от войны. Дьямон и так ещё не оправился от бед. Вот, смотрите! – она показала на выложенную на стене карту.

Это была драгоценность – карта Дьямона, набранная самоцветами. Но её испачкали сажей – некоторые куски яшмы, которые показывали расположение деревень, были густо замазаны. И это сделала сама тани Юна.

– Это деревни, которые сожжены и разрушены, – пояснила она. – Нет тех садов, нет тех полей, осталась десятая часть всего скота. Это значит, что нет мяса и хлеба, и в эту зиму в Дьямоне не спрядут и не соткут всю ту шерсть, что раньше. Мы потратили половину казны, чтобы купить зерно…

– Увы, тани, это потери, с которыми вынужден мириться каждый правитель, – важно заметил старший Эрг.

– Если король поймёт, что Дьямон ускользает от него, он пришлёт войско, – сказала Юна. – Я не позволю опять начать войну. Нам нужен мир. Чтобы построить дома, чтобы родились дети и расплодился скот. Чтобы люди не голодали.

– Ты женщина, многое не понимаешь, – сменив вдруг тон, надменно заявил тан Эрг, и постарался привстать, чтобы выглядеть значительнее. – Честь важнее всего! Ты слышала, как звонил колокол для кандрийца?

– Ну конечно, – и бровью не повела Юна. – Но я поступлю по своему жалкому разумению, и выполню обещания, данные королю.

– Он был один на дороге, а колокол звонил так, словно приближалось войско! Он не получит Дьямон.

– Что колокол? Никто не знает, когда и как он должен звонить! Он приветствовал Кана! Этого довольно.

Старший эрг вскочил и, всё же поклонившись владетельнице – воспитание никуда не денешь! – выскочил дверь. Сын последовал за ним, но с меньшим пылом.

Юна позвонила, её секретарь тут же вошёл.

– Распорядись, Таюр, чтобы за ними наблюдали, – велела она.

И тут колокол зазвонил опять…

Колокол зазвонил. Каждый его звук катился по крепости и не успевал истаять, когда начинался следующий. Юна замерла, считая удары.

После седьмого колокол затих. И что такое на этот раз?..

Эрг сказал, что для Сайгура Кана колокол звонил, словно приближалось войско. Но это не так. Когда к замку подошли отряды Мортага, колокол ударил три раза, а потом, вскоре, ещё несколько раз по три. И нигде в хрониках Дьямона, которые велись уже лет пятьсот, не было написано, что колокол когда-то выдавал вот такой долгий непрерывный звон. Теперь – семь раз, и тоже непонятно. А хотелось бы понимать, увидеть в этом знак, подсказку. Но нет, вновь была только загадка. Намёк на то, что нечто происходило тут впервые?

Крепость стояла на этой горе уже тысячу лет. Рядом – дорога, которой тоже тысяча лет, а может, и больше. Колокол, если верить записям, подарила владетелям Дьямона прародительница из Древних, то есть ему тоже тысяча лет. Не может здесь случиться такого, чего до сих пор не бывало…

Разве что кандрийцы ещё не владели Дьямоном. Пожалуй, так и есть – не владели. И эти семь ударов казались спокойными, как подтверждение некоего факта.

Юна встретилась взглядом с секретарём Таюром. Этот тоже был озадачен, и преданно смотрел на неё, ожидая.

– Передай, чтобы открыли ворота, – сказала она.

А сама переходами прошла к Челле. Падчерица продолжала свою шалость – не умылась и не сменила платье. Сидела со служанками, они вместе сматывали недавно покрашенную шерсть, и мелкие серые и зелёные шерстинки теперь припылили черно-серебряный шелк её одеяния. Юна махнула рукой, отсылая служанок. Подняла упавший клубок, покрутила его на ладони.

– Сердишься на меня? – первой заговорила Челла, не показывая ни малейшего раскаяния.

– Не сержусь, с какой стати? – пожала плечами Юна. – Тем радостней ему будет видеть тебя настоящую. Но зачем?!

– Ему всё равно придётся на мне жениться, какой бы я ни была уродиной.

– Да, и в этом всё дело, – Юна кивнула. – Ты его получишь. Он просто женится на тебе… так же легко, как стреножит лошадь. Он привык, что женщин не стоит добиваться, они сами его хотят, прихорашиваются и вовсю крутят юбками. Зачем добиваться какую-то одну, если выбор велик?

– Вот как? – Челла выпрямилась и уронила клубок. – Действительно, зачем? Меня он не стреножит, ты знаешь.

– Зато он и не догадывается. Он тебе хоть немного понравился? Лорд Кан?..

– Не знаю. Пока не знаю.

– Понятно, – Юна кивнула и против воли улыбнулась.

И как ему удаётся, этому Сайгуру Кану? Ничего не сделал, даже не скрывал пренебрежение, а их капризная азалия уже попала в его сети. Потому что её слова – почти признание в любви, большего просто не могло быть!

– Приведи себя в порядок. И можешь не выходить до завтра, – сказала она Челле. – Завтра представлю вас заново.

– Я переоденусь и спущусь. Встречу кандрийцев со всеми, на площади, – возразила Челла. – Хочу посмотреть на его брата. И на всех, кого он сюда привёл. Не буду показываться, останусь позади всех, – и Челла чему-то рассмеялась.

– Хорошо, – согласилась Юна. – Вот что, Эрги собрались сорвать твою свадьбу. Тебя будут охранять, чтобы избавить от их назойливости.

– Юна, я сожалею, что Алливен неправильно меня понял. И постараюсь не делать таких ошибок впредь, поверь мне.

Что ж, они договорились. И Юна направилась вниз, на площадь.

*бай – почтительное обращение к пожилой женщине.

Глава 12. Волчица

Бессчётное количество раз уже заходили в ворота крепости и торговые караваны, и отряды воинов – с разрешения, разумеется. А теперь чужаки въезжали в ворота, как к себе домой. Именно так и есть – к себе домой. Сначала – вооружённая до зубов полусотня, одинаковые новые доспехи и лошади в одну масть – загляденье.

Юна стояла рядом с хайдом, окруженная дамами – все в шелках и драгоценных вуалях. Мукарранец Фунир тоже был тут, но предусмотрительно не приближался. Они с кандрийцем лордом Фурати о чём-то негромко беседовали – обсуждали лошадей. Тема, способная свести друг с другом любых собеседников, если они – мужчины!

Юна смотрела на кандрийцев. Во главе полусотни ехал крупный мужчина в посеребрённых доспехах, но без шлема, его темные кудрявые волосы падали на плечи. Рядом, на похожей лошади – высокий худой мальчик. Мужчину Юна узнала сразу, к мальчику пришлось присмотреться – это были брат и старший сын Сайгура Кана.

Брата, лорда Найрина, Юне представила Гайда. Мальчика она даже не упоминала – принцесса не снизошла до мальчишки-бастарда. Юна сама попросила показать и посмотрела на обоих сыновей лорда Кана. Старшего зовут Делин. Ловкий и хорошо развитый мальчишка, выражение лица отцовское – упрямое и немного высокомерное. Насколько смогла понять Юна – у обоих это маска, защита от чужого пренебрежения. Отец уже немало добился, но маска, надетая в юности, пристала. Сайгур Кан бастард, его мать – служанка, в дальнейшем ставшая монахиней, отец – владетельный барон, весьма знатный и богатый. А отец Делина – тоже бастард, лишь недавно ставший графом, мать – дочка мельника. Вот так, ни много ни мало, Кан – целый граф, друг и спаситель короля, осыпанный почестями. Но исконные их земли – у отца-барона и его законного наследника. У Сайгура – только Дьямон. Не исконный для него, не родовой – чужой. Как дикий жеребец, которого не назовёшь своим, если по крайней мере не взнуздаешь.

Будь Делин Кан изначально благородного рода, уже отправился бы пажом или оруженосцем к титулованной особе или даже к королю, приобретать знатных друзей, будущие связи и манеры урождённого лорда. Но ему ещё не поздно, и странно, что Сайгур об этом не беспокоится.

Интересно, где приобретал свой несомненный шарм Найрин, младший лорд Кан? Сын барона и той же служанки – у них с Сайгуром одна мать. Но на лице Найрина всегда спокойная уверенность, доброжелательность, даже когда его рука ложится на рукоять меча, и ни капли высокомерия – уверенность в себе, достойная принца крови. Наверное, в том монастыре, где он обучался, воспитали бы и принцев. Найрин не столь красив, при виде его женщины не теряют головы сразу и все подряд. Он всегда прохладен и невозмутим – монашеское воспитание? А зачем оно ему?..

Вот лорд Найрин слез с лошади, тут же его примеру последовал Делин. Вот Найрин оглянулся и махнул рукой – и всадники расступились, пропуская вперед другого мальчика, младше, на невысокой лошадке, как будто он присоединился к главному отряду только что, перед воротами. Лорд Сайгур… он находился позади Юны, в окружении кандрийцев из гарнизона, и они сразу громкими криками приветствовали соотечественников – когда вся площадь, напротив, настороженно притихла. Сайгур первый двинулся навстречу брату и сыновьям – он белозубо улыбался, но на Юну как ветром дохнуло его настороженностью, напряжением. Он был весь как натянутая струна.

Он прошёл мимо Юны, обнял младшего сына, который тоже спешился, положил руку на плечо Делину, обернулся к Юне, словно желая что-то сказать…

Каждое движение, каждый жест, каждый звук – всё, что случилось в этот миг на площади, врезалось в память тани-хозяйке, она долго потом это вспоминала, могла воссоздать в подробностях. Вот младший сын Сайгура Кана, его зовут Рон, посмотрел на неё, слушая, что говорит отец, но тут же его взгляд сместился в сторону, глаза раскрылись широко, в них появился ужас – несмотря на расстояние, Юна готова была ручаться, что именно ужас.