С моря потянул освежающий бриз. Стало немного прохладнее и жара, которая держала нас в своих дневных объятиях, понемногу начала спадать. На Ялтинском моле загорелся красный, мигающий огонь маяка. Чем ближе к ночи, тем громче везде стала слышна музыка-зажигательные мелодии и просто музыка, казалось, звучала здесь во всех уголках набережной – во всех барах, ресторанах, открытых площадках и просто из звуковых колонок всевозможных самодеятельных певцов и исполнителей.

Мишка, наконец, распрощался со своим, по его словам, очень важным для него знакомым и мы, повернув назад, пошли в сторону “Ореанды”. Я взглянул на часы – почти восемь вечера! Праздник жизни бил на набережной музыкальным ключом, создавая приподнятое, праздничное настроение, приглашая отдыхающих и гостей курорта к вечерне – ночным развлечениям и приятному досугу.

С интервалом в пятьдесят метров, отовсюду звучала музыка – зажигательные мелодии, шлягеры или попса, слышавшиеся тут и там в общем приглушенном, оживлённом шуме людской толпы. И ведь днём ничего подобного не наблюдается, поскольку, по словам Михаила, народ с утра пропадает на пляжах и чуть ли не до двенадцати дня набережная обычно полупустая и тихая.

– Да…Ялта— город счастья, как верно написано на том огромном билборде у автовокзала”, – опять подумалось мне. Хлеба и зрелищ. Что ещё не хватает для полноты ощущений на отдыхе здесь. Для этого народ и приехал сюда…

На меня порой находили такие вот философские, порой прозаичные, мысли и сентенции, и я порой рассуждал сам с собой, как сейчас, идя за Михаилом и стараясь быть рядом с ним, смотря, словно со стороны, на публику вокруг меня, размышляя о вечерней жизни набережной и её таким стремительным превращением в огромную, развлекательную площадку с приближением вечера, когда на её улицах появляются ещё в большем изобилии “актёры” и “зрители”. Ну, а после вечерних зрелищ – нужных или не очень— можно приятно провести время где-нибудь в подходящем питейном заведении, коих здесь было на любой вкус и кошелёк.

Прогулка на свежем воздухе по набережной с её ночными барами, ресторанами и уютными, небольшими кафе, рано или поздно должна была закончиться сегодня для нас в одном из таких вечерне-ночных “бухенхаузов”.

Проходя мимо очередной летней кафешки (ночью они все работают уже как рестораны), я невольно втянул в себя аромат свежеприготовленных мясных блюд и Михаил, ухмыльнувшись, сказал, что “клиент” созрел для хорошей кухни и объявил, что мы сегодня поужинаем в одном из ресторанчиков на набережной.

– Есть здесь одно тихое, приличное заведение “для своих” с хорошей кухней без обмана, – заверил он меня.

Тем временем незаметно наступил сумеречный вечер и, неожиданно-откуда, выползшая из-за гор с востока серая, плотная облачность ускорила визуальное наступление ранних сумерек в городе. Барашки лёгких облачков над морем в восточной стороне, ранее вытянутые в линию у размытого горизонта, часть которого была закрыта из виду холмистой местностью и горными склонами побережья слева от меня, исчезли, растаяв в темноте. И лишь западная часть открытого взору небосклона ещё не была затянута облачностью, оставаясь светло серым, с голубоватой дымчатостью, пространством, свободным от тёмно-серой мглы, наступавшей вместе с дождевым фронтом с востока – там виделись участки неба серо-матового, с нежным розовым оттенком, как у агата, цветом.

Над городом сгущалась ночная тьма, зажигая повсюду многочисленные уличные фонари и словно знаменуя окончательный переход изо дня в ночь со сменой светил на небосводе, в вышине над тёмной равниной спокойного моря встала хозяйка ночи – огромная, бледновато-жёлтая, полная Луна. Она поднялась уже выше над почти тёмным морем и приобрела чуть ли не осязаемую плотность— хоть снимай её с неба, как небесный светильник. На набережной также зажглись неярким лимонным светом фонари на красивых высоких чугунных столбах. Вытянувшись светящейся цепочкой вдоль центральной части набережной, они бросали жёлтый свет вокруг себя и походили со стороны на длинную новогоднюю светящуюся гирлянду. Всё вокруг погружалось в темноту, сменяя облик дневного города на ночные декорации – набережная стала выглядеть ещё наряднее и эффектнее в электрическом свете сотен ярких неоновых вывесок освещённых магазинов, красиво подсвеченных витрин, огней фешенебельных бутиков, ресторанов, баров и ночных кафе.

Мы свернули в какой-то проулочек справа от нас, и подошли с тыльной сторон к зданию с высокими стенами, белевшему за разлапистыми соснами. Из освещённых, огромных прорезей в бетонных стенах для дневного света и естественной вентиляции, слышалась громкая музыка, гул и аплодисменты сотен зрителей, – Ялтинский концертный зал “Юбилейный”, – пояснил Миша.

К нам подошли несколько человек, спрашивая, есть ли у нас лишний билет. Оказалось, что здесь уже шло выступление Григория Лепса.

Направившись к небольшому 4х-этажному зданию справа от концертного зала, мой ялтинец провёл меня к полуподвальному арт-кафе в его цокольной части с маленькой неоновой вывеской на входе – мы спустились вниз по короткой каменной лестнице и зашли внутрь небольшого помещения с десятком обеденных столиков. Почти все они были пока что свободны, кроме одного, где сидели, ужиная, парень с девушкой и ещё один столик, видневшийся в затемнённом углу, был уже сервирован.

Михаила, видно, здесь хорошо знали – к нам подошёл метрдотель (он же был и нашим официантом) и поприветствовав нас, сказал, что всё готово. Оказалось, мой Михаил Викторович позвонил и заказал здесь столик на троих и я, естественно, заинтересовался этим неведомым третьим участником нашей предстоящей вечеринки, но мой друган, ничего мне не ответив, лишь хитро улыбнулся, сказав, что это сюрприз для меня. Видя моё лёгкое недоумение на лице, он попросил меня набраться терпения.

Официант проводил нас к накрытому столику – на белой льняной скатерти лежали на сервировочных салфетках три набора столовых приборов рядом с белыми тарелками, и красовалась, выложенная на блюдах, разнообразная закуска и снедь – селёдка с отварным картофелем, салаты и солёные огурчики, мясная нарезка и сырное плато. Там же стояла бутылка тёмного, “Черного Муската”, бутылка сухого, полуконьячного “Хереса” Массандра и бутылка заиндевевшей водки, а также хрустальные рюмки, бокалы для вина и соков, стоявших здесь же на столе в литровых графинах.

– Будем сегодня пить по-полной, – вздохнул я про себя. – Мишка любитель таких застолий ещё тот! Только вот кто же будет этот третий? Очевидно, он пригласил какого-нибудь своего важного клиента, но, почему он решил, что это будет для меня таким сюрпризом? – озадачился я.

Мишка, садясь за столик, продолжил наш разговор будничным тоном, сказав:

– Ты знаешь, я часто здесь бываю, потому что меня никто здесь не достает – заезжая публика сюда почти не ходит. Они же все тусуются на набережной и открытых площадках, где шумно и доступно. А сюда-то дорогу не все знают. Здесь хорошая кухня. Здесь и музыку можно “живую” послушать.

– Сегодня? – спросил я с интересом, оглядываясь вокруг, словно ища взглядом, кто-там-будет-сегодня выступать. Но увидел в углу лишь чёрные корпуса небольших звуковых колонок и сиротливо стоящую микрофонную стойку у стены.

– Нет, у них завтра будет здесь петь Александр Саввин. Кстати, он сейчас здесь на отдыхе в Ялте. Вот его и пригласили. Слышал о таком?

Я пожал плечами.

– Классно поёт. Не хуже Лучано Паваротти. Ваш, московский… Для меня, так он по вокалу на уровне Градского.

Увидев мою скептическую улыбку, Брагин улыбнулся.

– Напрасно сомневаешься! – и поняв, что не убедил меня, сказал:

– Ладно. В любом случае, здесь можно и без музыки хорошо посидеть, расслабиться. Ну и деловые встречи иногда здесь провожу днём. Мне здесь комфортно, – вальяжно закончил он.

Вынув из своего заплечного рюкзачка пакет с рыбой – я уже и забыл об этой его покупке у “рыбачки “Сони” – он попросил официанта отдать рыбу повару, чтобы приготовить из неё что-нибудь вкусненькое, по-домашнему. Он здесь явно был “своим” завсегдатаем и всё же, я немного удивился его выбору этого кафе – для меня было бы естественным сейчас сидеть где-нибудь в ресторане на свежем воздухе, под лёгким вечерним бризом, а не под кондиционером в подвале. Видя моё какое-то сомнение, он добавил:

– В Ялте ведь не всегда такая хорошая погода, а зимой вообще половина всех этих кафешек закрыта или убыточна. А здесь надежно, да и всё почти по-домашнему.

Я с сомнением огляделся вокруг меня – да, всё здесь было неплохо обустроено, но вот отсутствие клиентов в столь самое востребованное у рестораторов, время, меня удивило.

– Как-то непонятно, – протянул я.

Мишка не стал спорить со мной, сказав беззаботно:

– Ну, если закроют, то у меня есть на примете и другой спокойный, типа этого, ресторанчик. Но ты погоди – увидишь потом. Народ сюда ходит… Особенно, когда здесь “живой звук” … Как бы там ни было, нам, и правда, все здесь были рады и улыбались – было видно, что персонал этого кафе старается создать максимум удобств для своих клиентов.

– Ну, что, начнём? Объявляю наш скромный “симпозиум” открытым! – с деланной важностью проговорил Михаил, и поднял свою рюмку со “Столичной” за мой хороший отдых в Ялте.

Выпив, мы приступили к лёгким закускам, начав с сырного плато и мясной нарезки. Проголодавшись, я с удовольствием ел выставленные на стол блюда – всё было и впрямь вкусно по-домашнему.

В зале звучала приятная негромкая музыка, свет с нашей стороны был приглушен по просьбе моего Михаила Викторовича, и мы сидели пока одни без всяких неудобств – ну, точно, как дома. Нам никто не мозолил глаза – официант, как тень, возникал сзади и приносил по очереди блюда, заказанные Михаилом, не забывая наполнять наши рюмашки водкой. А минут через двадцать, после третьей “стопки”, мне уже стало реально интересно, кого же это так ждал мой друг? По его поведению я видел, что он был как-то немного напряжён и явно был уже в лёгком нетерпении в ожидании запоздалого гостя. Он сидел, поглядывая на дверь и, периодически, на свои часы, крутя сотовый в руках.

Кафе понемногу заполнялось посетителями и клиентами. Пустующие места за столиками впереди нас заняли несколько молодых пар нашего возраста и какие-то мужики в шортах и футболках.

Здесь был, похоже, универсальный для всех дресс-код – шорты и футболки. Никаких выходных костюмов. Хотя несколько человек были в рубашках с короткими рукавами. Ну, а присутствующие здесь несколько девушек и женщин за соседними столиками никак не заинтересовали меня ни своими бермудами, ни фасоном платьев.

Мишка понемногу оживился и порой, вспоминая очередную занятную историю (он любил травить разные байки), хлопал себя по колену и смеялся. Хорошо, что не громко.

Сдержанно, а не так, как вчера, когда мы распили с ним мой коньячный гостинец уже за полночь, он стал заливисто-громко хохотать, вызвав этим возмущение своих соседей за стеной. – В этих панельных ялтинских домах такая слышимость! – извиняющее оправдывался он потом.

Понимая, что Мишкин гость задерживается, я сидел, гадая про себя, кто же это будет? На Мишкин сотовый пришло сообщение и он, нажав на кнопку вызова официанта, попросил его налить вина в бокал и принести горячие блюда – как оказалось, рульку, запечённую с колбасным набором, горячей капустой и тремя соусами. И отдельно, порционный жульен и запечённая рыба с картофелем – тем самым, Мишкиным луфарем.