После этого вопроса закручинился даже весьма жизнерадостный Авдей Георгиевич. А уж старший – Гордей – и вовсе стал чернее тучи. Сначала оба что-то мычали, сопели, пыхтели и только уже за столом, после пяти выпитых рюмок, поделились печалью. Дело в том, что теленка они тоже взяли с собой на поезд. И даже купили ему билет, как сосед Колька посоветовал. Но только… Теленка в поезд не пропустили, а потом, когда, на свою беду, сами же возмущенные братья вызвали полицию, и вовсе раскрылось, что животина ворованная, и вроде бы даже очень рекомендуется завести уголовное дело. На уголовное дело совершенно не хватало времени, буквально через месяц должна была состояться свадьба любимой племянницы, ну и… пришлось отдать не только телка, но и все накопленные за два месяца деньги, все семь тысяч. И теперь… братья оказались совершенно денежно опустошены, а посему им, видимо, придется в этом клятом городе доживать остаток своих дней. Потому как на обратную дорогу денег нет.

– Да ну что вы так расстраиваетесь? – попыталась успокоить их Мария Адамовна. – Неужели ваша Лидка… Лида… как ее по батюшке?

– Да кто ж знает? – рассеянно пожал плечами Авдей Георгиевич. – Тож Георгиевна пишется, а уж кто она, эта иуда, по крови…

– Ах, простите… – даже засмущалась Мария Адамовна. Она как-то просто растерялась, а вовсе не собиралась выведывать такие тонкие детали. – Я думаю, вам нечего переживать, Лидия Георгиевна уж на обратную дорогу одолжит вам денег. Даже не беспокойтесь.

Но братья категорически отказывались не беспокоиться.

– Эт чего? – свел к переносице суровые брови Гордей Георгиевич. – Эт чтобы мы опять туда, быкам хвосты крутить?! Сама-то небось при ванне живешь?

– Ну да… – ничего не понимала Мария Адамовна. – При Ване… так мы с ним уже… сколько ж лет вместе-то? Сейчас посчитаю… Нет, а вы чего, тоже при Ване жить собрались?

– А что? – ехидно скривился Авдей Георгиевич. – Возле сараев нам так и жить? И на мороз по малой нужде бегать? А сама-то небось ночью на мороз не выскакивашь?

Мария Адамовна уже и не знала, что отвечать, но, на ее спасение, в это время в прихожей снова раздался звонок.

На пороге стояла высокая, худая, сильно накрашенная женщина в ярко-зеленом пальто и с красным платком на шее, похожим на пионерский галстук.

– Дзобрый дзе-е-ень, – тягуче произнесла она и уставилась на Марию Адамовну немигающим взглядом. – Я туда попала?

Мария Адамовна крякнула. Кто ее знает, что за женщина и куда она вообще стремилась попасть?

– Я в общем-то… кх… – растерялась хозяйка. – А вы, собственно…

– Лидка, что ль? – кричал уже из кухни Авдей Георгиевич. – Лидк! Змеишша! Ты хотя бы бутылку купила? К новой родне ить нарисовалась!

– Туда, – сама себе ответила женщина и уверенно шагнула в прихожую.

Она скинула сапожки, аккуратно повесила пальто в платяной шкаф Коровиных и, ничуть не обращая внимания на хозяйку дома, прошла на кухню к братцам.

– О! Уже набрались, негодзяи! – поморщилась Лидия Георгиевна и упала на место Марии Адамовны. – С такими браццами прям хоць со стыда сгорай, ващ-ще… Гордзей! Ты хоть руки вымыл? Или так и сидишь после своего скотного двора?

– Кстати, хочу заметить, – тихонько доложила Мария Адамовна, склоняясь к уху гостьи. – Хочу заметить, что Авдей Георгиевич тоже… я бы сказала… проигнорировал водные процедуры. Вот… как-то так…

– А чё их драить-то, руки? – удивился Авдей. – Свадьба ж тока через месяц буит!

– Ужас какой-то, – откинула голову назад гостья. – От вас же воняет!.. Или это… здесь так несет?

– Здесь! – уверенно кивнули оба брата.

– Что ж вы такое говорите? – возмутилась Мария Адамовна. – Да у нас вообще! Мы моемся каждую неделю! Что вы несете?!! Это, я считаю, исключительно пьяный разговор!

– Да, пьяный… – как-то задумчиво проговорила Лидия и потянулась к рюмке брата. – А чего не наливаеце? За знакомсцво!

Лидия не стала ждать милости ни от природы, ни от хозяйки, а щедро плесканула сама себе в рюмку водки и выпила все за один глоток.

– С ума сойти… – завороженно смотрела на нее Мария Адамовна. – Лидия! Вы… вы оч-чень сильная женщина!

– А то… – сморщилась Лидия и по-мужицки «занюхала» рюмку рукавом. – А вы чего ломаетесь?

Мария Адамовна достала еще рюмочку и… наливать себе не стала. Гости не слишком обращали на нее внимание, а у самой женщины не было тяги к спиртному. Шампанского или вина она бы еще выпила, но господа Калашниковы, похоже, не слишком жаловали легкие напитки.

– А иде жаних? – вдруг уставился на Марию Адамовну мутным взглядом Гордей Георгиевич. – Чегой-то он нам не наливает?

– Брезгует, – решил Авдей. – Избегаить… ага…

– А я сразу Славке говорил! – треснул по столу кулаком Гордей Георгиевич. – На кой черт те этот урюк?!

Мария Адамовна готова была терпеть все выходки гостей, но вот нападки на своего сына терпеть не желала.

– Это, позвольте спросить, какой же такой урюк вам не понравился? – уперла она руки в бока и опрокинула в себя содержимое стопки Авдея Георгиевича. – Где вы, не стесняюсь поинтересоваться, тут сухофрукт узрели? Я вам не бабу Нюру на свадьбу выставляю, между прочим! А своего сыночка! Единственного! И он у нас вовсе даже и не изюм какой-то, а настоящий персик! А вот вы!

– Нет, пагади-и-ите… – медленно поднялся из-за стола Авдей Георгиевич. – Чёй-то вы тут мои рюмки выпиваете?! Я, что ли, вам инвалид какой? Я, что ли, вам тут… сам выпить не могу?! Гордей! Какого чомора ты бровями моргаешь?! Нас тут не уважают, а ты! Лидк! Хорош в одно горло квасить! У тя ишо братьев… тьма! Наливай!

– Хватит уже наливать! – не успокаивалась Мария Адамовна. – Сидят тут! Пьют! Моего сыночка хают! А сами, промежду прочим, даже захудалого теленка не привезли!

– Ой-й-й… – пьяненько поморщилась Лидия Георгиевна. – Женщина… ну на кой черт вам этот геморрой? В смысле, теленок? Ладно б еще порося… Хотя… А давайте споем! Вдоль да по речке! Вдоль да по вонючке! Сизый селезень плывет! Эх!

От эдакой утонченной дамы Мария Адамовна не ожидала такого крепкого баса. А уж про репертуар и содержание теперь и вовсе размышлять не приходилось. Она только хотела пристыдить особу в красном платке, как ее братцы лихо подхватили:

– Ой, да люли-и, ой, да люли-и-и, сизый селезень плывет!

К народному фольклору Мария Адамовна не была готова совершенно. Она только мысленно пыталась догадаться, сколько ж куплетов у этой залихватской песенки. И чем потом занять глотки новой родни.

Додумать она не успела. Сквозь лихие присвисты до нее донесся телефонный звонок. Звонили на мобильный.

– Алло, – морщилась она, пытаясь услышать хоть что-то. – Говорите громче, я вас не слышу!

– Мам! – кричал в трубку Андрей. – Ты как там? Родня уже приехала?! Я спрашиваю… Слав… погоди, ни фига не слышно… Мам!

Потом в трубке пропал голос Андрея, зато теперь говорила невестка Слава.

– Алло! Мария Адамовна! Я слышу, что наши уже там, да? Продержитесь минут пятнадцать, мы сейчас с Андреем выезжаем!.. Я говорю, мы к вам сейчас выезжаем!

В трубке уже раздавались короткие гудки, а Мария Адамовна прижимала к животу маленький аппаратик и всхлипывала от умиления. Какая у нее все-таки сердечная невестка! Ведь надо же, никто из близких… ни муж, ни свекровь… никто не поинтересовался, как она там одна… с незнакомой родней, а эта девочка сразу все поняла и… спешит ей на помощь! А значит… с такой-то поддержкой Мария Адамовна еще повоюет!

Она рывком поправила прическу, поддернула платье на груди и, сгруппировавшись, выскочила на кухню:

– Вдруг! Как! В ска! Зке! Скрипну-ула дверь! – рявкнула Мария Адамовна, заглушив сразу троих певцов. – Все! Мне! Я! Сно! Стало! Теперь!

В это время Иван Михайлович радовался жизни в окружении одноклассников.

Вообще-то день у него начался ну совсем серо. Дабы супруга не повесила на него незнакомых близких родственников, Ивану Михайловичу пришлось вставать пораньше и срочно сбегать из дома. А бежать было некуда. Оставалось лишь спрятаться в гараже. Там Иван Михайлович и залег. Причем в самом прямом смысле. Он устроился на заднем сиденье своей машины, скрючился эмбриончиком и… успешно проспал почти до вечера. Правда, чтобы сон был крепким и здоровым, пришлось вместо снотворного употребить маленькую бутылочку водочки. Совсем крошечную, сувенирную, что ли. Да это и неважно, главное, Коровин как следует выспался. Проснулся Иван Михайлович, когда надо было уже вовсю дарить улыбки старым друзьям. То есть опоздал на целых семь минут! Ну и вполне понятно, что на встречу он явился в немного помятом виде, с заспанной физиономией, да к тому же в гараже не было зубной пасты. Хотя, конечно, такие мелочи не могли испортить столь радостный вечер.

Правда, его узнали только все те же Петька с Витькой, ну да чего говорить, одноклассники все здорово изменились.

Сначала вечер протекал торжественно-нудно. И только после того, как была выпита энная рюмка за здоровье учителей, «ученики» расслабились, заново перезнакомились и уже чувствовали себя как рыбы в своей тарелке.

К Ивану Михайловичу отчего-то то и дело подходила тощая морщинистая дама с двумя хвостиками на голове, перехваченными жуткими детскими бантами. Она беспрестанно хихикала и махала старческой ручкой:

– Ну ладно уж, проказник, приглашай меня на тур вальса, я согласна. Я ж помню, как ты за мной ухлестывал весь шестой класс!

Иван Михайлович никакого ухлестывания не помнил. Мало того, он и саму женщину вспомнить никак не мог. Да и вальсировать сейчас тоже не было времени, он сидел с Петькой и Витькой, бурно отчитывая их за то, что те до сих пор еще не заявились в клуб его жены. Друзья же настырно утекали прямо из рук.

– Ну ты ж, Ваньк, гляди… на кой черт мне тот клуб? Мне ваще на кой хрен жена, ты мне поясни! – отбрыкивался глубоко женатый Витька. – Я ж ить… когда свободный-то… вся зарплата мне! Вот у тя ж никогда денег нет! Нет ведь?

– Есть! – упрямо кивал головой Иван Михайлович.

– Ну тада плати, – тут же соглашался пакостный Петька. – Витьк, у него деньги есть, пусть еще водки закажет.

– Пагадиии… – пытался перевести разговор в полезное русло Коровин. – Вот ты, Петь, чо не женишься-то?

– А на фига? – искренне не понимал тот. – Я вот на вас с Витькой нагляделся… Дык я и вовсе не хочу никаких женитьбов! Оно мне зачем?

– Ну как же! – таращил глаза Коровин. – Это ж… Семья ж! Жена!

– Не, ребята… – ухмыльнулся Петька. – Женатый мужик… он наполовину мужик только. Он же… Вот я! Какую бабу хочу, такую и закадрю!

– И я! – кивнул Витька.

– И я! – по инерции поддержал Иван Михайлович.

– Ты-ы?? – скривился Петька. – Не смеши мои тапочки! Кого ты закадрить можешь?

– А хоть кого! – уже несло Коровина. – Хошь… хочишшшь… вон… Половникову! Таську! Щас пойду и закадрррю!

Половникова Таисия этого не слышала. Она сидела в окружении одноклассниц и выслушивала комплименты. Женщины наперебой закатывали глаза и убеждали и Таисию и… самих себя, что та выглядит ну просто волшебно! Неотразимо! Незабываемо! И где ей удалось так выровнять фигуру? А лицо! Это ж надо уметь так сохранить лицо! Ни одной морщинки! Ну и… кстати, непременно надо познакомиться со стоматологом Таисии, потому что ее улыбка – это что-то!.. Только вот в профиль… нет-нет-нет, в профиль не надо, носа из-за щек не видно, а так – неподражаемо!

Таисия Половникова плавилась от похвал, сама она уже давненько не могла найти, за что бы еще себя похвалить. Да, у нее большая грудь… Ну так она теряется за бочкообразным животом! А огромные бедра не дают сосредоточиться на красивом лице. Лицо красивое… это, пожалуй, плюс… да только отчего-то все сначала смотрят на ее три подбородка и совсем не замечают ясных, небесно-голубых глаз! И на кой черт, спрашивается, она заказывала себе цветные линзы? И, опять же… в профиль, говорят, Таисия больно на мопса смахивает, ну так… она и не поворачивается ни к кому боком-то!