Белинда пожала плечами. Ей было наплевать на чье-либо мнение (достойная позиция, но не всегда себя оправдывает); она жила в мире, где никого не прощали, где наказанием за несоблюдение правил была смерть; ее ничуть не беспокоили враги даже среди приближенных. С Краском и Садлером она непременно разберется, как пить дать.

Одним словом, Белинда – дочь Чодо Контагью, его порождение и его судьба.

Должно быть, иметь такого папашу – удовольствие ниже среднего. Белинда не распространялась о своем детстве, но легко можно догадаться, что счастьем в этом детстве и не пахло.

Между прочим, по городу ходили разные слухи: мол, матушка Белинды столь рано отправилась на небеса по той простой причине, что Чодо усомнился в ее верности.

Эти слухи дошли до меня еще до нашей с Белиндой первой встречи. Возможно, они имели некоторое отношение к нынешнему состоянию Чодо.

Признаться, я опасался, что одержимость Белинды рано или поздно вынудит клан отвергнуть ее. С другой стороны, она девушка решительная; с нее станется в ответ покончить с Организацией…

– Может, объяснить? – спросила Белинда, кивая на Дина.

– Уж пожалуйста.

– Твоя подружка такая бестолковая?

– Когда женщина во что-то верит, все доводы рассудка ей нипочем. Гм… Ладно, оставим это. Скажи, Белинда, чего ты добивалась?

– Не добилась, и пес с ним. Поговорим лучше о деле. – (Насколько я мог судить, это означало: «Живи пока».) – Не переживай, любовничек. С этими двумя охламонами мы разберемся. Они мне мешают. Однако…

– Эй, погоди! Как по-твоему, зачем они вернулись? Потому, что кому-то понадобилось подобрать ключик к тебе?

Белинда улыбнулась улыбкой кошки, глядящей на загнанную в угол мышь.

– Возможно. Есть у меня кое-какие мысли на сей счет. Может, составить тебе компанию вечерком? Когда еще я смогу увидеть столько важных особ…

– Издеваешься?

«Замечательная идея, Гаррет. Стоит согласиться».

Ага, держи карман шире. Только этого мне и не хватало для полноты впечатлений.

– Не лезь, Умник. Тебе с Тинни Тейт не объясняться.

«Как верно заметила мисс Контагью, мисс Тейт способна рассуждать здраво».

– Тогда мы толкуем о разных мисс Тейт.

Впрочем, с Тинни он общался поболее моего, так что, может статься, и впрямь знает о ней что-нибудь этакое. Раньше Тинни запросто превращалась в разъяренную львицу. Может, теперь, если что не по ней, она оборачивается саблезубой кошкой?

– Мне надо пободаться с моим напарником, – сказал я Белинде. – Он тебя поддерживает.

– Передай, что я беру назад все гадости, которые про него говорила.

– Не буду. Уж скорее подбавлю от себя – он того заслужил.

25

Я ворвался в апартаменты Покойника.

– Что все это значит? – раздраженно осведомился я с порога. – Ты что, хочешь, чтобы меня линчевали?

«Повторяю, мисс Тейт способна рассуждать здраво. Хватит об этом, Гаррет. Есть куда более важные дела».

– Важные для кого?

«Для десятков тысяч живых существ. Назови мне хотя бы пятерых убитых за сегодняшний день нелюдей, для которых гипотетическая ссора с мисс Тейт была страшнее того, что случилось с ними на самом деле».

– Нечестный ход, старина.

Так всегда: думаешь, что припер его к стенке, а он раз – и улизнул.

– Никто из них не знал Тинни, как знаю ее я…

«Гаррет!»

– Хорошо, хорошо. Так на что нам сдалась Белинда?

«Учитывая ситуацию, необходимо закрепить за тобой положение посредника между всеми заинтересованными сторонами. Тем самым ты окажешься в точке, куда будут стекаться все новости, и это позволит тебе получить определенные преимущества перед всяким, кто попытается выйти на Организацию. Речь прежде всего о тех, кто сторонится „Зова“ и прочей шатии».

Шатии? Вкусное словечко.

– Ты о Шустере?

«И о нем тоже. Другой пример – Макс Вейдер и его приятели, все как один умеренные радикалы. При надлежащем руководстве ты вполне можешь очутиться между экстремистами и сторонниками Слави Дуралейника».

Догадайтесь сами, кто будет руководить и направлять.

Ох уж этот мне Покойник с его самомнением! Того и гляди лопнет от собственной гениальности!

– Погоди, Старые Кости. С какой стати им всем меня принимать? Или что, мы загримируем Гаррета под героя из пророчеств?

«С мистером Вейдером и мистером Шустером ты уже обо всем договорился. С мисс Контагью недоразумений тоже не будет, поскольку она сама предлагает сотрудничество. Остаются только мятежники и борцы за права людей, причем последние проявили к тебе интерес».

В гробу я видал их интересы. А не влиться ли мне заодно в нестройные ряды самозваных революционеров, которые попрятались, едва Танфер захлестнула волна человеколюбия? Пожалуй, не стоит: эти ребята на отшибе, их никто в расчет не принимает.

– Не выгорит, Умник. Они просто дверью ошиблись. Я им это доходчиво разъяснил.

«Гаррет, прибегнув к твоей манере изъясняться, отвечу так: не дуй на воду, не обжегшись на молоке. Для них ты прежде всего – ветеран войны».

– Ну да, хорош ветеран! Живет с логхиром и попугаем-психопатом, и лучший друг у него – наполовину эльф!

«У всех у нас есть свои слабости. Вы, люди, часто прозреваете истину уже в зрелом возрасте. Иными словами, ты их обманешь – потому что они хотят обманываться. Но меня беспокоят не столько они, сколько Слави Дуралейник».

– Ради него я стараться не стану. Хватит с меня того, что ты им бредишь.

«По правде сказать, Гаррет, им бредило мое молодое „я“, с которым мы регулярно конфликтуем. Когда Дуралейник был далеко и таскал за бороды наших аристократов, мы охотно его поддерживали, потому что сами недолюбливаем властей предержащих. Но теперь он здесь, среди нас, и цель его представляется мне все более отчетливой – и все более зловещей. Пожалуй, тот Дуралейник, перед гением которого я преклонялся, сгинул вместе со своей мечтой о независимости Кантарда. Или же его назначили главным врагом Каренты, поскольку иных врагов у нас не осталось, хотя мы их, безусловно, заслуживаем».

– Опять это гнусное словечко!

«Какое именно?»

– «Мы».

Почему-то нелюди при всяком удобном случае не преминут напомнить, что Карента создана людьми. И вообще, их хлебом не корми, только дай понасмехаться над человеческими законами и установлениями…

«Замечательно! Продолжай в том же духе, и „Зов“ примет тебя с распростертыми объятиями. Мало того, с такой логикой ты наверняка окажешься в их внутреннем совете».

– Ну не хочу я этим заниматься!

«Придется, Гаррет. Нам выпало жить в эпоху перемен. Всяк должен сделать свой выбор. Того, кто откажется выбирать, сожрут с потрохами, ибо он останется один. Но тем, кто подобно нам видит знаки и угадывает предзнаменования, – тем предоставлена возможность одолеть подступающую тьму».

– Не сотрясай попусту воздух, Весельчак. Не надо меня убеждать, что вода мокрая. При всех своих благородных порывах я лучше буду защищать справедливость и божественное право правителей Каренты из своего кабинета. Позащищаю, пивка попью, с Элеонорой поболтаю – и снова защищать.

«А ты утверждаешь, что я ленив».

– Только потому, что амбиций у тебя не больше, чем у кости, пролежавшей в земле лет двадцать. Коли уж на то пошло, ты-то на улицу не суешься и под дождем не бегаешь.

«Этот вопрос также требует осмысления и обсуждения».

26

– Как нельзя кстати, – пробормотал я, когда кто-то ближе к полудню принялся колотить во входную дверь.

– Мои люди в точности исполняют поручения, – заметила Белинда, – и делают все вовремя. У нас такой порядок.

– Расслабься, Белинда, стань обыкновенной женщиной, хотя бы на чуть-чуть…

– Я пытаюсь, Гаррет. Но у меня в голове точно демон какой-то сидит. И зудит, зудит… В конце концов он сведет меня с ума.

Я кивнул. Вот оно, тяжкое папашино наследие.

Посмотрев в глазок, я увидел на крыльце нетерпеливо переминавшегося с ноги на ногу детину неопределенного происхождения.

– Этот тип тебе знаком?

Белинда на миг припала к глазку – и почти обняла меня, чтобы не потерять равновесие. Ну как тут ровно дышать?!

– Да. Его зовут Харкер Двупалый. Это мой возница.

– Возница? Да ему не лошадьми править, а троллей в подворотнях колошматить.

– Просто у него такой вид.

Двупалый постучал снова. Несмотря на то что с потолка посыпалась побелка, Дин и не подумал высунуть носа из кухни. Должно быть, злился на весь белый свет. И в кои-то веки винил во всех бедах не меня, а нашего мудрого до отвращения домочадца.

– Погоди минутку, ладно? Я только возьму свой живой эполет.

– Зачем тебе эта гнусная птица?

Ну наконец-то! Хоть кто-то разделил мои чувства.

Покойник в этот самый миг ослабил мысленный контроль, и попугай завопил во все свое попугайское горло:

– Держите меня, держите! Какой типаж! Какая попка!

– Заткнись, пугало огородное! Как ты себя ведешь в присутствии дамы?

– Здорово у тебя получается, Гаррет, – сказала Белинда. – Хоть бы разочек губами шевельнул.

Аргх! Ну вот…

Не согласиться с попугаем было трудно: именно типаж, и какой типаж! Мечта поэта с легкой склонностью к вампиризму. Вечером она наверняка окажется в центре внимания, в таком-то прикиде (а ей, похоже, того и надо). Может, закутать ее в одеяло, чтоб за нами толпа зевак по улицам не бегала?

Ну и вечерок мне предстоит… Аликс непременно попытается переплюнуть Белинду. И Никс тоже. А Тинни – если она удосужится заняться собой, с нею рядом вообще поставить некого. Словом, Белинда будет черной розой в саду, где до сих пор не было иных цветов, кроме белых, желтых и алых.

– Когда б говорил я, птичка эта меня бы расхваливала напропалую, а не задиралась ко всем подряд.

Белинда засмеялась.

– Чего уставился? – вдруг спросила она.

– Странно как-то. Ты – и смеешься. А тебе идет. Смейся почаще.

– Не могу. Но хотела бы.

Внезапно мне почудилось, будто я перенесся на несколько лет назад и услышал голос Чодо Контагью: дескать, он вовсе не желает быть плохим парнем, но обстоятельства складываются так, что либо он будет отъявленным злодеем, с которым никто не рискнет связываться, либо ему придется лизать чью-то задницу. У тех, кто не в ладах с законом, все просто: выживают сильнейшие.

Семейке Контагью до сих пор удавалось выживать.

Я распахнул дверь. Белинда проскользнула мимо меня и шепнула что-то своему верзиле.

Тут и Дин соизволил наконец высунуться из кухни.

– Свой ключ не забыли, мистер Гаррет?

– Нет. И не вздумай запереть дверь на цепочку, понял?

Он уговорил меня поставить дорогущий дверной замок – под тем предлогом, что тогда ему не придется дожидаться моего возвращения среди ночи. Впрочем, дожидаться он по-прежнему дожидался, так что покупка замка явно преследовала одну-единственную цель – разорить Гаррета.

– Конечно, мистер Гаррет, не беспокойтесь.

Я бросил на него косой взгляд. Честно говоря, мне не понравился его тон.

– Спасибо за заботу, Дин. – Я захлопнул дверь и прибавил, нарочно не понижая голоса: – Нет, жить с ним – все равно что быть женатым без доступа к телу.

Ладно, пора. Я помахал миссис Кардонлос, торчавшей на своем крыльце. Интересно, сама-то она знает, кого – или что – высматривает? И где прячется мистер Кардонлос? Должно быть, сбежал много лет назад и теперь живет счастливой жизнью вдали от своей благоверной…

Миссис Кардонлос воззрилась на Белинду. Ее глаза чуть не выскочили из орбит, а рот разинулся так, что подбородок едва не рухнул на крыльцо.

Ну, теперь-то у нее будет о чем посудачить. И что они все находят в этом типе?

Экипаж Белинды, как сообщил Двупалый, стоял за углом. Мы двинулись следом за возницей. Поглядывая на него, я догадался, откуда взялось прозвище: он шагал, сильно припадая на одну ногу, и кренился набок, словно ему не хватало точек опоры.