Мы снова были в кабинете Багира, и сын просто с ума сходил от желания исследовать его кабинет.

– Нельзя, Лёва, злой дядя придет и будет ругаться, – пыталась я его угомонить.

Преодолевая ужасную слабость, я вытерла везде пыль и приступила к мойке полов. Трое суток без сна давали о себе знать, и делала я всё ужасно медленно, злясь на собственное предательское тело.

– Ня-я-я! – снова подал голос сын, и я вдруг поняла, что чуть не заснула стоя.

Встряхнула головой, но перед глазами всё начало расползаться, из ослабленных рук упала швабра, и я просто безвольным кулем свалилась на пол…

Багир

– И надо же было забыть убрать чертовы бумаги! – злился я сам на себя.

Так торопился на свидание, что забыл убрать в сейф важные расчеты, которые ни в коем случае не должны были попасть в посторонние руки. Хорошо еще, что Анжела была весьма понимающей и согласилась подождать меня в ресторане, пока я съезжу и проверю. Еще и Макс трубку не брал, словно чувствовал, что я попрошу его об услуге.

Сегодня мне просто необходимо было расслабиться, но не-е-ет, опять что-то шло не по плану, как, впрочем, и всё за последний месяц! Прямо какая-то череда неудач!

– Опа-а! – протянул я, застыв на пороге своего кабинета от увиденной картины. – Что это у нас такое?

Манипулятор сидел в луже, которая образовалась в результате опрокинутого ведра с водой для мытья пола. А вот кто набедокурил, оставалось под большим вопросом. То ли мисс Честность, когда падала в обморок, то ли сам ребенок.

– Ну супер, кажется, мой ужин, как и моя ночь, отменяются, – вздохнул я, наклоняясь над безвольным телом моей будущей женушки.

– Ня-я-я-я! – испугал меня визг манипулятора, который аж весь позеленел от ярости, стоило мне подхватить его маман на руки, для того чтобы перенести на диван.

– Бли-ин! Так и до сердечного приступа недалеко! – прорычал я, удивляясь тому, какой невесомой ощущалась женщина на моих руках.

В ней хотя бы сорок килограммов будет? Ей что, есть нечего? Как вообще можно довести себя до такого состояния?!

Вся бледная, с впавшими глазами и выделяющимися скулами. Налицо явное истощение. И в таком состоянии она отказывалась от моего предложения? Видимо, нерадивая мамаша не отличалась большим умом!

– Ня-я-я-я! – переходя на крик и плач, снова взревел ребенок, доводя меня до белого каления.

И помощи попросить не у кого! Ночью офис был совершенно пуст, не считая охранника и уборщицы. Которая, кстати, и валялась в глубоком голодном обмороке! И что делать? Еще и ребенок этот…

– Че-е-ерт! Вот за что мне это наказание? – цепляясь пальцами за свою густую шевелюру, простонал я. – Эй! Подъем! – попытался я растормошить ее, но куда уж там, как лежала безвольным кулем, так и продолжала.

Манипулятор тем временем, продолжая плакать и кричать, подполз к дивану и попытался на него взобраться, цепляясь за рабочую униформу матери.

– Тсс… тише! – попытался я урезонить его, боясь взять на руки.

Да и не дался бы он мне. Слишком уж воинственным выглядел в своей смешной синей одежонке с медведями, так не подходящей его серьезной мине.

– Ну чего ты ревешь? – сменив тон, попытался я зайти с другой стороны. – Мама спит. Понимаешь? Так что не реви!

Видимо, человеческого языка он не понимал, так как мои слова не оказали на него никакого воздействия, и он всё продолжал завывать, мешая мне думать.

Когда, так и не сумев добудиться до этой спящей красавицы, я решил вызвать скорую, мне наконец перезвонил Максим.

– Ты чего трезвонил? – спросил запыхавшийся друг.

– Это ты чего трубку не брал?! – сразу же наехал я на него.

– Бегал… Это что за шум? Я сейчас действительно слышу детский плач? – удивление друга передавалось даже через телефон.

– Сейчас же дуй в офис! Тут твоя Надежда валяется в глубоком обмороке, а ее сын в истерике! Я не знаю, что с ним делать! Он уже минут пять не замолкает! Уже весь красный!

– Так, стоп! Что значит не знаешь, что делать?! Возьми на руки и укачай! Детям нельзя долго плакать! – отчитал он меня.

– Я бы и укачал, если бы знал как! Я, в отличие от тебя, по выходным нянькой не подрабатываю! – зло рыкнул я в ответ на эту нотацию.

– Черт, Багир! Просто возьми его на руки и покачай! Неужели это так сложно?

– Представь себе, сложно! Он орет как резаный! А это горе луковое всё не просыпается! Я уже и водой ее облил, но ей хоть бы что!

– Ты скорую вызвал? – обеспокоенно спросил он, пока я, всунув наушник в ухо, чтобы освободить руки, пытался подступиться к рыдающему ребенку.

– Как раз собирался, когда ты позвонил.

– Я выезжаю, скорую сам вызову, успокой ребенка! – положил он трубку, не дожидаясь моего ответа.

– Господи! Вот почему я не собираюсь заводить детей! – простонал я, неловко перехватывая Манипулятора на руки и пытаясь его покачать.

Только вот ребенок разревелся от этого еще громче.

– Ну что такое? Что ты хочешь, а? Дать тебе провод? Хочешь под стол? – пытался я понять, как его успокоить.

С каждой пройденной минутой беспокойство всё больше охватывало меня. Надежда лежала не шелохнувшись, несмотря на громкий плач сына, способного и мертвого поднять. Но она… Я даже проверил ее пульс, который, слава богу, хоть и не сразу, но всё же смог прощупать.

– Вот ведь! Да ты весь мокрый! – только тут, перехватив извивающегося ребенка одной рукой, я заметил, что одежда-то на Манипуляторе вся насквозь мокрая! – Как я мог не заметить?! – начал корить я себя.

Попытался снять странную штуку, напоминающую скафандр, но и тут ребенок, начав размахивать руками, не давал мне выполнить затеянного. Кричать он, судя по всему, устал, и лишь изредка издавал недовольные возгласы, всё так же продолжая лить слезы.

– Эх ты, неразумное существо, я ж помочь тебе пытаюсь, – покачал я головой, наконец сумев расстегнуть ряд кнопок.

А вот стянуть эту штуку с маленького извивающегося тельца оказалось еще той задачкой. Поняв по дрожи, что ребенок замерз, я стянул с себя пиджак и, завернув его в него с руками, крепко прижал к себе и вновь попытался укачать.

И чудо! Он успокоился!

– Ты что же, из-за холода кричал? – удивленно воззрился я на него. – Ну ты и Смышленкин! – покачал я головой, невольно восхитившись. Малой, а донести свою проблему попытался.

– Смотри-ка, можешь же быть не таким противным, когда захочешь, – протянул я, довольный тишиной.

Смышленкин лишь лениво хлопнул глазенками и уснул. Чудеса, да и только!

– Багир! – вскочил в кабинет Максим вместе с врачом скорой помощи.

Тот, достав тонометр, померил Наде давление, которое оказалось слишком низким из-за переутомления и нехватки сахара, который также был понижен.

– И что делать? – нахмурился Максим.

– Хорошо питаться и не пренебрегать отдыхом. Судя по синякам под глазами девушки, спит она явно меньше положенного, если вообще спит, – покачал неодобрительно головой врач. – Я выпишу витамины и кофеин на случай, если давление вновь понизится… Укол я ей сделал, так что давление скоро нормализуется. Постарайтесь обеспечить ей уход, – наставлял врач, перед тем как уйти.

– Да ты прям папаша, – улыбнулся Максим, проводив врача.

– Не смешно. Я чуть душу богу не отдал, пока пытался добудиться эту спящую уборщицу и успокоить этого Смышленыша!

– Опаньки, новый позывной? – ухмыльнулся удивленно друг. – Я смотрю, у вас наметился прогресс! От Манипулятора до Смышленкина, весьма неплохо.

– Хватит болтать! Бери эту и пошли! – скомандовал я, кивнув в сторону бесчувственной девушки и подхватывая одной рукой люльку, класть в которую ребенка я не решился, не дай бог, еще проснется.

– Куда? – недоуменно нахмурился друг, нерешительно встав над всё еще спящей Надеждой.

– Домой, куда же еще? Хочет или нет, но после сегодняшнего ей придется признать необходимость во мне и принять мое предложение.

Глава 4

Багир

– Слушай, она мокрая, – стоя с Надеждой на руках в моей гостевой спальне, нахмурился Максим.

– Бли-и-ин! Ребенка-то я раздел, а про мамашу как-то не подумал! Погоди, не клади ее пока, – попросил я друга, как можно аккуратнее кладя ребенка в его люльку. – Сейчас принесу футболку.

Быстро сгонял в свою спальню и, выхватив из стопки чистую белую футболку, ринулся обратно.

– Слушай, она почти ничего не весит, – нахмурился Макс, помогая мне стянуть с нее ее убогую униформу.

– Теперь ты понимаешь, до чего она глупая? – в две руки вместе с другом натягивая на безвольное тело футболку, съязвил я. – Одна кожа да кости! Жуть какая-то!

– Я говорил с ней днем, и мне показалось, что она согласится, – укладывая ее на кровать и накрывая покрывалом, сказал Максим.

– А я уже не буду спрашивать. Раз у самой не хватает мозгов на принятие правильного решения, пусть не обижается, если кто-то примет его за нее, – отчеканил я.

– Что ты имеешь в виду? – обеспокоенно нахмурился Макс.

– Утром увидишь. Переночуешь тут, не хватало мне только обвинения о домогательстве, – выходя из спальни, сказал я. – Весь вечер мне запорола… Черт! – вынимая телефон из кармана брюк, смачно выругался я.

– Что такое? – нахмурился Макс, доставая из шкафа бутылку воды и отсыпая пару таблеток, что мы купили по дороге, в маленькое блюдце.

– Анжела ждала меня весь вечер в ресторане! – хлопнул я себя по лбу. – Такую ночь просрал из-за этой малахольной!

– Да ладно тебе, сам же говорил, что она тебе надоела. Что пишет хоть? – наблюдая за тем, как я читаю идущие чередой сообщения, спросил он.

– Сначала злится, потом негодует, а в конце посылает, – покачал я головой. – Даже не думал, что в ее арсенале есть столько ругательных слов.

– Вот и радуйся, что сама отстала. И вообще, Надежда не виновата, что ей стало плохо. Растить ребенка одной, да еще и содержать его совсем не легкая работа. Неудивительно, что организм сдал, – направляясь обратно в комнату с водой и таблетками, читал он лекции, на которые я лишь глаза закатывал.

В данный момент меня больше волновал мой голодный желудок, который так и не получил причитающийся ему ужин. Заказывать и ждать еду не было никакого желания, так что, открыв холодильник, я достал яйца с салом, которое дед собственноручно солил, и поставил на плиту сковородку.

– Ого! – присвистнул Макс, вернувшийся на кухню. –Вижу, Маржа не оставила тебя без гостинцев, – утаскивая тонко нарезанный кусочек сала и отправляя его в рот, простонал друг.

– Там и для тебя есть. Забыл сегодня передать, – кивнул я в сторону холодильника.

Обжарив сало с двух сторон до хрустящей корочки, я тут же начал разбивать яйца прямо в сковороду, не заморачиваясь на омлет.

– Эх, прощай, мое правильное питание, – вздохнул Максим, когда мы, усевшись, начали поглощать мой нехитрый ужин. – Удивительно, что я не переношу баранину, но баранье сало могу есть тоннами.

– Тут дело в дедушкином особом рецепте. И чем тебе моя глазунья – неправильное питание? Белок и правильные жиры никак тебе не повредят. К тому же мы заслужили после такого напряженного вечера. Я думал, с ума сойду от плача этого ребенка. Жаль, у них нет волшебной кнопки «OFF», – быстро работая челюстями, пробормотал я, пока не начал есть, даже не представлял, что настолько голоден.

– Он же не игрушка, – как всегда, закатил глаза друг. –Надеюсь, ты будешь помнить об этом, когда завтра начнешь давить на его мать. А то, что давка будет, я уже понял по твоим горящим глазам. Ты ведь именно поэтому мне не говоришь, что пришло в твою больную голову? Знаешь, что я не одобрю.

– Что бы я ни сделал, это будет на благо нам обоим. Твоя бедная овечка выиграет не меньше меня, когда перестанет ломаться и согласится на мое предложение. И вообще, закроем тему. Хватит на сегодня о ней. Устал я. Хочу просто лечь и не о чем не думать, – наивно размечтался я, еще не подозревая, что дети по ночам предпочитают плакать, вместо того чтобы спать.

***