Рыжий, Нахум, принялся разглядывать его, почесывая подбородок: «Может быть, вы послушаете еще один рассказ? Ну так вот, у одного человека был мячик, знаете, такой детский мячик, но не резиновый, а из целлулоида, прозрачный, и в нем были свинцовые дробинки. Так что дети могут таким мячиком и греметь, как погремушкой, и бросать. Взял этот человек мячик, бросил его и подумал: ведь в нем свинцовые дробинки, так что можно его бросить, и он не покатится дальше, а останется на том самом месте, куда упал. Но когда человек бросил мяч, то мяч полетел не так, как человек рассчитывал, а подскочил и затем еще откатился чуть-чуть в сторону, так – пальцев на десять». – «Ах, да оставь ты его, Нахум, в покое с твоими рассказами. Очень они ему нужны». А толстый, Франц-то: «Ну и что же случилось дальше с мячиком? И почему вы опять ссоритесь? Нет, вы взгляните на эту парочку, хозяин, спорят и ссорятся с тех пор, как я их знаю». – «Пускай себе люди остаются такими, какие они есть. Ссориться – пользительно для печенки». Рыжий: «Вот что я вам скажу, я видел вас на улице, видел на дворе и слышал, как вы пели. Поете вы очень хорошо. И вы хороший человек. Но только не будьте таким бешеным. Будьте поспокойнее. Будьте терпеливее на этом свете. Разве я знаю, что происходит у вас в душе и к чему готовит вас судьба? Только, видите ли, мячик летит не так, как вы его бросаете и как вам хочется, он летит приблизительно так, и немного дальше, а может быть, и гораздо дальше – почем знать? – или куда-нибудь в сторону».

Толстый откинул назад голову и, широко взмахнув руками, со смехом обнял рыжего. «Ну и мастер же вы рассказывать, ох, мастер! Но у Франца есть кой-какой опыт. Франц знает жизнь, Франц знает, кто он такой». – «Я только хотел сказать, что вы не так давно пели что-то очень невесело». – «Что ж, что не так давно? Что было, то прошло. А теперь мы опять при своих. Мой мячик летит хорошо, понимаете? Знай наших. Ну, адью, да смотрите, приходите на мою свадьбу!»

Таким образом бывший цементщик, а потом перевозчик мебели Франц Биберкопф, грубый, неотесанный парень с отталкивающей наружностью, парень, к которому привязалась красивая девушка из семьи слесаря и который эту девушку сделал проституткой и в конце концов смертельно ранил в драке, снова попал в Берлин и на улицу. Он поклялся всему миру и себе, что останется порядочным человеком. И действительно, пока у него были деньги, он оставался порядочным. А затем у него все деньги вышли, и этого момента он как будто только и ждал, чтобы показать всем, что такое есть человек.

Книга вторая

Итак, мы благополучно вернули нашего героя в Берлин. Он принес клятву, и возникает вопрос, не закончить ли нам на этом свое повествование. Финал кажется приятным и незамысловатым, конец напрашивается сам собою, и все в целом отличалось бы великим достоинством – краткостью.

Но это не какой-нибудь первый встречный, это Франц Биберкопф. Я вызвал его к бытию не для забавы, а для того, чтобы пережить его тяжкое, подлинное и просветляющее существование.

Франц Биберкопф перенес суровое испытание, но теперь он, широко расставив ноги, прочно утвердился на берлинской почве, и если он говорит, что хочет быть порядочным человеком, то мы можем ему поверить, – он им и будет.

Вы увидите, как он несколько недель оставался порядочным. Но это до некоторой степени лишь простая отсрочка.

Жили некогда в раю два человека, Адам и Ева. Поместил их туда Господь, создавший животных и растения и небо и землю. А раем был чудный сад Эдем. Произрастали в нем цветы и деревья, резвились звери, никто не мучил других. Солнце всходило и заходило, то же делала и луна, весь день в раю царила одна лишь радость^[91].

Начнемте же веселей. Давайте петь и играть: ручками мы хлоп, хлоп, хлоп, ножками мы топ, топ, топ^[92], раз сюда, раз туда, раз кругом, в том нет труда.

ФРАНЦ БИБЕРКОПФ ВСТУПАЕТ В БЕРЛИН^[93]

О публикации плана земельного участка^[94] Ан-дер-Шпандауэр-Брюкке^[95], 10.

Настоящим сообщается, что план расположенного на Ан-дер-Шпандауэр-Брюкке в городской общине Берлин-Центр участка № 10, право собственности на который подлежит долгосрочному ограничению на предмет устройства стенной розетки на фасаде выстроенного на означенном участке дома, выставлен со всеми к нему приложениями для всеобщего с ним ознакомления. В течение предусмотренного законом срока всем заинтересованным лицам предоставляется заявить в объеме своих интересов соответствующие возражения против означенного плана. Равным образом правом представить свои возражения пользуется и председатель вышеупомянутой общины. Возражения в письменной форме подаются в управление Центрального района в Берлине, Центр 2, Клостерштрассе^[96], 68, комната 76; устные заявления заносятся там же в протокол.

– Вследствие договоренности с господином полицейпрезидентом, я предоставил арендатору охоты, господину Боттиху, впредь до отмены сего, право ружейной охоты на диких кроликов и прочих хищников на участке под наименованием Парк Гнилого Озера в следующие дни 1928 года: охота должна заканчиваться в летнее время, с 1 апреля по 30 сентября, к 7 часам, а в зимнее время, с 1 октября по 31 марта, к 8 часам. О чем и доводится до всеобщего сведения, с предупреждением не ходить на означенный участок в вышеуказанные часы. Обербюргеймейстер, он же заведующий отделом охоты.

– Мастер скорняжного цеха^[97] Альберт Пангель после тридцатилетней деятельности в почетных должностях сложил с себя все почетные обязанности ввиду преклонного возраста и переезда в другой округ. В течение этого долгого времени он непрерывно состоял председателем комиссии по благоустройству, а также и куратором. Районное управление отметило заслуги господина Пангеля в поднесенном ему благодарственном адресе.

Розенталерплац развлекается.

Переменная, скорее ясная погода, один градус ниже нуля. Над Германией распространяется низкое давление, которое положило конец стоявшей до сих пор хорошей погоде. Продолжающиеся незначительные изменения давления указывают на медленное распространение низкого давления к югу; таким образом, погода и дальше будет оставаться под его влиянием. Дневная температура, вероятно, понизится^[98]. Бюллетень погоды для Берлина и прилегающих районов.

Маршрут трамвая № 68^[99]: Розенталерплац, Виттенау, Северный вокзал, больница, Веддингплац, Штеттинский вокзал, Розенталерплац, Александрплац, Штраусбергерплац, вокзал Франкфуртераллее, Лихтенберг, дом умалишенных Герцберге. Три берлинских транспортных предприятия – трамвай, воздушно-подземная дорога и автобус – ввели единый тариф. Проезд стоит для взрослых двадцать пфеннигов, для учащихся – десять. Льготным проездом пользуются дети до 14 лет, ремесленные ученики и учащиеся, студенты, инвалиды войны и лица, неспособные к передвижению пешком, по удостоверениям участковых попечителей. Ознакомьтесь с сетью маршрутов. В зимние месяцы воспрещается пользоваться передней дверью для входа и выхода, 39 сидячих мест, 5918, кто намерен выйти, должен предупредить заблаговременно, вагоновожатому воспрещается разговаривать с пассажирами, вход и выход во время движения сопряжены с опасностью для жизни^[100].

На самой середине Розенталерплац какой-то человек с двумя желтыми свертками соскакивает на полном ходу с 41-го трамвая, порожнее такси проносится на волосок от прыгуна, вслед ему строго глядит шупо, откуда-то появляется трамвайный контролер, шупо и контролер здороваются за руку: ну и повезло же тому с его желтенькими свертками.

Разные фруктовые наливки по оптовым ценам, д-р Бергель, присяжный поверенный и нотариус, Лукутат^[101], индийское средство, секрет долголетия слонов, презервативы Фромма^[102], лучшая в мире резиновая губка, на что это нужно столько резиновых губок.

От площади ведет к северу длинная Брунненштрассе^[103], по левой стороне ее, не доходя Гумбольдхайна^[104], находится AEG. AEG – колоссальное предприятие, охватывающее, согласно телефонной книге на 1928 год^[105]: электрическую станцию, центральное правление, NW40, на набережной Фридриха Карла^[106], 2–4, местное отделение, иногороднее отделение, заводоуправление, проходную контору, Электропромышленный банк, отделение осветительных приборов, отделение связей с Россией, металлургический завод Обершпрее^[107], фабрику электроприборов в Трептове, завод на Брунненштрассе, заводы в Геннингсдорфе^[108], завод изоляционных материалов, завод на Рейнштрассе^[109], кабельный завод в Обершпрее, трансформаторные заводы на Вильгельминенгофштрассе^[110] и на Руммельсбургершоссе^[111] и, наконец, турбинный завод NW на Гуттенштрассе, 12–16^[112].

Инвалиденштрассе^[113] отходит влево. Она ведет к Штеттинскому вокзалу^[114], куда прибывают поезда с Балтийского моря: Ах, вы весь в копоти – здесь, конечно, пыльно. – Здравствуйте, до свиданья! – Не прикажете ли отнести багаж, пятьдесят пфеннигов. – Но вы прекрасно поправились! – Ну, загар быстро сойдет. – Откуда у людей столько денег на разъезды? – Вот вчера рано утром в маленькой гостинице на одной из темных улиц застрелилась парочка влюбленных, кельнер из Дрездена и замужняя женщина, которая, однако, записалась под чужой фамилией^[115].

С юга на площадь выходит Розенталерштрассе. На углу ресторан Ашингера, Ашингер кормит людей и отпускает им пиво, концерты, и кондитерская. Рыба – продукт весьма питательный, иной бывает рад, когда у него есть хоть рыба, а другие не могут есть ее, ешьте рыбу, и вы сохраните хорошую фигуру, здоровье и бодрость^[116]. Дамские чулки из настоящего искусственного шелка, только здесь вы получите первоклассное золотое вечное перо.

На Эльзассерштрассе^[117] загородили всю мостовую, оставив только узенький проезд. За забором пыхтит локомобиль. Беккер и Фибих, строительная контора, Берлин В35^[118]. Шум и грохот; вагонетки ходят до угла, где частный коммерческий банк – депозиты, хранение процентных бумаг, текущие счета. Перед банком пятеро рабочих, стоя на коленях, забивают в грунт булыжник.