Толпа обезумела. Вид ли крови раззадорил их или же испугало светопреставление, но вместе со стеной дождя на Ягишну с Владаном обрушилась ярость толпы. Повитуху оторвало от парня и понесло через людской поток. Удары руками, ногами и всем, что подвернулось, смешались в сплошную боль. Ягишна закричала и, с трудом вскинув ладони, толкнула воздух перед собой. Ближайшие к ней люди отлетели, сшибая напирающих сзади. Девушка с удивлением посмотрела на свои руки и попробовала еще раз. Толпу поволокло в разные стороны, освободив вокруг Ягишны небольшой пятачок земли. Она вскочила на ноги и, со всей силою выбрасывая ладони в стороны, выкрикивала:

– Владан, где ты?

Людей раскидало, главный двор освободился почти полностью. Лошади в испуге ржали и плясали, второй всадник пытался призвать свою кобылу к порядку и одновременно поймать лошадь без всадника. Несколько человек, упав, оказались на пути у животных. Начались толчея и неразбериха. Ягишна огляделась. Она всегда знала, что может творить мелкое ведовство, но большая волшба никогда не давалась повитухе. Взгляд Ягишны наткнулся на единственную одиноко лежащую фигуру внутри отвоеванного ею пространства.

– Владан, – прохрипела она и ринулась к парню. Она перевернула его и затрясла, повторяя имя, целуя его разбитые губы, ощупывая плечи. Кровь, было много крови, и больше ничего. Ни биения сердца, ни слабого вдоха. Внутри нее начал зарождаться крик. Это был настоящий животный вопль, идущий из самого нутра. Она кричала, кричала и кричала, закинув голову в небо, и в этом крике смешивались боль, ярость и ненависть. Мир застыл, лошади умолкли, люди онемели. Глаза девушки закатились, превратившись в пугающий слепой взгляд одних лишь белков, будто она смотрела внутрь себя. Стихия не смолкала, ливень бушевал, но люди не шевелились, зачарованно наблюдая за ведуньей. Она медленно поднялась на ноги и злобно улыбнулась.

Разведя ладони широко в стороны, она резко соединила их. Хлопок даже не был слышен, но больше трети людей повалились замертво, схватившись за сердце. Засмеявшись страшно и беззвучно, она щелкнула пальцами, и лошади пришли в движение. Селяне – те, кто продолжал стоять, – застыли, словно изваяния, но их глаза испуганно полезли из глазниц. Животные ринулись в толпу, вбивая людей копытами в землю. Лужи превратились в кровавое месиво, и тот, кто падал, уже не поднимался. Но Ягишна не удостоила убитых вниманием, она бесстрашно бродила среди управляемого хаоса и с интересом заглядывала в наполненные ужасом глаза тех, кто остался стоять без движения. Когда кровавая жатва была завершена, Ягишна недобро усмехнулась. Лошади послушно подошли к хозяйке и ткнулись мордами в раскрытые ладони девушки. Она ласково погладила кобыл по кру́пу и легонько шлепнула, отпуская. Они с диким ржанием скрылись в гуще леса. Ягишна повернулась к немногочисленным живым. Наклонив голову, она будто прислушалась, после чего пошевелила пальцами, и всё пришло в движение. Люди бросились врассыпную, наполнив воздух воплями ужаса. Девушка пару мгновений наблюдала за бегством, и лицо ее приняло почти умиленное выражение. Подняв руку, она потянула за невидимые вожжи, и людей протащило назад. Кто-то смог удержаться на ногах, кого-то поволокло по земле. А затем она вновь шевелила пальцами, и к людям возвращалась возможность двигаться. Народ кричал, визжал и в первобытном ужасе пытался бежать, не замечая, что топчет оставшихся в живых соседей. Ягишна повторила свою игру еще пару раз, после чего, скривившись, будто ей надоело, вновь развела ладони и соединила их с хлопком. Стало тихо. Ливень прекратился, и лишь крик одного человека разрывал окрестности. Девушка медленно приблизилась к корчащемуся на земле Мстиславу.

– Ты Велесово отродье, – хрипел задыхающийся мужчина. – Я всегда это знал!

Ведунья усмехнулась и сжала пальцы на горле мужчины, наблюдая страшным взглядом за гаснущей в его глазах жизнью.

Когда стихло, девушка поднялась, оглядела слепым взглядом всё вокруг. Найдя того, кого искала, она сделала два нетвердых шага в сторону любимого и упала на землю, словно срубленная сосенка.

12. Год 43 от Великого Раскола

Я перевела дух, возвращаясь в реальный мир. Мара рыдала в голос, захлебываясь слезами. На щеках у Калена я увидела мокрые следы. Уверена, они в ужасе от увиденного и теперь знают, какого человека пустили в свой дом. Я ждала страха, брезгливых взглядов и немедленного требования покинуть гостеприимный дом.

Но Мара бросилась ко мне и обняла, почти повиснув на шее. Я испуганно вздрогнула. Я не знала, могла ли она видеть морок, но услышала-то, находясь внутри видения, точно достаточно.

– Мне так жаль, Ягишна, – прорыдала Мара, – так сильно жаль. Как ты смогла пройти через это?

– Я… – трудно было подобрать слова. – Мара, люди по своей сути очень ведомые существа. Я поступила ужасно, уничтожив деревню. Где-то внутри меня живет настоящее зло.

Мара отрицательно покачала головой, продолжая плакать. Кален откашлялся, но его голос всё равно дрожал от… сострадания.

– Мы не думаем, что в тебе есть изначальное зло, – казалось, он тщательно подбирает слова. – Мы очень сочувствуем твоему горю, Ягишна. Ты не ужасный человек. Это была настоящая трагедия. Удивительно, что ты смогла справиться.

– Справиться? – я грустно усмехнулась. – Я умерла в ту ночь. Я хожу, дышу и даже испытываю чувства, но моя жизнь никогда не будет полной без Владана. Я знаю, что ты понимаешь меня, Кален. Я вижу, как ты глядишь вокруг, как внутри тебя живет тоска. И ты меняешься и выглядишь живым только в те моменты, когда смотришь на Мару, когда вы вместе. Представь, если кто-то отберет ее у тебя…

– Я бы этого не вынес, – еле слышно прошептал он.

– Тогда расскажите мне, что значит «шанс вернуть его»? – с мольбой попросила я.

Кален тяжело вздохнул и повернулся к Маре. У них опять была эта минута молчаливой беседы, и в конце концов его плечи устало поникли. Он сдался.

– Расскажи ей, – сказал он Маре, а потом повернулся ко мне: – Но ты должна знать: всё не то, чем кажется. Большего поведать не в силах, хотя и мы знаем далеко не всё. О чём-то догадались, что-то подслушали. Но полной картины происходящего нет. Скорее всего, всё обернется еще большей бедой, чем та, что уже случилась.

Хотелось рассмеяться. Что может быть большей бедой? Но я не стала спорить, опасаясь того, что Кален изменит мнение. Я дернула Мару за рукав, хотя она и не нуждалась в моей помощи, чтобы дойти до стола. Мы сели на скамьи друг напротив друга, Кален же принялся возиться у печи. Плечи его были напряжены, и я видела, что он приготовился внимательно слушать рассказ подруги. Но к столу он так и не подошел. Наверное, ему просто невыносимо было сидеть без движения.

– Есть один обряд, – не спеша начала Мара. – Мы знаем, что необходимо делать и что якобы это вернет из мира Нави того, кто дорог. Но это обряд крови, и нет никого, кто мог бы сказать, что будет после и какова цена.

– Я никогда не слышала об обрядах на крови, – нахмурилась я. – Звучит немного… жутко.

Кален лязгнул кочергой.

– В том-то и дело, – зашептала Мара, повернув голову в сторону парня. – Это волшба, которой раньше не было под солнцем. Неведомое. Что будет, если ты ее применишь, мы не знаем. Это… страшит нас. Вдруг нам совра… сказали нам неправду об обряде, чтобы заманить тебя.

– Откуда вы узнали об обряде? – осторожно спросила я.

– Мы не можем говорить про… это, – Маре каждое слово давалось с трудом. Я видела, что она на грани того, чтобы нарушить данное кому-то обещание. Я испугалась за нее.

– Хватит, – выпалила я. – Неважно. Я всё равно хочу попробовать. Даже если это ловушка.

– Думай, Ягишна, – Кален, казалось, был увлечен огнем в печи, но голос его прозвучал громко и ясно. – Ты неглупа. Догадаться несложно. Другое дело, что…

Он замолчал и задышал тяжело. Мара дернулась в его сторону, но он бросил притворяться, что занят делами, и сам подошел к столу. Кален осторожно положил ладонь на плечо Мары и ободряюще сжал.

– Но почему вы так долго молчали? Может, мы опоздали. Вдруг для обряда слишком поздно! – я испуганно вскинула глаза на Калена. – Такие вещи разве не лучше делать сразу после?

– Нет, – Мара отрицательно мотнула головой. – Ритуал необходимо провести в строго определенную ночь. И она вот-вот наступит – впервые с тех пор, как ты появилась у нас на пороге.

– Ночь нового оборота! – догадалась я.

И тут же вспомнила рассказы бабки о временах, когда эта ночь носила совсем другое название. Велесова ночь. Ночь Великого Раскола и возрождения новой жизни. Ночь падения Старых богов и одного молодого, чье имя сейчас под запретом. Имя, что шепчут лишь в проклятиях. В памяти всплыл предсмертный хрип Мстислава. Я погасила чувство тревоги, поднявшееся в груди. Мне дела нет, если все они были правы насчет меня. Да, павшего бога заперли в мире Нави, и мой род отрекся от служения ему в ночь после Великого Раскола. Мы не двинулись на север вслед за теми, кто отправился в изгнание. Но люди всё равно чуть что припоминали моей семье связь с Велесом. И если теперь мне нужно заключить договор с тем, кто уничтожил весь мир, но может вернуть Владана, то так тому и быть. Боялась я лишь того, что изгнанный бог не простит предательства моему роду и ничего не получится.

– Ты же понимаешь, что нельзя доверять его слову? – предостерег Кален, будто он смог прочитать все мысли на моем лице. – Результат… обряда… тебе… может… не понравить…

Слова давались ему с трудом, и мне не хотелось мучить его лишний раз.

– Странно, что вы служите ему, – удивилась я, приподнимая ладонь и не давая ему договорить. – Но предостерегаете от службы меня.

– Мы служим не по своей воле! – яростно выпалил Кален.

– Давайте обсудим всё это после… обряда, – примирительно предложила я. – Возможно, тогда вы сможете сказать больше?

– После обряда, возможно, ты больше никогда не захочешь видеть нас, – грустно пробормотала Мара.

Я не верила, что такое возможно. Судя по всему, я останусь в живых, а Владан вернется из мира мертвых. Большего нельзя желать. Их слова и предостережения просто не имели смысла.

– Что нужно делать? – спросила я, не обращая внимания на горестные вздохи Калена и виноватый вид Мары. Пока будет хотя бы один шанс вновь увидеть Владана, я готова отправиться хоть в саму Навь, коли потребуется.

– Для начала Калену нужно вернуть назад твою кобылу, – отозвалась Мара. – Он пристроил ее к кочевникам, что были неподалеку.

В этот момент я поняла, что за год даже не поинтересовалась судьбой лошади, с которой меня связывала та самая ночь.

13. Год 44 от Великого Раскола

В канун нового оборота я ходила из угла в угол по избе и в волнении заламывала руки. Могла ли я что-то забыть или упустить? Всё должно быть четко и в соответствии с правилами обряда, и мысли об ошибке допускать нельзя. За неделю до этого Кален отвез меня к заброшенному алтарю Велеса, и я впервые принесла жертву этому богу, о котором знала лишь из подслушанных разговоров бабки и матери. Кровь кобылы обагрила жертвенный камень, и последующее сожжение прошло даже быстрее, чем я ожидала. Тщательно собрав золу, я очистила лошадиный череп. А в нашей деревне шептались, что животное Велеса – козел. Ничего-то они не знали.

Близилась полночь. Я начисто вымылась и надела новое платье, которое мне справила Мара. Кто бы подумал, что слепые могут настолько аккуратно вышивать прекрасные узоры. Сама рукодельница сидела на скамье, терпеливо слушая мои взволнованные шаги.

– Кален будет с минуты на минуту, и мы в тот же миг отправимся на могилу, – в сотый раз произнесла подруга и похлопала рядом с собой. – Присядь ко мне. От твоего топота голова болит.