Плюнуть бы в холеную морду, но я не могла заставить себя поднять голову. Взгляд намертво прикипел к матовым пуговицам рубашки, а в груди медленно скручивался тяжелый узел.

Это слишком больно! Я не могу стоять рядом и делать вид, что ничего не происходит, но мышцы одеревенели. А Берг продолжал смотреть… И от его взгляда по коже бежали мурашки.

– Я же говорила, что она тупая, – вклинился в сознание истеричный голосок Фокс. – Может, вернуть припадочную… как ее… Элизабет?

– А эту за порог? – хмыкнул Берговски. – Интересно…

Щеки вспыхнули, словно мне влепили пощечину. Теперь я – эта. Не девочка, не малышка и тем более не Ни-ка. Берг любил играть с моим именем. Окрашивать его сотней интонация от порочно-развратных до невероятно нежных..

– Будто у меня есть выбор! – продолжала распаляться Фокс. – Дня не прошло, а девчонка уже лажает! С меня хватит.

Ругань истерички прошла фоном. В это самое мгновение мое внимание было сосредоточенно на Берге. Нет. На Михаиле Берговски.

Того мужчины, что я когда-то знала, больше нет, и от этого хотелось выть в голос.

– Лажает, говоришь, – протянул Берговски и вдруг схватил меня за подбородок и потянул вверх, вынуждая скрестить взгляды.

Я не знаю, как устояла на ногах. Как сумела стиснуть зубы, только чтобы не заорать от болезненно-острой вспышки воспоминаний, круто замешанных на страхе, боли и той чертовой тяге, от которой так и не получилось избавиться.

Дыхание сбилось моментально, в висках застучало. А сердце… Все те раны, что я зализывала с таким тщанием, вскрылись и закровоточили от одного лишь взгляда необыкновенных глаз.

В них стало еще больше золота. Светлая кайма вокруг зрачка разбежалась лучиками и пятнами, красиво оттеняя цвет горького шоколада.

Однажды я тонула в этих омутах без оглядки, но сейчас изо всех сил старалась не поддаваться.

Он ведь действительно не узнал меня!

На породистом до умопомрачения красивом лице не дрогнул ни один мускул. Оно так и осталось маской, за которую больше не заглянуть. Как же это… больно!

На глаза навернулись слезы.

А Берговски равнодушно хмыкнул и оттолкнул меня в сторону.

– Раз лажает, значит, избавься, – кивнул Фокс.

А я до боли прикусила щеку.

За что ты так со мной? Это ведь я… я лезла по той чертовой вентиляционной шахте, сдирая в кровь руки и ломая ногти. Это я пробиралась мимо ополоумевшей банды, рискуя оказаться в их грязных лапах. Это я умирала от жары в энергетическом цехе, но все же сумела заменить блоки питания, чтобы дверь в лабораторный отсек открылась. Чтобы ты мог залезть в чертову медкапсулу и завершить второй этап перехода. Чтобы ты мог вспомнить!

И ты вспомнил… Вспомнил, какой на самом деле подонок.

Я опустила голову и крепко зажмурилась.

К чему теперь сожаления? Берг давно умер… Я сама убила его. В тот самый момент, когда предложил попробовать открыть заблокированную дверь медблока.

– Михаил! – тонкий голосок Марии вклинился в грохот бившейся в ушах канонады. – Так нельзя! Нельзя просто выкинуть!..

Наивная и добрая девочка. Увы, она не могла видеть, с каким равнодушием ее брат распрощался со мной год назад. Хорошо хоть вывел из Черного Сектора…

Но лучше бы прибил.

– …Она же не вещь, – продолжала упорствовать Мария. – Возьми ее к себе!

Что?!

Я потрясенно оглянулась на девушку. Та стояла вся красная, скрестив руки под грудью. А в глазах – решимость добиться своего. Спихнуть меня прямо в руки «замечательного» братишки!

Нет, я не согласна! Но из горла вырвался только невнятный сип.

– Я не против, – пожала плечами Фокс. – Только отдай мне свою эту, – прищелкнула пальцами. – Рыжую.

– Обменять на Зои? – выгнул бровь мерзавец. – Ты хоть знаешь, с какими результатами она прошла тест?

У меня в глазах мушки замелькали.

Боже! Худшего унижения придумать нельзя! Но язык упорно отказывался воспроизводить звуки. Я просто молчала! Стояла тут, принимала один ушат дерьма за другим и молчала!

– Всего-то пятьсот с лишним баллов!

– Семьсот пятьдесят два.

– Немного!

– Больше чем у твоего новенького.

– Можешь забирать его тоже!

Берговски хмыкнул.

А у меня щеки пылали, как будто эти двое наперебой давали мне оплеухи. Но хуже всего болела душа. Каждым словом, жестом и движением Берговски втаптывал меня в грязь.

Но я все так же не могла ответить. Пропал голос, и сознание вот-вот пропадет тоже. Перед глазами роились противные черные мушки.

Все бы отдала, чтобы ощутить надежную руку Берга на своей талии…

– Согласен.

Я вздрогнула и подняла глаза. Но Берговски и не думал обращать на меня внимания. Они с Фокс устроили дуэль взглядами.

И было в этом что-то… Ладони сами сжались в кулаки, а под сердцем колола ядовитая ревность. Нужно быть слепой, чтобы не заметить, как между этими двумя искрит.

Но я все равно молчала.

Потому что это лучшее, что можно сделать – не показывать слабости перед обидчиком. И если Фокс просто бесила, то Берговски… Он не должен видеть моего бегства. Это слишком унизительно.

– Ла-а-адно, – задумчиво протянула Фокс. – Раз тебе нужны эти тупицы… Мне плевать. Но я протестирую рыжую самостоятельно.

Берговски чуть склонил голову.

А у меня сердце в горький комок сжалось – такой знакомый жест! Передо мной будто стоял прежний Берг. Сильный и способный оградить от всего. Но… это лишь игра моего воображения. Нежелание признавать очевидные вещи, хоть доказательств более чем достаточно.

Я до боли прикусила губу, пытаясь абстрагироваться от раздирающей на части агонии.

Переживу. Как-нибудь сумею… Берг когда-то просил меня быть сильной. И ради него – ради своего любимого мужчины – я справлюсь.

Перед носом щелкнули мужские пальцы.

– За мной, – лаконично скомандовал Берговски.

И я пошла. Не могла не пойти.

Глава 5

Щекотные струйки воды бежали по коже. Ласкали каждый дюйм тела, смывали тяжесть прошедшего дня. И остатки моего самообладания тоже.

Когда-то до попадания в Черный Сектор, я обожала принимать ванну. Но после всего случившегося возненавидела. И все равно не могла отказаться.

Именно тут я почти физически ощущала прикосновения мужских пальцев. Напористые поглаживания и хлёсткие шлепки. Только здесь могла достичь разрядки, раз за разом вспоминая сладкие мгновения близости с моим первым и единственным мужчиной.

Это странно, ведь Берг не умел нежничать. Зато очень любил спонтанность. Я могла просто проходить мимо, а в следующее мгновение очутится вдруг под мощным телом – обнаженная и полностью подчиненная. Берг безумно любил завоевывать…

Правда, иногда делал исключения. Например, в первый наш раз…

В ушах завибрировало густое рычание

«Такая узкая… Моя!»

Между шеей и плечом кольнуло фантомное ощущение боли. В тот день Берг не только лишил меня девственности, но и поставил метку.

А потом оттрахал до изнеможения. Взял сначала у стены в душе, потом перетащил на лежанку и повторил там. Два раза. Измотал почти до обморока. Облапал, зацеловал… Наставил засосов, словно его идеей-фикс было пометить меня с ног до головы.

Еще неделю кожа на груди пестрела синяками, на бедрах тоже остались метки, а ходила я мелким шагом…

Но о случившемся не жалела ни секунды.

Мне, черт возьми, понравилось!

Берг умудрился сделать так, что больно было лишь в самом начале. Крохотная плата за несколько потрясающих оргазмов. Ну и утро в обнимку с великолепным мужчиной, который оказался к тому же защитником и другом.

Разве не из этого вырастает любовь?

Я слизнула с губ капельки воды. Соленые… Нет, так не пойдет! С Берговски мне работать еще долго. Надо собраться!

Но ни энергичные растирания мочалкой, ни ледяная вода не помогли избавиться от воспоминаний. Тяжелая ноша! Зачем я вообще решилась на близость с Бергом?

Наверное, была слишком испугана… А тут такой роскошный образец. И мне подумалось, что лучше пусть все произойдет с ним, чем с каким-нибудь уродом. Тем более я не питала предубеждений насчет невинности. Просто так получилось – сохранить себя до полных двадцати лет. Приют сделал из меня задерганную нелюдимку, которая во всех окружающих видела врагов.

Но Берг мастерски разрушил этот образ за каких-то полторы недели.

Первые дни я была уверена, что мужчина не выдержит и воспользуется правом сильнейшего. Тем более мы спали в одной постели – одна я нещадно мерзла.

Но время шло – и ничего не происходило. Хотя интерес Берга ко мне был более чем очевиден.

Джэнис однажды сказала, что у меня не было шансов.

Но есть ли они сейчас? Надо бы позвонить подруге… И заодно проверить баланс – деньги уже должны поступить.

Я выбралась из душа и закуталась в широкое банное полотенце.

Номер, в который меня привезли – оказался совсем неплох. Но гораздо лучше то, что Берговски отчалил на своем аэромобиле в одиночестве, а не заставил терпеть его присутствие лишние полчаса.

Это оказалось очень кстати. У меня было время собраться и прийти в себя. Получилось, правда, не очень, но попытка засчитана…

Шумно выдохнув, я толкнула дверь.

И замерла на пороге.

Какого черта?! Мерещится мне, что ли?

Но усиленное моргание не помогло избавиться от сидевшего на стуле парня.

Того самого, который лидировал в тесте на профпригодность.

– Привет! – как ни в чем не бывало помахал он рукой. – Я Артур.

– Помню, – выдавила из себя. – А что ты здесь забыл?

Но мой прохладный тон совершенно не смутил Артура. Наоборот, его улыбка стала шире и радостней.

– Познакомиться хотел. Мы теперь вроде как работаем вместе. Ну и живем по соседству.

Я скептически выгнула бровь. Все это ничего не значило. У всех помощников есть график, видеться мы практически не будем, контакты идут через планшет. В конце смены один передает другому подробный список, где начальство было, чего желало и так далее. Кстати, почему он не познакомился по видеосвязи? Религия не позволяла?

Очевидно, прочитав мои мысли, Артур развел руками.

– Связь барахлит. На верхнем этаже ремонтные работы, так что изображение глючит.

– У «Бионики»? – хмыкнула я недоверчиво. – Плохо у них с коммуникациями…

Первый шок испарился, и вид молодого мужчины уже не вызывал паники.

Артур был улыбчив, хорош собой и вообще – его блондинистая шевелюра в сочетании с наивным несколько рассеянным взглядом вызывали симпатию.

– У всех бывают проблемы, – пожал плечами Артур. – Поэтому нам тем более надо держаться вместе. Мистер Берговски сейчас на конференции. Но потом велел зайти.

Я круто развернулась и направилась к шкафчику.

– Ты вломился в мой блок, только чтобы сообщить это? Можешь идти. Потом сбрось на планшет вашу…

– Он звал тебя, – прилетело в спину.

Я сжала полотенце до побелевших костяшек.

Меня? Но… но я ведь весь день на ногах, и вообще… Помощникам нужен отдых!

– Сегодня благотворительный вечер, – добил меня Артур. – Мистеру Берговски требуется спутница.

***

– Я не могу! Нет! В смысле… Не должна! Почему я, Джэнис? Да любое агентство пришлет ему сотню обученных девственниц!

– Ник…

– А у меня ни кожи ни рожи! И вести себя я не умею! И вообще – не выдержу…

– Ник!

– Или он узнал меня? Узнал, да? И хочет… – я запнулась и до боли прикусила костяшку указательного пальца.

Что если Берговски решил развлечься? Тряхнуть стариной, так скажем…

А почему нет? Однажды Берг признался, что сходит с ума от моего запаха. Объяснял, что у мужчин иногда появляется такая «фишка» – очень острая реакции на женское амбре определенного типа.

Это похоже на зависимость. Но при этом на следующем этапе перехода от человека к альфе оборотень мог ее потерять.