Времени у меня оказалось достаточно для того, чтобы свернуть на ведущую мимо города дорогу и понять причину как спокойствия, с которым ла Вивьер пошел на сделку со мной, так и смирения, с которым он воспринял свое поражение. Дело было просто в еще одном отряде наемников в окрестностях Энсенадо, и, готов биться об заклад, лейтенант Ожерского легиона успел послать гонца к соратникам еще до начала заварушки на постоялом дворе.

Ловок, мерзавец, ничего не скажешь! И претензии не предъявишь, поскольку сделка не распространяется на легионеров, не присутствовавших при ее заключении.

Единственное, чего ла Вивьер не мог рассчитать, так это точного времени прибытия второго отряда к «Окороку». Вот меня и спасло то, что я увидел движущийся мне навстречу отряд, едва я миновал поворот в сторону города. Ошибки быть не могло: как минимум половина отряда была одета в голубые форменные плащи с черным орлом на груди, так что эти господа точно спешили по мою душу.

Развернув коня, я во весь опор помчался к въезду в город. Опознать меня с такого расстояния вряд ли было возможно, но в том, что мой маневр привлечет внимание всадников, сомневаться не приходилось. Что ж, придется менять планы.

Примчавшись в Энсенадо, я у первого попавшегося на пути лошадника сбыл по дешевке коня и порасспросил о сдающих жилье горожанах. Мол, хочу комнату снять на большой срок, но не в гостинице, а в частном секторе. Получив пару адресов, я тут же выкинул их из головы и, окольными путями обходя как всегда заполненную людьми рыночную площадь, поспешил к северному выходу из города.

Дело в том, что сам Энсенадо стоял не на реке, но в паре километров к северу от него протекала Тахеда, не очень большая, но вполне себе судоходная речка. И движение по ней было довольно оживленным, что вполне позволяло надеяться быстро найти место на небольшом судне или грузовой барже. Если мои преследователи не бросятся к причалу сразу, то к тому моменту, когда разберутся, я уже буду на два десятка километров восточнее города, где-то в окрестностях Уэски. Но был в таком решении и изрядный риск: если они выйдут на мой след быстро, то настигнут меня прямо на воде, где прятаться особо будет некуда.

Бегом преодолев открытое пространство, пока еще отделяющее городские окраины от речного порта, я оглянулся. Погони на горизонте не наблюдалось. Да оно и неудивительно: войдя в город, наемники кинутся расспрашивать обо мне, наткнутся на лошадника, потом проверят сообщенные им мне адреса квартирных хозяек и только потом станут думать, куда я мог исчезнуть.

На причале мне без труда удалось договориться с хозяином первого же попавшегося на глаза судна, собиравшегося уходить вниз по течению. За пару медяков я получил место на палубе небольшого кораблика, имевшего и парус, и весельную команду. Удобства отсутствовали как таковые, но мне они и не требовались, вполне хватало небольшого закутка на корме, за целой горой бочек с солониной, отправлявшихся из северных баронств в центральную часть страны.

Судно отчалило буквально через несколько минут, и все время, пока причалы и дорога из города были видны, я продолжал с тревогой следить за происходящим. Но никакого переполоха не случилось, всадники в заметных плащах на пристани так и не появились.

– Посмотреть бы на лицо ла Вивьера! – довольно пробормотал я себе под нос, устраиваясь поудобнее на палубе.

День стремительно клонился к вечеру, а это означало, что вскоре людям де Бернье придется прекратить поиски из-за темноты. Нет, они, конечно, могут разбиться на смены и проверять все постоялые дворы вдоль дороги, но для этого им нужно больше людей. В общем, как ни крути, но к утру я оторвусь от преследователей на приличное расстояние, а значит, можно вздохнуть свободно.

Но не так все было просто, и в расслабленном состоянии пребывать мне пришлось совсем недолго. Оказалось, что судоходство на Тахеде по ночам останавливается, поскольку она чересчур узка и извилиста для безопасного плавания в условиях плохой видимости. Так что мы встали на якорь у какого-то хутора, состоящего из трех-четырех домиков, отойдя от Энсенадо всего километров на десять. На мои расспросы капитан только развел руками: мол, слишком велик риск в темноте разбить судно или посадить его на мель.

Конечно, можно было поскандалить, размахивая шпагой, потребовать продолжить движение или вернуть деньги, но зачем нагнетать страсти? Разве ж люди виноваты, что я не удосужился узнать заранее об особенностях судоходства на Тахеде в ночное время? Да и незачем сейчас мне привлекать дополнительное внимание к своей персоне. Чем незаметнее, тем лучше.

Ночной простой не входил в мои планы, ведь тем и хорош речной транспорт, что можно продолжать движение даже во время сна. А так – считай то же самое, что я залег бы на дно где-нибудь в окрестностях Энсенадо. Того и гляди проснешься утром, а весь берег усеян легионерами с улыбающимся ла Вивьером во главе.

Надо что-то делать. Но что? Что можно сделать, находясь посреди реки? Я тяжело вздохнул и обратил свой взор на левый берег. Хутор на правом берегу слишком мал, вряд ли я там смогу раздобыть хоть какого-то коня, чтобы убраться подальше от места поисков. А вот на левом берегу, на некотором отдалении от реки, виднелись огни достаточно большой деревни. Да, там – пограничье. Совсем узкая полоска нугулемской земли, соседствующая теперь с разошедшимися не на шутку эльфами. В этом заключается опасность левобережной территории, но в этом же кроется и шанс на спасение. Какими бы бесшабашными сорвиголовами ни были наемники Ожерского легиона, влезать на территорию, где можно быть атакованными эльфами, они вряд ли захотят. Да и северные бароны очень не любят самоуправства посторонних на своих землях. Так что путь мне лежит на ту сторону, а там уж как повезет.

Аккуратно уложив сапоги, пистолеты и верхнюю одежду в кожаную суму, я взял в зубы шпагу и осторожно опустился в воду. Не буду прощаться с хозяевами кораблика, бог даст, они вообще не заметят моего исчезновения до утра.

Ох и долгий же выдался у меня сегодня денек! Давненько я так не уставал. Вот, для полноты ощущений, еще купание в холодных водах Тахеды мне выпало.

Добравшись до деревни, я не стал мудрствовать лукаво и просто залез в первый попавшийся на пути сеновал. Сойдет сегодня мне за постель, я не гордый.

Глава 9

Разбудил меня доносившийся с улицы шум. Какое-то время утомленный разум отказывался верить в то, что это может иметь ко мне хотя бы малейшее отношение, но потом чувство опасности взяло свое и заставило-таки уделить происходящему должное внимание. На улице еще было темно, а одежда на мне не успела толком высохнуть после вынужденного купания в реке, из чего следовал прискорбный факт: поспать на деревенском сеновале мне удалось не более двух часов.

Неужели люди ла Вивьера снова взяли мой след? Неужели ночью разыскали именно то судно, на котором я ушел вниз по реке, и обнаружили облюбованное мною для ночлега место? Но стали бы наемники так шуметь? Хотя земли здесь приграничные, значит, всегда есть возможность списать свои бесчинства или на промышляющих в этих местах разбойников, или на недружественные действия северных соседей. Тем более в свете активизации боевых действий между местными сеньорами и эльфийскими танами. Поступил бы я подобным образом, будучи на месте людей графа де Бернье? Нет, конечно, но сейчас речь идет не о том, как поступил бы я, а о том, что мне делать.

Откопавшись из сена, я несколько минут встревоженно прислушивался к происходящему, пытаясь определить направление и степень надвигающейся опасности. Все было плохо, и с каждым мгновением ситуация рисовалась мне во все более мрачных тонах.

По единственной улице деревеньки носились всадники с факелами, заливались истеричным лаем собаки, хлопали двери и оконные ставни, то тут то там кричали люди. На западной окраине в ночное небо взметнулось зарево пожара. Если это дело рук людей ла Вивьера, то графу де Бернье пора списывать своего подручного со счетов. Или же я ничего не понимаю в этой жизни.

Так. Если в деревне загорелось одно подворье, то велика вероятность, что по итогу сгорит все селение. Следовательно, пора уносить ноги с сеновала. Только вот куда податься? Попытать счастья, постаравшись затеряться в самом центре суматохи, или снова рвануть в сторону реки?

Мои размышления были прерваны скрипом входной двери. Из дома моих нечаянных хозяев выскользнули три темные фигуры: мужчина, женщина с младенцем на руках и девушка тринадцати-четырнадцати лет. Вся троица метнулась в сторону огорода, но попытка побега оказалась неудачной: едва миновав сеновал, глава семейства испуганно вскрикнул и тут же со сдавленным хрипом рухнул на землю. Кажется, из его горла торчала стрела. А со стороны огорода появились легкие стремительные фигуры. Эльфы…

Господи! Почему так? За что мне все эти испытания? Или это я своим вмешательством принял на себя грехи Бельчонка? Да нет, не может такого быть! Я должен был спасти друга, и я сделал это. Нет в этом греха. За что же тогда все это, да в таких количествах и сразу?

Женщины закричали, проснулся и заплакал младенец. Двое эльфов, не задерживаясь и не обращая внимания на женщин, проскочили мимо и исчезли за калиткой. Еще трое задержались на подворье, при этом один навалился на девчушку и принялся задирать ей юбку, второй юркнул в дом, а третий, поигрывая длинной эльфийской стрелой, медленно стал теснить женщину с ребенком прямо к сеновалу.

Я тяжело вздохнул. Своя жизнь, несомненно, мне очень дорога, но позволить на своих глазах убивать беззащитных женщин и детей я тоже не мог. Потому что это неправильно.

Женщина испуганно кричала, младенец тоже голосил изо всех сил, так что беспокоиться за звук вынимаемой из ножен шпаги мне не пришлось. Увлеченный своей жестокой игрой, эльф продолжал тычками наконечника стрелы загонять жертву в угол. При этом его бледное, слегка подсвеченное лунным светом лицо оставалось абсолютно бесстрастным.

Зато как оно исказилось в следующее мгновение, когда мой клинок вонзился ему точнехонько в горло! Куда подевалась вся эльфийская бесстрастность? Удивление, страх, ненависть отразились на лице нападавшего всего за какое-то мгновение. Наблюдать за ним дальше я не стал, в следующий миг уже оказавшись за спиной у напавшего на девушку. Его жизнь оборвалась ударом стилета под левую лопатку.

В это трудно было поверить, но мое неожиданное появление на авансцене заставило женщину закричать еще громче. А вот девчушка проявила гораздо большую стойкость духа. Она только тихонько всхлипывала и размазывала по лицу слезы, когда я помог ей подняться.

– Бегите к реке! – сказал я ей. – В лодку – и на тот берег!

Девушка кивнула головой, но, развернувшись, наткнулась взглядом на убитого отца и замерла на месте.

– Ему уже не помочь! – Мои слова прозвучали жестко, но сейчас было не время для сантиментов. – Спасайтесь сами!

К счастью, мамаша к этому моменту все же перестала голосить, потому мне удалось, подталкивая крестьянок в спины, направить их в сторону реки. Я и сам собирался последовать тем же маршрутом, задержавшись лишь, чтобы подхватить со своей импровизированной постели суму и камзол, но тут в мои планы вмешался эльф, ранее зашедший в дом.

Он появился в дверях в самый неподходящий момент, и меня спасло только то, что на улице было темно, а за его спиной внутри дома уже плясали языки пламени. В руках эльфа был лук с наложенной на тетиву стрелой, однако ему пришлось сделать еще несколько шагов в темноту, прежде чем удалось разглядеть картину произошедшего. А в следующую секунду я в выпаде пронзил его шпагой.