«Меня не любила мать, но я осознала это, только когда появились свои дети. Я никогда не понимала, как можно не любить своего ребенка, бить и наказывать ни за что. Все свое детство искала причину в себе, думала, что это я плохая дочь. Но нет, это она была чудовищной матерью. Если ее вообще можно назвать так. Ее холод оставил неизгладимый след на моей психике, комплексы и страхи…»

«Еще как можно! Я просто не выношу свою тринадцатилетнюю дочь. Так бы и придушила подушкой. Для меня она какое-то исчадие ада. Не потому что она плохая или не послушная, а просто раздражает всем своим существом. Мне каждый раз приходится переступать через себя, чтобы обнять ее или похвалить…»

«Нельзя не любить своих детей! Если вы считаете, что такое возможно, вам нужно лечиться!»

«Смотрю на него и думаю, как бы прекрасно мы жили, если бы сдали его в детский дом. Я никогда не говорила об этом вслух, но всегда знала, что не испытываю материнских чувств к сыну. Нет, я, конечно, его не обижаю и делаю все, что от меня требуется в его воспитании. Но делаю это как-то безэмоционально, с натяжкой, через силу, и кажется, он чувствует это. Но мне все равно…»

«Нельзя заставить себя кого-то любить или не любить! Такие чувства появляются сами собой. Они либо есть, либо их нет. Это нормально! Стыдиться нечего!»

«Моему несчастью уже целый год! Смотрю на него… Вызывает омерзение… Никому не говорила об этом, но я его ненавижу. Мечтаю, чтобы он исчез и я стала стройной, красивой и свободной, как раньше».

«Был бы у меня сын, я бы его обожала. Девочку вообще не хотела. Надеялась на принцип “родишь – полюбишь”. Увы, не прокатило…»

«То, о чем Вы пишите, просто не переводится на человеческий язык. Как жаль этих беззащитных детей! Меня разрывает от понимания, что я не в состоянии им помочь. Мамаши, опомнитесь, читайте литературу, идите в церковь, к врачам, но не делайте глубоко несчастными те души, которые появились по вашей воле!»

(Бόльшая часть высказываний взята с реального форума касаемо данной темы и лишь немного изменена. К сожалению, так действительно бывает, и такой ужас пишут реальные люди… Женщины… Мамы… Причем выбраны не самые жестокие комментарии. Очень страшно от того понимания, насколько жесток этот мир, насколько есть жуткие люди. Отчаянно хочется защитить каждую крошку и вырвать из рук таких монстров. Да, люди разные, и чувства у всех разные, однако я никогда такого не пойму. Одно дело не хотеть детей; это личное дело каждого. Как и не любить по каким либо причинам: не хотела сына, хотела дочь и тому подобное. Не может быть таких причин! Не должно! Если женщина не способна на любовь к собственному ребенку, на что она тогда вообще способна? Тот случай, когда автор под впечатлением и пишет, сдерживая злость… Мои мысли влезли между строк, к книге отношения не имеют, позже удалю.)

Она читала, и в глазах стояли слезы. Затем не выдержала и удалила собственный вопрос. Даша всем своим существом осуждала то, чего больше всего боялась. Девушка злилась на каждую нелюбящую мать, в особенности на себя. Она никогда не будет одной из них! Вырвет, выжжет свое сердце, но не будет!

Последний рабочий день подходил к концу. Даша практически вздохнула с облегчением. Через несколько минут она закроет киоск и пойдет домой, а завтра сдаст ключи. В скором времени девушка сможет уехать. Эта мысль, словно тяжелый груз, лежала на ее плечах. Совсем не хотелось покидать родного дома, однако выхода у нее не было. Егор не только уничтожил ее жизнь, но и вынуждает бежать из города, в котором она родилась. Слишком сложное решение! Слишком тяжелый выбор, который практически невозможно сделать… Только она сделала, оставляя позади самое дорогое…

Дарья сверила выручку и потянулась за плащом, собираясь уходить, но вдруг остановилась, услышав голос покупателя:

– Девушка, можно свежий выпуск газеты «Кто отец твоего ребенка»?

– К сожалению, у нас такой нет, – машинально ответила Даша и подняла испуганные глаза на покупателя…

Глава 10

ЕГОР

Две недели назад он вышел из кабинета и направился в туалетную комнату, заранее понимая, что Дашу там не найдет. Егор, естественно, предвидел подобный исход. Девчонка сбежала. Первым порывом было найти ее и вернуть, но мужчина сдержался. Она напугана, да и он не в себе. Им обоим нужно время, чтобы все как следует обдумать.

Новость о ребенке подействовала на него равносильно разорвавшейся бомбе. Егор был, мягко говоря, поражен. Такого поворота он и представить не мог, да и вообще о детях не думал. Когда Лена погибла… Егор умер вместе с ней. Его больше не интересовали собственная жизнь, семья, будущее, дети. Он существовал потому, что другого выхода просто не было. Если бы мог, заживо похоронил себя рядом с любимой и неродившимся ребенком, но у него еще были неоконченные дела на этом свете, поэтому вырвал только сердце и душу и закопал вместе с ними. И это не метафора. От него, действительно, осталась лишь оболочка, не способная испытывать никакие эмоции, кроме ненависти и злости. Егор словно потерял вкус и зрение. Он не различал цветов вокруг и не чувствовал вкуса еды. Его мир превратился в ад, в котором каждый день мужчина кипел в адском котле.

Егор надевал дорогие костюмы, делал модную стрижку, ходил в спортзал… Притворялся, что продолжает жить, однако все это было ложью. Он врал даже тогда, когда отвечал «Хорошо» на вопрос «Как дела?» Ничего хорошего на самом деле не было. Порой Егор не понимал, для чего до сих пор продолжает жить…

Мужчина надеялся, что когда накажет виновного, ему станет легче. Но нет, не стало… Он сотни раз задавался такими вопросами, как «Почему? Почему ты продолжаешь гореть? Почему не испытал ни капли облегчения?»

Единственный вывод, к которому он пришел, это то, что совсем не такого наказания хотел для убийцы. Моисеев должен был жить и гореть каждый день, глядя в глаза своей дочери, но, увы, слишком легко отделался – оставил Дашу расплачиваться за собственные грехи.

Егор пошел на многое ради того, чтобы отомстить, но так и не добился главной цели – восстановления справедливости. Не получил успокоения…

Получается, переступил через себя и использовал девчонку напрасно. Сожалел ли он о том, как с нею поступил? Возможно, если бы только мог жалеть, если бы внутри остались хоть какие-нибудь чувства. Но нет, там не было ничего, кроме пустоты, холода и сплошного безразличия к окружающему и, конечно же, боли, заставляющей задыхаться каждую секунду.

Он словно состоял из двух сосудов: один, снаружи, – изо льда, который невозможно было пробить или растопить, и другой, скрытый ото всех, – из раскаленного железа. Последний находился в области сердца и выжигал плоть.

Егор привык к постоянной агонии, и она стала его неотъемлемой частью. Даже когда он улыбался, смеялся, дышал, внутри царил всепоглощающий траур, и ничто не могло пробиться сквозь эти сосуды: ни жалость, ни сожаление, ни радость. Все эмоции, которые он когда-то мог испытывать, принадлежали лишь одной-единственной женщине, что любил безумно. Именно в ней заключался весь его мир. Лена стала для него спасением, смыслом жизни. До нее он вообще не представлял, что способен любить. Просто не умел.

Тетя, вырастившая Егора, частенько называла его деревянным сухарем. И он не злился на нее, ибо понимал, что женщина полностью права. Мать умерла от сепсиса, когда ему было всего лишь пять лет. Из рассказов тети он знал, что все началось с полученной на работе раны на ноге. Женщина тогда не придала особого значения порезу, однако позже началась гангрена. Егор плохо помнил маму. Основной образ, оставшийся в его памяти, – это как она, измученная, лежит на больничной кровати. И еще он помнил стоны от боли, которые слышал по ночам, когда мать выписывали домой. Егор тогда ненавидел ее за них. Ему, маленькому ребенку, и без того было страшно оставаться с ней в одной комнате, особенно после того, как ей отняли ноги… Родная мать вызывала в нем страх и ужас. Ночами он прятался под подушкой и зажимал уши руками, чтобы не слышать ее криков. Это продолжалось на протяжении нескольких месяцев. И когда мать умерла, он не проронил ни одной слезинки. Возможно, просто был слишком маленьким и толком ничего не понимал.

Потом он оказался под опекой тетки, родной сестры мамы, которая была ласковой до тошноты, постоянно жалела мальчика, оставшегося сиротой. Его уже тогда это жутко бесило. «Егорушка»… Как же его раздражало, когда тетя обращалась к нему так. И было бесполезно просить ту этого не делать. Уменьшительно-ласкательные слова были ее единственным языком.

Отца Егор никогда не знал; в свидетельстве о рождении стоит прочерк. Да, в принципе, он и не интересовался этим. Бесчувственность, считала его тетка, досталась ему по наследству от папаши. А Егор, если честно, был тогда благодарен ему за такой дар, ибо считал, что лучше быть таким, чем нюней, как его двоюродные братья. Ни к ним, ни к своей тете он не испытывал особых чувств и был несказанно рад, когда смог свалить от них в общежитие.

Лена перевернула не только его жизнь, но и изменила сознание. С ней Егор стал другим человеком и был от этого счастлив. Именно тогда он узнал, что такое настоящее счастье. Егор словно впервые в жизни выбрался из темноты и увидел свет. Ради нее он был готов перевернуть весь мир. Не задумываясь, вырвал бы свое сердце и отдал Лене, если бы это сделало ее счастливее.

Он любил настолько, что отсутствие ее аромата выжигало его ноздри, а глаза начинали болеть, когда не видели лица возлюбленной. Он бы, ни секунды не сомневаясь, умер ради того, чтобы она жила, отдал бы жизнь за ее улыбку. В той катастрофе погибли не только Лена с ребенком; умер и человек в нем самом.

Поэтому как может жалеть о чем-то человек, в котором не осталось ни грамма жалости? Единственное, Егор не знал, что Даша еще девственница, думал, просто ломается… Возможно, если бы знал, переиграл все иначе. А теперь она носит его ребенка. Черт возьми, его ребенка! Невозможно поверить в то, что он скоро станет отцом. А еще больше не укладывается в голове, что Даша – мать этого ребенка.

Зачем она его оставила? Почему не прервала беременность после того, как Егор поступил с ней. Даша ненавидела его, однако сохранила ребенка, отцом которого он является. Почему? Не смогла убить частичку себя или же решила отомстить ему с помощью дочери? Конечно, как он сразу не додумался! Вот и чертов бумеранг! Егор отомстил своему врагу через его дочь. Теперь дочь врага хочет сделать то же самое. Насмешка судьбы, не иначе…

Егор припарковал машину рядом с киоском, в котором работала Даша, и посмотрел на часы. До закрытия еще пятнадцать минут. Достал из бардачка снимок УЗИ и посмотрел на ребенка. Да, конечно, пришлось разглядывать фото часами, чтобы понять, где и что находится. Но в итоге разглядел даже носик дочери, напоминающий крошечную пуговицу. Его родной дочери. Эта мысль вызывала в нем противоречивые, давным-давно забытые чувства. Страх… Глядя на комочек на снимке, он испытывал странный страх. Страх оттого, что мог бы и не узнать о ее существовании… Или узнать слишком поздно, как это уже было в прошлом… Злость, в первую очень на себя, за то, что не допустил такой возможности. И, конечно же, на Дашу… На нее даже непонятно, за что… Может быть, потому, что где-то глубоко в своем черном омуте был благодарен ей за то, что сохранила жизнь его дочери. Ей, которую ненавидел.

Мужчина усмехнулся. Можно подумать, он ненавидит только ее одну… Нет, Егор ненавидел весь мир, каждого человека на Земле за простую способность дышать…

Глава 11

ДАША

– Чего тебе надо? – ненавистно спросила девушка.

– Хочу узнать, как мой ребенок, – ухмыльнулся Егор, сложив руки, как школьник на водоотливе, и чуть просунув голову в открытое окошко.

– Еще не доказано, что твой! – отрезала Даша.

– Да? – он вопросительно изогнул правую бровь. – Хорошо, сделаем тест ДНК, я не против, – и насмешливо добавил: – Обычно, наоборот, мужчины требуют, чтобы женщины доказали их отцовство.

– Не в курсе, тебе лучше знать.

– Ты закончила работу? – Егор быстро перевел тему.

– А тебе-то что? – напряглась Даша.