Тим Дезмонд: Как оставаться нормальным в этом чокнутом мире

Книга посвящается каждому, кто так искренне беспокоится о нашем мире, что это чувство его убивает

Tim Desmond

HOW TO STAY HUMAN IN A FUCKED-UP WORLD

Copyright © 2019 by Tim Desmond

All rights reserved.

© Ермилова П., перевод на русский язык, 2022

© ООО «Издательство «Эксмо», 2022

Предисловие

Как-то раз мы с приятелями оказались в тюрьме в Сан-Франциско. Сидя в камере предварительного заключения, мы зализывали немногочисленные легкие травмы. Серьезно никто не пострадал. Не в первый раз арестовывали во время протестов, поэтому мы прекрасно понимали, что уже через несколько часов нас отпустят. В то время я заканчивал магистратуру по психологии и очень гордился тем, что даже к такому солидному возрасту не перестал быть бунтарем (и, судя по этой книге, не угомонился до сих пор).

Чтобы убить время, мы с парнями обсуждали, как изменился наш мир. Мой друг Эрик считал, что жизнь налаживается. Рабство, колонизация, геноцид коренного населения Америки и дискриминация женщин ушли в прошлое. Я с ним согласился.

А вот другой мой приятель, Стивен, утверждал, что мир катится ко всем чертям: деньги и власть находятся в руках у нескольких избранных, а Земля уже через какую-то сотню лет станет непригодной для жизни. И его точка зрения показалась мне логичной.

Пока они спорили, я с интересом слушал. Два разных мнения вызывали у меня отклик, но сколько правды в них было? Разве мир может становиться лучше и хуже в одно и то же время?

Мне стало интересно, как изменится мое отношение к жизни, если я поверю во что-то одно. Если мир действительно загнивает, нужно ли мне и пытаться сделать его лучше? А если жизнь правда налаживается, удастся ли мне сохранить интерес к своей работе, которая, по сути, не так уж и нужна?

За месяц до событий в тюрьме я посетил семинар по медитации дзен-мастера Тит Нат Хана^[1]. На одной из своих лекций он рассказывал о буддистском понятии искусных средств^[2]. Согласно этой теории, ключевой фактор веры это ее влияние на нас. Какое мировоззрение сделает меня лучше? Что поможет мне и дальше не терять энтузиазма, стараясь изменить жизнь к лучшему?

Поразмыслив, я пришел к выводу, что каждая из этих двух точек зрения на мир имеет право на существование. Возможно, человечество действительно эволюционирует и постепенно приближается к более просветленной форме сознания. А может, наоборот… И мы действительно разрушаем все, к чему прикасаемся, с тех самых пор, как перестали быть охотниками и собирателями. Правдой может быть и все, и ничего. Как бы там ни было, на мои жизненные планы это никак не повлияет.

В нашем мире немало страданий, поэтому я придумал себе идеальную жизненную цель: попытаться сделать его лучше, чем он был до моего рождения… Эта мотивация стала смыслом моей жизни. Благодаря ей я начал изучать медитацию в буддийских монастырях, основал несколько некоммерческих организаций и совсем недавно занял руководящую должность в стартапе по психическому здоровью в Google. В этой книге я хочу поделиться с вами знаниями, которые могут оказаться полезными для жизни в нашем прекрасном и совершенно чокнутом мире.

Глава 1
Сильнее отчаяния

Не погружайся в забвение. Оставайся сознательным гражданином этого ужасного и восхитительного мира.

ТА-НЕХИСИ КОУТС^[3]

Четырнадцатого ноября 2016 г., спустя всего шесть дней после победы Дональда Трампа на выборах, моя жена Энни проснулась посреди ночи от пронзительной боли. В больнице выяснилось, что рак, с которым она боролась уже больше года, распространился на брюшную полость, и опухоль нарушила работу ее левой почки. Спустя несколько долгих часов Энни вывезли из операционной с пластиковой трубкой в боку, через которую в пластиковый мешок стекала моча. Мне сказали, что, скорее всего, с этой трубкой жене придется жить до самой смерти. Когда наш трехлетний сын навещал ее, мне постоянно приходилось напоминать ему, что «мамочкину трубку трогать нельзя».

В тот момент я был охвачен отчаянием, которое буквально орало во мне: «Твоя жизнь – дерьмо! Все кончено! Спасайся кто может!» А я вспоминал историю о банановом дереве, которую Тит Нат Хан не раз рассказывал мне за те 20 с лишним лет, что я у него учился.

Как-то раз Тит Нат Хан медитировал во вьетнамских джунглях и увидел молодое банановое дерево с тремя листьями. Первый лист был гладким, темно-зеленым и полностью сформировавшимся. Под ним скрывался второй, поменьше, а третий – нежно-салатовый и хрупкий – только начал расцветать.

В то время шла вьетнамская война, и Тит Нат Хан управлял большой организацией волонтеров, которые помогали заново отстраивать деревни, пострадавшие от бомбежки. Почти каждый день он общался с селянами, чью жизнь разрушила война, и уже похоронил нескольких ближайших друзей. Он пытался найти способ грамотно совмещать практики осознанности и свое призвание помогать людям. Осознанность была необходима, чтобы не сдаться под натиском отчаяния. Но как сохранять гармонию и радость в себе, когда вокруг умирают люди?

Размышляя об этом, Тит Нат Хан смотрел на молодое банановое дерево, и тут его озарило. Он увидел, что первый, самый крупный лист брал от жизни все: поглощал солнечный свет, питался каплями дождя, светился красотой и спокойствием. При этом он не отбирал жизненную силу у других листьев ради собственного благополучия. Наоборот, развиваясь и купаясь в лучах солнечного света, он подпитывал этой энергией более молодые листья, само банановое дерево и джунгли вокруг. «С людьми – то же самое», – решил Тит Нат Хан. Развиваясь, воспитывая в себе жизнелюбие и радость, мы тем самым обеспечиваем благополучие всех, кто нас окружает.

Сидя в больничной палате, я смотрел на жену и сына и понимал, как сильно они во мне нуждаются. Они не требовали ничего особенного – им просто хотелось поддержки, осознания, что я рядом, они не одни, и что жизнь стоит того, чтобы жить. Если у меня получится не утратить вкус к жизни, если смогу уцепиться за то, что сильнее отчаяния, я смогу позаботиться и о тех, кого люблю больше всего на свете.

Сильнее отчаяния

Современный мир – восхитительно испорченное место. Конечно, он красив, но повсеместные жестокость, жадность, ненависть и непробиваемая глупость могут по-настоящему оглушить, если от них вовремя не отгородиться.

Для меня самое страшное зрелище – это добрые люди, которых захлестнуло отчаяние. Они искренне заботятся об этом мире, переживают за него и не отворачиваются от его темной стороны, даже когда у них есть такая возможность. Однако страдания способны отравлять людей, они заставляют их терять свою человечность. И тогда мы впадаем либо в отчаяние, либо – в токсичную праведность.

Термин «токсичная праведность» придумала писательница и активистка Стархок^[4]. Так она назвала ту гневную уверенность в своей правоте, что повсеместно пропитывает наш политический дискурс. Токсичная праведность проявляется в человеке, когда он уже балансирует на грани отчаяния, но каким-то чудом умудряется собраться с силами и наброситься на оппонента вместо того, чтобы рухнуть мешком к его ногам. В таком состоянии он не способен слушать и вообще с трудом понимает, зачем ему это нужно. Человек уже не воспринимает своих оппонентов как людей. Если ему говорят, что его сарказм и негодование бессмысленны, он начинает яростно защищаться – для него это единственный способ не проиграть.

Чтобы оставаться человеком в сумасшедшем мире, нужно научиться справляться со страданиями, которые поджидают нас на каждом углу. Даже когда мне плохо от того, что дела у меня или моих любимых идут наперекосяк, или больно от событий в мире, я обязан найти способ справиться с этими чувствами, иначе они поглотят меня полностью. Если я не справлюсь, впаду в отчаяние, меня захлестнет токсичная праведность, или (того хуже) я просто спрячусь в каком-нибудь темном углу и сделаю вид, что происходящее меня не касается.

Когда я понял, что страдания могут превратить меня в того, кем я быть не хочу, загорелся найти способ оставаться человеком. Я не хочу быть равнодушным, питаться злостью и горечью. Я хочу оставаться собой и нести миру добро, стать тем банановым листом, о котором говорил Тит Нат Хан, и делиться своими запасами жизнелюбия и радости с окружающими. Я не позволю темной стороне нашего мира лишить меня человечности.

Отсюда – туда

Как же мне стать таким человеком? Как укрепить в себе способность оставаться им? А если у меня не получится? Вдруг я столкнусь с настоящим гневом и отчаянием и замкнусь в себе? Можно ли этого избежать?

Впервые о практиках осознанности и сострадания я узнал в студенческие годы. Мне было 19 и, поверьте, я был куда более чокнутым, чем вы. Я вырос в Бостоне, в бедной семье с матерью-алкоголичкой. В школе надо мной издевались, я никогда не видел отца. Подростком сбегал из дома. К моменту поступления в колледж был злым, одиноким и почти не умел общаться.

Мой мир перевернулся, когда мой преподаватель политических наук задал прочитать книгу Тит Нат Хана «Мир в каждом шаге». Я сразу понял, что практики осознанности и сострадания – именно то, чего мне так не хватало. Как и все 19-летние, одержимые своими хобби, я с головой погрузился в эти учения и месяцами не вылезал с выездных семинаров Тит Нат Хана, следуя за ним, куда бы он ни поехал.

Благодаря этому обучению и освоенным практикам, я научился быть счастливым и свободным, о чем когда-то даже не смел мечтать. Из перегруженного страданиями человека со страстью к саморазрушению стал гармоничной личностью, довольной собственной жизнью. Если уж я смог измениться, то и каждый может.

За все надо платить (до определенного момента)

Изменения не даются легко и не происходят сами по себе. Наше восприятие мира основывается на идеях и практиках глубокого погружения. Чтобы изменить свое мировоззрение, нужно научиться с ним работать, а затем – применять полученные знания на практике и отслеживать, какой эффект они производят на вашу жизнь. Наконец, выбрав наиболее полезную для себя практику или учение, важно тщательно его изучить. Чем больше времени вы этому посвятите, тем значительнее будет результат.

На этом этапе вы станете свидетелем настоящего чуда. Практики и учения, которые казались такими сложными в начале, станут вашей второй натурой. Это как с французским языком: сначала вы тратите огромное количество энергии на его изучение, а потом в какой-то момент внезапно понимаете, что говорите на нем без всяких усилий. Практики работают так же – с их помощью вы научитесь отвечать состраданием на ситуации, которые раньше вызывали в вас лишь гнев и разочарование. Эта смена перспективы и станет главным плодом ваших стараний. Помните, что все эти первоначальные трудности в конечном итоге сделают вашу жизнь легче.

Болезнь слов

Переживать о страданиях в мире, не позволяя им при этом нас отравлять, – реально. Осознавать эти страдания, не теряя вкуса к жизни, – возможно. Мы способны научиться принимать боль как неотъемлемую часть бытия и смягчать ее, не превращаясь в черствых и безразличных людей.

Мой учитель Тит Нат Хан называет такой стиль жизни осознанностью. Если честно, мне не очень нравится это слово – слишком уж часто его используют совсем не в том контексте, который подразумевает мой наставник. Большинство людей уверены, что быть осознанным, значит, заниматься дыхательной гимнастикой, сидя на диванной подушке на полу. Или наблюдать за своими мыслями и чувствами со стороны, как будто смотришь скучное телешоу.