– Спасибо, что пропустили нас, – хихикает она вдруг. – Настоящий джентльмен.

Обращается при этом исключительно к Глебу, полностью игнорируя мое присутствие, словно я – невидимка. Улыбается до ямочек на покрытых румянами щеках, закусывает губу и взмахивает ресницами. Слышу рядом с собой приглушенный кашель и незаметно толкаю мужа в бок. Я, конечно, все понимаю: несколько месяцев на голодном пайке, но совесть тоже надо иметь.

Блондинка только сейчас обращает на меня внимание и, будто опомнившись, меняется в лице. Хмыкает и оглядывается назад.

– Ну, Медвежонок! – капризно выкрикивает. Не хватает еще ножкой топнуть.

Пара секунд – и в дверном проеме появляется… мой «дорожный знакомый». Он напряжен и задумчив, в то время как сама блондинка не выглядит расстроенной. Становится интересно, какой вердикт озвучил им врач. Но одергиваю себя мысленно: нечего нос в чужую жизнь совать.

– Милана, что я говорил тебе? – строго произносит мужчина, не сводя с нее взгляда.

– Да, прости, Стас, – тушуется девушка, исправляется поспешно и зовет его по имени. – Поехали? Подбросишь меня в спа-салон? – сводит идеальные бровки домиком.

– Ты же знаешь, что меня ждут в компании, – говорит с ней не как любящий муж с женой, а скорее как суровый отец с непутевой и очень капризной дочерью.

– Ну, пожалуйста, мед… – тянет блондинка, но осекается, вспомнив его предупреждение. – Стас.

Мужчина кивает. Соглашается. Неосознанно, машинально. Потому что именно в этот момент он вдруг отвлекается от жены и смотрит в нашу сторону. И мы… встречаемся взглядами.

Стас. Ему подходит это имя. Впрочем, все лучше, чем «медвежонок».

Невольно отмечаю, что сейчас он совсем другой. Казалось бы, внешне ничего не изменилось: все та же благородная осанка, та же устрашающе-мощная фигура, те же грубые черты лица уверенного в себе мужчины. Но взгляд… С ним что-то не так. Черные глаза будто окаменели. И только при виде меня в их глубине загораются опасные искорки.

На лице Стаса читается удивление с небольшой примесью раскаяния. Он явно не ожидал увидеть меня здесь. Признаться, это взаимно.

– Роман Александрович ждет вас, заходите! – бойко объявляет Милана, словно боится, как бы ее саму туда еще раз не повели.

– Да-да, идем, дорогая, – спохватывается Глеб, обращаясь ко мне.

Обнимает меня за талию и подталкивает к кабинету врача. В этот же момент блондинка берет под руку своего мужа и тянет на выход. Коридор слишком узкий, чтобы в нем могли разойтись две пары. Поэтому, сами того не ведая, наши половинки сталкивают меня и Стаса лицом к лицу.

– Идем, умоляю тебя, – причитает Милана, пока мы пытаемся разминуться.

Точнее, я пытаюсь. В то время как стальная махина просто перегораживает мне путь и не спешит уступать.

– Опоздаю же, что тогда делать? – не унимается блондинка.

– Все верно, – подаю голос я. – На «ноготочки» опаздывать нельзя, – смотрю при этом не на Милану, а на Стаса.

Произношу свою фразу ровно, невозмутимо, на полном серьезе. Намеренно напоминаю мужчине наш разговор на дороге. И он прекрасно понимает мой намек, хоть и старается спрятать эмоции под каменным панцирем. Лишь изгибает бровь и чуть наклоняет голову набок, будто изучая меня.

– Кстати, надо будет на маникюр записаться, точно! – приложив пальчик к губам, задумчиво тянет Милана.

Только сейчас я начинаю понимать, откуда у Стаса такие выводы по поводу меня. По своей жене всех судит.

– Извини… – проговаривает он сурово.

На секунду я теряюсь: неужели такие, как он, умеют признавать свои ошибки и просить прощения? Но иллюзия испаряется так же быстро, как и возникла.

Покосившись на Глеба, Стас невозмутимо добавляет:

– Извините. За то, что ворвались впереди вас.

И вновь уже знакомое мне невозмутимое выражение лица и легкий наклон головы.

– Мы в расчете, – произношу тихо, практически себе под нос, но могу поспорить, что Стас услышал.

Понимаю это по едва заметной ухмылке. Отвечаю на нее ехидной улыбкой. Я «подрезала» Стаса на дороге, а он меня в очереди к врачу. Мы квиты.

– Да ничего страшного, друг, – бодро отзывается Глеб. – Все туда успеем, – кивает на кабинет репродуктолога.

Муж мой, конечно, не отличается великосветскими манерами, но так странно себя никогда не вел. Наверное, дело в том, что он нервничает перед походом к врачу. Хотя беспокоиться нужно мне: это же мои яйцеклетки на узи считать будут. И приговор выносить.

Напоследок Глеб панибратски хлопает Стаса по плечу, заставляя того нахмуриться и сделать шаг в сторону, подальше от нас. Я даже вздрагиваю от неожиданности. Хватаю мужа за руку и поспешно веду к Андрееву, пока он еще чего-нибудь на нервах не вытворил.

На пороге кабинета, прежде чем закрыть дверь, я не выдерживаю и оглядываюсь. Всего лишь хочу убедиться, что мой сегодняшний «раздражитель» ушел и мы никогда больше не встретимся. Но вместо этого перехватываю знакомый испепеляющий взгляд и мысленно даю себе пощечину. Откуда мне было знать, что Стас тоже решит обернуться!

***

Мгновенно прячу взгляд и скрываюсь в кабинете врача. Замираю, не в силах продолжить путь в свой персональный ад. Ненавистную обстановку знаю до каждой детали. Мельком смотрю на ширму, за которой скрывается гинекологическое кресло и узи-аппарат. И делаю судорожный вдох.

– Солнышко, ну чего ты? Проходи, – почувствовав мою растерянность, ласково шепчет Глеб. – Все хорошо, Алис, – чмокает в висок и подталкивает меня ближе к репродуктологу, что сидит за столом.

Худощавый мужчина средних лет изучает нас обоих поверх очков, жестом указывает на стул напротив, а потом обращается к медсестре:

– Валентина, передайте мне историю Шевченко, – называет нашу фамилию, отчего все внутри холодеет.

Принимает из рук женщины документы, пролистывает их, восстанавливая в памяти анамнез. Но почему-то меня не покидает ощущение, что он просто тянет время. Мы с мужем – «постоянные клиенты» здесь, вряд ли нас можно забыть.

Андреев исподлобья поглядывает на Глеба, а потом обращается ко мне:

– Проходите, готовьтесь к узи, – расплывается в дежурной улыбке, кивая в сторону ширмы, а сам бросает строгий взгляд на медсестру. – Валентина, спуститесь в лабораторию, заберите результаты анализов Ивановых и Оскоминых. Они должны быть готовы.

Понятия не имею, о ком он говорит. Судя по всему, имеет в виду следующих своих пациентов. Валентина медлит и теряется, откашливается недоуменно, а после – все же решается возразить.

– Я могу позже это сделать. У нас же «окно» после Шевченко.

– Валентина! – повышает голос.

Медсестра спохватывается и молниеносно покидает кабинет.

Тем временем я скрываюсь в соседнем помещении, вход в которое отделен той самой злосчастной ширмой, и готовлюсь к узи. Слышу шум воды, сквозь который доносятся перешептывания. И тут же отмахиваюсь: показалось. Андреев лишь моет и дезинфицирует руки перед тем, как принять меня.

Узи проходит быстро и… молча. Врач не произносит ни слова, ничего не комментирует, а лишь хмыкает время от времени. Пытаюсь абстрагироваться, побороть страх, что сжимает мои легкие, но тщетно.

Проведя процедуру, врач оставляет все без комментариев. Лишь когда мы возвращаемся в кабинет, он заявляет:

– Так-с, все хорошо. Десять хорошеньких яйцеклеток, ждем, пока дозреют. И готовим вас к пункции. Узи каждый день, – пишет что-то и попутно комментирует. – Так, и гормоны соответствующие добавляем. Да вы и так все знаете. Протокол, наверное, наизусть выучили, – усмехается врач.

От его небрежно оброненной фразы мне становится больно. Я действительно знаю все тонкости и короткого, и длинного протоколов ЭКО. Однако отдала бы все на свете, лишь бы не появляться больше в этой клинике. Вместо этого хочется быть беззаботной беременной, чувствовать, как внутри меня развивается маленькая жизнь. Чтобы в один прекрасный день взять на руки крохотный пищащий комочек – и посвятить ему всю себя без остатка.

Думаю, я могла бы стать неплохой мамой…

Могла бы… Если бы не диагноз: бесплодие смешанного генеза.

Глаза щиплет от выступивших слез, однако я призываю жалкие остатки своих сил, чтобы удержаться от истерики.

– Вы каждый раз говорите одно и то же, но результата никакого, – все же выпаливаю я, поддаваясь эмоциям.

– Оставьте свои упаднические настроения, – строго чеканит доктор. – Что я вам говорил? Эмоциональный фон – немаловажный элемент успеха.

– Все получится, Алис, – берет меня за руку Глеб, проводит пальцами по ладони, а сам многозначительно смотрит на репродуктолога.

Андреев тушуется, приподнимает очки и нервно почесывает переносицу. Не глядя мне в глаза, произносит:

– Шансы весьма высоки, – переводит внимание на Глеба. – На этот раз должно получиться, – задумчиво тянет. – До пункции рекомендован полный покой, воздержание, чтобы не спровоцировать преждевременную овуляцию. В остальном придерживайтесь протокола.

Муж едва заметно кивает и в этот же момент крепко сжимает мою ладонь.

Я должна радоваться замаячившей на горизонте надежде, но что-то грызет меня изнутри. Не могу заставить себя успокоиться и поверить в успешный исход ЭКО после двух неудачных попыток. Для меня это нечто на грани фантастики.

Устремляю взор на Глеба, а он ободряюще подмигивает мне. От этого становится немного легче. Наверное, действительно нужно перестать себя накручивать. Отпустить страх и позволить событиям идти своим чередом. И тогда все получится. Ведь так?..

Покидаю доктора с зарождающейся внутри надеждой. Доволен итогом и Глеб, потому что становится заметно нежнее и внимательнее ко мне. Обнимает, хочет поцеловать, но я импульсивно отстраняюсь. За последние месяцы я отвыкла от его близости.

Но все обязательно наладится. Нам всего лишь нужно пережить черную полосу.

Глава 3

Стас

Уверенным шагом направляюсь к автомобилю, слыша рядом поспешное цоканье каблучков. Сажусь за руль и терпеливо дожидаюсь, пока Милана займет пассажирское кресло.

Барабаню пальцами по приборной панели и, чтобы скоротать время, опускаю боковое стекло. Скучающим взглядом окидываю унылый, серый двор. До тех пор, пока не цепляюсь за красную «Киа», по-женски криво припаркованную у входа в клинику. И тут же перевожу внимание на здание с надписью «Надежда».

Сознание ведет со мной опасные игры, подкидывая образы и картинки, которые мне абсолютно не нужны. Ни сейчас, ни когда бы то ни было. И все же… Вспоминаю рыжую «самоубийцу», ее широко распахнутые зеленые глаза и чересчур острый язык. А следом – все то, что я наговорил ей на дороге. Дословно.

«Кто же знал», – произношу себе под нос на выдохе.

– Ты что-то сказал, Стасик? – жужжит у самого уха.

– Милана, мы же договаривались, – холодно говорю я, не глядя на жену. – Никаких медвежат и других представителей животного мира, никаких уменьшительно-ласкательных. Просто Стас. В крайнем случае «дорогой».

– Наедине же можно, – касается рукой моего плеча, а я невозмутимо завожу двигатель. – Оф, скучный, – бурчит себе под нос.

Зато убирает ладонь, покидая мое личное пространство. Боковым зрением замечаю, как она копошится в своей сумочке, находит косметичку и достает зеркальце. Очень вовремя!

– Адрес? – чеканю коротко.

– М-м-м?

Ведет помадой по пухлым губам, придавая им розовый цвет и еще больший объем. От моего голоса ее рука дергается, кисточка соскакивает, оставляя жирный след на коже. Милана цокает недовольно и опять ныряет в бездонную сумочку. Теперь за салфетками.

Знаю, что это может длиться бесконечно, поэтому повторяю вопрос.

– Куда тебя отвезти? Адрес спа-салона твоего назови, – уточняю спокойным тоном, хотя внутри все бурлит.

– Не моего, но от своего я бы не отказалась, – щебечет Милана.