Это оказалась самая вкусная шоколадка из всех, которые он когда-либо ел. Но не успел он как следует насладиться ею, как в палату вошла любопытная пара: толстый мужчина с затуманенными глазами и стройная женщина, стоящая на нетвёрдых ногах. Одета она была слишком пёстро для больницы. Обоим было около пятидесяти. Это был Чарльз Тауэр с женой, но Артур их не узнал и решил, что они хотят забрать его шоколадку.

– В колодец не поместится слон, – сказал мужчина и улыбнулся недоброй улыбкой: – Телевизоры бывают разные.

Слова для Артура звучали приятно, они были как музыка для его ушей, но смысл он не улавливал. Каждое отдельное слово было для него знакомым, но при сложении вместе предложение получалось бессмысленным. Он не понимал собеседника и не мог ответить. Мужчина присел на край кровати. Артур решил, что у него вот-вот отберут сладость, и злобно зашипел.

– Ботинки опережают подошвы, – продолжал мужчина, глядя Артуру в глаза.

Видя, что Артур его не понимает, Чарльз наклонился к нему вплотную, словно это могло помочь.

– Ботинки опережают подошвы, – повторил мужчина мягким голосом. – Грузить стулья вверх ногами трудно.

В глазах Артура Тауэр заметил полную потерю человеческого разума, лишь голые животные инстинкты, и это его разочаровало. Чарльз надеялся на диалог, а получил семнадцатилетнего болвана. Перед тем как уйти, мужчина низко наклонился и приложил руку ко лбу Артура: температуры не было. Несколько минут пара разговаривала с доктором за стеклянной дверью. Все трое попеременно смотрели на Артура, и чем дольше длился разговор, тем мрачнее у них были взгляды. Тауэр хотел получить Артура в подчинение, с помощью убеждения перетащить его на свою сторону и получить таким образом одну из пяти подписей. Но этому не суждено было свершиться: Артур превратился в пустую оболочку, безмолвную и безвольную.

Шоколадка закончилась очень быстро, и начался период скуки. Изредка заходила женщина в белом халате и неизменно спрашивала одно и то же:

– Велосипед быстрее облака?

Медсестра была приятной женщиной: много говорила, смеялась. И она всегда приносила с собой банку пюре, которым кормила его с ложки. Её приход означал короткий перерыв в скучной лежачей жизни. Артур не понимал, что она говорит, но это и не нужно было, её звучный голос сам по себе приносил радость. Именно она принесла ему говорящую коробку с динамиком, из которой звучали бесконечные разговоры незнакомых людей.

В один из дней произошло странное событие: сначала пришла медсестра, и Артур подумал, что сейчас будет есть пюре из банки, но вместо этого в палату вкатили койку с другим парнем. У него тоже была забинтована голова, но тело оставалось свободным от повязок и наручников. Лица соседа не было видно, и Артур представлял, что может оказаться у того под повязками. Вдруг у этого парня нет кожи на голове, глаза шевелятся в открытых глазницах, а нос представляет собой две вертикальные дырки, как у змеи.

– Не могу курить алюминий, – говорил незнакомец. – Воскресенье перенесено на день тлеющего самосвала.

У него был неприятный голос, совсем противный. Он говорил импульсивно, с резкими нотками, и порой казалось, что делает он это не ртом, а грудью. Артуру это не нравилось.

– Личность – Артур, – представила их друг другу медсестра, и последнее слово показалось Артуру очень знакомым, хотя он не понимал почему. – Газ восток ледник к несчастью.

Предполагалось, что он и его новый сосед станут друзьями, однако позже произошёл случай, заставивший Артура возненавидеть парня на противоположной кровати: после обеда Артур слушал говорящую коробку, была кульминация разговора, невидимые мужчина и женщина о чём-то спорили, вот-вот их разговор должен был закончиться, когда сосед со словами «кот снаружи» встал с кровати, подошёл к нему и выключил говорящую коробку. С этого момента новый сосед стал для Артура кровным врагом. Теперь один из них не сможет жить и спать, пока живёт и спит другой.

Той же ночью, желая ему отомстить, Артур дождался, пока сосед заснёт, а потом закричал во всю силу своих обгорелых лёгких. Сосед вскочил и тут же бросился на пол, наверное, решил, что сейчас потолок рухнет ему на голову. У него был крайне недовольный вид, когда понял, что над ним подшутили и он зря проснулся. Артур долго смеялся и не мог остановиться.

На следующее утро он проснулся в больничной койке, привязанный к ней за руки и ноги. Он не помнил, как тут оказался, но это явно не было нормальным. На тумбочке лежало радио – неизвестная ему чёрная квадратная вещь с динамиком – и кусок бумаги с фольгой, а напротив него спал кто-то незнакомый. Наверняка это его друг, раз они оба оказались в одинаковом положении. У того тоже была перебинтована голова. А под повязками… вдруг у него там голова не человеческая, а зелёная, как у ящерицы, с чешуёй и раздвоенным языком.

У его друга на тумбочке не было чёрной коробки, зато там стояло несколько упаковок сока, печенье, вафли со сгущёнкой, зефир, мешок карамельных конфет и несколько булочек с корицей. А также фрукты, которые Артура совсем не интересовали.

– Килограмм тяжелее мыслей? – спросил его друг, пристально глядя ему в глаза. Наверное, предлагает угоститься чем-то из его сладостей. Артур утвердительно кивнул, но вместо этого друг повторил вопрос громче: – Килограмм тяжелее мыслей?

В ответ Артур кивнул ещё сильнее. Да, он бы отведал того, что находится на столе. Они ведь друзья, а с друзьями надо делиться. Друг, глядя на него, лишь закатил глаза и разочарованно возвёл руки к небу.

Наверное, он имел в виду не сладости, понял Артур, возможно, спрашивал о самочувствии. Надо отблагодарить его, ответить вежливостью на вежливость.

– Снежинка, – сказал Артур, глядя на друга. – Кипяток.

– Карета кланяется пингвину? – спросил друг с озабоченным видом. – Дерево кажется мотоциклом только издали, но стоит открыть рот, как оно убегает.

Слова соседа были приятны Артуру, хоть голос у того и противный. Он любил разговоры, даже когда не понимал их. Ему казалось, что он и сам участвует в них. Артур хотел, чтобы его друг говорил вечно.

Ближе к середине дня пришли двое мужчин в халатах, взяли его друга под мышки, перенесли на каталку и повезли по коридору. Это было странно, ведь его друг умеет ходить, Артур сам это видел. Через минуту пришла медсестра.

– Муравьед? – спросила она таким приятным голосом, что мгновенно стала лучшей подругой Артура.

В руках она держала блюдце, на котором рядом с банкой детского пюре лежала чайная ложка. Она накормила его и на прощание оставила подарок – лазерную указку. Когда Артур нажимал на кнопку, появлялась красная точка, которая всегда стояла там, куда он указывал. Пропадала только тогда, когда он светил в окно.

После обеда к нему в палату прикатили нового соседа: парня примерно того же возраста. Его койку расположили напротив, но привязывать ремнями не стали, а ещё у него был целый мешок конфет и прочих сладостей. Самое главное, что интересовало Артура, – это повязки на голове соседа. Что под ними скрывается? Может, там вообще ничего нет, пусто, как под повязками человека-невидимки?

Не дожидаясь, пока сосед сам предложит ему угоститься, Артур взял лазерную указку и посветил на мешок. Сосед заметил скользящую по его кровати красную точку, проследил за ней и вопросительно указал на неё большим пальцем.

– Логика по воскресеньям даёт сбои? – спросил он.

Артур утвердительно кивнул и ещё раз указал на желанное лакомство. Сосед достал из мешка одну конфету и бросил через палату, она приземлилась точно на одеяло Артура. Движения рук были ограниченны, пришлось вскрывать обёртку одной рукой. Это оказалась вафля со сгущённым молоком, очень вкусная, но слишком сладкая: сразу же захотелось запить водой.

Не тратя времени понапрасну, Артур снова указал лазером на мешок с конфетами. Сосед отправил ему следующую посылку: круглый миндаль в шоколаде, оказавшийся более вкусным, чем можно было бы предположить.

Так продолжалось пятнадцать минут, пока Артур не наелся настолько, что готов был исторгнуть всё съеденное. Мешок конфет опустел наполовину, но его соседа это не беспокоило: он не был сладкоежкой, его больше интересовали бананы и апельсины. Далее Артур направил указку на тумбочку своего лучшего друга. Тот с вопросительным видом посмотрел в указанном направлении. Медленно, словно играет с хищником, сосед одним пальцем приоткрыл дверь и показал, что находится внутри. Артур без раздумий указал на вишнёвый сок в пятилитровой канистре, стоящей на нижней полке.

– Купаться в одежде бесполезно? – спросил друг.

В ответ Артур кивнул. Движения друга были медленными, может быть, он хотел, чтобы Артур отказался пить его сок, может, он сам по себе был нетороплив. Он взял полупустую канистру, налил сок в чашку, поставил чашку на блюдце, надел тапочки и медленно, словно под водой, направился к кровати Артура.

Как оказалось, свободы рук было достаточно, чтобы закинуть конфету в рот, но недостаточно, чтобы держать чашку и пить из неё. Друг целую минуту стоял возле его кровати и наблюдал, как Артур тянется губами, но не достаёт, он пытался сползти вниз по кровати, но это было так неудобно, что он лишь ёрзал в стороны. Друга забавляла эта ситуация, он улыбался.

Наконец он сдался и согласился держать чашку, пока Артур будет пить. Он сделал всё неловко: в итоге лишь половина сока оказалось в животе, а половина – на кровати.

– Штопор, дырку можно сделать только им, – сказал друг и отправился назад к своей кровати походкой солдата, идущего по минному полю. Ещё Артур заметил, что его друг никогда не поворачивает голову вбок, всегда держит её прямо, как жук.

Желая узнать, что с ним не так, Артур взял лазерную указку и направил на голову друга. Языка сосед не поймёт, но, быть может, тот объяснит на пальцах? Не особо следя за тем, куда движется лазерный луч, Артур указал на голову друга и прошёл красной точкой ему по глазам. В этот момент друг откинулся на подушку и начал трястись всем телом, у него изо рта пошла пена. Он съехал на пол и начал биться в припадке головой о твёрдую больничную плитку.

Не зная, как ему помочь, Артур закричал и сам испугался своего нечеловеческого первобытного страха, появившегося в голосе. Одновременно с этим он начал светить лазером на стену в коридоре, в надежде, что его если не услышат, то увидят. Медсестра не появилась, вместо неё показались больные из соседних палат: парни и девушки всех возрастов, от тех, кто только начал ходить, до учеников старшей школы. Без малого два десятка удивлённых лиц смотрело на них сквозь стекло. Их тихий шёпот сливался в одно неразборчивое шипение.

Из толпы вышел самый отважный паренёк в очках, худой, как и большинство подростков его возраста. Он подошёл и, взяв подушку с кровати, положил под голову бьющегося в конвульсиях друга. Паренёк сидел рядом и держал его руки. При этом сам он сидел с закрытыми глазами, словно боялся, что источник пульсирующего света, подействовавший на соседа, затронет и его.

Неужели это лазерная указка сотворила такое? Артур отказывался винить себя в произошедшем, он не задумывал ничего плохого, значит, и вина лежит на обстоятельствах.

Через некоторое время приступ прекратился, толпа разошлась по палатам, а спаситель, не задав ни единого вопроса, исчез вместе со всеми. Другу хоть и полегчало, он не собирался вставать с пола, сел на подушку и минут десять собирался с силами, как только что очнувшийся от очень долгого сна. Приступ забрал все силы, превратил его затылок под бинтами в один сплошной синяк. Сосед вернулся на свою кровать, залез под одеяло и лёг лицом вниз.

Вечером настало время посещений, к Артуру пришла стройная женщина лет пятидесяти, жена Чарльза Тауэра – Марси. Артур видел её впервые. Женщина, помедлив, села к нему на кровать. Её глаза были красными, изо рта пахло алкоголем, но, несмотря на это, у неё был очень дружелюбный вид.

– Шлемы нужны даже черепахам, – сказала женщина ласковым голосом и стиснула руку Артура.