– Извини, что задерживаю тебя, – вдруг произнесла Инна Игоревна, опустив отстраненный взгляд на темную жидкость, которую она помешивала серебряной ложечкой. – Но кое-что нам стоит обсудить без участия лишних ушек.

– Новые инструкции?

– Скорее… моя личная рекомендация, – поправила она, встретившись со мной глазами. – Я знаю Вику с рождения – мне довелось трудиться домработницей в квартире ее родителей. Поэтому я больше всех переживаю о душевном состоянии девочки.

Я слегка нахмурилась, не совсем понимая, о чем речь, и откликнулась неуверенным кивком.

– Так случилось, что несколько месяцев назад малышка потеряла родителей… – Инна Игоревна запнулась и тяжело сглотнула горький комок.

А у меня глаза расширились от услышанного, и сердце больно ухнуло в груди.

– О боже…

– Ты должна знать, что девочку никто не обманывал, – собралась пожилая няня, отогнав лишние эмоции в сторону. – О том, что родителей больше нет, Вике сказали, и она может упомянуть об этом. Думаю, ты понимаешь, что не стоит развивать диалог на эту тему. Марк Алексеевич очень заботится об эмоциональной стабильности девочки – регулярно проводит с ней сеансы терапии, так что я прошу тебя отнестись серьезно к той работе, которую он проделал.

– Конечно… – глухо произнесла я, прикрыв рот ладонью. Господи, бедный ребенок – я никак такого не ожидала! – Как это произошло?

Вопрос вырвался сам собой, хотя я не собиралась выяснять подробности. И моя собеседница не стала уходить от ответа.

– Авария. Они были очень занятыми людьми и часто возвращались домой поздно ночью. В этот раз… не вернулись.

Некоторое время мы молча сидели, не прикасаясь к кружкам и думая каждая о своем. Немного собравшись с мыслями, я в какой-то момент осторожно спросила:

– Значит… Марк Алексеевич взял опекунство над Викки? Он был знаком с ее семьей?

– Он родной дядя девочки. Это дочь его единственной сестры.

– О, – отозвалась я с искренним сочувствием.

Выходит, мой работодатель совсем недавно потерял сестру…

– Да, – поддержала мои эмоции Инна Игоревна. А затем приглушенно добавила, будто вовсе не собиралась говорить об этом: – Честно говоря, я не ожидала, что старший брат Анны возьмет опекунство над Викторией, и сначала даже отнеслась к этому настороженно.

Я наклонилась чуть ближе к столу.

– Почему?

– Вика совсем не знала его. Да и я ничего хорошего не слышала об этом человеке с известной фамилией. Но теперь… я изменила свое мнение и уверена, что лучше Марка Алексеевича никто не смог бы так о ней позаботиться.

Меня удивило, что малышка не знала родного дядю, но я не стала уточнять причину. Возможно, брат с сестрой просто жили в разных городах.

– Инна Игоревна, – позвала я негромко, мучимая главным вопросом. – Вы же очень близки с девочкой. Разве есть необходимость в том, чтобы вас заменить?…

Моя собеседница вздохнула.

– К сожалению, я не могу себе этого позволить, – сказала она смиренным тоном, будто уже много раз размышляла на эту тему, но приходила к одному и тому же ответу. – Я никогда не была для нее няней, скорее – привычным лицом, поэтому я здесь. Но сейчас Вике нужны постоянная забота и всецелое внимание, а у меня семья, внуки… Да и не потяну я в своем возрасте такую работу.

Я понимающе качнула головой. Видела, что бывшая домработница любила девочку и переживала потерю ее родителей, но приоритеты уже расставила.

– А как же та няня, которая присматривала за Викки? Ну… пока родители работали.

– Она не устроила Марка Алексеевича, – уклончиво ответила Инна Игоревна. – Кажется, у них состоялась однократная встреча, после которой он и связался со мной.

Я опустила напряженный взгляд на кружку. Интересно, чем могла не угодить постоянная няня Вики господину Варавве? Хотя нет. Неинтересно. Скорее, я все еще удивлялась, почему он выбрал именно меня?

Глава 5

Первая ночь в чужом доме, как ни странно, прошла просто чудесно. Еще бы – на такой огромной, мягкой, потрясающе удобной кровати по-другому, казалось, и быть не могло.

Кое-как дотянувшись до часов, что стояли на прикроватной тумбочке, я отключила будильник и сладко потянулась. Инна Игоревна предупредила меня, что малышка Викки просыпается довольно рано – не позднее семи утра. К этому времени я планировала успеть позавтракать и привести себя в порядок.

Пока принимала водные процедуры, в голове то и дело крутился сон, приснившийся мне сегодня ночью. Я пыталась вспомнить его детали, но они постоянно ускользали от меня, лишь образ строгого хозяина резиденции четко отпечатался в памяти. Кажется, мы разговаривали с ним о чем-то… И я очень хорошо помнила, что сильно волновалась во время беседы.

Подумать только, какое впечатление произвел на меня этот человек! Уже даже снится.

В конце концов я решила больше не думать о лишнем и полностью сосредоточила мысли на Викки. После вчерашнего разговора на кухне с Инной Игоревной я по-настоящему осознала всю возложенную на меня ответственность. В свои совсем юные годы девочка пережила такое, чего врагу не пожелаешь. И невольно я очень жалела ее, хоть и понимала, что этого делать не стоит. Жалость – совсем не то, что ей от меня нужно.

Изо всех сил постаралась отбросить все тяжелые мысли и настроиться на позитив. Окончательно это получилось сделать, лишь когда я вошла в комнату маленькой принцессы. И снова чуть-чуть дыхание перехватило от ее сказочной обстановки.

За окном уже вовсю хозяйничал рассвет, окрашивая стены и светлую мебель в нежно-розовый цвет. А за воздушным балдахином на своей кроватке сидела малышка Викки, и на ее милом личике не было ни единого намека на сон.

– Привет, – тихонько поздоровалась я, искренне ей улыбнувшись. – Ты так рано встала?

Я немного растерялась от неожиданности, потому что была уверена – если малышка проснется раньше, я услышу это через радионяню, что накануне вечером мне выдала Инна Игоревна. С таким количеством младших братьев и сестер меня мало что могло удивить, но, выходит, не все дети, едва покинув царство Морфея, начинают яростно требовать к себе внимания.

– Я не хочу спать, – серьезно ответила Викки. Совсем как взрослая.

– А чем бы ты хотела заняться? – как можно мягче спросила я, испытав вдруг волнение.

Что если она не захочет идти на контакт со мной? Что если будет так же, как с другими нянями?

– Иглать, – уверенно заявила малышка, и я мысленно выдохнула.

– А какие игры ты любишь больше всего?

– Куклы там всякие, – смешно вздохнув, ответила она.

– Я тоже очень люблю играть в куклы, – улыбнулась я, даже ни капли не соврав.

Я действительно испытывала слабость к куклам. Наверное, не успела наиграться в детстве. Хоть и, казалось бы, до последнего ведь возилась с Ликой, строила домики ее куколкам, шила наряды… Пока моя младшая сестренка не выросла и не потеряла интерес к подобным забавам.

– И ты поиглаешь со мной? – радостно отозвалась Викки. Ее глазки буквально засветились восторгом, и у меня на сердце сразу потеплело.

– Конечно поиграю, малыш, – уверила я, окончательно осмелев и приблизившись вплотную к ее кровати. – Только сначала мы с тобой должны умыться, почистить зубки, сделать гимнастику, позавтракать…

– Ох… – печально вздохнула малышка. – Я так и жнала…

– Зато когда все сделаем – будем играть, сколько захотим! – горячо заверила я ее. – Обещаю тебе!

– Ну холошо, – кивнула Вика и с готовностью спрыгнула с кровати.

Мои тревоги оказались напрасными – мы очень быстро нашли с ней общий язык. Уже когда чистили зубы, заливисто смеялись на всю ванную комнату, и теперь мне сложно было представить, что этот чудесный общительный ребенок мог не идти на контакт с другими нянями.

Как я и обещала, после всех необходимых процедур мы очень долго играли с Викки, и обе получали огромное удовольствие от процесса. Я даже боялась рано радоваться, что все складывается настолько хорошо. Такая уж у меня натура – когда все вокруг замечательно, внутри неизбежно поселяется навязчивое чувство тревоги. Не может быть абсолютно все хорошо. Рано или поздно что-то обязательно произойдет.

Но сейчас я старалась не думать об этом. Просто делала свою работу, которую и работой назвать язык не поворачивался, настолько приятной она была. Я даже не заметила, как пролетел день. А следом и второй. И третий.

Каждый вечер я звонила маме – спросить, как дела дома, как малые, и, к счастью, все было хорошо. По крайней мере, пока они справлялись без меня, ну а я… безумно скучала по ним в чужих стенах. Порой меня так сильно ломало, что хотелось взять и сорваться домой прямо посреди недели! Но я держалась.

Мне удалось быстро адаптироваться к новым будням и распорядку своей воспитанницы. С Викки мы ладили прекрасно и все делали вместе. Много гуляли – на придомовой территории имелся уютный сквер, в котором специально для малышки установили персональную детскую площадку с качелями, горками и даже песочницей. Порой она менялась со мной ролями – учила буквам, как учила ее репетитор, а еще играм и шалостям. Даже сказки рассказывала перед сном, забирая у меня книгу. Хотя, скорее, это были истории или какие-то непонятные выдумки, но довольно логичные. Викки явно где-то их слышала, но ни одну из известных сказок это мне не напоминало.

В общем, я была довольна своей новой работой. Разве что хозяин дома по-прежнему вызывал у меня смешанные чувства. Изредка мы сталкивались с ним в холле и на лестнице, и при этом каждый раз он проходил мимо, не взглянув на меня и даже не поздоровавшись. Будто я не человек, а предмет интерьера какой-то… Высокомерный тип.

Как я ни уговаривала себя не придавать этому значения, все же меня задевало такое отношение. Но стоило вновь оказаться рядом с Викки, как все лишнее тут же вылетало из головы.

Я изо всех сил старалась быть для нее хорошей няней. Придумывала новые интересные игры, читала по памяти детские стихи, пела веселые песенки из разных музыкальных мультфильмов. И малышке было хорошо со мной. Мне так казалось. Она была весела, активна, а самое главное, за прошедшие дни ни разу не упомянула о родителях, чего я невольно и напряженно ждала. Зато постоянно спрашивала о своем дяде, а я диву давалась – как такой сухарь смог расположить к себе ребенка?

Сегодня, когда мы обедали на кухне, Викки вновь задала мне этот не частый, но регулярный вопрос:

– А когда Мак плидет? Он на лаботе?

– Да, солнышко, – привычно отозвалась я. – Кушай, не отвлекайся, а то не узнаешь, что я тебе сегодня приготовила.

– Узняю, – самоуверенно заявила Викки, но ложку в суп минестроне все же погрузила.

Только к еде она не вернулась. Ни с того ни с сего серьезно посмотрела на меня своими большущими голубыми глазками и важно так произнесла:

– Аина, давай не будем ссолиться.

– Конечно, не будем, – растерянно улыбнулась я в ответ. – Зачем нам с тобой ссориться? Мы будем жить дружно…

– И с Маком тоже не надо ссолиться. Ссолиться – это плохо, – надув губки, заявила малышка.

– Правильно. Ничего хорошего в этом нет, – кивнула я, стараясь понять, почему она завела этот разговор. – Но даже если вдруг такое происходит, то надо как можно быстрее помириться. Знаешь, есть такое заклинание? Нужно взяться мизинчиками и громко-громко сказать: «Мирись, мирись, мирись и больше не дерись!»

– Знаю, – деловито отозвалась Викки и быстро-быстро затараторила: – Если будешь длаться, я буду кусаться, а кусаться нам нельзя, потому что мы длузья!

– Какая ты умничка! – восторженно хлопнула я в ладоши. – Вот видишь, ты все уже знаешь. Прямо как взрослая!

– А вот Мак не жнает. Он не плишел к маме и не сказал миись-миись-миись, и они не помиились. Я его научу, чтобы он со мной не ссолился.