Он распахнул свой засаленный плащ и вытащил из-за куртки амулет, висевший у него на шее. Он был не из благородного металла, не блестел и не переливался при свете фонарей. Несколько полудрагоценных камней украшали его и делали похожим на реликт. На амулете было вырезано могучее дерево с большими глубокими корнями. На его ветках росли плоды и сидели величавые птицы.

Медальон закрутился на потрепанной шелковой ленте. На обратной его стороне с первого взгляда была изображена многоконечная звезда. Но приглядевшись, они увидели ромбовидный глаз из синего топаза, от которого исходило несколько лучей. На их концах как звезды блестели маленькие голубые камешки.

Кайро вновь смиренно опустил голову и протянул амулет Лам. Айн подошла к ним поближе, чтобы разглядеть амулет и удивленно прошептала:

– Лам – принцесса Нава Асилия?

Словно что-то щёлкнул в голове девочки, и на нее разом нахлынули поток воспоминаний.

В сознании Мэй пронеслось несколько ярких цветных картинок, восставшие из глубины памяти Лам. Она совсем ясно и отчетливо увидела короля и королеву. Они были точь-в-точь как на фотографии. Она помнила их как самых заботливых и любящих родителей.

Да, у них как у правителей было мало свободного времени, но даже эти крупицы они всегда уделяли своей прелестной дочери. Особенно мама. Несколько сюжетов особенно ярко запечатлелись в памяти ребенка. Мама, красивая и такая нежная, в ночном платье сидит у детской кровати. Совсем тихо, почти шепотом она напевала колыбельную. Ее красивый голос точно ручеек, переливается с одного камешка на другой, журча и шелестя травинками.

Потом отец. Высокий и статный, с величественной осанкой и высоко поднятой головой. Он в легком обмундировании сидит в седле на широкой спине большого копытного животного, светлые, почти серебристые волосы блестели и развевались на ветру. Он сажает впереди себя смеющуюся дочь, и они вместе помчались по полю так быстро, насколько способно было это животное.

И вот самое яркое и светлое воспоминание, которым дорожила не только Лам, но и Кайро. Мэй видит его розовощекое юношеское лицо. Он, как и сейчас, стоял перед своей принцессой на коленях, обнажив голову. Бронзовые короткостриженые волосы взмокли и торчали ежиком. Принцесса, еще совсем малышка, заливалась громким заразительным смехом. Он был похож на звон маленьких колокольчиков, весело звенящих и переговаривающихся между собой.

К Кайро протянулась маленькая пухлая ручонка, в которой на роскошной алой ленте вертелся тот самый медальон, который они только что видели, только вычищенный с переливающимися на ярком солнечном свете цветными камнями. В серых глазах Кайро с синими прожилками отражался завораживающий блеск амулета, они смотрели не на медальон, а на принцессу. Драгоценность легла на груди оруженосца, а маленькие ручки обвились вокруг его шеи. Кайро подхватил девочку на руки и крепко прижал к себе, а она в ответ, продолжала звонко смеяться…

Лам всплеснула руками и с криками радости бросилась в руки мужчины.

– Кайро! Кайро, это действительно ты, я вспомнила тебя! Кайро!

Она уткнулась носом в его шею и лепетала что-то себе под нос на понятном только им языке. Ее голос дрожал и часто прерывался всхлипываниями. Мужчина выронил из руки фонарь и крепко обнял свою госпожу. Он гладил ее по коротким волосам и причитал. Из его глаз полились чистые слезы счастья.

Другие жители тоже вышли в свет. Это были в основном старики или совсем молодые ребята. Они положили на землю свои фонари и тоже преклонили колени. Кто-то даже прослезился и вытирал слезы концом ленты своих тюрбанов.

Мэй прочувствовала каждой своей клеточкой позитивную энергию сцены этой долгожданной встречи. Ей всегда казалось, что Лам – это нескончаемый источник чистоты и яркого света. А теперь ее огонек разгорелся в сто раз сильнее и ярче. И все потому, что она наконец нашла родной дом и дорогих своему сердцу людей.

У Мэй в носу защипало от увиденного. Она поспешила спрятать лицо за деревом. Хок закинул бластер обратно за плечо.

Лам долго висела на шее мужчины. По интонации ее голоса можно было понять, что она о чем-то его расспрашивает. Кайро терпеливо отвечал на все ее вопросы, только изредка он останавливал этот бурный поток и постоянно приговаривал – «Асилия, нава Асилия».

Лам ослабила хватку и нехотя отступила в сторону. Лицо ее было красное, мокрые щеки блестели под слабыми лучами фонарей.

Она вытерла с глаз последние слезинки и высоко подняла голову. Она посмотрела на своих спутников другим взглядом, в нем было много гордости и королевского величия.

– Мне, наверно, нужно заново представиться, – смущенно проговорила она. – Меня зовут Асилия Нава Лия Моро. Близкие друзья называют меня просто Силия. Если вам удобно, то можете продолжать называть меня Лам, я почти привыкла к этому имени.

Она указала на своего подданного.

– Его зовут Кайро Малк, он служил в королевской гвардии и был самым преданным офицером. Он воспитывал меня с самого детства и был мне как родной брат. Я проводила с Кайро больше времени, нежели с родителями, потому как они были очень заняты. Он многому меня научил – как нужно обращаться с оружием, вместе учились летать на флайерах. В детстве я подарила ему в качестве награды этот медальон с нашим фамильным гербом. Теперь он носит его как орден.

В темноте было видно, как Кайро смутился и покраснел.

Лам представила своих спутников.

– А это мои товарищи, благодаря помощи которых я сейчас нахожусь перед вами – Мэй, Хок и Айн. Если бы не они, я бы так и не смогла сбежать от гахроксев.

Айн кивнула, Мэй тоже, осторожно придерживая голову. Хок приложил правый кулак к груди, второй рукой он коснулся пояса.

Кайро поклонился спутникам своей принцессы.

– Хочу поблагодарить Вас от всего народа планеты Илис за спасение нашей дорогой навы.

Он выпрямился и поднял с земли фонарь.

– Но нам нужно идти. Госпожа Минани давно ждет вас.

Силия запрыгала от радости.

– Ани Ми еще жива! Вот здорово! Надо вас обязательно познакомить!

Кайро кивнул, чтобы они следовали за ним. Остальные жители перестали переговариваться между собой, они растянулись в длинную шеренгу и своими фонарями освещали путь.

Силия не отходила от своего друга ни на шаг. Они весело разговаривали друг с другом, точнее больше болтала Лам, а Кайро односложно отвечал. Айн шла за ними, Хок и Мэй шли вместе, ей по-прежнему требовалась его помощь. Шествие замыкали несколько мальчишек, у каждого в руке было по фонарю.

«Я расслышал, или он действительно сказал, что они нас ждали?» – мысленно спросил Хок.

Мэй подтвердила его слова.

«Да, я это тоже ясно слышала».

Лам на ходу повернула к ним голову.

«Госпожа Минани – староста планеты. Она является советником королевского двора. Она очень мудрая и добрая женщина. У нее тоже есть дар, дар предвидения. Возможно, она увидела мое возвращение и прислала сюда Кайро. Я ее называю Ани Ми, или бабушка Ми по-вашему».

Небольшой отряд продвигался по лесу. Деревья стали редеть, вдалеке заблестели ровные ряды огней деревушки.

Айн поближе подошла к одному из стариков. Она выпытала, как его зовут, и спросила, часто ли здесь ходят отряды гахроксев.

Старик, его звали Емари, погладил свою седую бороду.

– Вообще живых гахроксев мы видим редко. В наше селение постоянно заглядывают их боты. Они проверяют каждый дом и ищут партизан. Иногда здесь появляются их офицеры. Они приходят с другой целью и собирают у нас дань. Они дали нам возможность работать в поле, выращивать скот, а они приходят и забирают часть себе.

– Вы доставляете им пропитание? – удивился Хок. В его памяти всплыло изображение планеты с высоты полета, когда перед ними простилались не целые площади опустошенных после бомбежки земель, а плодородные и цветущие поля.

Емари закряхтел.

– Да, мы их кормим! Не спорю, мы потеряли много плодородных земель, когда нас бомбили их корабли. Когда Илис в конце концов сдался, и к власти пришли гахроксы, они заставили нас заново отстраивать сельское хозяйство. Все деревни, которые осмеливались противиться их воли, были уничтожены. Это продолжается и по сей день. Мы потеряли свободу, но честь свою не потеряем никогда. У нас есть убежище, там скрываются все наши.

Мэй с каждым шагом слабела. Действие таблеток прекратилось, и на нее нахлынула новая волна усталости. Голова раскалывалась на части, вновь появилось неприятное чувство тошноты, а перед глазами маячили яркие расплывчатые пятна.

Силы ее были на пределе. Она поняла это, когда она перестала чувствовать свои ноги. Ей страшно захотелось опуститься на землю и прямо на нем провалиться в глубокий сон.

Ей почти это удалось, когда ее рывком вновь поставили прямо. Потом земля ушла из-под ног. До ее воспаленного сознания не сразу дошло, что ее несли на руках.

«Держись, Мэй. Мы скоро будем на месте».

Хок громко спросил.

– Кайро, мы ведь направляемся в деревню?

Кайро оглянулся.

– Мы идем не совсем туда. Я веду вас в наш штаб. Он немного дальше поселения… И глубже.

Мэй тихо застонала. Она уткнулась в ворот куртки Хока. Ее лицо тут же обдало жаром. Ей захотелось уснуть прямо так, глаза предательски закрывались. Чтобы не поддаться сну, она стала считать шаги Хока.

Примерно через двести, а может и триста шагов она заметила, что его дыханье стало неровным и сбивчивым. На лице и шее заблестела горячая влажная дорожка.

«Хок, опусти меня, я в состоянии идти сама».

В то же мгновение яркая молния резанула по глазам, острым лезвиям вонзаясь в мозг. Мэй с силой прикусила нижнюю губу, чтобы не застонать.

«И что ты сейчас пытаешься мне сказать? Потерпи совсем немного».

Хок чуть подкинул ее и, сложив руки поудобнее, продолжил идти.

Мэй попыталась вырваться – как бы ни так – силенок у нее совсем не осталось, а Хок хоть и устал, но крепко держал ее. Пока она беспомощно трепыхалась, она случайно задела его больное плечо. В ее руке полыхнуло, хватка ослабла, и она осторожно соскользнула на землю.

Пока они оба стояли, мимо них прошли замыкающие шествие мальчишки и поторопили их. Мэй сидела на земле, унимая тупую боль в голове, Хок, держась за плечо, переводил дыхание.

Огни деревень стали немного больше, но казалось, они ничуть к ним не приблизились. Они наоборот уходили куда-то в сторону. Мэй рассердилась при мысли о том, что они водят их кругами.

«Может, так они больше остаются в тени леса, и незаметно для других продвигаются к деревне».

Мэй не подумала об этом и упрекнула себя за излишнюю раздражительность. Она сглотнула и подняла голову. Хок стоял рядом и потирал занемевшие руки.

«Ну что? Ты и дальше будешь упрямиться?»

В темноте его глаза блестели красными огоньками, словно из-за листвы за ней наблюдал хищник.

«Буду. Так же, как и ты».

Мэй едва удалось сделать два шага, и снова на нее навалилась усталость, боль и тошнота. Позади послышался издевательский смешок – «Ну что я говорил?»

Хок взял ее руку и забросил себе за плечо. Другой рукой он придерживал ее за талию.

– Я думаю, ты пойдешь на компромисс. Сначала левой, потом правой.

– А почему сначала левой? – бессознательно ляпнула Мэй, понимая, что она уже не в состоянии думать ясно.

– Потому что я левша. Итак, пошли.

Она попыталась покрепче вцепиться за спину Хока. Рука под слоем куртки и кофты нащупала острые лопатки, резко выпирающие кости ключицы, а ребра она могла пересчитать, почти не касаясь. Хок торопливо взял ее свободной рукой за запястье и пошел вперед.