Фредрик фыркнул. В этом он абсолютно прав. Когда Фредрик с Кафой расследовали дело о бойне в Сульру, оказалось, что пресса получила информацию с телефона Симона Рибе. В тот момент нынешний премьер был лидером оппозиции в Стортинге. Следователи предоставили эти данные Рибе, и он сказал, что телефон у него был украден. Обвинить Рибе в утечке информации полицейским так и не удалось. И премьер однозначно дал понять, что он и его крыса остались крайне недовольны обвинениями в их сторону. И они не забыли, что предъявил их им Фредрик. Но Фредрик не стал об этом рассказывать, а просто пожал плечами.

– Мы встречались, да. И я предпочитаю скотч. Односолодовый.

Бюлль пошел к барной стойке, и Фредрик воспользовался моментом, чтобы его рассмотреть. Лицо округлое, как у пожилых мужчин, словно скоро скукожится. Под тонкими волосами проступали пигментные пятна. Он вел себя тут как дома и быстро вернулся с высоким тонким бокалом с красным напитком. Окунув пальцы в него и попробовав, он подвинул Фредрику его стакан.

– Люблю сладенькое, – сказал он. – Тут его отлично делают.

– Вы же сами из Обороны? – спросил Фредрик.

– Откуда вы знаете? Загуглили?

– Что-то есть в том, как вы себя ведете.

Огромный живот Бюлля сотрясся от смеха.

– Хотите сказать, в том, что я привык добиваться желаемого? Вы правы. На самом деле, я и в полиции тоже работал. – Он сделал паузу, будто чтобы посмотреть, как отреагирует Фредрик на эту информацию. – Но это было еще до вашего времени. Тогда все было проще. Я служил во флоте, и там нам предложили полугодовой курс в полиции. Несколько лет я проработал в Осло, а потом стал следователем, как вы. Больше всего меня привлекали встречи с преступниками на допросах. Потом, будучи уже в годах, я выучился на психолога и постепенно вернулся в Оборону. Там я несколько лет работал военным психологом, а потом стал политиком на полную ставку. И вот сижу здесь.

Он сделал большой глоток.

– Бейер. Я о вас слышал. Впечатляет, как вы предотвратили покушение на премьер-министра прошлой зимой.

– Спасибо.

– А когда я услышал о вас, мне сказали, что вашим отцом был Кен Бейер.

– Правда…?

– Я познакомился с вашим отцом во Вьетнаме. Вы знали это? Что норвежские военные моряки работали там на американцев?

Фредрик этого не знал, и Бюлль продолжил рассказ. В то время он сам был молодым. Только закончил военно-морское училище, когда один из преподавателей, офицер разведки, его нанял.

– Перед тем, как война разыгралась по полной, норвежские торпедные катера были предоставлены в распоряжение ЦРУ. Задачей было доставить южновьетнамских солдат «коммандос» по реке в Северный Вьетнам. Я был мастером – главным старшиной на одном из катеров. А ваш отец командовал базой, к которой мы относились.

– Вот оно что.

– Дерьмовая была война. Для меня – в буквальном смысле слова дерьмовая. Через несколько недель я заразился холерой. Знаете, к чему это привело? Мне дали кличку Засранец. – Хокон Бюлль засмеялся так сильно, что затряслись плечи. – Мы с вашим отцом вместе смогли оттуда выбраться. Во время артиллерийского обстрела я сидел на унитазе, и у меня был такой жар, что я едва соображал, что происходит вокруг. Ваш отец вытащил меня оттуда и бросил в окоп, а снаряд попал прямо в тот хилый скворечник, который служил туалетом. От солдата, с которым я туда пошел, мы нашли только руку… Вашему отцу раздробило плечо. Кажется, ему потом дали за это «пурпурное сердце».

Фредрик кивнул.

– Так что Кена Бейера я никогда не забуду. Он, наверное, вам об этом рассказывал?

– Отец мало говорил о себе. И никогда о Вьетнаме.

Фредрик попытался сделать вид, что в нем ничего не шевельнулось. Бюлль уже второй человек за короткое время, говоривший о его отце. Фредрик подумал, а не рассказать ли ему о Бенедикте Штольц? Что есть журналистка, преследовавшая Хенри Фалька до того, как его убили, и что теперь она исчезла. Ментальная карта этого расследования постепенно становилась четче. Проступила местность, береговые ориентиры, а главное – дороги между ними. А что, если Бенедикте Штольц напала на след совершенно другой истории, совсем не про оружие, попавшее в руки террористам? Что, если на самом деле речь идет про самолеты-разведчики? Эта сенсация могла бы перевернуть все правительство. Горячая фантазия любого журналиста.

– Честно говоря, поэтому я вас сюда и пригласил, – сказал Бюлль, прервав ход его мыслей. – Не для того, чтобы говорить о Кене, но если вы унаследовали хотя бы долю процента его личности, у меня есть кое-что, что может вам помочь.

– Так-так?

– Полагаю, вы проверили компьютер Хенри Фалька?

– Да. Документов, которые вы описываете, там нет.

– Да. Уже нет. Материал, к которому Фальк имел доступ, был, конечно, зашифрован. Чтобы его прочитать, нужен ключ шифра. Пропавшая флешка и являлась этим ключом. Тот, кто взял документы, знал, что ему понадобится ключ, и поэтому он просто загрузил их на ту же флешку. А потом удалил с компьютера Фалька.

– И зачем ему это делать?

– Полагаю, чтобы ни у кого не было к ним доступа.

– А мог Фальк добровольно отдать кому-то флешку? – спросил Фредрик. – Или, может, на него давили, угрожали, или… – Его прервал качающий головой Бюлль.

– Нет. Я совершенно точно знаю, что флешка находилась в квартире Фалька в момент убийства. Ее забрали только на следующий день.

Фредрик затих. На следующий день после убийства. Когда они с Кафой были в квартире Фалька. И наткнулись на Франке.

– Откуда вы об этом знаете?

Мобильный Фредрика лежал на столе. Бюлль вставил в USB-порт палочку длиной около сантиметра.

– Вот так, – сказал он и вынул флешку. – Мы установили на нее ключ, но там есть еще и локализатор. Флеш-ка отправляет сигналы. Я поставил на ваш телефон программу, которая этот сигнал считывает.

– Так вы знаете, куда делась флешка? – Фредрик не смог скрыть удивления.

– К сожалению, сигнал довольно слабый. – Бюлль нажал кнопку на телефоне Фредрика, и открылась карта Осло. Тоненькая зеленая полоска показывала, что флешку забрали из квартиры Фалька на Тьювхолмене и увезли к северу города, а потом обратно в центр и на Шурсёя – огромную гавань на востоке города. Там сигнал пропал.

– Мы ее, конечно, искали, – сказал он с грустью. – Но безрезультатно. Так что мы предполагаем, что отправитель сигнала находится в каком-то помещении. Если флешку переместить, вы увидите сигнал на своем телефоне. Программа скажет вам, где именно находится флешка.

Фредрик кое-как доковылял до «Paris H», он был пьян. Почему он просто не поехал домой, когда Бюлль встал и застегнул свое длинное пальто? Почему он остался сидеть в баре в поисках счастья на дне стакана?

Потому что других дел у него не было. Рабочий день окончен. Ночь только начиналась. Дома его никто не ждет. Фредрик отправился в «Paris H», вспомнив об одной женщине. С темно-рыжими волосами, глазами цвета океана и игривой похотливой улыбкой.

Но ее тут не оказалось. Он купил себе колу и уже собирался уходить, когда в его столик вонзился прозрачный ноготь.

– Вы же Бейер, верно?

Она была моложе него, блондинка с точеной фигурой и улыбкой на лице.

– Мы знакомы?

– Я Стине, – представилась она и протянула руку. – Вы просто видели меня только в форме. Я работаю в отделе охраны порядка.

Глава 16

Когда он проснулся, окно было открыто, так что в комнате стало холодно. Но он не замерз, потому что сердце в груди бешено колотилось. Он так крутился во сне, что болели мышцы. По полу стелился холодный воздух, а Фредрик слушал завывания ветра. Взвизги ночных такси на Богстадсвейен и гомон пьяной молодежи, возвращающейся домой с вечеринок. Он слышал и ее звуки. Она завернулась в одеяло, забыв, что их двое, и размеренно дышала, и он попробовал дышать в ее темпе. В полутьме ее милые веснушки казались просто точками. В уголках глаз собралась тушь, рот с пухлыми губами слегка приоткрыт.

Фредрику не спалось. К нему вернулся он – мужчина с гладко выбритой, белой как лед головой, с шишковатыми остатками хрящей на месте ушей и с темной, клокочущей дырой вместо носа, рта и языка. Если Фредрик погрузится в сон, звук ее ровного дыхания, шума с улицы и явившийся Фредрику призрак сольются воедино в гротескную шипящую ярость.

У этой ярости было имя, и Фредрик не хотел о нем думать.

О Стаффане Хейхе.

Из мира сновидений его вытащил неприятный гул, и Фредрик понял, что все это был сон.

Гул становился сильнее – его телефон вибрировал на тумбочке. Картинки из сна ускользали. Шторы приглушали свет снаружи, а яркий экран мобильного резал глаза.

– Привет, Кафа, – голос Фредрика прозвучал хрипло.

– Доброе утро, Фредрик. Я тебя разбудила?

– Нет, конечно.

– Криминалисты попросили нас приехать на автомойку. Давай встретимся там? Мне надо с тобой кое-что обсудить.

– Ладно, – сказал Фредрик и приподнялся на локтях. Хорошо, что вчера перед сном он выпил две таблетки «Парацетамола» и пол-литра воды, спасибо опыту. – А сейчас ты не можешь сказать?

– Ты один? – спросила Кафа.

– Черт, ну конечно один.

Он нащупал выключатель и включил свет. Так-то лучше. Теперь он проснулся.

– Я не уверена, как правильнее к этому подступиться… – начала она. Я поговорила с компанией, отвечающей за охрану в доме Хенри Фалька. Чтобы проверить, есть ли записи с камер наблюдения. По их словам, эти видео передали в полицию уже на следующий день после убийства.

– Вот как?

– Это Франке попросил материалы, когда его впустил сторож. Он забрал с собой весь жёсткий диск, так что потом система лежала двое суток. Когда мы приходили, не осталось ни одного кадра ни с ночи убийства, ни со следующего дня.

Фредрик не ответил, лишь задумчиво прикусил губы. Старший офицер Франке Нуре. Кафа тогда еще удивилась, что он делал в квартире.

– Почему он никому не сказал, что забрал видеозаписи? Где они? – продолжила она.

– Уверен, этому есть какое-то простое объяснение, – пробормотал Фредрик. – Буду через полчаса.

Когда он спустил ноги на пол, из коридора донеслось шлепанье босых ступней.

– Я услышала, что ты проснулся, – раздался радостный голос. – Воспользовалась твоим душем. Надеюсь, ничего страшного. И взяла одну из неоткрытых зубных щеток в шкафу. Не была уверена, что тебе понравится, если я почищу твоей.

Нацепив очки на нос, Фредрик прикрылся одеялом. В дверях стояла высокая улыбающаяся блондинка. На ней была та же светлая блузка, что и вечером. Вокруг талии она обернула одно из его полотенец.

– Слушай, я не могу найти ни лифчик, ни трусы. Ты же не из тех, кто любит понюхать трусики? – Она искренне рассмеялась. – Если ты не против, я возьму одни из твоих боксеров. Лифчик у меня есть в шкафчике на работе. – Она взяла с письменного стола его любимые трусы, сбросила полотенце и надела их.

Фредрик откашлялся.

– Я скажу, когда найду твое белье… эм…

– Стине, – закончила она. – Можем встретиться в укромном месте в отделении и поменяться бельем. – Она косо улыбнулась. – Да я шучу. Кстати, спасибо за вчерашнее. Мне кажется, ты классный парень. Только немного мрачный.

– Спасибо. Это типа моя фишка.

– Это звонила твоя девушка?

Он захохотал. Слишком громко и слишком долго.

– Да нет, просто коллега.

– Как и я, – сказала Стине. – Не волнуйся. Я никому ничего не расскажу.

Слякоть замерзла в лед. Полицейское ограждение убрали, движение восстановили, и под бетонным мостом снова стояло облако выхлопов. Фредрик нашел взглядом Кафу и главу криминалистов, Тересе Грёфтинг. Обе они пили кофе на заправке около мойки. Ворота на мойку были открыты. Тела убрали, «Теслу» увезли. Мужчина и женщина, оба в защитных костюмах, собирали лампочки в пластиковый ящик. Вода на полу на холоде превратилась в красноватую ледяную корку.

Кафа с Тересе стояли у высокого столика в самой глубине кафе. Покупателей не было, и только молодая девушка за стойкой переворачивала сырные сосиски на гриле. На столике между следователями лежал один из пакетов с уликами и Кафин исцарапанный ноутбук.

– Быстро ты, – сказала Кафа и дала Фредрику одноразовый стакан с надписью «Лучший кофе для лучших людей». Он понюхал его и заключил, что обе части высказывания – ложь.