Ульд отвернулся от неё, чтобы не заметила улыбки, тронувшей уголки его рта, и спешно поднял с тела Верга тонкую, скрученную в жгут верёвку, которую тот использовал для плетения силков на зайцев и лесных птиц.

– Руки. – прорычал он, подойдя к пленнице, но та не шелохнулась. Только затравленно уставилась на него своими огромными глазищами. – Что?

Эльфийка сдавленно сглотнула и ответила:

– Как же я буду держать плащ, если ты свяжешь меня? На мне ведь совсем ничего нет…

На мгновение Ульд уставился на неё, находясь в замешательстве, ведь рабам, точнее, эльфам, захваченным в плен, одежда вовсе не полагалась – в ней можно было спрятать много всякого, что сгодилось бы остроухим для побега. Но эту эльфийку он своей рабыней не считал… хоть и собирался выдавать её за пленницу перед соплеменниками. И всё же, одна только мысль о том, что другие бурвадеги будут пялиться на неё, совершенно обнажённую и открытую их сальным насмешкам, заставила орка поморщился до зубовного скрежета.

Пересилив сомнения, мужчина схватил девушку от страха дёрнувшуюся в сторону и удержав за плечи на месте, достал из-за пояса кинжал, заставив ее закричать от ужаса.

– Если язык дорог – молчи! – рявкнул он ей в лицо.

Только это заставило эльфийку замереть на месте и позволить ему довершить начатое.

Дёрнув её к себе, Ульд оттянул шерстяной плащ, наброшенный на её плечи и сделал в нём грубые прорези для рук, после чего отрезал кусок от верёвки, которую сжимал в руках, и перехватил ею девушку поперёк талии, вместо пояса. Отошёл на шаг, оценивая проделанную работу и недовольно фыркнул.

Получившаяся хламида смотрелась на худенькой эльфийке, как отцовский доспех на угловатом подростке. Но всё же это было лучше, чем ничего.

Тащить пленённую эльфийку на привязи, ведя за собой как собаку, было бы правильней, но Ульду не хотелось в который раз подставлять изворотливой девице спину. Если уж в неравном бою, смотря ему в глаза, она дважды чуть его не убила, то страшно подумать, что она предпримет, когда в пути до лагеря у неё в достатке будет времени на размышления и нападение.

Впрочем, не её возможное нападение страшило его, а побег. Ульд даже думать не хотел о том, что случится, если эта девчонка сбежит от него.

Серая шерстяная хламида, которую он заставил её надеть, казалось бы, должна была хорошо скрывать фигуру эльфийки. Но та, будто назло, выступала по лесной тропе в том неказистом облачении, словно лесная королева в шелковом одеянии – шагала плавно и легко, качая бёдрами и держа горделивую осанку, словно ни разу за всю жизнь ни перед кем не склоняла головы.

Смотреть ей вслед было Ульду приятно, но при этом раздражало до зубовного скрежета. Потому что глядя на то, как она ведёт себя, орк не мог не думать о том, что любое худо-бедно правильное объяснение тому, почему он оставил её в живых и держит теперь при себе, разобьётся вдребезги из-за непокорного нрава эльфийки.

Чтобы отвлечь себя от тяжёлых мыслей, а её от составления плана побега, который точно крутился в её голове, Ульд решил спросить о том, о чём следовало ещё тогда, на берегу.

– Эй? – позвал он, на что девушка даже ухом не повела. Только нос выше вздёрнула, – Как зовут? Почему молчишь?

Эльфийка нервно дёрнула плечиком и коротко обернулась к нему, пронзив убийственно холодным взглядом.

– Ты же велел молчать. Вот и молчу.

Ульд ухмыльнулся её дерзости. Много эльфов он встречал на своём веку, но ещё ни разу не видел, чтобы кто-то, шагавший рядом с ним в путах и дырявых тряпках, позволял себе при разговоре с ним такой снисходительный тон. Можно было подумать, что это не он её пленил, а наоборот!

– А теперь велю говорить. – спокойно ответил он, с интересом наблюдая за тем, что будет дальше.

Девушка помолчала, не сбавляя прежнего темпа, отмеряя шаг за шагом, и, не оборачиваясь, ответила.

– Не скажу.

Хочет играть с ним? Что ж, будут ей игры.

Орк встал на месте и дёрнул на себя верёвку, которой были связаны её руки, заставив девушку резко развернуться, едва не упав.

– Глупая. Хочешь, чтобы заставил сказать?

– Скажу, только если расскажешь, где так хорошо научился высокой речи. – Ответила она, смерив его презрительным взглядом, – Не подумай хорошего, акцент у тебя ужасный, но то как много слов ты знаешь, как умело вставляешь их в предложения… никогда не слышала об орках, свободно говорящих по-эльфийски!

– Не слышала, не значит что таких нет. Зачем тебе?

– А имя моё тебе зачем?

Ульд недовольно нахмурился и сложил на груди мощные руки, так, что верёвка, удерживающая девушку, резко натянулась, заставив ту нехотя сделать два быстрых шага ему навстречу. Иначе бы эльфийка просто упала.

– Так и будем отвечать вопросом на вопрос?

– Не нравится? А ты попробуй для разнообразия первым дать нормальный ответ?

Ульд нахмурился ещё пуще прежнего. Эта маленькая вредная Арана начала его раздражать. Пожалуй, он запросто мог бы ответить ей на любой вопрос, кроме этого, ведь ответ на него был слишком личным.

И всё же, эльфийка выдержала его тяжёлый взгляд. Подумав, что хуже ни ей, ни ему от такого знания не будет, Ульд недовольно пробурчал:

– Мать научила.

– А её кто научил? – тут же отозвалась назойливая пленница, казалось, нисколько не удивившись ответу.

– Это уже другой вопрос. Теперь ты отвечай.

– Меня зовут… Эрисин. – ответила она, замешкавшись и гордо вздёрнула нос.

На бледном лице её при этом разлился нежный розовый румянец, заставивший Ульда разозлиться.

– Лгунья. – сказал он сквозь зубы и специально дёрнул на себя верёвку, заставив эльфийку сделать к нему ещё два быстрых шага, и оказаться почти нос к носу.

– С чего ты взял, что я лгу?

Как бы дерзко она сейчас ни смотрела ему в глаза и как бы уверенно не говорила, тень страха отразилась на её лице и видна она была невооружённым взглядом.

– Ты покраснела, когда сказала. Я заметил, ты краснеешь, когда пытаешься что-то скрыть.

– А ты значит мне не солгал? – огрызнулась девушка в ответ и смело вцепилась в верёвку, со злостью дёрнув её на себя, как этот делал Ульд. С той только разницей, что для того чтобы сдвинуть с места Ульда потребовалась сила двадцати таких хрупких дерзких пигалиц. – Твоя мать знала эльфийский? Серьёзно?! А отец наверно ещё и дружбу с Эвандоэле Мудрым водил, да? Ха-ха-ха!

Вот это уже было зря. Чувствуя, как вскипает внутри возмущение, орк схватил её за связанные запястья и без труда поднял, так чтобы заглянуть ей прямо в глаза.

– Не смей больше ни слова говорить о них. Чтоб ты знала, орки никогда не лгут. Это не в нашей природе, а в вашей гнилой эльфийской натуре!

Но вместо того чтобы испугаться пуще прежнего, наглая остроухая лишь прищурилась и словно змея прошипела, сквозя ядом в каждом слове:

– А учить врагов высокой речи – не в нашей!

Выдержав её взгляд, Ульд с негодованием зарычал и разжал руку, позволив ей вновь встать на ноги. Но и теперь остроухая девчонка, вместо того чтобы попятиться от него в страхе, только небрежно отряхнулась, и упрямо посмотрела на него снизу вверх, словно намекая на то, что победа в этом споре всё равно за ней.

– Думай что хочешь. Но теперь ты должна мне два ответа.

– Хорошо. – неожиданно спокойно ответила она. – Меня зовут Нерандиль.

Ульд смерил её недоверчивым взглядом, но всё же остался доволен ответом. Ему показалось, что это имя ей подходит, да и произнесла его эльфийка легко, как если бы делала это часто.

Нерандиль… Нера. На орочий можно перевести, как “изумрудная песнь”. вот что напоминали Ульду её глаза – искристые изумруды.

Утвердительно качнув головой, не ей, а больше себе, мужчина спокойно двинулся дальше, потянув её за собой.

Но теперь эльфийка сама не захотела идти следом за ним и тем более молча. Обогнав Ульда, она встала перед ним, перегородив путь, и спросила с вызовом:

– И всё? Больше ничего не скажешь? А как же второй вопрос?

– Оставлю его на потом. – Терпеливо ответил орк и подтолкнул её вперёд, к деревьям, за которыми кончалась едва различимая в подлеске тропа и начинался пологий, поросший кустарниками обрыв. – Мы пришли. Хочешь жить, Нерандйиль, забудь как говорить и поднимать голову.

Глава 9

"Ответь скажи,

Позволишь ли остаться?

Иль всё о нас

Во сне явилось мне?

Благословенье

Ты или проклятье?

Была ль любовь, иль

Врали мы себе?"

Эмендиль Лазурный "Изумрудная песнь"

перевод с эльфийского

Ульд никогда не считал себя отчаянным храбрецом. Бывало, что в пылу битвы, когда враги теснили его, а вокруг лилась кровь и умирали соплеменники, он испытывал страх, но тот лишь подстёгивал его биться яростней прежнего. Сейчас же, на подходе к лагерю его охватил страх совсем другого толка. Необычный и никогда ранее не испытанный.

Страх не за себя. А за хрупкую девушку рядом, которая по какой-то жестокой, извращённой шутке богинь оказалась эльфийкой и притом его Араной, суженной.

Как возможно орку, да ещё и гаркару-предводителю, полюбить девушку из вражьего рода? Нет, такое нельзя было объяснить соплеменникам. Тем более, воинам, на мечах и руках которых ещё не успела обсохнуть эльфийская кровь.

Спустившись с холма, они встретили постовых. К счастью, те, увидев кто перед ними, не стали останавливать Ульда с его пленницей, хоть на их лицах и можно было прочесть десятки вопросов, назойливо вертевшихся на языках воинов:

Пленница? Но, уважаемый гаркар Ульд, мы ведь не берём пленных…

Эльфийка в лагере бурвадегов? Но, разве мы торговцы, чтобы тащить за собой рабыню-махве? Не лучше ли вам убить её на месте, а махве купить себе на облачном торгу? Обученную и покорную, взамен этой, дикой, у которой всё что угодно может быть на уме…

Однако, войдя в лагерь, от вопросов и косых взглядов, было уже не укрыться. К счастью, Нерандиль, почувствовав опасность, исходившую от сотни воинов окружавших её теперь со всех сторон, присмирела. Как и просил её Ульд, спрятала свой непокорный нрав и острый язычок подальше от этих пристальных взглядов и чутких ушей. Шла за Ульдом, след в след, покорно склонив голову и потупив взгляд, лишь изредка поднимая его и то украдкой.

Мужчина был рад этому. И ещё больше тому, что она не знала его родного языка, потому что ему самому было невыносимо слушать доносившиеся со всех сторон ругательства. Ульд гневно сжимал кулаки и до скрипа стискивал зубы, желая разорвать всех и каждого, позволившего сейчас такие оскорбления в её сторону. Но сдерживался, потому что в том для Нерандиль было бы больше вреда, чем пользы.

Им ни в коем случае нельзя было привлекать к себе… неправильное внимание. Для всех она должна была быть его рабыней, а за рабынь не заступаются ни солдатня, ни тем более уважаемые гаркары-предводители.

Из-за обозов с вывезенным из эльфийской деревни добром, составленных в стороне от обустроенного лагеря, навстречу Ульду выбежала Асгерд.

Высокая, статная орчиха с толстой смоляной косой до пояса, быстро сменила улыбку на встревоженный взор, когда увидела, кого гаркар ведёт на привязи следом за собой. И всё же шага не сбавила. Подошла, вежливо склонила голову и спросила, с отвращением глядя на пленницу:

– Вы поймали разведчицу, мой гаркар? Могу ли я допросить её для вас?

– Нет. – недовольно отрезал Ульд, но тут же смягчился, увидев, как испугал этим Асгерд. – Впрочем, можешь запереть её и проследить, чтобы осталась жива до моего возвращения.

– Как вам угодно. – ответила она сдержанно, протянув руку к верёвке, удерживавшей эльфийку.

Прежде чем вложить её в раскрытую ладонь орчихи, мужчина взял ту за руку и чуть склонившись к ней тихо добавил:

– Жива и невредима, Асгерд.