– Давайте тоже пойдем! – радость и нетерпение слышались в ее голосе, но, увидев кислое лицо Петры и закрытую с ног до головы Мурилу, осеклась. – Да что я, водопад не видела? Знаете, сколько их на территории Магического университета! Пять. Нет, шесть.

– Надюш, ты иди, – Петра ласково улыбнулась ей. – С Теей познакомишься, с Крошкой Пиу, вон видишь малышку в фартуке? А мы на кухню вернемся. Скоро оборотни на очередной матч отправятся, обратно голодные прибегут. Надо бы Гуглу помочь.

Когда шумная толпа приблизилась, Макар тоже вышел из беседки и поймал колючий взгляд Окси, каким она оглядела новенькую.

– Галатея, возьмите Надюшу с собой, она водопад еще не видела, – Мурила подтолкнула сомневающуюся подругу в спину.

– Конечно, айда с нами купаться, – пропищала Пиу. С огромной панамой на голове она походила на гриб на тонкой ножке.

– А куда Макара дели? – Окси заглянула в беседку. – Или ему с вами скучно стало?

– Он нас от разгневанного Хоча спас, а потом вместе с ним куда–то на единороге ускакал, – простодушно ответила Надя. – В гараже оба, наверное.

– Наверное, – сдержанно ответила Галатея, и, проходя мимо Макара, ущипнула его за зад.

От неожиданности студент дернулся. Выходит, ведьма его видит?

Тея обернулась и послала ему ехидную улыбку.

Это было открытием. Он–то думал, что сможет тайно обследовать Заставу, а оказывается, волшебная шапочка на кого–то не действует.

Девушки разделились, и Макар пошел с той компанией, которая направилась к водопаду. Крошка Пиу не успевала за девушками, а потому плелась в самом конце. Ее сандалики путались в высокой траве, отчего она еще больше отставала. Макар пожалел, что он невидимый, иначе взял бы малышку на руки. Крошка споткнулась, и студент, не думая, кинулся, чтобы поймать ее, но девочка удержалась на ногах.

– Спасибо, Макар, – неожиданно поблагодарила она, продолжая смотреть прямо.

– Кто еще меня видит? – тихо спросил студент.

– Все, кому Застава доверяет свою жизнь. Поверь, таких немного.

– Крошка, мне неловко идти с девушками к водопаду. Это все равно, что подглядывать в замочную скважину.

– Если ты думаешь, что мы будем купаться нагишом, то я тебя успокою – не в этот раз. Там Бугер, а он хоть и камень, но все–таки холостой мужчина.

– Как холостой? А мадам Бугер? Или Гугл … – Макар прозрел, что гном над ним пошутил.

– Он тебя тоже заставил бугеровской двери кланяться? – увидев кивок, Пиу заулыбалась. – Не тебя одного. Бай–юрн год перед Бугером извинялся, что не хотел его жену ниже пояса трогать.

– И Точильщик молчал?

– Они и сейчас не разговаривают. В вашем мире кошки тоже мстительные? – Крошка скосила на Макара глаза.

– Я даже представить не хочу, что такой громадный кот мог сделать с кроссовками Бугера, если бы они у него были.

– Значит, коты везде одинаковые, – заключила Пиу. – К дверям Бугера и Гугла без прищепки на носу подойти нельзя было. Никакие Пскопские доместосы и волшебные средства Йеллопухцев не помогали. Пришлось Заставу просить, чтобы она им новые комнаты вырастила. Надеюсь, ты нашим шутникам мстить не будешь?

– Спасибо, что предупредила. Я комнату Бугера стороной обходил, не мог его жене в глаза смотреть.

Крошка звонко рассмеялась.

Она была настроена доброжелательно, поэтому Макар решил ее поспрашивать.

– Пиу, а почему проходимцы называются Йеллопухцами?

– Да из–за козла одного… – Широкие поля панамы не сумели скрыть заалевшие щеки Крошки.

– Что? И тебе мужчины досадили?

– А? – Крошка сморщила носик, на котором ярко горели веснушки. – Ах, нет. Он, конечно, тоже был мужчиной, но больше козлом. В смысле настоящим козлом. Наша Застава с их миром лишь раз в год соприкасается, как раз под Рождество.

Крошка Пиу сорвала полевой цветок и покрутила его в руках.

– Тогда так неловко вышло. Я только научилась писать, а тут портал открылся, и чья–то морда рогатая свое имя проблеяла. Вот я и сделала от испуга сразу несколько ошибок. А Застава – она такая: что написано пером, не вырубишь топором. Это потом эльфы на Рождество стали в образе седобородых старцев приходить, а в одиннадцатом веке Йоулупукки еще козлом был.

Макар поверил рассказу о рождественском козле. Как–то он приехал на новый год к украинским родственникам и видел, как хлопцы ходили колядовать, надев вывернутые тулупы и козлиные маски.

Но ему показалось странным, что имя у первого посетителя Заставы такое же, как и у финского Деда Мороза.

– Пиу, а как далеко Йеллопухцы могут уйти от Заставы?

– Да хоть на край света! Вот вервульфы, например, сегодня в Аргентину собрались. Они любители в знойных странах мяч погонять, – Крошка вздохнула. – А как вернутся, всей Заставе жарко станет. Веры после хорошего футбола ведут себя шумно, пьют много, ни одной юбки мимо не пропускают. Поэтому в кафе на обслугу выходят только те, кто оборотней осадить может или мечтает с ними в Вервульфию отправиться.

– Есть и такие?

– Почему нет? Веры парни горячие, любвеобильные. Если почуют в ком свою пару, не отстанут. Некоторые девушки так западают, что готовы за ними хоть куда. Не остановишь.

Странно было слышать рассуждения маленькой девочки о мужчинах, хотя Макар ни на минуту не забывал, что этому «ребенку» более тысячи лет.

– Далеко до водопада?

– За полем с подсолнухами.

– Крошка, ты не устала? Может, я тебя понесу?

Дюймовочка кивнула. Она была такой маленькой, что почти ничего не весила. Макар не побоялся выдать себя – Тея с девушками ушли далеко вперед. Их белые сарафаны виднелись на другом конце макового поля.

Сад, что находился по левую сторону от тропинки, и поля, что простирались справа до самого горизонта, поражали обилием красок. Жужжание пчел, жаркий ветер, волной пригибающий цветы, пение птиц в небе – все создавало иллюзию свободы. Исчезало чувство клаустрофобии, невольно просыпающееся на Пределе, где фальшивые окна открывались в никуда.

Макар вздохнул полной грудью. Все–таки Междумирье – волшебное место.

Пиу сидела на полусогнутом локте студента и доверчиво держалась за его шею. Никогда Макара не посещало желание иметь детей, но перспектива навсегда застрять в Междумирье, лишала его и такой возможности.

– Пиу, а на Заставе могут рождаться дети? Раз жители влюбляются друг в друга, значит, существует возможность появления ребенка?

– На Заставе все застывает. Я навсегда останусь маленькой девочкой, ты – молодым парнем, гном – мужчиной в самом соку, а зародыш, если таковой и был у женщины, попавшей на Заставу, так и останется неразвитым. За долголетие приходится расплачиваться. Многие только потому и соглашаются уйти с проходимцами, чтобы иметь детей. Ты не смотри, что Йеллопухцы сильно отличаются от Пскопских. Шагнешь в их мир, и магия сделает вас совместимыми.

– Окси, попади она в Гобляндию, стала бы гоблиншей?

– Она бы даже не заметила, как изменилась.

Сад резко закончился, и Пиу оживилась.

– Ловец, смотри, водопад! Опусти меня. Дальше я сама пойду. А ты иди к Бугеру. Вон, он греет бока на солнышке.

Макар заметил знакомые очертания валуна, стоящего на берегу овального озера. Бугер органично смотрелся рядом со скалами, что с трех сторон окружали водоем. Мини–Ниагарский водопад с грохотом падал вниз, делая воду непрозрачной из–за обилия пузырьков и воздушной пены. Вода словно кипела. Лишь небольшая полоса у самого берега была кристально–чистой и спокойной.

Девушки быстро раздевались, скидывая на песок сарафаны и обувь.

– Ой, а у меня нет купальника! – выкрикнула Надежда. – А можно я в трусиках искупаюсь?

– Рядом с нами мужчины, – предупредила Галатея, показывая на Бугера.

– Но он же каменный! – засмеялась Надя и быстро сняла платье.

«Зато я – нет», – мысленно застонал Макар. Он ожидал, что у новенькой хорошая фигура – ее мыслеграмма достаточно четко показала и открытые плечи, и гладкую спину, но все, что находилось ниже, открылось только сейчас, и напомнило Макару, что он молод и полон сил. Крошка Пиу, заметив его загоревшийся взгляд, бросила в него своей панамой и отвернулась. Кончики ее ушей ярко горели. Макару пришлось спрятаться за Бугера, который встретил его раскатом падающих камней, сильно смахивающим на смех.

– Мы еще поговорим о твоей жене, – пообещал ему Макар, понимая, что и Бугер его видит. Смех прекратился.

Студент упал на песок и привалился спиной к нагретому на солнце Бугеру. Закрыв глаза, он лениво прислушивался к разговору, гадая, узнает ли среди всех голос Нади.

– Как же! Жди! Придет он за тобой! – Окси с кем–то переругивалась. – После того, что ты отколола…

Ее язвительный голос узнать было довольно легко, как, впрочем, и писклявый – Крошки Пиу.

– Ничего я не отколола, – ответила Окси обладательница звонкого голоса. – Слишком много прыти у Захара, вот и пришлось осадить. Пусть свои лапы при себе держит, пока альфой не станет.

– Ганна, а если он не станет вожаком стаи? Неужели только из–за этого с любимым расстанешься? Ты же не Окси, – вступила в разговор Пиу. Ее сандалики полетели туда же, где уже лежала панамка. Следом приземлился фартук, из кармашка которого выкатилась чернильница–непроливайка.

«Интересно, где Крошка на этот раз свой фолиант бросила? Ей столько веков, а ведет себя беспечно, как трехлетний ребенок».

Макар выглянул из–за Бугера. Пиу в майке и трусиках робкими шагами шла по мелководью. Вода была холодной, и кожа девочки покрылась мелкими пупырышками. Прижатые к тщедушному телу локти, тонкая шейка, цыплячьи ножки делали ее особенно ранимой, беззащитной. Рядом с Дюймовочкой Окси, уткнувшая руки в крутые бока, казалась великаншей. Ярко–розовый купальник почти не прикрывал пышное тело блондинки. Макар опять спрятался за камень.

– Ой, девочки, да я так, сболтнула для острастки. Помурыжу парня еще пару недель и соглашусь замуж выйти.

– Ага, сильно он мурыжится. Что–то я не видела твоего суженого–ряженого в два последних соприкосновения с Вервульфией. Не пришел мальчик мячик погонять…

– Окси, откуда в тебе столько злости? – кто–то вступился за Ганну.

– А чего она лицемерит? Гордую из себя строит – люблю, но до тела не допущу. Будь он альфой, Ганка сразу бы своему псу на шею кинулась.

– Окси, следи за словами! – строгий голос Галатеи звучал совсем рядом. Видимо, она сидела с другой стороны Бугера. – Еще раз назовешь вервульфов псами, и они тебя покусают.

– Если они не покусают, то я – наверняка. Я еще не забыла, как ты моему Захару глазки строила.

– Ой, да нужен мне твой пес! Будь он принцем, я бы еще подумала, а так… Только блох ловить.

– Оксана! Ты меня знаешь, – Галатея говорила тихо, но от звучащих в голосе зловещих нот по спине пошел озноб. – Забыла, как с зашитым ртом сутки ходила?

– Вот вы все такие. Ведьмы. Чуть что сразу рот зашивать. Вон к Ганке магию молчания примените, ей рот все равно не нужен. Захара след простыл, а больше никто к ней целоваться не полезет.

– Окси!

– Все, молчу. Эх, расступись народ! Королева купаться изволит!

Скалы эхом отражали громкое «ух» и «ах» плещущейся Окси.

Наглотавшись воды, закашлялась Крошка Пиу.

– Нет, так купаться невозможно. Малышка, давай я тебе волосы отожму, – это был голос Надежды. – Меня тоже волной от Окси чуть на скалы не выбросило.

– Эй, новенькая! Я все слышу!

– Окси в воде быстро устает, – Крошка Пиу шмыгала носом. – Как выйдет на песочке позагорать, можно будет безопасно поплавать.

– Я так и сделаю, милая. Пойдешь со мной?

– Нет, спасибо, я и так нахлебалась. Я на Заставу пойду. Вервульфы вот–вот появятся. А мне нужно еще за книжкой к Хочь–Убею зайти, может, у волков новые игроки в команде появились. Надо будет портреты этих проходимцев нарисовать.

– Тебя проводить к Хочь–Убею?

– Меня Тея проводит.