У меня нет планов на Осипову. Никаких. Разве что сделать ее жизнь невыносимой и заставить уйти из группы. Но после того как понаблюдал за ней, начал сомневаться, что это возможно. Не похожа она на тех, кто, поджав хвост, бежит от проблем. Наглая, языкастая. Как сразу этого не заметил? Действительно, Оса. Стопроцентное попадание.

– Тогда в чем проблема? – друг уставился на меня, подозрительно прищурившись.

– Нет проблемы.

Вроде действительно нет, но ощущение такое, что есть. Причем такая нихреновая проблема, сути которой я даже понять не мог. В груди давило идиотское ощущение, будто Волшин на мое посягает. Вот с хера ли? Не нужна. Вообще. А все равно бесило от того, что он к ней лез.

– Раз нет ни планов, ни проблем, то и не суйся, – беспечно припечатал он, а мне захотелось припечатать его об стену.

– Зачем тебе это?

– Как зачем? Ты ее видел? Ах да, видел. Во всех подробностях, – Марк недовольно поморщился, но тут же продолжил: – Ты ее слышал? Огонь девка! Настоящая Оса!

– И что?

– Ничего, – он пожал плечами, – в общем, прости, приятель, но раз у тебя с ней все, то я воспользуюсь возможностью.

Где он и где возможности! Она же насквозь его видит!

– Она тебя пошлет, – я жестко осадил его.

– Уже послала, – заржал он, – но, когда меня это останавливало?

Никогда. Волшин – еще тот кобелина. Имеет все, что шевелится. А если оно не шевелится, то расшевеливает и снова имеет.

– Других, что ли, нет?

– С другими скучно. Тем более мне кажется, что если ее хорошенько… отлюбить, то шелковая станет.

– Осипова? Шелковая? Не мечтай. Как ни отлюби – заразой останется. Уж я-то знаю.

– Хм, может, ты ее просто не удовлетворил? – Марк продолжал напрашиваться на хорошую затрещину.

– Иди ты на хер!

– Ты же тупо поспорил на нее. Сомневаюсь, что сильно старался. Вот она и не впечатлилась.

– Я всегда стараюсь.

– Конечно, – с издевкой протянул он, – как же твое коронное «вы*бать по-быстрому для личных целей»? Оса не похожа на ту, которой пару палок кинул – и она счастлива, как кошка. Тут подход нужен, мастерство.

– Ты меня специально бесишь?

– Нет. Просто предупреждаю, что она мне интересна.

– Мне все равно, – процедил сквозь зубы.

– Вот и замечательно.

Все равно у этого придурка ничего не получится. Но, черт, бесит-то как!

На следующую пару я пришел злой, как подземный демон. Взглядом нашел Осу – она сидела рядом с нашим главным ботаном Ольгой Ермолаевой. Менее подходящий дуэт и придумать сложно. Оторва и зашуганная девочка-целочка.

Аня будто почувствовала мой взгляд и обернулась. Посмотрела, чуть прищурившись, губы недовольно поджала и снова в тетрадь уткнулась. Дернул меня черт на нее поспорить! Пусть бы Волшин развлекался в свое удовольствие, а бы над ним глумился. Все лучше, чем злиться по непонятной причине и, не отрываясь, пялиться на ее спину.

– Меранов! – окликнула меня Рябова. Дождалась, когда я на нее хмуро посмотрю, и продолжила нарочито громко: – Ира до тебя дозвониться не может.

– Я тут причем?

– Говорит, что приедет в семь. Встретишь?

Новенькая не удержалась и бросила в мою сторону непонятный встревоженный взгляд.

– Передай ей, что я после этой пары позвоню. Там и договоримся.

– Почему бы тебе не позвонить ей прямо сейчас, она ждет… – Я глянул на сокурсницу так, что она заткнулась, проглотив свои дешевые претензии.

– Как знаешь, – пробурчала, заливаясь сердитым румянцем, и отвернулась.

А я снова уставился на Осу и бесился от того, что взгляд к ней как магнитом притягивается. Медом там, что ли, намазано? Не понятно.

Глава 4

В воскресенье вечером Алла пригласила меня к себе в гости. Сидеть в общаге скучно, поэтому я без лишних слов согласилась, и уже через полчаса была у нее. Она снимала недалеко от универа уютную студию с огромными окнами и потрясающим видом на город и ласково называла ее своим «любовным гнездышком». У меня было такое чувство, будто я попала в будуар закостенелой нимфоманки. Розовые шторы, розовые подушечки на сером диване, розовые салфетки. Все такое нежное и воздушное, что страшно прикасаться. Кстати, тапочки мне тоже достались розовые.

К моему приходу тетушка заказала роллы, а я принесла бутылку вина. Вечер обещал быть приятным. Мы устроились на большом мягком ковре перед телевизором и приступили к трапезе.

– Ну что, дорогая моя племянница, – промурлыкала Аллочка, поднимая бокал, – поздравляю тебя с первым днем весны и заодно с самым безумным решением в твоей жизни. Променять столицу на Зажопинск за несколько месяцев до диплома – не каждый сможет.

– Я крутая! – хмыкнула, отсалютовала ей бокалом и сделала небольшой глоточек. Терпкий напиток приятно обволакивал нёбо. Почему-то сразу захотелось лета, солнца и запаха моря.

– Ты дурная, – припечатала родственница, – мне просто жуть как интересно, что же такого у тебя произошло, раз ты все бросила и сорвалась с насиженного места?

– Ничего не произошло, – я беспечно пожала плечами, – просто в один прекрасный момент поняла, что нахожусь не там, где надо, и занимаюсь не тем, чем хочу.

– И, конечно же, тебя потянула сюда. К нам. В эту дыру.

– Нет. Меня никуда не потянуло. Просто мне было все равно куда переходить, а здесь и от дома не так далеко, да и ты под боком.

– Еще скажи, что по мне соскучилась.

– Конечно, соскучилась.

Алла недовольно покачала головой:

– Не верю.

– Ну и зря, – я насмешливо посмотрела на нее поверх бокала и сделала еще глоток. Вкусно.

– Как у тебя вообще дела? – спросила она спустя пять минут после того, как сжевала несколько сочных роллов.

– Хм. Дай подумать… – я подняла глаза к потолку и сделала вид, будто крепко задумалась. – За эту неделю я успела стать объектом дурацкого спора. Переспала с неподходящим парнем. Поругалась с неподходящим парнем. Нажила себе целую толпу неприятелей, каждый из которых теперь считает своим долгом напакостить мне. Приятель неподходящего парня внаглую побивает ко мне клинья, считая, что раз я так легко переспала с Мерановым, то барышня легкодоступная и запросто раздвину ноги еще перед одним нахалом. На носу госэкзамены и диплом. Я ни хрена не понимаю, что вокруг творится. А так все здорово, – ослепительно улыбнулась, а потом залпом осушила бокал до дна и тут же наполнила его заново, заодно плеснув и в Алкин стакан.

– Жалеешь, что переехала? – напряженно поинтересовалась она.

– Ни капли. Здесь весело. Что ни день, то праздник и приключение. Это так бодрит, – выдала ровным голосом, хотя внутри неприятно дрогнуло. Особенно, когда про Мерза вспомнила.

– Чудная ты, Анька, – она неодобрительно покачала головой.

– Ну раз так, то давай выпьем за чудеса, – я подставила бокал, и она, недовольно пождав губы, тихонько звякнула по нему своим.

По-моему, у меня настроение напиться и забыться.

– Ты не против, если я у тебя останусь до утра? У нас в общаге сегодня Анфиса дежурит. Мы с ней характерами не сошлись. Если увидит меня в таком состоянии – точно прицепится.

– Без проблем. Оставайся. Диван большой.

– Спасибо. Ты настоящий друг.

– Ань, с тобой точно все в порядке?

– Да. Устала немного, но ничего страшного.

– Справишься? – продолжала докапываться Алла.

– Конечно. Я всегда со всем справляюсь, – улыбнулась отстраненно, чувствуя, как внутри неприятно ворочается раздражение. Справиться-то справлюсь, но вот с мечтами о спокойной жизни точно придется распрощаться, а виной всему – нахал с холодными глазами. – Ты знаешь что-нибудь про Меранова? – все-таки не удержалась, хотя до этого давала себе обещание не заводить разговор о гадком одногруппнике.

Алла повела плечами.

– Что ты хочешь про него знать?

– Что угодно. Он мне интересен.

– Почему? – тут же нахмурилась она.

– Я его не понимаю, и меня это напрягает.

– А что тут, собственно говоря, непонятного? Он мерзавец.

– Это-то как раз ясно. Хотелось бы понять – это у него врожденное или временное состояние души.

– Ладно, слушай, – Алла уселась поудобнее и с заговорщицким видом начала рассказывать, – есть у меня приятельница. Ленка. Мы с ней вместе учились. Так вот, город у нас небольшой, и внезапно выяснилось, что она давно дружит с матерью Захара. Вот она мне кое-чего рассказывала про него.

– Давай уже! Не тяни, – мне было жуть как интересно.

– В общем, будучи подростком, жил он с матерью. Когда парень пошел в среднюю школу, отец их бросил и укатил в Питер. Там поднялся неслабо, денег заработал целую прорву. У него своя большая фирма. То ли стройкой занимается, то ли ремонтом – не знаю точно. Женой новой обзавелся. Вот только с детьми у них не получилось. И вот спустя пять лет он снова объявился в нашем городе и изъявил желание общаться с единственным сыном. Захар тогда в десятом классе был. Трудный подросток. Сплошные неприятности. Мать не знала, что с ним делать. Из сил выбивалась, пытаясь свести концы с концами, а еще и он нервы мотал…

Не уверена, что она и сейчас представляла, что с великовозрастным негодяем делать.

– …В общем, папаша вмешался. И очень кстати. Сказал, что если Захар возьмется за ум, закончит школу, сам поступит в универ и отучится, то он заберет его в Питер. Даст работу, возможности, жизнь, о которой можно только мечтать. Но для этого сыну придется постараться и доказать, что он не тупоголовый баран. Меранов за эту мысль ухватился. Они с матерью бедно жили, без изысков, и ему очень хотелось вырваться из этого порочного круга. На самом деле парень он башковитый, изворотливый. Поставил себе цель и теперь идет к ней напрямую. Не скажу, что учится, как проклятый, но и не прогуливает почем зря. Где-то сам проблемы решает, где-то обходные пути ищет, других запросто использует. Ему нужен диплом – это его пропуск в новую жизнь, и ради этого он готов на все.

– То есть из трудного подростка он превратился в приличного парня.

– Сама-то в это веришь? – захохотала Алла. – Где Меранов и где приличия?

– Тоже верно.

– Отец ему квартиру здесь купил, но денег не дает. Проверяет, способен ли сын сам карабкаться, или так и будет всю жизнь на чужой шее сидеть.

– Способен, – убежденно ответила я.

– Ты-то откуда знаешь? Вы знакомы неделю.

– Такие всегда пробиваются. У них это в крови.

– Может быть, – Алла не стала спорить, – Ленка рассказывала, что помимо универа, он занимается чем-то, связанным с компьютерами. То ли программированием, то ли рекламой. Не знаю, особо не вникала. Вот, в общем-то, и все. То, что он сволочь, ты уже и сама прекрасно знаешь, а больше мне нечего про него рассказать.

– Больше и не надо.

По крайней мере теперь я понимала, почему он такой закрытый, циничный, жестокий. Но вот что с этим делать – понятия не имела. Была уверена только в одном – дурной характер Мерза еще не раз мне аукнется.

***

Следующая неделя пролетела незаметно. Я разрывалась между учебой и попытками хоть как-то обустроить свою жизнь. Однако жизнь обустраиваться категорически не хотела, да и с учебой были одни проблемы.

Во-первых, мне доставалось от Анфисы. Не знаю почему, но комендантша меня невзлюбила и разве что ядом не брызгала при моем появлении. Наверное, не стоило прилюдно намекать ей, чтобы она своими обязанностями занималась, а не перед телевизором семечки щелкала. Иногда язык – враг мой. В этом случае так точно.

Во-вторых, мне приходилось бегать с кафедры на кафедру в поисках руководителя для дипломной работы. Не каждый готов взять под свое крыло студентку, вынырнувшую неизвестно откуда за три месяца до защиты. Темных лошадок никто не любит. Вдруг я тупая? Или ленивая? Или хитрожопая? Или наглая? Не без этого, конечно…