– Итак, вы желали услышать про свадьбу, и я вам с радостью поведаю, – поспешила вернуться к вопросу мистера Найтли Эмма, дабы уйти от этого разговора. – Все вели себя как нельзя лучше: приехали вовремя и в лучших нарядах. Никто не проронил ни слезинки, и едва ли кто-то унывал. Отнюдь, ведь все помнили: разделять нас будет всего полмили, а значит, сможем видеться каждый день.

– Моя милая Эмма всегда все выносит с такой стойкостью, – сказал мистер Вудхаус. – Но на самом деле, мистер Найтли, ей ведь очень грустно расставаться с мисс Тейлор, и я уверен, что она будет скучать по ней сильнее, чем предполагает.

Эмма отвернулась, с трудом улыбаясь и едва сдерживая слезы.

– Разумеется, Эмма будет скучать по такому другу, – ответил мистер Найтли. – Было бы несправедливо по отношению к ней предположить обратное. Но она осознает, как много преимуществ может принести мисс Тейлор этот брак и как важно для женщины ее возраста обзавестись собственным домом и приличным достатком. А посему лучше праздновать, а не печалиться. Все друзья мисс Тейлор могут лишь порадоваться, как удачно она вышла замуж.

– Вы позабыли, что у меня есть и другие причины для радости, и весьма существенные! – добавила Эмма. – Ведь это я свела их вместе и четыре года прочила этот брак. Все вокруг твердили, что, мол, мистер Уэстон никогда больше не женится. Но наконец все свершилось – вот и мое утешение.

Мистер Найтли неодобрительно покачал головой, а мистер Вудхаус нежно ответил:

– Ах, голубушка моя. Не своди, пожалуйста, больше никого и ничего не предсказывай, а то у тебя всегда все сбывается. Прошу, не устраивай больше браков!

– Для себя не буду, папа, обещаю. Но я обязана трудиться во благо других. Это увлекательнейшее занятие! Да еще и после такого успеха! Да, все твердили, что мистер Уэстон никогда больше не женится. Ни за что! Ведь мистер Уэстон уж столько лет живет вдовцом и отлично справляется без жены, вечно занят делами в городе или проводит время здесь, с друзьями, всегда в веселом расположении духа, всегда желанный гость в любом доме – ему и не приходится просиживать вечера в одиночестве, разве что он сам того пожелает. Нет-нет! Мистер Уэстон ни за что не женится вновь. Поговаривали о каком-то там зароке, который он дал уходящей в последний путь жене, а кто-то выдумывал всякие сплетни про то, что ему не позволят ни дядя, ни сын. И всякая подобная чушь, но я ни словечку не поверила. Как сейчас помню тот день, когда мы с мисс Тейлор повстречали его на Бродвей-лейн. Внезапно начался дождь, и мистер Уэстон очень любезно раздобыл для нас зонтики у фермера Митчелла. Тогда-то, четыре года назад, я все и решила. С того самого момента я задумала сватовство. А теперь, папа, когда я справилась с таким успехом, неужели я могу не помочь и другим?

– Не понимаю, о каком это «успехе» вы говорите, – заметил мистер Найтли. – Успех предполагает усилия. Достойно же вы провели последние четыре года, если все это время хлопотали об их браке. Подходящее занятие для юной девицы! Однако, подозреваю, что, как вы говорите, «сватовство» происходило таким образом: вы подумывали об этом в праздную минутку да приговаривали: «Ах, как здорово было бы, чтобы наша мисс Тейлор и мистер Уэстон поженились!» В чем же тут успех? В чем ваша заслуга? Чем вы гордитесь? Догадка ваша оказалась удачной – только и всего.

– А вам что же, неизвестны блаженство и триумф удачной догадки? В таком случае мне вас жаль: я полагала, вы человек более тонкого ума. Ведь для удачной догадки одного везения мало, здесь нужен особый талант. А что до несчастного моего слова «успех», на которое вы вдруг так взъелись, то не вижу причин его не использовать. Вы обрисовали две крайности, однако же я считаю, что есть место и для третьей картинки – золотой середины между полным бездействием и бурной деятельностью. Не поощряй я визиты мистера Уэстона в Хартфилд, не подавай я ему мелкие намеки и не улаживай я небольших помех, то, может, ни до какой свадьбы дело бы и не дошло вовсе. Полагаю, вы достаточно знакомы с устройством Хартфилда, чтобы это понимать.

– Такой прямой и открытый мужчина, как Уэстон, и такая рациональная и искренняя женщина, как мисс Тейлор, наверняка справились бы сами. А вмешательство ваше скорее навредило вам самим, чем принесло хоть какую-то пользу им.

– Эмма никогда не думает о себе, если может помочь другим, – вновь вступил в беседу мистер Вудхаус, хоть и понимал ее лишь отчасти. – Но, милая, прошу тебя, не сводничай больше. Брак – вещь совершенно глупая, он разрывает домашний круг и приносит одни горести.

– Я непременно должна помочь хотя бы одному нашему другу, папа, мистеру Элтону. Бедняжка мистер Элтон! Папа, тебе ведь нравится мистер Элтон. Я обязательно должна подыскать ему достойную жену, но в Хайбери подходящих девушек нет. А ведь он здесь уже целый год и так прекрасно обставил свой дом, что грех было бы и дальше оставлять его в холостяках. Сегодня, соединяя руки жениха и невесты, он так на них смотрел, будто и сам не прочь уже оказаться на том же месте со своей избранницей! Я о нем самого высокого мнения и только так могу хоть чем-то ему помочь.

– Мистер Элтон, вне всяких сомнений, приятнейший молодой человек, и я к нему очень хорошо отношусь. Но если ты и хочешь оказать ему какую-то услугу, душа моя, то лучше просто пригласи к нам на обед. Так-то будет куда лучше. Думаю, мистер Найтли любезно согласится к нам присоединиться.

– С удовольствием, сэр, – ответил мистер Найтли, посмеиваясь, – и я полностью с вами соглашусь: так будет куда лучше. Эмма, пригласите его в Хартфилд отобедать. Угостите вашими лучшими рыбными и куриными блюдами, но выбор собственной жены оставьте на его вкус. Уж поверьте, мужчина двадцати шести – двадцати семи лет способен решать такие вопросы самостоятельно.

Глава II

Мистер Уэстон родился в Хайбери и происходил из уважаемой семьи, последние два-три поколения которой постепенно обзавелись имуществом и вошли в аристократический круг. Он получил хорошее образование, но, рано унаследовав скромное состояние, обыденными делами, в отличие от своих братьев, заниматься не пожелал. Обладая живым, бодрым умом и по-светски активным нравом, он поступил на службу в сформированную в ту пору милицию графства.

Капитан Уэстон был всеобщим любимцем, а потому, когда обстоятельства военной жизни свели его с мисс Черчилль из знатного йоркширского семейства и мисс Черчилль влюбилась в него, никто и не удивился, за исключением ее брата с женою. Они капитана Уэстона никогда не видели, но чрезвычайно гордились своим важным положением, которое подобный брак мог лишь оскорбить.

Однако мисс Черчилль, будучи совершеннолетней и полноправной распорядительницей личного состояния, хоть и довольно скромного по сравнению с родовыми богатствами семьи, настояла на своем, и брак состоялся, к чрезмерному унижению мистера и миссис Черчилль. Они разорвали с ней все связи, соблюдая лишь внешние приличия. Союз этот был не самым удачным и не принес особенного счастья. Повезло больше миссис Уэстон, ведь супруг ее, вследствие своего мягкого характера и доброго сердца, был вечно благодарен за ее любовь; у миссис Уэстон же характер был не из лучших. Ей хватило духу пойти против воли брата, однако от сожалений по поводу его беспричинного гнева она удержаться не могла. К тому же хоть и жили Уэстоны на широкую ногу, но все же с роскошью дома Черчиллей сравниться это не могло. Мужа она любила, однако мечтала быть и женой капитана Уэстона, и мисс Черчилль из имения Анском.

Все, а особенно Черчилли, полагали, что капитану Уэстону невероятно повезло составить такую партию, однако же на деле все сложилось иначе: за время семейной жизни состояние его заметно уменьшилось, через три года миссис Уэстон умерла, а капитан остался с ребенком на руках. Впрочем, от расходов по содержанию сына он вскоре был избавлен. И появление мальчика, и продолжительная болезнь его матери способствовали примирению с мистером и миссис Черчилль; а поскольку ни своих детей, ни других юных родственников, нуждающихся в заботе, у тех не было, то вскоре после смерти миссис Уэстон чета предложила принять на себя все заботы о племяннике Фрэнке. Справедливо предположить, что овдовевший отец некоторое время колебался и испытывал угрызения совести, однако, поразмыслив, все же отдал сына на попечение в заботливую и богатую семью Черчиллей – теперь ему оставалось тревожиться лишь о собственном благополучии и процветании.

Капитан Уэстон решил полностью переменить свою жизнь. Он ушел в отставку и занялся торговлей. Его братья уже преуспели на этом поприще в Лондоне, что немало помогло ему в начинаниях. Забот было как раз в меру. Большую часть досуга мистер Уэстон проводил в своем небольшом домике в Хайбери, и так и прожил он безбедно следующие восемнадцать-двадцать лет, за полезным занятием и в приятном обществе. За это время он поправил состояние настолько, что смог приобрести небольшое имение рядом с Хайбери, жениться на бесприданнице вроде мисс Тейлор и жить согласно велениям своей дружелюбной и общительной натуры.

О женитьбе он подумывал уже некоторое время, но пылкость молодости успела в нем остыть, и потому привязанность к мисс Тейлор не поколебала планов купить прежде Рэндаллс – об этом думал он уже не первый год. Мистер Уэстон упрямо шел к своим целям, пока не достиг каждой из них. Он поправил состояние, купил дом и женился; теперь его ждал новый период жизни, обещавший неведанное дотоле счастье. Не сказать, чтобы капитан был несчастлив до этого – даже в первом браке особый склад характера уберег его от сожалений; однако же второму браку суждено было показать, как прекрасно жить с женщиной рассудительной и поистине добродушной, как приятно выбирать, а не быть выбранным, получать благодарность, а не чувствовать ее.

Поступать он мог как ему пожелается, ведь от него никто не зависел: из Фрэнка растили не просто негласного преемника – он, можно сказать, был Черчиллями усыновлен, и по совершеннолетии ему предстояло взять их фамилию. Посему представлялось крайне маловероятным, что Фрэнку когда-либо понадобится денежная помощь отца. Насчет сына и его безбедного будущего у мистера Уэстона не было никаких опасений. Миссис Черчилль была женщиной своенравной, а мистер Черчилль полностью подчинялся воле супруги; однако мистеру Уэстону трудно было вообразить, чтобы из какой-либо прихоти она причинила вред человеку столь для нее дорогому и, как полагал мистер Уэстон, дорогому заслуженно. Он каждый год виделся с сыном в Лондоне и гордился, что тот вырос столь прекрасным молодым человеком, а его нежные рассказы о Фрэнке заставляли гордиться и весь Хайбери. Поскольку принимался он там за своего, то и все его заслуги и будущая судьба также становились заботой всеобщей.

Мистер Фрэнк Черчилль стал для Хайбери сродни предмету гордости, и все сгорали от желания увидеть его, однако ж любопытство это было, как видно, не взаимным, ведь сам он в Хайбери ни разу не появлялся. Не раз поговаривали о его приезде, но в гости к отцу он так и не собрался.

Теперь же, когда мистер Уэстон женился, все сходились на том, что его сын просто обязан оказать должное внимание и нанести визит. Жители Хайбери твердили об этом в один голос, будь то миссис и мисс Бейтс в гостях у миссис Перри, или миссис Перри за чаем у миссис и мисс Бейтс. Настало время Фрэнку Черчиллю приехать в Хайбери, и надежда на то окрепла, когда выяснилось, что он отправил свои поздравления новоиспеченной миссис Уэстон. Несколько дней кряду любезное письмо это обсуждалось во время всех утренних визитов.

– Вы, я полагаю, слышали, какое любезное письмо написал мистер Фрэнк Черчилль миссис Уэстон? Мистер Вудхаус его читал и кое-что мне пересказал. И впрямь письмо чудесное! Он говорит, что в жизни такого любезного письма не видывал!