– Нет, конечно. Мы же не в Турции, – она так посмотрела на Кафу, словно та была не в своем уме. – Мне показалось любопытным, что он упомянул об этом.

– Может, у него нет опыта работы. Полагаю, вам известно о его прошлом?

– О каком именно – конькобежном или уголовном? – усмехнулась Хоуп. – Конечно. Его бывшая жена мне звонила. Но нужно же давать людям шанс, вы так не думаете? – Она подвинула коробку с сахаром через стол. – А что он такого натворил-то?

– Его имя всплыло в одном расследовании. Какой он человек, как бы вы его описали?

Хоуп пожала плечами, явно обиженная, что Кафа не ответила на ее вопрос.

– Да нормальный. Трахаться я бы, конечно, с ним не стала. Да и вы тоже. Вы, турки, не любите открывать винный погреб кому попало.

– Пакистан. Раз уж вы заговорили о том, откуда мои родители. Пакистан, это на границе с Афганистаном. А не Турция.

– Но там же, наверное, все то же самое?

– Понятия не имею, я там никогда не жила.

Дженнифер Хоуп смерила Кафу взглядом, словно между ними происходила дуэль.

– Вам понравился кофе?

Кафа не ответила.

– Мне нравится крепкий. Такой пьют в Турции. Ну ладно. Наверное, больше я ничем не смогу вам помочь.

– Турки не добавляют в кофе сливки, – сказала Кафа.

На мгновение Хоуп окинула ее взглядом.

– Да, конечно. Вы же мусульмане.

Кафа вышла на улицу, пока Дженнифер пошла в колодец для слива, как она его назвала. Учитывая крепость кофе, Кафа подумала, что процесс затянется. Когда управляющая наконец вышла, на ней поверх комбинезона была надета огромная военная куртка.

– А что вы строите? – спросила Кафа.

– Завод по переработке мусора. Та старая каменоломня заброшена, поэтому ее будут использовать как свалку. Здесь будут сортировать отходы – такие, как холодильники и тому подобное.

– Посреди леса? И власти, отвечающие за окружающую среду, на это согласились?

– Здесь уже все устроено под отходы, требующие специального хранения и утилизации. Раньше этот лес был местом, где закапывали нацистские бомбы и гранаты, оставшиеся после войны. Они называли его Чернобыль.

– Чернобыль?

– Вы же слышали про тот взрыв, да? На атомной станции в Советском Союзе?

Кафа понимающе кивнула.

– Ветер дул в сторону Норвегии и, принеся с собой радиацию, распространил ее, так ведь? Беккерели и все это дерьмо. Пришлось зарезать кучу оленей и овец, пока они не стали светиться. Когда радиоактивную заразу сожгли, пепел осел вместе со старой взрывчаткой в долине. После этого власти закрыли территорию.

– Никогда об этом не слышала.

– Я думаю, об этом почти никто не слышал. Сейчас там огромный забор.

Глава 21

Фредрик припарковался между двух машин на стоянке к северу от Маридалсваннет. Он замерз и не стал глушить двигатель. Эту полицейскую машину без опознавательных знаков давно было пора заменить, но ему нравился старенький «Форд Эскорт». Наверное, потому, что эта машина была оборудована так, как надо. Рычаг скоростей, мощный ручной тормоз, рычаг поворотника и CD-проигрыватель. И все это не ломается каждый раз, когда Фредрик тормозит на светофоре. Единственная сеть в этой машине – массажная шариковая сетка, на которую Фредрик откинулся затылком.

Вдалеке, на краю леса, он заметил пару лыжников и стал вспоминать, когда в последний раз был в горах. Наверное, когда они расследовали бойню в Сульру. Бывший дом той секты находится всего в километре отсюда, чуть глубже в долине Маридал. Фредрик надеялся, что ему никогда больше не придется возвратиться в это место.

Сегодня ровно неделя с убийства Хенри Фалька и Беаты Вагнер. Неделя с исчезновения Бенедикте Штольц и с того момента, как небеса разверзлись и снегом покрыли землю. Фредрик в равной степени надеялся и боялся обнаружить красный «Мини-Купер» журналистки здесь, на обочине или среди холмов.

Надеялся потому, что это бы подтвердило первую часть его теории. Что Штольц встретилась здесь с Рикардом Рейссом.

Боялся потому, что это доказывало бы и вторую часть его теории. Что журналистку заманили сюда, а уехать самостоятельно она уже не смогла.

Фредрик проверил все до одного парковочные места. Объехал все местные дороги и спрашивал у всех, кого встречал. Ни одного заснеженного «Мини» он не нашел.

В раздражении он стукнул по экрану мобильного. Флешка должны находиться прямо здесь. Но где именно расположена точка? Фредрик приблизил карту. Зеленая тонкая полоска напоминала лишь плохую кардиограмму, проходящую по всей местности, через озеро и обратно. Тьфу ты. Он застегнул молнию на куртке до подбородка и вылез из машины.

Вдоль впадавшей в Маридалсваннет реки шла проселочная дорога. Сейчас на ней лежал толстый слой снега, но, возможно, до снегопада по ней можно было проехать? Фредрик знал, что дальше по дороге стоят пара развалюх-сараев и старая электростанция. Может, оставить машину тут? Ботинки у него, конечно, будут полны снега, он замерзнет, но сделать это придется.

Вскоре его окружили высокие деревья. Параллельно дороге тянулись лыжный след, тропы косуль и зайцев. Несмотря на холод, в кронах деревьев сильный ветер с воды превратился в приятный бриз, и солнце пробилось сквозь облака. Фредрик ощутил умиротворение. Или лучше сказать – присутствие. Не только физическое, но и духовное. Тишина. Природа и небеса. Все это так близко. Так по-настоящему. Словно пробудились инстинкты. Интересно, Бенедикте Штольц тоже почувствовала нечто подобное? Поняла ли она, что что-то не так, догадалась ли, что у Рикарда Рейсса руки в крови, и просто залегла на дно? Фредрик на это надеялся. Очень надеялся.

У электростанции красного «Мини» не оказалось, а сараи по пути выглядели все более и более разрушенными. Дорога уходила дальше, и Фредрик уже не на шутку замерз. Почему он решил, что машина должна быть именно у этой дороги, а не какой-то еще? Это безнадежный путь, понял Фредрик и поспешил обратно к машине.

Преодолев последний сугроб, следователь заметил мужчину, убиравшего лыжи в машину. Ему было за пятьдесят, ростом на две головы ниже Фредрика, в анораке, бриджах и шерстяных носках ручной вязки. Увидев Фредрика, он ухмыльнулся.

– Надо было вам идти на лыжах, – сказал он, кивнув на полные снега ботинки Фредрика. – Там есть лыжня.

– Это да, спасибо, – ответил Фредрик, руками доставая крупные снежные комки. По виду это был человек с высшим образованием, с домом в Уллевол Хагебю, любивший читать газеты по утрам и не евший мясо по понедельникам. – Вы часто тут ходите на лыжах?

– Так часто, как только могу. И на коньках катаюсь, если снег не слишком глубокий, – ответил мужчина, кивнув на озеро на другой стороне дороги.

– Вы случайно не видели здесь красный «Мини Купер»? – За спрос не бьют.

– Сегодня?

– За последнюю неделю.

Всем своим видом мужичок показывал, как усиленно размышляет.

– Нет, не думаю. Вы потеряли машину?

– Я из полиции, – ответил Фредрик. – Ищу пропавшую женщину. Около тридцати, блондинка, стройная. Пропала примерно неделю назад, уехав на красном «Мини».

Мужик перестал корчить гримасы.

– Не видел. Но если она в лесу, то скоро появится. Тут популярное место для прогулок, не так-то просто спрятаться. К тому же, передавали смягчение погоды. Сейчас снега много, но предсказать, сколько его останется через неделю или две, невозможно.

– Ну что ж, спасибо за помощь, – недовольно пробурчал Фредрик.

– Что вы, не за что.

Он уже собирался сесть в «Форд», когда увидел, что мужчина смотрит на озеро.

– Она ведь не пошла по льду?

– О чем вы?

– Каждый год находится какой-нибудь дурак, считающий, что лед везде одинаковой толщины. Но это не так – здесь есть несколько коварных мест. Пропала неделю назад, говорите? До того, как выпал снег, лед блестел как зеркало.

Фредрик сделал несколько медленных шагов к машине лыжника, ища телефон в кармане. В голове роились мысли. Если с Бенедикте что-то сделали, вряд ли преступник бы захотел, чтобы ее нашли. Снег растаял бы, а вот подо льдом ее нашли бы не раньше весны.

Фредрик открыл приложение, отслеживающее флешку. Приблизил черточку, которая вела к озеру.

– А где находятся эти коварные места?

Мужчина посмотрел на экран.

– Вот там, например, – Он указал точно на место, где линия меняла направление, возвращаясь к берегу.

Глава 22

Время шло, и нужно было строить город. Крестьяне, хюсмены и арендаторы земли устремились в столицу. Они хотели сбросить с себя ярмо бедности, оставили свои прядильни, мельницы, кузницы и лесопилки. Шхуны привязали у верфей и сгрузили запасы на пристани.

Его назвали Городом тигра. Опасный и немилосердный к своим жителям. Чтобы прокормить растущего хищника, нужны были не только люди. Нужно было дерево для постройки домов, где люди будут мерзнуть зимой и гореть в пожарах летом.

Деревья из больших лесных массивов глубинки страны сплавляли по рекам к Маридалсваннет, к пилораме около южной оконечности озера. Но не все стволы доплыли до места. Некоторые затонули по пути и так и остались лежать на дне, постепенно разлагаясь. В ходе терпеливой работы бактерий выделяется метан, который поднимается к поверхности, что зимой делает лед пористым, а это опасно для всех, кто на него ступает.

Именно у такого места и стоял на четвереньках Фредрик Бейер, руками расчищая лед и откидывая снег по сторонам. Солнце отразилось в метровой ширины прямоугольнике льда и заиграло лучами в его причудливых трещинках льда и в бледном лице женщины. Сквозь гладкий серебристо-серый лед кожа Бенедикте Штольц была похожа на бархат. Лицо застыло под водой, светлые волосы переливались в лучах солнца, открытые глаза были безжизненны. Кровь замерзла коркой на коже. Судя по всему, тело было выдавлено водой и прижато к прозрачной толще льда между Бенедикте и Фредриком. Словно озеро решило, что это существо, она, не должна быть там.

Солнце уже садилось, когда тело Бенедикте Штольц вытащили из воды. Водолазы привязали труп к пластиковым носилкам, волосы волочились по снегу. Журналистка была одета в сапожки, узкие джинсы и пальто – Фредрик узнал его – она была в нем тогда, в день их встречи. Он покосился на Кафу. Ее взгляд был отстраненным, и выражение лица понять было невозможно.

– Мне прислали данные ее мобильного, – тихо сказал Фредрик. – Пока я тут ждал водолазов. Ничего поразительного я там не увидел. Пока не заметил, что кое-что отсутствует. – С юга подул холодный ветер, и Фредрик плотнее укутался в куртку. – Бенедикте сказала подруге, что ей звонили с ТВ2 в то утро, когда она исчезла. Но согласно данным ее телефона, в тот момент там не было никакой активности. Ни звонков, ни сообщений.

Кафа повернулась к Фредрику.

– Ты говоришь, что сожительница подозревает Бенедикте во лжи? И что с ТВ2 ей никто не звонил?

– Да. Никто не звонил. Но ведь Бенедикте записала имя Рикарда Рейсса в блокнот на ночном столике. Значит, кто-то ей все-таки позвонил?

– А может, они просто заранее договорились о встрече с Рейссом?

Фредрик выпустил из носа струю холодного пара, и его тут же унес ветер.

– Зачем она тогда встала посреди ночи? Если знала, что поедет на встречу с Рейссом, почему не предупредила подругу перед тем, как лечь спать?

Их разговор прервал крик из ямы в снегу. Тересе Грёфтинг держала в руках насквозь мокрую куртку, с которой стекала вода. Под белым защитным костюмом у Тересы наверняка надет толстый слой одежды, потому что криминалист была похожа на бесформенную и раздувшуюся версию себя.

– Куртка намертво примерзла ко льду под водой, в нескольких метрах от трупа. Вот что лежало в кармане, – сказала Тересе и протянула Фредрику кошелек.