Любой другой, не прошедший школу хин, на его месте утешался бы надеждой, что со временем эти лица поблекнут, память притупится, но монахи научили его помнить. Образы убитых друзей навсегда останутся яркими и живыми; сохранятся во всех ужасных подробностях и очертания их распростертых тел. «Вот потому-то, – мрачно сказал себе Каден, – ты и должен отвязать чувства от фактов». Хин научили его и этому, один навык уравновешивал другой.

Позади тихо зашуршала о камни ткань. Обернувшись, он увидел рядом Анник и Талала – снайпершу и лича из крыла. Оба скользили на животах по каменным плитам, словно отроду передвигались подобным образом. Подобравшись вплотную к Валину, Анник первым делом наложила на тетиву лука стрелу, а Талал просто покачал головой.

– Плохо дело, – тихо сказал он. – Ни одного пленника.

Каден молча разглядывал лича. Удивительно: мужчины и женщины, которых во всем Аннуре сжигали живьем или забивали камнями за их противоестественные способности, открыто служили среди кеттрал. Каден всю жизнь слышал, что личи опасны и ненадежны, что странные силы искажают их рассудок. Он, как и все, вырос на рассказах о личах-кровопийцах, личах – лжецах и ворах, об ужасных личах-правителях, атмани, расшатавших своей гордыней империю, которой покушались править.

«Еще один пример того, как мало я знаю», – напомнил себе Каден.

За эти несколько коротких, трудных дней после бойни и спасения он не раз пытался заговорить с Талалом, хоть немного узнать этого человека, но лич-кеттрал был молчаливее и сдержаннее остального крыла. Он неизменно оставался вежлив, но расспросы мало что давали Кадену, и после десятого или двенадцатого уклончивого ответа тот решил меньше говорить и больше наблюдать. Перед вылетом он заметил, как Талал мажет угольком от костра блестящие кольца в ушах, потом браслеты и перстни, добиваясь, чтобы металл сравнялся темнотой с его кожей.

– Почему бы просто не снять их? – спросил он.

– Никогда не знаешь, что может пригодиться, – медленно покачал головой Талал.

«Колодец!» – сообразил Каден.

Каждый лич черпал свою силу из определенного источника. Рассказывали о людях, вытягивавших силу из камня, о женщинах, обращавших в свою пользу терзающий людей ужас. Металлические колечки выглядели вполне невинно, но Каден поймал себя на том, что таращится на них, словно на ядовитых пауков. Он с трудом затоптал огонь эмоций и заставил себя видеть человека, каков он есть, а не образ из страшных сказок. По правде сказать, из всего крыла Валина Талал казался самым надежным и самым вдумчивым. Его способности пугали, но Валин, кажется, доверял личу, а у Кадена не так много осталось союзников, чтобы поддаваться предрассудкам.

– В этих скалах можно искать целую неделю, – произнес Талал, указывая на зубцы утесов. – Если пара монахов и выскользнули за оцепление, зная местность, в темноте…

Бросив взгляд на Кадена, он не стал заканчивать фразу, а в глазах его мелькнуло что-то похожее на сочувствие.

– В юго-восточном квадранте чисто, – сообщила Анник.

В отличие от Талала, который опасался задеть чувства Кадена, лучница была к ним равнодушна. Она говорила рублеными фразами, едва ли не со скукой в голосе, а льдистыми голубыми глазами без устали обшаривала окружающие скалы.

– Следов нет. Крови нет. Славная была атака. Для эдолийцев.

Многозначительная оговорка. Эдолийцы считались лучшими воинами Аннура, проходили тщательный отбор и, не жалея сил, готовились охранять императорскую семью и важных гостей. Каден не представлял, как удалось склонить часть гвардейцев к измене, зато откровенное презрение Анник много говорило о ее собственных способностях.

– Что они там делают? – спросил Валин.

– Едят, спят, чистят оружие, – пожал плечами Талал. – Про Ута и Адива еще не знают. Нас не заметили, и не в курсе, что мы перебили гнавшихся за Каденом солдат.

– Долго они здесь пробудут? – спросил Каден.

Он видел, что убийцы сделали свое дело, но все же что-то тянуло его спуститься вниз, обойти развалины, заглянуть в лица павших.

– Не возьмусь предсказать, – ответил Талал. – Им неоткуда узнать, что преследовавший вас отряд погиб.

– На такой случай должны быть инструкции, – заметила Анник. – Ждать два-три дня, потом начать поиски или отступить.

Лейт закатил глаза:

– Ты не поверишь, Анник, но не все рабски блюдут инструкции. Возможно, у них вовсе нет плана.

– И потому, – холодно ответила снайперша, – если дойдет до драки, мы их перебьем.

– До драки не дойдет, – покачал головой Валин. – Там, должно быть, человек семьдесят-восемьдесят…

Его прервала тихая, но свирепая брань за спиной.

– Халом драный ублюдок, поцелуй его Кент! – плевалась Гвенна, легко переваливаясь через каменный гребень и падая в низкую боевую стойку. – Шлюхин сын, жополиз…

– Тише там! – развернулся к ней Валин.

Рыжая небрежно отмахнулась:

– До них четверть мили, Валин, и ветер в нашу сторону. Не услышат, хоть бы я во весь голос орала боевой гимн Шаэлем клятых кеттрал.

И такой вольности Каден тоже дивился. По Рассветному дворцу ему помнилось, что дело солдат – четко салютовать и повиноваться без рассуждений. А крыло Валина, хоть и оставляло за командиром последнее слово во всех решениях, в остальном ничуть не выказывало ему почтения. Вот эта, Гвенна, просто плевать хотела на субординацию. Каден подметил раздражение на лице брата: стянулась кожа у глаз, сжались челюсти.

– О котором ублюдке речь? – осведомился Лейт. – В последние дни их вокруг полно.

– Адив, хрен крученый, – пояснила Гвенна, мотнув головой в сторону северо-востока. – Надутый, с повязкой на глазах.

– Мизран-советник, – тихо вставил Каден.

Один из высших постов в империи, притом не военный. Каден, еще не подозревая предательства, удивлялся, почему такой человек прибыл с эдолийцами. Теперь это стало лишним доказательством – если он еще нуждался в доказательствах, – что заговор захватил самых доверенных обитателей Рассветного дворца.

– Кем бы он ни служил, он там, – ответила Гвенна. – Пешком тащится со стороны гор. Сотня-другая шагов в сторону – и наткнулся бы на нашу птицу.

Валин сквозь зубы втянул воздух.

– Мы знали, что Тарик Адив жив, – тела ведь не нашли. Теперь знаем, где он. Балендина не видела?

Гвенна покачала головой.

– Хоть что-то, – заметил Валин.

– Да ну? – удивился Лейт. – Балендин из них двоих наверняка опаснее.

– Почему ты так считаешь? – спросил Каден.

Лейт вытаращил глаза.

– Да ведь Балендин кеттрал! – выпалил он так, словно это все объясняло. – Прошел ту же подготовку, что и мы. И к тому же он лич.

– Адив тоже лич, – напомнил Талал. – Потому они и нашли след Кадена в горах.

– А я думал, они пустили по следу пауков, – сказал Лейт.

Талал кивнул:

– Но кто-то должен был ими управлять, держать их в руках.

– Теперь уж не важно, – подытожил Валин. – Балендин пропал, а Адив здесь. Будем исходить из того, что есть.

– Я его вижу, – сказала Анник.

За время разговора лучница бесшумно переместилась в укрытие между двумя валунами и до половины натянула тетиву.

Каден заглянул за гребень. Он не сразу высмотрел человеческую фигуру, ковылявшую по мелкому руслу в трехстах шагах от них. Лица советника он на таком расстоянии не различал, но красный плащ, золотые обшлага и порядком потускневший, но все же бликующий воротник исключали ошибку.

– Быстро добрался, – заметил Талал.

– У него были ночь, день, еще одна ночь и утро, – презрительно буркнула Гвенна. – А от места, где мы его потеряли, не больше семидесяти миль.

– Я и говорю, быстро добрался, – подтвердил Талал.

– Думаешь, он смошенничал? – спросил Лейт.

– Думаю, он лич, – ответил Талал.

– Это… да, – ухмыльнулся пилот.

– Когда в другой раз попадем в переделку, – сверля его взглядом, отозвался Талал, – напомни мне, чтобы не «мошенничал».

– Снять его? – спросила Анник.

Она уже натянула тетиву до уха и, несмотря на огромное, должно быть, усилие, застыла как каменная. Каден снова выглянул за гребень. С такого расстояния он едва различал повязку на глазах Адива.

– А не слишком далеко?

– Не слишком.

– Стреляй, Анник, – велел Валин и обернулся к брату. – Она попадет. Как – меня не спрашивай.

– Сейчас, – помедлив, проговорила Анник. – Он проходит за камнями.

Каден перевел взгляд с нее на Валина, потом на каменистую лощинку, в которой скрылся Адив. Они часами лежали на брюхе, выжидая и наблюдая, а теперь все вдруг завертелось. Он полагал, что за ожиданием последуют беседы, размышления, перебор фактов и обмен мнениями. И вдруг, без всяких разговоров, человек умрет – изменник и убийца, но все же человек.

Кеттрал это, как видно, не волновало. Гвенна с Валином смотрели за скалы: подрывница – с нетерпением, Валин – с молчаливой сосредоточенностью. Лейт задирал Талала:

– Ставлю серебряную луну, она прикончит его с первого выстрела.

– Против Анник ставить не буду, – ответил лич.

Пилот выругался.

– А сколько поставишь на нее? Десять к одному, что промажет?

– Разве что пятьдесят, – ответил Талал, откинувшись гладким затылком на камень и вглядываясь в небо.

– Двадцать.

– Нет, – сказал Каден.

– Ладно, двадцать пять.

– Никаких ставок, – договорил Каден, тронув Валина за плечо. – Не убивайте его.

Валин, оторвав взгляд от долины, обернулся к брату:

– Что?

– О, Шаэлева любовь! – возмутилась Гвенна. – Кто здесь командир крыла?

Валин ее не слушал. Он сверлил Кадена черными, поглощающими свет глазами.

– За всем этим стоит Адив, ваше сияние, – заговорил он. – Он и Ут. Они убили монахов, они пытались убить вас, не говоря уж о том, что явно замешаны в убийстве нашего отца. Ута больше нет, значит там внизу главный – Адив. Убив его, мы отсечем зверю башку.

– Снова держу его, – сообщила Анник.

– Не стреляй, – настаивал Каден, мотая головой в усилии разобраться в своих мыслях.

Много лет назад он, ловя отбившуюся козу, оступился на берегу Белой реки и свалился с обрыва в воду. С великим трудом удерживая голову над бурной водой, отталкиваясь от вырастающих над ним валунов, он все время помнил, что через четверть мили река срывается водопадом со скалы. Некогда было помедлить, задуматься, и необходимость действовать привела его в такой ужас, что, уцепившись наконец за бревно и выкарабкавшись на сушу, он еще долго трясся на берегу. Хин учили его терпеть, но совсем не учили спешить. И сейчас, под взглядами всего крыла, при виде зачерненного углем наконечника стрелы, нацеленной в Адива, он снова почувствовал, что его уносит неудержимым течением.

– Еще несколько секунд – и он в лагере, – предупредила Анник. – Там его труднее будет достать.

– Почему? – требовательно спросил Валин, вглядываясь в лицо брата. – Зачем он тебе живой?

Каден перелил мятущиеся мысли в русло, а из русла – в речь. Второго случая сказать то, что следует, не представится. Выпущенную стрелу назад не вернешь.

– Мы его знаем, – медленно начал он. – Он нам нужен. В Аннуре проследим, с кем он говорит, кому доверяет. Он поможет нам раскрыть заговор.

– Ну да, – огрызнулась Гвенна, – а попутно убьет еще десяток-другой человек.

– Уходит, – сказала Анник. – Решайте.

– Да ради Шаэля! – буркнул Лейт. – Кончай его, и все тут. В деталях после разберемся.

– Нет, – торопливо возразил Каден, всем сердцем желая, чтобы брат увидел дальше своего носа, понял его мысль.

Стиснув зубы и сощурив глаза, Валин долго удерживал взгляд Кадена. И наконец кивнул:

– Отставить, Анник. Выполняем приказ.

2

– План – слишком громко сказано, – рассуждала Пирр, откинувшись на большой валун и не открывая глаз, – но хотелось бы думать, что у нас есть хотя бы смутные наметки.