Вы думаете, хоть кто-то поспешил на помощь даме. Аж пятьдесят раз. Только Петерман и второй, тот, что с гнездом на голове, повскакивали со своих мест, но я категорично выставила руку в останавливающем жесте.

– Не надо. Я сама.

Мужчины удивленно переглянулись между собой, но не сели. Вот она, европейская галантность. Наши толстопузы даже не шевельнулись помочь бедной-несчастной девушке.

Быстро подобрала свою сумку, ключи от Белочки, что выпали из ладони в момент падения, и поспешила на выход. Едва за спиной закрылась дверь, я услышала нарушивший тишину мужской голос с легким акцентом:

– Кто-нибудь потрудится объяснить, что это было?

Голос был хриплым, скрипучим. Говоривший явно много курил. Про себя отметила, что немец прекрасно горит по-русски. Если бы я не знала, кто он, то ни за что не признала бы в нем иностранца. Ах да, он наполовину русский. Елена Васильевна – его племянница, по-моему, двоюродная. Теперь понятно, что могучее телосложение – это у них семейное.

– Сотрудница нашего подразделения, – сипло промямлил, судя по голосу, Глеб Игнатьевич. – Она такая рассеянная.

– Имя у сотрудницы есть?

Невольно хмыкнула. Интересно, а он по нормальному спрашивать умеет или только с издевкой.

– Женя. Женя… Яковлева.

Спалилась по полной перед высоким начальством. Это ж надо быть такой неуклюжей! Прислушалась к разговору и с облегчением убедилась, что он перетек в рабочее русло. Слава богу! Очень не хотелось, чтобы кто-то выставил меня в очень нелицеприятном виде. Глебушка может.

Тут я вспомнила, что все-таки выиграла пари. Даже если очкарик поднимет бучу по поводу положения, мне не страшно. Комп его, почта его, стиль писем тоже его. Настроение сразу улучшилось. Ай да я! Ай да молодец! Удовлетворенно вздохнула и нажала на кнопку вызова лифта.

Где-то через час по московскому времени я припарковалась возле дома своих родителей и, пикнув сигналкой, поспешила в подъезд. У подъезда заседали бабушки и, как всегда, перемывали кости всем соседям.

– Гляньте-ка, идёт, идёт королевишна, – услышала громкий шепот за своей спиной, – всё никак не набегается. Замуж уж давно пора, а она никак не нагуляется.

– Кто ж ее возьмет с таким характером?! Сожрет любого мужика.

Обычно я не обращаю внимание на сплетни и пересуды за своей спиной. А тут так противно стало, что я резко обернулась и прожгла кумушек в цветастых платочках сердитым взором.

– Вам что, заняться больше нечем?! – рыкнула я. – Сидите тут, кости перемываете всем кому не лень. Лучше б внучков нянчили да варенья варили.

Кумушки испуганно вздрогнули и притихли, невинно хлопнув глазками. Ни дать ни взять – старушки божьи одуванчики.

– Стыдно, уважаемые!

Бабки как воды в рот набрали, но стоило мне закрыть дверь подъезда, снаружи раздалось:

– Точно никто не возьмет.

– Вот-вот. Мегера.

Не стала больше слушать пенсионерок. Нервов на всех не напасешься. Вбежала по лестнице на второй этаж, где жили мои родители, и позвонила в дверь.

– Женька?! – удивленно уставился на меня папа.

– Что, не ждали?

Отец пропустил меня в крошечную прихожую, забирая сумку и коробку с печеньем, что я купила по дороге.

– Мы ждали тебя к выходным.

Тут из комнаты выплыла мама и кинулась обнимать и целовать. Меня усадили за кухонный стол и стали расспрашивать, что да как на новой работе. Рассказывала всё как на духу. Но о взаимоотношениях с директором решила умолчать. Мама такая мнительная.

– Ты так загорела. Похорошела. Уж не влюбилась ли? – заподозрила родительница.

– Мама, какая любовь, когда уборочная на носу? – фыркнула я.

И, полностью противореча моим словам, зазвонил мобильник, и на экране высветилось: «Васёк». Мама посмотрела мне через плечо.

– Кто это?

– Да так, – пожала плечами я, – начальник.

– Тогда отвечай скорее. Вдруг на работе чего случилось? – запереживал папа.

– У меня обед, – категорично отрезала я и сбросила звонок.

Потом перезвоню. Но только я взяла кружку с чаем, телефон снова завибрировал, извещая о том, что Луганский так просто не отстанет. Вздохнула и сбросила снова. Родители обменялись недоуменными взглядами, но расспрашивать не стали.

Мы пили чай, и только мой телефон нарушал наше добродушное общение. Пять сообщений, десять пропущенных, и мое терпение лопнуло. Под подозрительными взглядами предков бросила виновника нервного тика в сумку, а ее в зал на кресло. И только села за стол, как снова раздался треск. Это телефон скатился к ключам и теперь дребезжал об них. Нервы кончились. Метнулась в зал, предварительно плотно прикрыв кухонную дверь. Схватила телефон и зло выдавила:

– Да.

– Ты чего трубку не берешь? – не менее зло ответил Луганский.

– В туалете была.

– Сорок минут?! – рявкнул он. – А сбрасывала звонки зачем?

Выяснять отношения с Васьком не хотелось совершенно. Поэтому сделала три глубоких вдоха, чтобы успокоиться, и с придыханием спросила:

– Ревнуешь, дорогой?

Васек, похоже, от неожиданности выпал в астрал. И я, пользуясь моментом, продолжила свои манипуляции с больной мужской психикой:

– Не переживай, сладкий, ревновать меня совсем не к кому. Баб Валя стоит на защите моей чести и мечтает увидеть в зятьях только тебя и никого более.

– В зятьях?! – как-то сипло прозвучал его голос.

Я злорадно хрюкнула, чуть не испортив всё впечатление.

– Женечка, я… у меня тут… люди пришли. Я тебе потом наберу, – и отключился.

Ой, как он заспешил сразу. Занервничал. Сейчас баклажаниха потрусит ему в аптеку за валерьяночкой.

Я же, обрадованная, что Васек отстал на некоторое время, резко развернулась в сторону кухни, толкнула дверь. Она почему-то жалобно скрипнула и треснулась обо что-то. Раздался короткий вопль и через секунду за дверью показалась маман, с виноватым видом потиравшая лоб.

Деликатно решила промолчать и не смущать маму. Пока допивали чай, было видно, что ее так и подмывает закидать меня вопросами. Но я предупреждающе посмотрела, и мама не решилась. Кому, как не ей, знать всю глубину моего скверного характера.

Как ни странно, Луганский активизировался как-то слишком рано. Я даже не успела допить вторую кружку чая и выслушать половину семейных новостей.

На этот раз решила не искушать судьбу, взять трубку сразу, предусмотрительно уйдя в самую дальнюю комнату квартиры.

– Ты помнишь, что должна мне свидание? – услышала я, как только поднесла трубку к уху.

Вот тебе раз. И откуда он такой борзый взялся на мою голову? Его решительность пришлась по душе.

– Помню.

– Отлично! Ставлю тебя в известность, что через пять минут буду у головного офиса. Будь готова, – отчеканил он.

– К чему? – удивилась я.

– Будешь отрабатывать забор, – усмехнулся он.

Закусила губу, прикидывая, как лучше сказать, что меня нет на работе.

– Вась?

– А? – он бедный в голосе поменялся от моего ласкового тона.

– Я сейчас у родителей, на обед заехала.

И не важно, что он закончился часа два назад. В трубке сдавленно фыркнули в ответ, и Луганский безапелляционно приказал:

– Диктуй адрес. И только попробуй куда-то смотаться, пока я добираюсь.

– Слушаюсь и повинуюсь, – ласково пропела я и стала диктовать адрес.

После разговора с Луганским пошла в ванную подправить макияж и задумчиво уставилась в зеркало. Оно отразило растерянный взгляд молодой девушки с длинными темными волосам. Что же ты, Женька, творишь?!

Собралась…. На свидание…. С начальником.

Трусиха ли я? Невозможная. Вся моя бравада с забором – просто результат трусости. Думала, отступится Луганский. Так было бы проще. Оттолкнуть самой – нажить злейшего врага. А Луганский вон какой упертый оказался.

Злясь на саму себя, решительно умылась. Заново накрасила ресницы, чуть тронула верхнее веко черным карандашом, подкрасила губы прозрачным блеском. Ой, прыщик на подбородке вскочил. Дурная примета перед свиданием. Осторожно замазала его корректором. Так-то лучше.

Снова зазвонил телефон. На экране высветилось вполне ожидаемое «Васёк». Вышла из ванной и выглянула в окно. У подъезда стоял белый внедорожник. И как только успел так быстро по всем пробкам?

Тепло попрощалась с родителями, стараясь игнорировать их вопросительные взгляды. Уверена, только я выйду за порог – мама прилипнет к окну, чтоб лучше рассмотреть Васька. Оставалось надеяться, что отца она просвещать не станет, а то достанется моим распрекрасным косам за роман с начальством.

Луганский был уже традиционно в белом костюме. Прямо прынц! Увидев меня, он выскочил с водительского сиденья, поспешил навстречу.

– Привет, – немного неуверенно сказала я.

– Привет, – улыбнулся он. – Поехали?

Я кивнула, и он проводил меня к машине. Под изумленные взгляды кумушек в цветастых платках он отрыл дверцу и достал огромный блестящий … шарик … с зайчиком. Луганский перехватил мой взгляд и смущенно развел руками:

– Ты не поверишь – я не нашел цветочного магазина.

Я хихикнула, живо представив картину, как такой серьезный дядька покупает шарик с зайчиком.

– Он классный!

Определенно шарик мне нравился гораздо больше той розы. Луганский заулыбался и галантно открыл для меня дверь. Даже помог взобраться, помня, как я всегда пыхчу.

Бросила мимолетный взгляд на скамейку. Пенсионерки сидели с застывшими лицами, забыв про семечки и пирожки, что у них были вприкуску. Пирожки, наверное, были с мясом, потому как тощая рыжая кошка, пользуясь случаем, стащила пирожок прямо с тарелки и теперь молниеносно уничтожала.

– Куда хочешь? – спросил Васек, взявшись за руль своей Тойоты.

Я неопределенно пожала плечами. Заметив мою неуверенность, он решительно сказал:

– Не знаю, как ты, а я ужасно голоден.

Вопреки моим ожиданиям, Васек повез нас не в центр города, где обитали самые шикарные рестораны, а на окраину, и мы остановились у неприметного кафе с вывеской «Белуга».

Внутри всё было еще менее неприметно, чем снаружи. Ни стильного ремонта, ни романтического антуража. Всё скромно, чисто, но неожиданно уютно. Луганский сегодня не переставал меня удивлять.

Занято было всего два столика солидными с виду мужчинами. Я присмотрела столик у окна, но Васек, мягко положив ладонь между моих лопаток, подтолкнул в сторону узкого коридора. Какая-то девушка из обслуживающего персонала провела нас в небольшой зал. Полагаю, он был тут за малый банкетный, и спешно удалилась.

– Это заведение моего друга. Я тебя с ним сейчас познакомлю, – произнес мужчина, пока я примерялась к кожаным диванам.

Не успела я комфортно устроиться на присмотренном месте, как в комнату не вошел, а буквально ворвался самый красивый мужчина из всех, что мне доводилось встречать в своей жизни.

– Васек, – пробасил этот образец мужественности и обаяния, по-братски обнимая и хлопая начальника по плечам.

Ага, не я одна так его называю.

– Сто лет сто зим, Темыч.

– Я смотрю, ты наконец-то вырвался из своего захолустья, да еще и с прекрасной дамой.

Красавчик, тот, что Темыч, бросил на меня оценивающий взгляд. Я не осталась в долгу и тоже «оценила» его с ног до головы. Что сказать? Высок, широк в плечах, ни грамма жира, глаза голубые, волосы светлые, непослушные. Сексуальный ангелочек.

– Артем. Это Евгения, – представил меня Луганский.

Я вежливо кивнула.

– Приятно познакомиться.

Красавчик растянул свои пухлые губы в шикарной улыбке.

– А уж как мне приятно!

Оскалилась в ответ. Можешь не стрелять своими прекрасными глазками, мой золотой. Со мной такое не прокатывает. Бывали, плавали, знаем.