– Эти царапины на передней части шеи не похожи на все остальные повреждения, которые можно найти на теле.

Бри прищурилась.

– Выглядит как царапины от ногтей.

– Да, и они очень глубокие, – согласилась доктор Джонс. Мэтт вгляделся в фотографию. Царапины шли вертикально почти от самого подбородка до подключичной впадины. Он быстро понял, что это ему напоминает.

– Она царапала собственную шею.

– Да, – доктор Джонс указала на ладони жертвы. – Два ногтя сломаны. Я взяла образец из-под ногтей и нашла следы крови.

– Кровь должна была глубоко забиться под ногти, если ее не смыло водой, – заметила Бри, и доктор Джонс кивнула.

В голове Мэтта сама собой возникла картина: Холли вцепляется ногтями в собственную шею.

– Вокруг ее шеи должно было что-то быть, и она пыталась то стянуть. Но я не вижу никаких следов удушения.

– Верно, – доктор Джонс встала около головы жертвы и указала на трахею. – На поверхности кожи было видно только легкое покраснение, но на внутренних тканях уже заметна полоса кровоизлияния. Рисунок поврежденных кровеносных сосудов позволяет предположить, что давление на ткани оказывало что-то достаточно жесткое – скажем, человеческое предплечье.

– Удушающий захват? – предположил Мэтт.

– Вполне возможно. Но исполнили этот прием крайне дилетантски. Видите повреждения трахеи? Если удушающий захват исполнен надлежащим образом, то никаких повреждений не остается.

– Так ее не задушили? – Бри вывернула шею, чтобы рассмотреть трахею поближе.

– И снова верно, – подтвердила доктор Джонс. – Повреждения трахеи не настолько сильные, чтобы полностью перекрыть дыхание. Она умерла от того, что ей сдавили шею.

Брат Мэтта раньше был бойцом MMA, и Мэтт регулярно тренировался в его спортзале. Он был не понаслышке знаком с удушающими захватами. Когда профессионал берет тебя в захват, локоть всегда находится над трахеей, чтобы не перекрыть доступ к кислороду и оставить человеку возможность дышать. Сдавливаются только обе стороны шеи, тем самым пережимая кровеносные сосуды и лишая мозг притока свежей крови. Так можно вырубить человека всего за несколько секунд.

Доктор Джонс стянула с рук перчатки и отложила их на соседний столик.

– При правильном применении – его вы часто можете увидеть в выступлениях бойцов смешанных боевых искусств – человек либо освобождается из захвата прежде чем потеряет сознание, либо его отпускают, как только он обмякает. Кровь снова приливает к мозгу, и человек быстро приходит в себя.

Судьи всегда тщательно следили за поединками и разнимали драку, как только один из участников терял сознание.

– А если захват не ослабить? – спросила Бри.

Доктор Джонс взмахнула рукой, указывая на безвольное тело жертвы.

– Тогда ты умрешь.

Глава седьмая

Бри отошла от секционного стола, позволив доктору Джонс вернуться к работе, а сама принялась обдумывать происходящее.

Итак, Холли Торп не совершала самоубийство.

Кто же ее тогда убил?

Бри направилась к соседнему столу, накрытому белой простыней. На ней была разложена одежда Холли – простыня нужна была для того, чтобы точно сохранить все следы улик и не позволить любым мелким частичкам разлететься по воздуху.

Каждый предмет одежды снабдили биркой и пронумеровали, но в пакет для улик их убирать было еще нельзя – сначала следовало просушить в специальном шкафу, чтобы предотвратить размножение бактерий или плесени, которые могли повредить ткань или стереть следы чужой ДНК. Доктор Джонс еще не успела передать ей список снятых с тела убитой предметов, но и без этого Бри сразу заметила, что блузка сделана из дорогого шелка, а на воротничке красовался дизайнерский лейбл. Джинсы и ботинки же были от самых обычных брендов, которые можно купить в любом торговом центре.

Делать тут было больше нечего, так что Бри с Мэттом направились прочь из комнаты для вскрытий, стянули с себя защитные костюмы и вышли из здания.

Оказавшись снаружи, Бри подставила лицо весенним солнечным лучам. Тепло согревало ее кожу, но холод морга успел пробрать ее до самых костей и все еще не хотел отпускать.

Бри поежилась.

– Холли убили.

Мэтт дышал так часто и так глубоко, словно только что выплыл из-под толщи воды и все никак не мог надышаться.

– А потом ее смерть тщательно обставили как самоубийство, так что, возможно, убийство было преднамеренным.

– Убийца даже оставил фальшивую предсмертную записку, – Бри чувствовала, как внутри разгорается ярость.

– Что дальше? – спросил Мэтт. – Хочешь снова поговорить с Оуэном Торпом? Или подождем, пока узнаем что-нибудь новое?

– Нам нужен ордер на обыск их дома, – Бри поджала губы. Она сама вызвалась сообщить Оуэну новости сразу после вскрытия. – Скажу Тодду заполнить все нужные документы, а пока съездим к сестре Холли. Может, она опровергнет историю Оуэна.

Бри не хотелось, чтобы он о чем-то догадался, хотя, конечно, это уже было не так важно. Если Оуэн действительно убил собственную жену, у него было полным-полно времени, чтобы избавиться от улик.

Мэтт кивнул.

– Хороший план. Не нужно давать ему шансов подкрепить свое алиби.

– Именно, – затем Бри позвонила своему заместителю и вкратце рассказала о результатах вскрытия. – Получи ордер на обыск дома Торпов. Еще нужно проверить биографию Холли и Оуэна Торпа, а также Шеннон Фелпс. Кроме того нам понадобится ордер на получение финансовых отчетов о состоянии Холли Торп, Оуэна Торпа и Шеннон Фелпс. Но сначала позвони работодателю Холли, в «Беккет Констракшен», и узнай, была ли она на работе в пятницу. Если мы сможем отследить ее перемещение по городу, это поможет точнее установить время смерти.

– Уже занимаюсь, – он отключился. К тому моменту, как Бри возглавила департамент шерифа, особого опыта в расследованиях у Тодда не было. Прошлый – продажный – шериф предпочитал держать все расследования под строгим контролем, а многие дела и вовсе заминал. Но учился Тодд быстро.

– Хочешь отправить Оуэна в участок? Пусть помаринуется немного, пока мы будем обыскивать его дом.

– Нет. Не хочу, чтобы он испугался и принялся прикрываться адвокатом. Сначала мы с ним поговорим, потом покажем ему ордер на обыск. Это застанет его врасплох.

Они заехали в участок, чтобы оставить там машину Мэтта, а затем вместе сели во внедорожник Бри. Через бортовой компьютер Мэтт быстро нашел адрес, по которому жила Шеннон Фелпс.

– Сестра Холли живет на Рурал-роут, дом 29, – сообщил он, а затем вбил адрес в навигатор.

Бри выехала на шоссе, ведущее прочь из города, и уже через пятнадцать минут свернула в новый высококлассный район. Дом Шеннон был серым, двухэтажным, в фермерском стиле: с красивым крыльцом, которое украшали подвесные горшки с цветами.

– Симпатичный дом, – заметила Бри.

– Куда лучше, чем тот, в котором живут Холли и Оуэн.

Телефон Бри зазвонил – это был Тодд.

– Ты на громкой связи. Со мной сейчас Мэтт. Что-нибудь узнал?

– Я поговорил с секретарем «Беккет Констракшен», – зазвучал искаженный эхом голос Тодда. – В пятницу Холли Торп отработала полный рабочий день. Ушла в пять часов вечера. А владельца фирмы – его зовут Пол Беккет – сейчас нет на рабочем месте.

– У тебя есть его личный номер? – спросила Бри.

– Я пришлю СМС. Сейчас я занимаюсь ордером на обыск. Я отошлю запрос по электронной почте, так что ответ должен прийти быстро.

Бри попрощалась с Тоддом, и вскоре он прислал ей номер телефона Пола Беккета. Она попыталась ему позвонить, но попала на автоответчик, так что все, что ей оставалось – это оставить сообщение с просьбой перезвонить.

После этого они с Мэттом вышли из машины и направились к крыльцу. Когда Бри постучала в темно-красную дверь, из глубин дома раздалось тявканье какой-то маленькой собачки.

Послышались шаги. Вскоре дверь распахнулась: за ней стояла невысокая женщина с кудрявыми светлыми волосами, доходящими до подбородка. Одной рукой она прижимала к себе маленькую пушистую собачку, нижняя челюсть которой так сильно выступала вперед, что нижние клыки торчали наружу, словно у пираньи.

– Чем могу, – она шмыгнула носом, – вам помочь?

Шеннон была ужасно похожа на свою сестру: разве что весила килограмм на пять больше. Черты ее лица выглядели мягче – у Холли были сильнее видны скулы, тверже выглядела линия челюсти. К красным глазам Шеннон прижимала уже изрядно помятую салфетку, и все ее лицо опухло от слез.

– Шеннон Фелпс? – уточнила Бри. Та перевела взгляд на Мэтта и какую-то секунду оценивающе его изучала. Что ж, в этом Бри ее винить не могла.

Она представилась сама, затем представила Мэтта. Кажется, только тогда Шеннон наконец заметила ее форму шерифа, и глаза у нее в ужасе расширились.

– О боже. Вы по поводу Холли, – ее лицо сморщилось, и по щекам заструились слезы.

– Мы можем войти? – спросила Бри.

Шеннон только кивнула с напряженным лицом: кажется, сейчас она вообще не могла говорить. Она просто повернулась и махнула им рукой, призывая идти следом.

Бри с Мэттом оказались в коридоре с деревянным паркетом, который вскоре вывел их в бело-серую кухню, оформленную в современном стиле. Там Шеннон поставила собаку на пол и замерла посреди кухни, словно не зная, что ей делать дальше.

На столе стояла одинокая чашка, из которой свисал хвостик чайного пакетика.

– Мы очень сочувствуем вашей потере, – сказала Бри. Шеннон отрывисто кивнула. – Нам бы хотелось задать вам пару вопросов, – продолжила Бри.

Собака, замершая у ног Шеннон, вдруг зарычала, с ненавистью глядя на Бри своими черными глазками-бусинками.

Вообще-то она сильно боялась собак, но эта мелочь и пяти килограммов-то не весила, так что Бри смола это проигнорировать.

– Простите, – Шеннон опустилась на стул. – Ему не нравятся чужие люди. Он никогда не кусается, только лает.

Пес повернулся и настороженно приблизился к Мэтту. Принюхался. А затем по какой-то совершенно необъяснимой для Бри причине он немного расслабился и даже дернул хвостом, словно раздумывал, не пришло ли время им завилять.

Мэтт присел на корточки и протянул ему руку.

– Кто хороший мальчик? – протянул Мэтт высоким голосом – на него он переходил каждый раз, когда общался с собаками. И, естественно, пес тут же смягчился и подошел поближе, позволяя себя почесать.

– Ого. Обычно он не подходит к людям, – теперь во взгляде Шеннон сквозило восхищение.

– Он просто знает, что я люблю собак, – Мэтт потрепал дворняжку по ушам и выпрямился.

Бри кивнула ему на стул, стоящий напротив Шеннон. Он кивнул, поняв, чего она хочет: Мэтт должен был вести разговор сам. То, как быстро он поладил с собакой, явно помогло ему войти в контакт с Шеннон, и теперь она доверяет ему больше, чем доверяет Бри.

Тем временем она осмотрела комнату, пока взгляд ее не остановился на рамках с фотографиями, которые выстроились на полке в стройный ряд. На большинстве из них была собака Шеннон, но один снимок все же привлек внимание Бри. Шеннон и Холли, совсем еще маленькие – одной, наверное, около восьми, другой около десяти. Они стояли рядом, плечом к плечу, похожие, как две капли воды. Каждая девочка сжимала в одной ладони бейсбольный мяч, а в другой – биту, хоть и держали они их в противоположных руках, словно отражались в зеркале.

Шеннон обхватила чашку обеими ладонями.

– Я не поверила Оуэну, когда он позвонил прошлой ночью, – сказала она, глядя на Мэтта. – Он сказал, что Холли совершила самоубийство. Что она прыгнула с моста.

– У Холли была депрессия? – спросил Мэтт. – У нее были какие-то причины совершить самоубийство?

– Мы обе грустили из-за мамы. У нее рак, четвертая стадия. Плюс… – теперь дыхание Шеннон вырывалось из груди какими-то дрожащими вздохами. Она ненадолго замолчала и прижала ладонь к груди, пытаясь успокоиться. – На том же самом месте умер наш папа.