Но Макар представил песочные часы, которые так поразили его в кафе. Вдруг песчинки в них застыли, и, не долетев вниз, противоестественно заструились вверх.

– Ты у нас кто? – кот задрал коготь и потряс им, придавая вес словам. – Ловец времени. А значит, эта эфемерная субстанция в твоих руках. Хочешь – остановишь, хочешь – назад повернешь. Главное, захотеть. На всплеске адреналина ты все что угодно со временем сделать можешь.

Макар сглотнул. Кот повторял слово в слово то, что он произносил совсем недавно. Посмотрев на свои ноги, студент не поверил своим глазам – на нем опять был лишь один носок.

– В туманное будущее я, значит, заглянуть не могу? – решил уточнить студент. – И во всем нужна сноровка, закалка, тренировка?

– Д–д–а… – растерянно произнес кот.

Макар опять представил песочные часы со струящимся вверх потоком. Он даже расслышал шелест песка.

– Ты у нас кто? – кот задрал коготь и потряс им, придавая вес словам. – Ловец времени. А значит, эта эфемерная субстанция в твоих руках. Хочешь – остановишь, хочешь – назад повернешь. Главное, захотеть. На всплеске адреналина ты все что угодно со временем сделать можешь.

Макар надел второй носок, сунул ноги в полукеды, завязал шнурки и встал с кровати.

– Я понял. Я – Ловец времени. Что захочу, то с ним и сделаю. Ну, я пошел? – студент уяснил, что, отматывая короткие отрезки времени, он хорошо помнит, ушедшие события.

«Интересно, а если придется убрать целый пласт, сохранится о нем память или нет?»

Решив подумать об этой проблеме позже, когда научится смелее обращаться с «эфемерной субстанцией», Капец переступил порог своей комнаты.

– Давай, Макарка. Не подведи, – напутствовал его громким шепотом Бай–юрн, собираясь вновь втиснуться под кровать. – А я пока в твоей комнате посижу. Чтобы перед верами хвостом не крутить.

В кафе оказалось многолюдно. Или лучше сказать много–видно и много–расно. Скалой над всеми возвышался Бугер. Макар до сих пор не понимал к какому виду живых существ относится этот валун. Чуть ниже по росту были лишь вервульфы. Но они тоже выглядели каменными глыбами: черная кожаная одежда не скрывала накачанных бицепсов, трицепсов и прочих «псов». Мощные шеи украшали цепи с палец толщиной и скорее напоминали ошейники, чем мужские украшения. Из–под распахнутых воротов косух, надетых на голое тело, виднелись сложные многоцветные татуировки.

Вервульфы держались особняком. Сдвинув столы в сторону, они нечеткими рядами встали вдоль стены. В центре рокерской композиции находился самый рослый вер. Его золотая цепь весила, наверное, не меньше пяти килограммов и венчалась пятиконечной звездой. Волчий шериф скорее всего и был новым альфой стаи. Захар держался расслабленно, его загорелое лицо не выражало никаких эмоций.

На противоположной стороне – у барной стойки, где в поте лица трудился Сапфир, разливая коктейли и напитки, скопились жители Заставы. Слышался игривый женский смех, глазки так и стреляли в сторону веров, которые встречали обстрел обнаженной грудью – молнии на косухах разъезжались все шире и уже не скрывали кубики подтянутых животов, отчего смех у женской половины Заставы становился все более игривым, а обстрел набирал силу.

В центре разношерстной композиции пограничников стояла победно улыбающаяся Ганна. Как же! Ведь ее веры пришли сватать. Ради нее Захар альфой стал, значит, любит и никуда не денется, можно и покапризничать. Нарядное платье, броский макияж, венок из роз на голове, делали Ганну яркой и выделяющейся. Вокруг нее хороводились подруги в венках небольшого размера и с менее широкими улыбками. Кое–кто даже закусывал от зависти губу. Когда девица сдула упавшую на лицо прядь, Макар узнал Окси. Тонны косметики сделали блондинку почти неузнаваемой. Даже боязнь мести вервульфов не смогла оставить Окси в стороне от праздника жизни.

«Кто же знал, что рядовой пес станет альфой стаи? По сути, Захар сейчас равен даже не принцу – королю. Да, Окси. Прогадала», – Макар наблюдал за ней со стороны и видел, как она злилась. Если бы взглядом можно было сжечь, Ганна полыхала бы как средневековая ведьма на костре.

Кто–то из веров кашлянул, и гомонящая толпа заставских стихла. Ганна только двинула плечом, и подруги перед ней расступились. Сделав пару шагов вперед, девушка гордо задрала подбородок и уставила руки в бока. Ее бровь взметнулась вверх, говоря о том, что хозяйка ждет выступления жениха.

Жених остался на месте и, вопреки чаяниям строптивой девушки, не припал к ее ногам. Бровь Ганны медленно заняла привычную позицию, но подбородок задрался еще на пару сантиметров выше.

– Я, Захар, из рода Снежных волков, – рокочущий голос жениха окончательно утихомирил пограничников, – хочу взять в свою стаю одну из вас.

Ресницы Ганны дрогнули.

– Как в стаю? Не замуж, а в стаю? – зашептались подруги за ее спиной, но Ганна повела плечом и шепот прекратился.

– Я готов позвать за собой Ганну и стану ей верным мужем, если она немедленно и без выпендрежа ответит «да». Если она продолжит ломаться, то моей волчицей станет первая попавшаяся среди вас. Я сказал.

Да, шанс стать царицей волков Окси упустить не могла. Словно ледокол, ломающий вечные льды Арктики, пробивала она локтями путь в первые ряды – до того сильно было ее желание сделаться той самой первой попавшейся.

Подруги Ганны, растерявшиеся поначалу, крепче сомкнули свой строй, и не дали пробиться Окси вперед. Та же, в стремлении получить желаемое, пошла тараном. Ведь не простой волчара готов замуж взять, а самый настоящий волчий король!

Ничто не устоит под натиском блондинки. В итоге, невеста была похоронена под телами попадавших, как костяшки домино, подруг, а сверху, словно царь горы, стояла Окси, не хуже Ганны упирая руки в крутые бока.

– Время вышло! – возвестила она. – Ганна не сказала своего «да». Давай лапу, альфа! Я – твоя избранница!

На кухне Гугл трижды нажал на звонок. Сапфир побросал бутылки и достал из–за барной стойки цепь. Жители Заставы начали отступать, стараясь сделаться незаметными. Бугер резко стал популярен, и за его спиной скопилась уйма народа. Все это происходило в тишине, нарушаемой лишь стонами подмятых под пятой блондинки подруг.

Макар напрягся. Он видел, что Окси напрочь выкинула из головы, как обзывала вервульфов псами, но те точно не страдали короткой девичьей памятью. Их не обманул и чрезмерный макияж блондинки – они потянули носами, и глаза их разгорелись. Но не огнем вожделения полыхали они. В них читалась ненависть.

Послышался шум расстегиваемых молний, и на пол полетели косухи. Все веры, исключая вожака, у которого не дрогнул ни мускул на лице, приняли высокий старт.

– Окси, беги! – словно выстрел пистолета прозвучал голос гнома.

– Батюшки! – охнула глупая девица, враз осознав, что сейчас произойдет страшное, и рванула в сторону Предела. Волки полуголой лавиной кинулись следом. Их ничто не могло остановить. Бугер, попытавшийся упасть набок, чтобы преградить путь в коридор, только подмял под себя незадачливых пограничников – веры же легко его перепрыгнули.

Оказавшись в самой гуще событий, Макар как ни старался, не смог быстро проскочить все препятствия, вдруг оказавшиеся на его пути. Запрыгнув на поваленного Бугера, он успел заметить, как Окси метнулась к лестнице, ведущей на Предел, но преследователи были лишь в шаге от нее. Их лапищи, украшенные татуировками, хватали воздух, когда блондинка, желая остаться непокусанной, то пригибалась, то отскакивала в сторону.

С громким криком «Мя–у–у–у!» откуда–то сверху выпрыгнул Бай–юрн и повалил преследователей. С неожиданной для такого тяжеловеса сноровкой, он быстро поднялся и кинулся по коридору вдаль, надеясь увести оборотней в сад, но Окси как добыча была для вервульфов более желанной, и поток полуголых тел все–таки устремился за ней.

– А–а–а! – заверещала блондинка, когда чья–то лапища схватила ее за ногу и повалила на лестницу.

Макар, с бешено колотящимся сердцем, постарался сосредоточиться и представить песочные часы. Но песчинки в его кривых часах, лишь неловко подпрыгивали, пытаясь достигнуть узкого зева, и скатывались назад, не в силах противостоять льющемуся сверху потоку.

И только когда Макар увидел в толпе растерявшуюся Надежду с глазами полными слез, песчинки в эфемерных часах превратились в жужжащий рой пчел, который устремился в верхнюю колбу, словно она была густо измазана медом.

Тональность крика Окси изменилась. Вроде тоже самое долгое «а–а–а», но звук как–то странно обрывался. Волосатая рука, схватившая ее за щиколотку, отпрянула, а Окси, как восстающий мертвец (бледное лицо с потекшим гримом соответствовало пришедшему на ум сравнению), резко оттолкнулась от лестницы и побежала спиной вперед.

Все пришло в обратное движение. Чем быстрее летел песчинки в часах, тем быстрее двигались фигуры. Иногда скорость оказывалась такой большой, что мимо Макара проносились тени. Вот качнулся Бугер и от него отхлынула толпа, вот девушки, поднявшиеся после бегства Окси, вдруг опять повалились в кучу, и на нее все также спиной вперед вбежала блондинка. Она что–то провякала каркающим голосом и скатилась с горы тел, которые тут же выстроились стеной, отделив Ганну от соперницы. Сапфир спрятал под прилавок цепь, а тишину трижды разрезал неправильный звонок.

Как только Окси отошла к задним рядам, а Захар выступил с короткой и какой–то гавкающей речью, Макар накинул на голову блондинки снятую со стола скатерть и с подскочившими помощниками потащил на кухню. Мурила плотно закрыла за собой дверь.

Между тем, Захар заканчивал свой спич, который хорошо слышала через раздаточное окно завернутая в скатерть Окси.

– Я готов позвать за собой Ганну и стану ей верным мужем, если она немедленно и без выпендрежа ответит «да». Если она продолжит ломаться, то моей волчицей станет первая попавшаяся среди вас. Я сказал.

– Да! – выкрикнула Ганна и полетела в объятия будущего мужа, который, видя радость на лице невесты, широко развел руки. Подхватив ее, Захар закружился по залу, а все находящиеся в кафе начали хлопать.

– Да здравствуют наш альфа и его невеста! – гаркнули хором веры, а Сапфир нажал на кнопку стереосистемы, и зазвучала громкая музыка, приглашающая праздновать столь важное событие.

Никто кроме Макара, гнома и двух подруг – Мурилы и Петры, не знал, как им пришлось тяжело на кухне, когда они сняли с Окси скатерть. Она сыпала проклятиями, била посуду, швырялась кастрюлями, обвиняя похитителей в том, что они лишили ее шанса стать царицей волков. И все четверо «похитителей» озадаченно смотрели друг на друга, не понимая, чего это им вздумалось накинуться на Окси и потащить ее на кухню.

– Ведь покусали бы, собаки! – подытожил гном, уклоняясь от летящих в его сторону вилок. Мурила и Петра держали оборону за посудным шкафом, прикрываясь крышками от больших кастрюль.

– Точно! От этого и спасали! – успел поддержать друга Макар и встретил лицом половник, отчего жизнь его окрасилась радужными красками.

А на Заставе между тем произошло еще одно соприкосновение. Пожаловали бесы. Хитрые и лживые твари.

Глава 11. Нашествие бесов. Поцелуй как спасение

Сигнал тревоги прервал истерику Окси. Рев гудка рвал воздух и заставлял сердца выпрыгивать от страха. Петра, бросив крышку от кастрюли, зажала уши ладонями. Крышка, покатившись по полу, прибавила к какофонии звуков дребезжание, что еще больше ударило по нервам.

– Что это? – Макар обернулся на побледневшего гнома.

– Бесы, – коротко ответил тот и нырнул куда–то вниз.

– Ой! – взвизгнула Мурила, и, взглянув на песочные часы, потянула Петру за подол платья. Когда та присела, крепко обняла подругу.

Часы словно сошли с ума. Колба вращалась так быстро, что гравитация разметала песчинки, и их движение прекратилось.

– Да объясните же толком! – не выдержал студент, хлопнув по металлическому столу подобранным половником.