Мысль показалась нелепой. Это же замок! Какой общий душ?! Какие тазики?! В каждой комнате должна быть своя ванна. Придя к такому обнадеживающему выводу, я принялась за поиски. Заглянула в каждый угол комнаты, за каждую занавеску, и в результате нашла то, что искала – неприметную дверь, слившуюся со стеной, а за ней мечту каждого усталого путница – ванну такого размера, что пять человек одновременно влезет, кучу баночек с шампунями и мягкие белоснежные полотенца, сложенные ровной стопочкой на этажерке.

Представляю, как перекосит Илонку, когда я ей обо всем этом в красках расскажу! Так и представляла, как исказится гневом ее бледное кукольное личико, как она будет топать и визжать.

В этот момент я точно убедилась, что жизнь прекрасна.

***

Первая ночь в замке прошла на удивление спокойно. Сытая и распаренная, я юркнула в постель, намереваясь немного почитать, но, сморенная переживаниями и долгой утомительной дорогой, заснула, едва голова коснулась подушки. И спала так крепко, что утром проснулась, лишь когда в дверь громко постучали. От неожиданности подскочила на кровати, не понимая, где я и что вокруг творится. Стук повторился. В этот раз громче и настойчивее.

Немного ошалев, я скатилась с кровати, торопливо накинула шелковый халат и, путаясь в завязках, босиком пошлепала к двери.

– Доброе утро! – проскрипела стоящая за ней старушка.

Маленькая, сушеная, в идеально отглаженной форме, с волосами, затянутыми в тугой пучок. На вид ей было лет семьдесят, но в глазах суровый блеск, достойный генерала армии.

– Здравствуйте, – я уставилась на нее, отчаянно пытаясь не зевнуть во весь рот. – Вам кого?

– Я ваша новая камеристка. Ромерта.

– Э… – промычала я, не зная, что на это ответить. Служанок у меня отродясь не было, и что с ними делать, я не представляла.

Пока приходила в себя, старушка бесцеремонно просочилась внутрь, осмотрелась и решительно направилась к кровати. Я только хлопала глазами, наблюдая за тем, как она живо заправляла постель.

– Вообще-то я собиралась еще поваляться, – пробурчала недовольно, складывая руки на груди.

– Вообще-то валяться, когда солнце уже высоко, вредно, – коротко ответила она, растягивая расшитое цветами покрывало.

Бабулька не промах.

– Всем девушкам положены камеристки?

– Да, – опять скупой ответ.

Ромерта уже поправляла подушки, лежащие на стульях. Не знаю, может, другие и обрадовались таким помощницам, но лично я пребывала в растерянности.

– Госпожа хочет другую служанку? – старушка развернулась ко мне и посмотрела с вызовом, однако в светлых глазах я заметила страх и разочарование. – Вы можете обратиться к управительнице, она подберет кого-то другого.

– Нет, что вы. Я рада, что прислали именно вас, – почему-то мне не хотелось обижать суровую старушку. Она показалась мне забавной.

– Другие девицы отказались от моей помощи, – в старческом голосе задребезжала обида.

– Уверена, мы с вами подружимся, – ободряюще ей улыбнулась, – но вынуждена сообщить, что я привыкла все делать сама.

– Молодая леди не боится работы? – не скрывая иронии, поинтересовалась она.

– К счастью, не боюсь.

– Достойно уважения, – она слегка склонила седую голову, обозначая поклон, и принялась дальше наводить порядок, – но уверяю, в замке моя помощь точно понадобиться. Очень трудно самой нарядиться в бальное платье.

Точно. Про платье-то я и забыла! Я со всеми этими шнурками и кнопками сама ни за что не справлюсь!

***

День пролетел в суете и бестолковых хлопотах. От планов прогуляться по Ралессу пришлось отказаться, потому что все мое время съела подготовка к церемонии. Ромерта оказалась настоящим тираном в юбке и, похоже, задалась целью сжить бедную Ксанку со свету.

Она затолкала меня в ванну и мочалила меня до тех пор, пока я не начала скрипеть, словно начищенные новые сапоги. Волосы сначала натерла чем-то пахучим, потом чем-то липким, потом чем-то откровенно гадким. Я думала, что после таких процедур облысею и покроюсь здоровенными чирьями, но, к моему удивлению, высохнув, шевелюра превратились в шелковый струящийся поток, а кожа будто светилась изнутри.

– Вот это да-а-а!.. – протянула восхищенно, пропуская между пальцев длинную прядь.

Служанка самодовольно улыбнулась, наблюдая за моей изумленной физиономией.

– Вы волшебница, да?

Щеки у нее зарделись, а старческие губы сами растянулись в смущенной улыбке:

– Это просто опыт, дорогая Ксанка.

После того, во что она превратила мои обычно кудрявые и непослушные волосы, я решала довериться ей и во всем остальном. Преодолев начальную скованность, мы весело болтали, при этом Ромерта не забывала готовить меня к церемонии.

Больше всего страшил момент, когда придется наряжаться в платье. Стоило вспомнить процесс примерки, как жесткие косточки впиваются в бока, сразу накатывало уныние. Однако и тут новой камеристке удалось меня удивить:

– Как шнуровать? – поинтересовалась деловым тоном, когда я вышла из примерочной в светло-бирюзовом пышном платье, с розовыми кружевами и развернулась к ней спиной. – Так чтобы тонко и гладко, или чтобы дышать можно было?

– Я бы лучше подышала.

Она мигом справилась со шнуровкой, наряд сел весьма комфортно, и я действительно могла дышать полной грудью. Потом она уложила блестящие волосы в замысловатую прическу, затем слегка сбрызнула меня духами и подвела к зеркалу.

Оттуда на меня смотрела вроде я, а вроде и не я. Гладкая, аккуратная, с нежным румянцем на щеках и в красивом платье, совсем не похожая на Ксанку-сорванца, помогавшего конюху с норовистым жеребчиком.

– М-да-а… – протянула я, поворачиваясь то одним боком, то другим.

– Нравится?

– Вы точно волшебница.

Ромерта умиленно сложила руки на груди:

– А ты, милочка, настоящая красавица.

Угу. Слышала бы тебя Илонка – от злости бы лопнула, забрызгав все вокруг своим ядом.

– Пора! Лучше прийти пораньше, чем опоздать, – торжественно произнесла служанка, взглянув на круглые настенные часы с большими тисненными цифрами, – я провожу.

– Да, было бы неплохо, – усмехнулась я, вспомнив свое блуждание по замку.

Еще раз глянула на себя в зеркало, подмигнула отражению и решительно направилась к выходу.

Готовься, жених! Я иду!

До центрального зала мы добрались на двадцать минут раньше назначенного срока. К моему удивлению, остальные претендентки уже были здесь и взволнованно прохаживались из стороны в сторону. Нервничали все. Кто-то похлопывал себя по щекам, кто-то заламывал руки, кто-то нервно обмахивался веером. Натаэлла в окружении четырех девиц что-то рассказывала с таким видом, будто она королева, а все вокруг нее – просто чурбаны неотесанные. Но как бы она ни хорохорилась, голос и у нее дрожал и срывался.

Меня тоже накрыло волнение. А когда я волнуюсь – я ем. Поэтому единственное, что меня интересовало в этом зале, это не красота убранства, и не соперницы, и даже не пустующие кресла, предназначенные для наместника и его семьи. Нет, меня интересовали исключительно круглые столики, расставленные вдоль окна, на которых были сложены пирамиды воздушных пирожных. Думаю, никто и не заметит, если я возьму парочку.

Бочком, бочком, стараясь не привлекать к себе внимания, подошла поближе к одному из них и, улучив момент, когда никто в мою сторону не смотрел, выхватила пироженку и целиком запихала ее в рот.

Вкусно! Нежный сливочный крем таял на языке, заставляя блаженно жмуриться. Едва проглотила одну, сразу потянулась за другой. А что? Дома такой вкусноты не бывает, так что надо пользоваться, пока есть возможность. К тому же я никогда не могла устоять против вкусненьких, румяненьких, призывно смотрящих на меня плюшек, ватрушек, кексов и пирожных. Они словно манили меня, я будто слышала их призрачные голоса «съешь меня, Ксанка, съешь. И меня съешь. И меня. Всех нас съешь!». Ну как тут удержаться?

В общем, когда церемониймейстер объявил приход наместника и его семьи, я слопала десятка два пирожных и сыто жмурилась. К сожалению, напитков на столах не нашлось, поэтому у меня слиплось все, что только могло слипнуться, и вдобавок я начала икать.

***

Золоченые двери торжественно распахнулись, и все девушки замерли, устремив взоры на тех, кто заходил в зал.

Первым шел наместник. Высокий, статный мужчина, с широким разворотом плеч, военной выправкой и цепким взглядом пронзительно-синих глаз. Парадный мундир сверкал начищенными пуговицами, на серебряных эполетах красовался степной орел с веткой вековечного дерева, аксельбант на правом плече покачивался в такт размеренному шагу.

Набрав полные легкие воздуха, чтобы хоть как-то справиться с икотой, я восхищенно смотрела на наместника, чувствуя практически благоговение.

Под руку с ним шла миниатюрная женщина в голубом атласном платье простого кроя. Серебряный пояс обхватывал тонкую талию, аккуратный вырез декольте был украшен легким скромным кружевом. Но, несмотря на простоту наряда, она выглядела словно королева – гордая осанка, легкая походка, уверенность во взгляде. Сильная женщина, несмотря на видимую слабость.

Дальше шел молодой мужчина. Такой, что от одного взгляда на него трясти начинало. Брюнет с голубыми, как лед, глазами. Он был серьезен, спокоен, но вместе с тем быстрым и, как мне почудилось, немного насмешливым взглядом скользил по собравшимся в зале претенденткам. Через одно плечо шла красная перевязь с черным вышитым полумесяцем. Значит, это наперсник, да к тому же имеющий прямое отношение к императорской семье.

У меня колени задрожали. Я тихонько выдохнула и тут же икнула. К счастью, получилось негромко, да и стояла я вдалеке, так что никто не обратил на меня внимания.

За ними следовал ОН! Жених! При виде которого соперницы встрепенулись и зарумянились. До девиц мне дело не было, все внимание было приковано к нему.

Блондин шел вперед с непроницаемым лицом и смотрел строго перед собой. Он показался мне отстранённым, даже холодным. Вокруг него будто стена отчуждения высилась.

Претендентки, ожидавшие, что жених тотчас начнет улыбаться и прыгать между ними, словно дрессированная мартышка, рассыпаясь в комплиментах, целуя ручки и восхищенно заглядывая каждой в глаза, смущенно переглядывались.

Я снова икнула. В этот раз чуть громче, и едва успела зажать себе рот рукой. Снова повезло, и никто меня не услышал.

М-да, последние пять пирожных были явно лишними. Что угодно отдала бы за стакан воды! Вдохнула пару раз и снова задержала дыхание, набрав полную грудь воздуха.

Замыкал шествие уже знакомый распорядитель отбора, с довольной улыбкой посматривая по сторонам и кивая девушкам, мимо которых проходил, а увидев меня – покрасневшую от натуги и с надутыми щеками, он вопросительно вскинул брови. Я в ответ только палец большой показала, дескать, все у меня хорошо. Мне бы только не лопнуть, а так все здорово.

Барсон ухмыльнулся и отвел глаза в сторону. Этим я воспользовалась, чтобы быстро выдохнуть и снова набрать воздуха, потому что икота и не думала проходить.

Наместник и его высокородные спутники поднялись по ступеням, застланным красными коврами, и развернулись лицом к нам. В зале стало так тихо, что было слышно одинокую муху, пытавшуюся пробить стекло и вырваться на волю.

Распорядитель обвел нас довольным взглядом и торжественно произнес:

– Лорд Леон Эревел, наместник Ралесса…

Наместник учтиво кивнул.

– Леди Матильда Эревел…

Супруга правителя изящно склонила голову в знак приветствия.

– Джертон Норхолл, младший сын императора Туарии и по совместительству наперсник жениха…

Он сдержано улыбнулся.

– Нольд Эревел, сын наместника и жених, в честь которого вы приглашены на отбор.

От жениха нам достался небрежный, едва заметный кивок.

После официального представления наместник ступил на полшага вперёд: