Симар сделал глубокий вздох, прикрыв глаза рукой. Жест боли. Наверное, он все еще надеялся, что она жива. Ведь если выжил я, то есть Азиз, значит, могла выжить и она. Но мои слова не оставили надежды.

– Что она хочет? – взяв себя в руки, спросил Симар. – Что ее не отпускает? Почему она здесь?

– Месть. Она ее не отпускает.

– Месть за свою смерть? – вкрадчиво спросил Симар. – Она помнит? Знает, кто ее убил?

Я не отвечал, заторможенно надевая ботинки. Но даже не глядя на Симара, я чувствовал его жгучий взгляд, требующий ответов.

– Нага, они убить. Она говорит, смерть род Тивара, они заслужить смерть.

Симар прикрыл глаза. Какое-то время молчал, Видящий задумчиво глядел мне за спину.

– Что еще она говорила? – спросил Симар.

– Она говорила, что Нага пытаться меня убить.

Симар непонимающе нахмурился:

– Алисана говорила о прошлом?

– Нет. Она говорила о сейчас. Я думать, это они в «Лотосе» пытаться убить. Не Капи.

Лицо Симара посуровело, взгляд стал жестким, эта новость ему явно не понравилась.

– За Капи также есть вина, если ты об этом. И дело не только в покушении в «Лотосе», – сказал он. – Это все? Она сказала что-то еще?

– Нет, только то, что помогать и хранить меня. Хотеть в медальон.

О том, что она хочет, чтоб я мстил за Игал, я, конечно же, решил промолчать.

– Видящий Миро, – обратился к нему Симар, – ты сможешь поместить часть этой души в медальон?

– Да, конечно! – закивал Миро. – Могу хоть сейчас. Второй медальон есть?

– Второй медальон остался на Зуене и, скорее всего, сейчас лежит на дне океана, – отрезал Симар.

– Если есть один медальон, то мы можем призвать вторую половину духов рода, – неуверенно сказал Видящий.

– Это позже, у меня на этот счет другие планы. Да и второй медальон еще сделать надо. А пока у Азиза нет наследников, в этом нет необходимости.

Я напрягся, нехорошее предчувствие заскреблось тонкими коготками где-то в глубинах подсознания.

– Приступай, – твердо велел Симар.

– Азиз, сними, пожалуйста, медальон, – попросил Видящий. – Положи его вон в ту жертвенную чашу, – он указал на бронзовую чашу в углу, стоявшую на узкой каменной стойке.

Я сделал все, что сказал Видящий. Но только он подошел к жертвенной чаше, как на лице его отразилось недоумение.

– Я не могу соединить эту душу с духом рода, – сказал он.

– Почему?

– Здесь нет родового духа, медальон пуст, – растерянно ответил Видящий.

Симар удивленно вскинул брови, вопросительно уставился на Видящего.

– И куда он мог деться?

– Этого я знать не могу.

Симар повернулся ко мне, лицо его стало мрачным и полным подозрительности. Скрестив руки на груди, он подошел и тихо сказал, как будто я не услышал это в первый раз:

– В твоем медальоне нет родового духа Игал.

– Где он? – нахмурившись, поинтересовался я, вспомнив, что лучшая защита – это нападение. – Где дух Игал? – повторил я с нажимом.

Я повернулся к Видящему Миро, требовательно уставившись на него.

Миро растерянно хлопал глазами.

– Откуда я могу знать? Я просто вижу, что этот медальон пуст, – развел он руками.

– Как такое могло произойти? Предположения! Слышал когда-нибудь о подобном?! – налетел Симар на несчастного Видящего.

– Такое бывает, если дух рода отправился мстить за смерть подопечного. Но Азиз жив. Могу только предположить, что это новый медальон, и в нем никогда не было родового духа.

Симар снова повернулся ко мне:

– Вчера, когда ты был без медальона, его могли подменить? – спросил он.

Я пожал плечами.

– Ты сказал, что забыл его в ванной, но в «Лотос» мы не возвращались. Значит, твой медальон должен был забрать тот, кто собирал вещи. Кто собирал твои вещи?

Я уже понял, куда он клонит: сейчас обвинит ни в чем неповинного Цая в подмене родового медальона.

– Медальон мне отдавать сегодня Зунар. Он его забирать из «Лотоса», – сказал я. А сам подумал о том, что нужно успеть предупредить Зунара, пусть придумывает теперь, как выкручиваться.

Симар нахмурился, глубоко выдохнул и устало прикрыл глаза.

– Что мне делать? – растерянно спросил Видящий.

– Помещай Алисану в этот медальон, – велел Симар, а сам решительно направился на выход.

Я напрягся, поняв, что не успею предупредить Зунара, так как Симар будет звонить ему прямо сейчас. И только я рванул за ним, как Видящий меня остановил:

– Вы мне нужны здесь, свамен. Душа матери привязана к вам.

Пришлось стоять и ждать, вглядываясь в коридор. От меня здесь ничего не зависело, оставалось только надеяться, что Зунар придумал что-нибудь на этот случай.

Видящий Миро бормотал замысловатую мантру из ничего не значащих для меня звуков, водил руками по воздуху, вытягивая нити шакти из источника. Я же не ощущал ровным счетом ничего. Все мои мысли были поглощены проблемой с Симаром и медальоном.

На миг почувствовал пробежавшийся холодок от затылка до копчика. Краем глаза увидел выплывшую из-за спины едва различимую темную тень. Она проследовала к жертвенной чаше, замерла. Видящий окутал ее потоками шакти, связал и будто бы разрезал на четыре части. Мерное сияние, светлый силуэт вырвался из темного силуэта и растворился в воздухе, а темная часть, сгусток, превратившийся в плотный шар, исчезла в жертвеннике.

Завороженный этим зрелищем, я не заметил, как в грот вернулся Симар и молчаливо замер у входа.

– Готово, – сказал Видящий и кивнул в сторону чаши, предлагая забрать медальон.

Я надел его и почувствовал легкий пощипывающий холодок на коже от медальона. Сначала на меня накатила ничем не обоснованная злость, затем она сменилась грустью, которая, в свою очередь, переросла в облегчение. Это были не мои чувства. Я их ощущал совсем по-другому, как в том сне, когда видел все глазами Алисаны.

«Ты все сделал правильно, Никита, – неожиданно раздался в моей голове ее голос. – Теперь мы связаны, не подведи. У меня одна надежда на месть – это ты. И именно ты, Никита, надежда Игал».

Глава 2
Дом

Мы покинули источник Игал и направились к сурирату.

– Зунар сказал, что с медальоном? – спросил я.

Симар кивнул, но ответил не сразу.

– Он должен был нас предупредить, особенно тебя. Забрать без спросу родовой медальон, – Симар устало замотал головой. – Знал ведь, зачем мы отправляемся к сварга-ракте. Иногда мне кажется, что мой брат совсем головой не думает.

Ясно, Зунар что-то придумал и взял весь удар на себя. Но мое любопытство не было удовлетворено до конца, поэтому я продолжил спрашивать, но начал издалека.

– Опасность, смерть, если трогать чужой медальон? Я думать, это так.

– Опасно, пока он на тебе или ты рядом и не желаешь, чтоб его трогали. Но если ты, к примеру, его потеряешь, нашедшему он не причинит вреда.

– А зачем Зунар его брать и давать мне этот? – подошел я наконец к главному вопросу.

– Он не хотел тебя беспокоить. Если б он попросил медальон, то ты бы переживал, что остался без защиты. Так он это объяснил.

Тем временем мы подошли к сурирату, дождались, когда луч заберет нас, и уже в сурирате Симар продолжил говорить, пока мы шагали по коридору:

– Зунар хочет найти второй медальон. Отыскать тело Зуена и Алисаны. Я и сам об этом думал, но решил отложить поиски до лучших времен.

Я с интересом уставился на Симара:

– Как это – найти?

Симар взглянул на золотые часы на запястье и продолжил объяснять:

– Родовые медальоны двух наследников связаны, потому что это части одних и тех же душ. Дух рода, по сути, разделен напополам на два медальона. И, конечно же, с помощью одного можно отыскать второй. Провидец может провести такой обряд и указать на карте, где находится второй.

Что ж, ясно. Весьма умно со стороны Зунара придумать такое оправдание. Вот только непонятно, как он собирается выкручиваться дальше.

– Правда, – садясь на диван, продолжил Симар, – не ясно, где Зунар нашел провидца. Наши все уехали в Акшаедезу по приказу императора. Что-то надвигается…

Последнее предложение Симар сказал явно сам себе.

– А этот? – Я коснулся медальона с Алисаной, решив перевести тему. – Он не родовой?

– Нет. В родовой мы переместим позже твою маму, – вздохнув, сказал Симар. – Тебе не о чем переживать.

– Медальон может убивать, – продолжил я расспрашивать Симара, раз он так охотно отвечал, – а это, – я коснулся своего лба, намекая на обод главы клана, – Хранитель рода, он тоже так работать?

– Нет, не совсем. Старший и Младший Хранители работают немного иначе. Они охраняют того, кто носит тиару главы и наследника клана. Но Хранитель не убивает, как дух рода, он лишь чувствует намерения и опасность, исходящие от других людей. Хранители привязаны к клановым источникам, поэтому чем дальше правитель от источника, тем слабее Хранитель.

Я понимающе закивал. Теперь понятно, почему Младший Хранитель не предупредил Зунара об отравлении в «Лотосе».

– На самом деле Хранители нередко спасают своих хозяев, проявляясь, – продолжал рассказывать Симар. – Когда они чувствуют угрозу или злые намерения других людей, они дают понять это. Но они оберегают не только наследников, а также их близких. Однажды, это было давно, когда Зар-Зана и Ашанти были еще маленькими, я сидел в своем кабинете и читал письма, как вдруг передо мной появляется Старший Хранитель. Первая мысль была – во дворце враг. Лев вел себя беспокойно, кружил у дверей, зовя меня за собой. Конечно же я побежал за ним. Он вел меня на верхние этажи и замер у балкона…

Симар глубоко вздохнул, видимо, эти воспоминания ему не нравились…

– Я успел ухватить Зар-Зану за руку. Еще бы немного, и она прыгнула бы вниз. – На какое-то время Симар замолчал, а затем продолжил: – Рабыня-няня, приглядывающая за ними, думала, что близняшки спят. Но девочки, обманув няню, только притворялись спящими. Сами же стащили зонтики и решили полетать на них. Прыгнуть с третьего этажа! Детские глупости, но они могли стоить им жизни, а Хранитель успел предупредить меня об опасности. Правда, Хранители не чувствуют опасность от предметов. Яд, подкинутая бомба или начавшийся пожар… Если в этом не участвуют человеческие эмоции, Хранитель их не опознает. А в тот раз он почувствовал страх Ашанти.

Полет до особняка был так короток, что только я настроился на разговор, как пилот из-за перегородки крикнул:

– Мы на месте!

Здесь было тихо, пьяняще пах жасмин. Вечерний прохладный ветерок колыхал листву, жизнерадостно щебетали птицы, а солнце неспешно пряталось за горизонт, окрашивая небо в оранжевый.

Охрана, спустившаяся к поместью первой, отворила перед нами высокие остроконечные кованые ворота. Симар пропустил меня вперед, и я вошел.

Дом Игал не был таким большим, как дворец Халов, здесь не было той помпезности и обширных зеленых садов и беседок, как в особняке Зунара. Но мне хватило одного взгляда на светлые стены с ажурной отделкой, на витражные окна и маленькие, увитые цветами балконы, чтоб полюбить этот дом всей душой.

Не знаю, что такое накатило, но мне здесь нравилось все: уютный закуток в вишневом саду со светлыми широкими скамейками-качелями, садовые скульптуры из мрамора, поилка для птиц, каменные орлы с распахнутыми крыльями на крыльце. Было во всем этом какое-то очарование.

А возможно, все эти чувства накатили просто потому, что у меня никогда не было своего собственного дома. Цирк и вечные разъезды: вереница из отелей, гостиниц и арендованных домов. А затем – комната в интернате, где мы жили вшестером. И последнее место: небольшой дом матери Диего. Но все это не то. Места, которое я бы смог звать своим домом, у меня не было никогда.

Я почувствовал тоску и грусть, это были не мои чувства, я их сразу опознал. Эти эмоции принадлежали Алисане.

– Здесь теперь никто не жить? – спросил я, когда мы остановились у входа.