Дубков! Бегом к блиндажам артиллеристов и минометчиков! Всех бойцов на правый фланг и в тыл! Встречаемся там же! Приготовиться к отражению атаки с тыла и флангов! Марш!

Василий надеялся, что на фронте и на правом фланге немцев прижмут пулеметы дзота. Поэтому в первую очередь надо было прикрыть тыл и левый фланг. Сам он побежал по ходу к позициям минометчиков. В двух местах ход был перекрыт воронками и почти полностью засыпан. Один минометный дворик, к счастью, пустой, был накрыт воронкой, в другом он с радостью увидел работающий расчет миномета. Один боец лежал неподвижно. Убит, сразу понял Василий.

– Прекратить огонь! – скомандовал Иванов и побежал дальше. В следующем дворике обнаружился второй работающий расчет вместе с Петровым. У одного из бойцов была перевязана рука, у другого – голова.

– Костя, кончайте пальбу, тащите мины из блиндажа, сейчас немцы от леса полезут! – Чтобы Петров понял, пришлось орать ему прямо в ухо.

Засыпанный землей и оглушенный Петров понял не сразу, но потом закивал и заорал в ответ:

– Пришли двух бойцов, у меня один убитый и двое раненых!

– Сделаю, – ответил Василий и рванул дальше.

У капонира артиллеристов он остановился. Сердце сжалось. Капонира не было. Не было друга Сидорова. Прямое попадание. Самодельный капонир не выдержал. Снаряд пробил земляную насыпь и разорвался внутри бревенчатого перекрытия. Бревна разбило и вмяло внутрь капонира. Куски расщепленных и измочаленных бревен торчали во все стороны. Не уцелел никто.

Лейтенант стянул каску и секунду постоял неподвижно. Затем огляделся. Довольно свежий ветер, дувший с запада, начал относить гарь в сторону. На правом фланге он увидел внешний ряд колючей проволоки и в ста метрах за ним – густую цепь немцев. Бившие с закрытой позиции полковые пушки немцев давали довольно большой разброс, и в поле между внешним и внутренним кольцами «колючки» виднелись многочисленные воронки. Поэтому немцы и не смогли подойти ближе во время артобстрела.

Одновременно с Василием немцев увидели из дзота, и «максим» залился длинной непрерывной очередью. Немцы залегли. Иванов побежал дальше к блиндажу опорного отделения, выходившему во внешний кольцевой окоп в левой тыловой части опорного пункта.

Выскочив к блиндажу, он с облегчением увидел в сборе весь комсостав, кроме командира второго отделения Власенко.

– Где Власенко? – сразу обратился он к Дементьеву.

– Правый пулеметный блиндаж разбит. Прямое попадание в амбразуру. Власенко и четверо бойцов погибли.

– Артиллеристы и Сидоров погибли тоже, – сообщил Василий. Затем продолжил: – Горевать будем потом! Сейчас немцы атакуют! На правом фланге их прижал «максим». На фронте ДШК и ручной пулемет из левого блиндажа пока справятся. Сейчас главное – удержать тыл и левый фланг! Дубинин, тебе левый фланг, Дементьев, тебе тыл. Конюков, собери остатки отделения Власенко и прикрой правый фланг. Автоматчиков держите в резерве. Огонь из автоматов, только когда немцы подойдут к ближней «колючке». Если полезут через ближнюю «колючку» – тогда гранатами! Действуйте!

Сам Василий пошел к минометчикам. По дороге конфисковал у Дубинина двух бойцов.

– Вот тебе усиление, – сказал он Петрову. – Пусть хоть мины из блиндажа подносят. А Сидоров погиб со всем расчетом.

– Я видел, – ответил Петров, – их накрыло в самом конце артподготовки. Но погибли они не зря! Под конец немцы давали в залпе только шесть снарядов, а не восемь. Две пушки мы все-таки накрыли.

– Ну, тогда вы вообще молодцы! И артиллеристы тоже!

Завесу гари тем временем отнесло дальше, и стали видны две густые цепи немцев, подходящие со стороны леса к внешней «колючке». По ним уже молотили ручные пулеметы отделения Дементьева.

– А вот и тебе цели! Главные силы немцев идут с тыла, давай, лупи по ним, хватит им гулять, как на параде.

Затем Василий побежал на левый фланг к Дубинину. Пока добежал, открылась и цепь немцев на левом фланге. Бойцы Дубинина уже обрабатывали ее. «Дегтярь» и два трофейных «ручника» стрекотали, как швейные машинки.

Немцы залегли и здесь. Но тем не менее они и не думали останавливаться. Залегшие с трех сторон немцы вели плотный огонь по позициям взвода и продолжали упорно переползать вперед. Над головами густо свистели пули, звучно шлепая в брустверы. Василий видел, как падали на дно окопа его бойцы.

«Ну, гады, – подумал он, – своим перекрестным огнем вы больше своих положите, чем наших».

Словно услышав его мысли, немецкая пехота на флангах прекратила продвижение вперед и начала окапываться перед внешним кольцом «колючки».

«Понятно, – сделал вывод Иванов, – с флангов будут держать нас под перекрестным огнем, а атаковать с тыла».

И правда, с тыла немцы уже проползали за внешнюю «колючку». На минное поле надежды уже не было. Часть мин наверняка сдетонировала при артобстреле, другие засыпало слоем выброшенной разрывами земли, и они уже не сработают.

В довершение бед на позициях взвода встали столбы минных разрывов. Глянув на опушку леса, Василий увидел, что немцы, как и в прошлый раз, в открытую выставили минометы на опушке. Он насчитал восемь штук. С четырехсот метров немецкие минометы били убийственно точно.

Иванов сразу понял замысел немецкого командира. Перекрестным огнем с флангов прижать его бойцов в окопах, чтобы не могли высунуться, и перебить в окопах минами. Затем смять остатки взвода одновременной атакой пехоты с трех сторон. В первый раз с начала боя лейтенант испугался. Испугался не за себя, а за исход боя. До сих пор он не сомневался, что взвод снова отобьет немцев.

«При угрозе захвата противником взорвать мост», – молнией вспыхнула в мозгу строка из приказа. Где пригнувшись, где на четвереньках, где ползком Василий изо всех сил заспешил к дзоту. Густо свистевшие над брустверами пули и осколки не позволяли даже высунуться. По дороге завернул к минометчикам. В дворике первого миномета увидел Петрова, бесстрашно корректировавшего огонь расчета. Выглянув за бруствер, Василий увидел, что Петров правильно оценил обстановку и сам перенес огонь на немецкие минометы. Два из восьми уже были разбиты. Решив не отвлекать Петрова, он поспешил дальше. Влетев в дзот, кубарем скатился в нижний отсек, достал из-под стола радиста подрывную машинку и трижды резко крутанул рукоятку. Даже в дзоте взрывная волна больно ударила по ушам.

– Связь есть? – вопрос радисту.

– Есть!

– Передай в батальон: после массированного артобстрела противник атаковал с тыла и флангов силами до батальона при поддержке минометов. Мост взорвали. Имеем большие потери. Да смотри, передавай кодом!

Поднявшись наверх, огляделся. Расчет «максима» менял воду в закипевшем пулемете. Расчет ДШК бездействовал.

– Что немцы? – спросил у Васильева, командира расчета ДШК.

– Вытаскивают раненых с поля в овес. Атаковать не пытаются. По санитарам не стреляем.

– Правильно! У нас наверху большие потери. Забираю у тебя третьего номера. Ты остаешься в дзоте за старшего. Если потребуется, используй радиста как третьего номера. – Отдав необходимые распоряжения, Иванов выскочил в окоп.

Первым делом поглядел на мост. Тучу дыма и пыли уже отнесло ветром. На месте береговых опор и посредине насыпи виднелись глубокие воронки. Саперы потрудились на славу. Глубоко закопанные три заряда по десять килограммов тола разнесли мост вдребезги.

В этот момент Василий обратил внимание, что стрельба значительно ослабела. Посмотрев на немцев, он увидел, что пехота отползает от «колючки», минометчики оттаскивают уцелевшие минометы в лес. Ответная стрельба взвода тоже затихла. Ну, это было как раз понятно. У пулеметчиков кончался запас снаряженных дисков и лент. Лейтенант понял, что немецкий комбат, потеряв возможность захватить мост целым, решил поберечь людей. Гарнизон огрызался слишком больно.

Обессиленный, Василий опустился на дно окопа и некоторое время сидел неподвижно. Затем приказал глядевшему на него с ожиданием третьему номеру ДШК, фамилию которого запамятовал:

– Давай бегом по окопам, собери всех командиров к дзоту. Пусть доложат о потерях.

Поглядел на часы. Было 15 часов 44 минуты. Казалось, с рассвета прошла уже вечность, а день едва перевалил за полдень.

«Хорошо хоть часы не остановились от сотрясений», – подумал младший лейтенант.

Начали собираться командиры отделений. Вместо Петрова пришел командир расчета старший сержант Онищенко.

– Что с Петровым? – предчувствуя недоброе, спросил Иванов.

– Погиб наш лейтенант. Вместе со всем расчетом. Прямое попадание мины в дворик. Немцы стреляли очень точно. Наверное, у них корректировщики сидели на деревьях и видели наши позиции. Но и мы четыре миномета у них разбили!

Сердце Василия сжалось.

«Вот и остался я один из трех друзей – младших лейтенантов, – с горечью подумал он. – Жалко Костю. Жалко Ивана».

Командир гарнизона оглядел остальных. У замкомвзвода Конюкова левое предплечье забинтовано, рука висит на перевязи. У обычно щеголеватого сержанта гимнастерка и галифе порваны во многих местах, залеплены землей. Лицо бурое и закопченное, только голубые глаза блестят. Другие выглядят не лучше. У Власенко забинтована голова под каской.

– Доложите о потерях. Начнем с Онищенко.

– Быстрее доложить, кто в строю. Кроме меня, один легко раненный минометчик и один присланный боец. Один минометчик тяжело ранен.

– В первом отделении в строю четверо бойцов, из них двое легкораненых, двое тяжелых, остальные убиты, – доложил Конюков.

– Во втором отделении в строю двое, один тяжелораненый, – сообщил принявший второе отделение Дементьев.

– В третьем отделении в строю трое бойцов, из них двое легкораненых, трое тяжелых, – доложил Власенко.

– Итого в строю пятнадцать штыков, включая легкораненых, плюс шестеро в дзоте и я сам. Всего значит двадцать один штык. Санинструктор цел?

– Здесь я, товарищ лейтенант, – отозвался младший сержант Воронин из-за спин командиров.

– И я цел, – послышался голос завхоза Прохорова.

– Ну, если завхоз цел, значит, не пропадем, – пошутил Василий. – Прохоров, пока передышка, раздай бойцам сухой паек и воду. Действуй.

Воронин, не сиди здесь. Всех тяжелораненых перенеси в блиндаж артиллеристов. Он целый. Я видел. И ближе других к дзоту. После тяжелораненых займись легкоранеными. Быстро.

Товарищи командиры! – официально обратился Иванов к оставшимся. – Мы выдержали уже второй тяжелый бой. Первую задачу командования мы выполнили. Мост врагу не отдали. Теперь мы можем отходить к своим. Но сейчас отходить нельзя. В тылу за нами – потрепанный батальон немцев. Немцы на нас сильно злые за потери и за мост. Если выйдем из окопов, нас сразу же обнаружат и перебьют в поле. Значит, надо продержаться до темноты, а потом по-тихому уходить. Так и приказывает нам командование. Думаю, немцы нас в покое не оставят. Им нужно восстанавливать мост. Скорее всего, они повторят артподготовку, затем снова атакуют. Для артподготовки им нужно подвезти снаряды к пушкам.

Сколько у нас времени? Не знаю. Может час, может полтора. Сейчас, как бойцы поедят, готовимся к отражению атаки. Секторы обороны отделений те же. Собрать все оружие, почистить. Снарядить диски, ленты, магазины. У каждого стрелка должно быть по винтовке и по автомату, по десятку гранат. Потом, если будет время, восстановить стрелковые ячейки для каждого бойца.