К счастью, в доме было так тепло, что даже промокшим насквозь и продрогшим простуда не грозила. Нив сноровисто накрыла на стол, напевая себе под нос старинную песенку о глупом лорде, который неверен был своей жене, за что и поплатился. Томас сидел, точно палку проглотив, и бросал на вилью пламенные взгляды. Гостья же была рассеяна и не могла подолгу задержать взор ни на чём. За окном всё снова шумел дождь, слабея с каждой минутой, ветер раздувал занавески, пахло свежим хлебом и грибным супом – знать, обед был почти готов, когда появился чужак.

Айвор вернулся точно к чаю – сухой, с прибранными в хвост волосами и загадочно улыбающийся.

– Итак, приступим, – произнёс он, когда кружки в первый раз опустели, и Нив начала обходить стол, доливая каждому крепкого, красноватого чайного настоя. – Хочу вас обрадовать, юноша Томас. Вы, сами того не желая, вскрыли чудовищный нарыв на теле города… к счастью, удалить его не составило особого труда, – скромно опустил взгляд фейри. Нив горделиво фыркнула.

– Какой-какой нарыв? – слабым голосом переспросил Томас.

– Чудовищный, – смакуя интонацию, повторил Айвор.

Глаза у него блестели, что у кота, который греется у камина. – Выяснилось, что в прошлую луну в Дублин прибыл жрец одного весьма кровавого восточного божества грома и молний… Вообще-то божество это вполне может довольствоваться кровью петухов, быков и прочей бессловесной живности, однако чужак был слишком амбициозен. Полагаю, именно поэтому он и вынужден был когда-то бежать из родных краёв – кровожадных безумцев нигде не любят, тем более в наше время, когда поезда с дирижаблями наступают колдовству на пятки.

– И что начал делать этот ваш жрец? – поинтересовался Томас, ёжась, как от холода.

– Он не мой, – дотошно уточнил Айвор. – Мой – Киллиан, а этот – кровожадного восточного божества грома и молний. Конечно, жрец стал творить зло. Начал, я думаю, с ворованных на базаре петухов. Потом, когда алтарь подрос, и над Дымным логом стали замечать молнии, жрец попробовал раздобыть жертву покрупнее… На человеческую женщину замахнуться не решился. Зачем, когда под рукой есть корриган, способная обратиться в девицу? Тем более выманить её мужчине – проще простого, нужно только прогуляться по бережку, демонстрируя свою стать. Но корриган всё же нечистое бессмертное существо. А вот вилья – уже другое дело. Вильи рождаются от росы или слепого дождя, в вилью может быть обращена красивая чистая девочка… И если у вильи отобрать крылья, она станет человеком. Красивым человеком, которого никто не хватится, даже если его разрубить на части на дубовом алтаре.

Киллиана пробрала дрожь. Не от голоса Айвора, хотя фейри умел нагнать жути загробными интонациями, а от того, какая яркая картинка предстала воображению. Мутный свет пасмурного дня, одурманенная рябиной вилья в холщовой рубахе – и серебряное лезвие, врубающееся в плоть.

«Морин сказала – топор, что родня золотому серпу. Золотым серпом друиды срезали священную омелу… но этот жрец иначе приносил жертвы».

– Получается, я спас её от смерти? – несколько воодушевился Томас, ощутив, что шансы его на взаимное чувство растут. – И она это знает?

– Знает, – сощурился Айвор. – Да только не торопи судьбу, юноша. Помнишь уговор?

– Про двадцать фунтов? Разумеется, хотя у меня нет такой суммы с собою, но чековая книжка…

– Нет же, – обидно рассмеялся фейри. – Впрочем, тебе же хуже. А вот наша часть сделки – крылья вильи.

И с этими словами он небрежно швырнул на стол тонкий золотой поясок.

Вилья вскочила, опрокидывая кружку с горячим чаем, и вскрикнула, точно сойка. Сцапав поясок, она выбежала на середину комнаты – и обернула его вокруг талии. Выгнулась дугой, заломила руки… А когда распрямилась, на спине у неё уже трепетали два пёстрых совиных крыла – больших, в человеческий рост.

– А вот и вилья, так сказать, в природном обличье! – Айвор уже не скрывал веселья. – Ну-ка, красавица, давай!

Вилья хихикнула совсем по-девичьи – и задрала подол, куда выше колен.

Томас позеленел и ахнул:

– Матерь Божья!

Айвор поскучнел.

– На комплимент не похоже. Да, дорогая?

Вилья грустно кивнула, словно всё поняла, и переступила с ноги на ногу.

Цокнули по паркету крупные ослиные копыта.

Киллиан, за долгие годы знакомства с Айвором насмотревшийся и не такого, только подался вперёд, пытаясь разглядеть, где именно ослиные ноги переходили в человеческие. Выходило, что аккурат над коленями – там и шерсть пропадала, и пропорции становились больше похожими на девичьи. А вот Томасу стало по-настоящему дурно – он так и стоял с открытым ртом, хватая воздух, как карась, выброшенный на берег.

Потерянно вздохнув, вилья опустила подол платья и откинула волосы, упавшие на лицо. Обменявшись с Айвором взглядами, она процокала через гостиную, остановилась ненадолго около Киллиана – и, наклонившись вдруг, подарила ему лёгкий целомудренный поцелуй в щёку. А потом вскочила на подоконник, невесомая, махнула крыльями – и взлетела в быстро светлеющее после дождя небо, нагоняя отступающие тучи.

Томас наконец-то обрёл дар речи.

– Б-благодарю вас, господа, – произнёс он, краснея пятнами. – Но двадцати фунтов вы не заслужили. Моя невеста превратилась в какое-то… чудовище. И вообще она улетела. Значит, договор недействителен. Считаете иначе – будете иметь дело с адвокатом. Да, с адвокатом!

Айвор с кислым видом оглянулся на Киллиана.

– В договоре были специальные условия?

– Возвращение невесты было прописано, увы, – мрачно подтвердил Киллиан. – Надо было вносить именно «возвращение крыльев».

– Учту, – кротко пообещал Айвор. – Но, согласись, это было весело.

«Весело» обошлось ему ещё в пять фунтов – именно столько оставил Томас на столике вместо десяти, как хотел изначально.

– Вот и вся любовь, – сардонически констатировал Айвор вечером, за ужином. – А ведь вильи приносят удачу, благосостояние. Могут указать на клады… Киллиан, что мне делать? Долг нужно завтра вернуть.

И Киллиан сдался.

– Кому и где ты проиграл двадцать фунтов?

Айвор улыбнулся, предвкушая забаву.

– М-м… долго объяснять. Я лучше отведу.

Тремя часами позже Киллиан, позёвывая, открыл карты.

– Стрит-флеш, господа. Против каре… стрита и… ах, у вас две пары. Сожалею, но и эта партия снова моя. Может, закончим на сегодня с этим? Отыграемся как-нибудь в другой раз, – коварно предложил Киллиан, разглядывая кислые лица других игроков.

Айвор, сидя в тёмном углу, довольно потирал руки; прочие же посетители таверны «Дохлый кролик» стояли вокруг стола заинтересованным, непрестанно перешёптывающимся полукругом. Луна, обожающая дурное веселье, заглядывала через окошко узким, бледным лучом.

– Отыграться – это хорошо, – грустно вздохнул грузный рыжий мужчина в сюртуке, который был дороже всего содержимого таверны вмести взятого, и полез за чековой книжкой. – Но я бы, э-э, воздержался. Вас, видимо, очень любят карты, мистер Флаэрти.

– Наверно, – улыбнулся Киллиан.

«Айвор говорил, что карты не любят магии. Но ловкие руки они очень, очень любят».

– Вот чек.

– Я плачу наличными.

– А-а… а можно завтра занести проигрыш? Слово чести.

– Спасибо, наличные подойдут, завтра, конечно, можно, – согласился Киллиан со всеми разом и поднялся наконец из-за стола. – Большое спасибо за компанию, господа. Буду ещё заглядывать… К слову, сэр, мне отчего-то знакомо ваше лицо, – обратился он к рыжему. – Я не мог вас видеть где-либо раньше?

– Разве что в нашем банке, – оттёр лоб от испарины рыжий верзила. – В «Первом Восточном». Ах, да, моё имя Морис, Морис О’Доэрти…

…почему эти слова вызывали у партнёра по игре такой смех, банкир так и не понял.

Айвор же сидел тихо и только улыбался загадочно, по обыкновению. Лишь на улице Киллиан решился у него спросить:

– Ты ведь знал, верно?

– О родственных связях юноши Тома? Знал, конечно, – ухмыльнулся Айвор. – Мне ведь тоже везёт. По-своему.

С этим Киллиану было трудно поспорить.

Глава 2. Волшебный вор

Нового клиента Айвор привёл солнечным ленивым деньком – из тех деньков, когда лучше всего получается предаваться безделью в тенистом саду запивая домашним оранжадом «Удивительные истории Йоркшира».

– Киллиан, сокровище моё, просыпайся! Есть дело! – жизнерадостно провозгласил фейри на весь сад. – Причём как раз такое, как ты любишь – никаких убийств, никаких девиц в опасности, бегать никуда не нужно, а платят хорошо. Верно, мистер Барри?

Это «мистер Барри» сказало Киллиану намного больше, чем вся остальная проникновенная речь. Если фейри расщедрился на «мистер», да ещё назвал клиента по фамилии – значит, тот был, во-первых, человеком почтенного возраста, во-вторых, состоятельным… И, в-третьих, мог похвастаться изрядной долей волшебной крови, иначе Айвор ограничился бы снисходительным «старина Генри» или чем-то в том же духе.

– Очень хорошо, – пробормотал Киллиан сонно, блаженствуя в кресле-качалке под сенью старой яблони. «Удивительные истории…» были прекрасно иллюстрированы, оранжад Нив приготовила выше всяких похвал, а бежать куда-то ради пяти-шести фунтов вознаграждения – средняя сумма оплаты за мелкое расследование – ему не хотелось вовсе. – Отведи мистера Барри в гостиную, я подойду через несколько… Айвор, чтоб тебя рябиной накормили!

Кресло вдруг взбрыкнуло, как живое, и выплюнуло Киллиана на клеверную лужайку – ещё мокрую после утреннего полива. «Истории…» спорхнули, прошелестев страницами, и уютно устроились на сгибе локтя фейри. Кувшин с оранжадом отрастил ножки и споро побежал куда-то – судя по направлению, на кухню.

– Многие пытались, да ни у кого не вышло, – хмыкнул Айвор. Рядом с ним переминался с ноги на ногу коренастый мужчина лет этак шестидесяти с хвостиком – благородно седовласый, румяный, с окладистой бородой и глазами-щёлочками. Носил он безупречный костюм-тройку, и единственной деталью, выбивающейся из модного, но респектабельного образа, был ярко-зелёный шейный платок, скреплённый у горла крупной булавкой с инкрустацией – лунным камнем-кабошоном.

– У них не было Нив, – резонно возразил Киллиан, с трудом поднимаясь на ноги. – Думаешь, она поблагодарит тебя за лишнюю порцию стирки? – тут старичок совершенно не солидно хихикнул, и Киллиан спохватился: – Добрый день, мистер Барри. Буду рад помочь вам, насколько это в моих силах… И, Айвор, будь любезен, отправь кувшин в гостиную. На кухне ему нечего делать, право слово.

Кувшин выглянул из-за дальнего куста гортензии и виновато щёлкнул крышкой. Мистер Барри рассмеялся, хлопая себя по бокам с таким звуком, словно бил по бочонку с пивом. Киллиан и сам невольно улыбнулся.

«Может, день не совсем испорчен? В конце концов, не обязательно же Айвор должен приносить неприятности всегда».

Рассказ свой мистер Барри начал издалека.