Он легонько пнул Элмерика под колено и развёл руками, будто говоря, мол, извини, но на этом всё: помог, чем мог. Элмерик убрал ногу, чтобы его маленький союзник смог забрать шапку. Фейри нахлобучил обновку, ничуть не смущаясь, что шапка великовата, цокнул языком, подмигнул и пропал.

А Элмерик осторожно сделал первый шаг по тропке, ведущей обратно к дубу. И ещё один. А потом ещё. Это было не так-то просто: идти мешали высокие травы.

– Вот мы и остались наедине, бард, – усмехнулась ведьма, дыша Элмерику в затылок. – Куда бы ты ни шёл, знай: ты не дойдёшь. Уже совсем скоро мы вырвем флейту из твоих рук и заберём твою жизнь. Но воля твоя: сражайся, пока можешь. У смелых людей, говорят, и мясо вкуснее.

Она говорила, не умолкая, запугивала Элмерика, рассказывая, что сделает с ним самим, с его друзьями, со всей деревней, а чёрные птицы, крича, летели следом. Бледная луна иногда проглядывала сквозь прорехи туч и снова пряталась, словно не хотела смотреть на творившееся внизу.

Они прошли примерно половину пути, когда Элмерик почувствовал прикосновение чего-то липкого и очень холодного к своей шее.

– Видишь, мы уже почти дотянулись, – Старуха-Бузина хихикнула. – Совсем скоро мы сможем откусить от тебя маленький кусочек.

Что означало это «мы»? Бард только сейчас понял, что ведьма ещё ни разу не сказала о себе «я». Он чувствовал, что это очень важно, но мысль ускользала.

Элмерик разнервничался и снова взял фальшивую ноту. «Вот и всё», – подумал он, перестав играть, но в этот самый миг из кустов с отчаянным криком вывалился Дилан. Что-то блеснуло в его правой руке, когда он с размаху ударил ведьму в бок. Из зарослей крапивы по другую сторону от тропы с визгом выкатился малыш Кей, держа острую косу. За его спиной маячил бледный Рис, обречённо сжимающий ухват.

– Мэдок?! – разъярённая старуха перехватила запястье Дилана, и Элмерик наконец разглядел свой нож: так вот кто его подобрал!

Рана ведьмы дымилась, но противника она держала крепко.

– Нет, ты не Мэдок. Снова обман! Мы убьём тебя.

В свободной руке ведьмы вспыхнул огненный шарик. Под ногами Дилана загорелась трава. Он бросился в сторону, но это не помогло: земля воспламенялась там, где он ступал.

Малыш Кей бросился на помощь брату, но запнулся о корень и упал. Коса отлетела в сторону. Рис, оставшийся без прикрытия, занервничал и с криком метнул в ведьму ухватом. Как ни странно, попал. Прикосновение холодного железа оставило рану на её затылке – не такую глубокую, как нож, но волосы в этом месте сгорели, явив взорам некрасивую плешь, а дыма стало ещё больше.

Бузинная ведьма завизжала и разжала пальцы. Огонёк погас. Дилан плюхнулся в траву, дуя на покрытые волдырями пятки.

Выставив перед собой руки, ведьма забормотала новое заклинание, отступая в сторону ручья.

– Прости, что задержались, – малыш Кей, совсем как взрослый, хлопнул Элмерика по плечу.

– Дилан сказал, что тут будет золото, – Рис озирался по сторонам. – Где же оно?..

Тем временем Дилан смог подняться на ноги. Кривясь от боли, он замахнулся, готовясь метнуть нож в старуху. Он действовал так уверенно, что было ясно: не промахнётся.

Тогда ведьма подставила ладони под лунный свет и будто умылась им, обратившись снова в молодую прекрасную девушку. Вернув былую красоту, она пала на колени и смиренно взмолилась:

– Пощади! Если ты убьёшь Бузину, Лилс тоже погибнет. На этот раз навсегда.

Дилан замер в нерешительности. Потом замахнулся и…

– Кхе! Постойте, постойте! – раздался знакомый скрипучий голос. На соседней коряге вновь явился старейшина Красных Ладошек в шапке дядюшки Мэдока. – Не убивайте Лилс, лучше отдайте её мне. Зачем она вам? Низачем. А мне пригодится.

– Ещё чего! – хмыкнул Дилан. – А ежели она опять вырвется и начнёт убивать людей?

– Нет уж, пусть получит своё, – поддержал брата малыш Кей. – За Мэтти.

Рис, увидев фейри, нервно икнул, но ничего не сказал. Возможно потому, что потерял дар речи.

Старейшина Красных Ладошек пошевелил кустистыми бровями, огладил рукой козлиную бородку и уточнил:

– Может, вы что-то желаете взамен? Скажем, я забираю Лилс, а вы получаете золото. Горшок золота. Или два? Много-много золота.

Глаза Риса жадно загорелись, но Дилан успел заткнуть ему рот рукой.

– Ничего нам не надо, – хмуро сказал он. – Я просто хочу, чтобы деревня была в безопасности и люди больше не умирали.

– Я сниму проклятие, – предложил фейри. – Красные метки Красных Ладошек. Вы не умрёте. Проживёте долгую-долгую жизнь. Не обещаю, что счастливую, но долгую точно. Только отдайте мне Лилс.

Дилан бросил вопросительный взгляд на Элмерика, и тот решил прийти на помощь, хотя, по правде говоря, сам не знал, как тут лучше.

– Зачем ты хочешь забрать ведьму? – спросил он у фейри. – Расскажи всё без утайки, а мы решим, как быть дальше.

– Бард, знаю, ты устал, но сыграй нам снова, – ответил старейшина Красных Ладошек. – Теперь, когда её сила ослабла, а я больше не связан заклинанием, я могу поведать вам правду. Но нужно, чтобы дорогая Лилс не убежала, пока мы будем болтать.

Элмерик кивнул и вновь поднёс флейту к губам. Он надеялся, что фейри не будет говорить очень долго, ведь ведьма смотрела прямо на него, и если бы ненавидящим взглядом можно было убивать, Элмерик, наверное, уже рассыпался бы горсткой пепла. Он не стал повторяться и заиграл другую мелодию, на время лишающую возможности двигаться, но вместо этого Дева-Бузина заснула прямо на траве, мокрой от росы, – верной предвестницы рассвета. Фейри, умиляясь, глянул на неё, а потом торопливо заговорил.

– Когда-то Лилс была человеком. Но умерла и стала одной из нас. Я лично похитил её у смерти, успел в последний миг. Мы не всегда успеваем. Ой не всегда. Но я ловкий. Быстрый. Проворный. Так Лилс стала нашей сестрой. Одной из нас. Может, лучшей из нас. Мы придумывали игры. Воровали мёд и молоко. Водили глупых людишек за нос. Гонялись за бабочками. Но моя Лилс тосковала. Она хотела вернуться назад, к людям. Не верила, что мертва. Отказывалась признавать это. Знаешь, как это бывает, знаешь?

Он смахнул слезу, надвинул шапку почти на нос и продолжил.

– Я пообещал Лилс, что найду способ вновь сделать её человеком. Она же взамен дала слово никогда не расставаться с нами, стать нам не сестрой, но матушкой. Тогда-то я и пошёл на поклон к фейри Чёрной Бузины: только она во всём лесу постигла тайны жизни и смерти. Старуха-Бузина согласилась помочь и велела привести к ней Лилс следующей же ночью. А за помощь попросила сущий пустяк и не сущий пустяк. Первое дело – убить мужа одной женщины из деревни – было простым. Я наслал на него болотную лихорадку! Ха! А вот второе дело – жуткое, тяжёлое. Не по нраву это было Красным Ладошкам. Но мне пришлось убить маленькую девочку, оставив на ней метку: её тело было нужно, чтобы оживить Лилс. Госпожа Бузина и наша дорогая подруга расстались довольные друг другом. «Она даст мне новую плоть и кровь», – сказала тогда Лилс, но отказалась поведать, что потребовала взамен благодетельница.

– А потом оказалось, что их стало две? – догадался Элмерик. – В одном теле?

Фейри кивнул:

– Всё так. Фейри Бузины надоело быть деревом, она тоже хотела почувствовать вкус человеческой жизни. Мне запрещено было даже упоминать об этом, хоть я и видел, когда в этом теле просыпается моя Лилс, а когда приходит жестокая Дева-Бузина. Лилс разделила с ней жизнь. Я устроил их в дом к женщине, чей муж подхватил лихорадку от моих рук. Женщина полюбила Лилс и вырастила её, как родную дочь. Шли годы – и Бузина, что сперва часто спала, стала хотеть всё больше и больше времени для себя. Мы почти не видели нашу Лилс…

– А дядюшка Мэдок, что с ним? – хрипло спросил Дилан.

– О, это грустная история, – фейри вздохнул. – Они с Лилс действительно полюбили друг друга. Но эти чувства были обречены. Мы не хотели его. Не любили. Не звали. Он пытался украсть нашу матушку, принадлежащую только нам. Тогда я снова вступил в союз с Бузиной. Старый, старый глупец! «Нужно лишь сбить масло вместе с сон-травой, а потом смазать нам виски», – так посоветовала Старуха, – «Только смотрите, чтобы это была именно Лилс». Так мы и сделали. Моя Лилс заснула… о печаль! И спала до сегодняшнего дня, пока не услышала голос, как ей показалось, Мэдока… А теперь – из-за тебя, бард – она снова спит!

Маленький фейри заломил руки и бросил на Элмерика такой гневный взгляд, что тому стало весьма неловко. Но снимать сонное заклятие он пока не торопился.

– Ты хочешь забрать Лилс и убить Бузину? – уточнил он.

– Да и нет, – фейри с нежностью поглядел на спящую ведьму. – Зачем её убивать? Она же дерево. Пусть растёт. И спит. Не просыпается. Станет хорошим деревом. Обычным. С корой и листьями. Знаешь, как это бывает? Знаешь?

– А она н-не проснётся опять? – подал голос малыш Кей.

– За это я головой ручаюсь, – старейшина Красных Ладошек важно кивнул. – Меня не так-то просто облапошить, знаешь ли! Никому это не удавалось больше одного раза. Просто разрешите мне забрать Лилс – и вы никогда больше не увидите нас. И вдобавок останетесь живы. По-моему, отличная сделка. Что скажете?

Дилан снова посмотрел на Элмерика, словно силясь прочитать ответ в глазах человека более сведущего в колдовских делах, чем он сам. Тот кивнул.

– Ладно, думаю, так будет справедливо.

– Тогда забирай её, – выдохнул Дилан и, опомнившись, вернул Элмерику нож, предварительно вытерев лезвие о штанину. – И не забудь снять метки, ты обещал.

Так и не обретший дар речи Рис сделал неопределённый жест и шлёпнул губами, как рыба. Он уже успел подобрать ухват и теперь крепко прижимал его к груди, наверняка уверившись, что тот волшебный.

Никто не ожидал, что возражать вдруг начнёт малыш Кей.

– Нет, так не пойдёт! Я слыхал, у фейри принято, чтобы услуга за услугу, и всё равноценно. Так что мы тебе – твою Лилс, а ты верни нам Мэтти.

Фейри поднялся на цыпочки и потрепал угрюмого мальчишку по волосам.

– Мэтти не сможет вернуться, прости. Он стал одним из нас. А ты видел, что получается, если умершего вернуть к жизни, – он кивнул на спящую Лилс-Бузину. – Разве ты хочешь для Мэтти подобной участи?

– Нет, – малыш Кей, казалось, впервые не рыдал от переполняющих его чувств и лишь сжимал кулаки. – Он не должен был умереть! Может, ещё можно что-то придумать?

– Мы не хотели его убивать, он ведь ещё ребёнок. Но Дева-Бузина желала отомстить за отрезанный палец, – старейшина Красных Ладошек пожал плечами. – Мы его убили, но в тот же миг спасли. Успели. Вытащили за миг до смерти. Сделали одним из нас. Больше ничего мы не могли сделать.

– А можно нам увидеться? – попросил малыш Кей. – Я хочу видеть фейри. Тебя, Мэтти, других… Сделай, чтобы я это мог, а потом забирай свою Лилс!

– Как скажешь, – старичок с детским лицом поманил Кея к себе, а потом без предупреждения плюнул ему в глаза: сперва в один, а потом во второй.

– Э-эй?! – возмутился тот, а потом его детское лицо просияло. – Ух ты, сколько вас тут, оказывается!!! А где же Мэтти?

– Он пока не появляется на людях, – пояснил старейшина. – Не привык.

Дилану стало не по себе. Все эти фейри, ведьмы, внезапно не-совсем-живой-но-всё-же-живой друг, злая бузина, чары и холодное железо, грустная история дядюшки Мэдока – это было… немного слишком. И почти сводило с ума.

– Я хочу домой, – сказал он.

– Это легко устроить, – кивнул фейри. – Не как часть сделки, а как жест доброй воли.

И тут к Рису вернулся дар речи.

– Хочу горшок с золотом! – заявил он. – Много-много золота!

Красные Ладошки, собравшиеся на поляне гурьбой, уже не таясь, рассмеялись, а старейшина, хитро щурясь, явил из воздуха вожделенный горшок.

– Ладно, вот тебе подарочек, – он обернулся к Элмерику. – Может, ты тоже чего-то хочешь, дружок?

Бард мотнул рыжей головой.

– Нет, сделка свершилась, и менять условия ни к чему. Разве что пусть твой прыткий приятель, что спрятал мою флейту под лопухом, вернёт её туда, откуда взял.