Вознаграждение в 10 фунтов

6 июля у владельца, проживающего в 8 милях от Джоппы, в округе Балтимор, пропал ирландский слуга по имени Оуэн Маккэрти. Приметы: возраст около 45 лет, рост – 5 футов 8 дюймов, смуглый цвет лица, длинные черные волосы с сединой, заметный синяк под правым глазом. Ушел в коротком коричневом пальто из дешевой ткани, с подкладкой из красной фланели и с металлическими пуговицами. Также на нем были брюки, заплатанные на коленях, белая рубашка, ношеные сапоги и старая фетровая шляпа. Во время поражения Брэддока^[30] он был рабом в разных частях Америки и имеет хорошее представление о стране. Тот, кто обнаружит этого слугу и препроводит его к Александру Коуэну или Джону Клейтону, торговцам в Джоппе, или же передаст непосредственно владельцу, получит в качестве вознаграждения за труды и оплаты накладных расходов 5 фунтов, если это произойдет в пределах графства, а если за пределами – 10 фунтов.

Барнард Рейли

Подобно большинству, я и не предполагал о существовании белых рабов. Долгое время в моем сознании слово «рабство» ассоциировалось исключительно с темным цветом кожи. В школе мы изучали, что много веков назад в Англии существовали белые невольники, и в других частях Европы рабство и крепостное право сохранялись очень долго. Помню, где-то я читал историю об отце Грегори, который, увидев красивых английских рабынь, выставленных на продажу в Риме, был настолько впечатлен их печальным положением, что решил выступить с публичным заявлением. Однако все эти события относятся к далекому прошлому. До тех пор пока я не начал изучать этот вопрос, у меня не было ни малейшего представления о том, что в Америке когда-либо покупали и продавали кого-то, кроме индейцев и негров. Однако факт остается фактом: хотя темнокожие невольники были привезены в Джеймстаун всего через двенадцать лет после создания первого поселения, система белого рабства, предшествовавшая черному, существовала очень долго. Большинство работ на плантациях и в других местах сначала выполняли белые невольники, которых привозили из Англии и продавали на рынках наряду с другими товарами. Вот что историк Бэнкрофт пишет по этому поводу:

Условное рабство, по договорам или соглашениям, с самого начала существовало в Вирджинии. По отношению к своему хозяину слуга находился в положении должника, обязанного оплачивать право на жизнь путем полного предоставления своих сил на благо кредиторов. Вскоре начались притеснения: людей, которые изначально стоили восемь фунтов, перепродавали уже по сорок, а иногда и по триста. Поставка белых слуг стала хорошим бизнесом, а группа людей, прозванных «демонами», обманывала студентов, слуг и бездельников, уговаривая их отправиться в Америку – страну всеобщего изобилия. Белые слуги превратились в предмет торговли. Их покупали в Англии и увозили в южные штаты, а в Вирджинии сбывали тому, кто больше заплатит. Наравне с темнокожими, их продавали с кораблей, словно лошадей на ярмарке. В 1672 году в колониях средняя цена на белых рабов составляла десять фунтов, тогда как темнокожий стоил двадцать или двадцать пять фунтов^[31].

Известно, что богадельни и тюрьмы были опустошены, чтобы обеспечить рабочими колонии Вирджинии, Южной Каролины и Джорджии. Но не только обездоленные и отверженные попадали в неволю, отправляясь в английские колонии в Америке. Многие из них были политическими заключенными и даже знатными людьми. Тот же историк пишет:

Этот способ обращения с англичанами был настолько обычным, что в качестве рабов в Новую Англию направлялись не только шотландцы, взятые в плен на поле Данбара, – роялисты, захваченные в битве при Вустере, и лидеры восстания в Пенруддоке тоже отправлялись в Америку на невольничьих кораблях.

В те времена в Штатах существовало немало мест, где можно было приобрести ирландского раба. Страна нуждалась в рабочей силе, поэтому страдания этих несчастных по пути к землям Америки были ничуть не меньше тех испытаний, что выпадали на долю невольников на кораблях, идущих из Африки. «Вывоз ирландских католиков, – замечает Бэнкрофт, – был частым явлением и сопровождался ужасами дороги, едва ли уступающими жестокости африканской работорговли». В 1685 году, когда около тысячи заключенных были приговорены к отправке в Новую Англию за участие в восстании Монмута, «влиятельных людей при дворе отправили в рабство как обычных невольников».

Кабальное рабство, существовавшее в английских колониях, имело существенные отличия от других форм невольничества. Первые кабальные слуги были разосланы Лондонской компанией^[32], той самой, что основала колонию Вирджиния. Не предполагалось, что прислуга будет переходить от одного хозяина к другому, но упадок сельского хозяйства после резни 1622 года, по словам Джеймса Баллаха^[33], вынудил плантаторов распродавать живую собственность, и впоследствии «продажа слуг стала очень распространенной практикой – как среди офицеров, так и среди плантаторов». Например, в 1623 году Джордж Сэндис, казначей Вирджинии, был вынужден обменять семь своих последних слуг на сто пятьдесят фунтов табака. Баллах пишет:

Постепенно юридический статус слуги перестал приниматься в расчет, и его стали рассматривать как движимое имущество и часть личной собственности хозяина. Им можно было распоряжаться точно так же, как и остальными вещами. Таким образом, слуга стал учитываться при инвентаризации, и им распоряжались как по завещанию, так и в соответствии с долговыми расписками^[34].

Одновременно, как в Англии, так и в Вирджинии, развивалась систематическая торговля слугами. Их можно было переправить в Америку, заплатив шесть-восемь фунтов за каждого, и продать там уже за сорок-шестьдесят фунтов. Лондон и Бристоль были главными рынками для сбыта молодых мужчин и женщин судовладельцам, которые перевозили их в Америку и реализовывали. В период с 1650 по 1675 год число таких сделок было огромно, но затем торговля начала сокращаться. В одну только Вирджинию в 1664 году ввезли тысячу пятьсот белых рабов. Говорят, что ежегодно число слуг, отправленных из Англии в колонии и Вест-Индию, достигало пятнадцати тысяч человек.

Для меня было удивительно узнать, что чуть более двух столетий назад англичане продавали пленных, захваченных на полях гражданских войн, точно так же, как африканцы угоняли и продавали людей своей расы. Знание этих фактов помогло мне понять, что, когда в этой стране зародилось черное рабство, положение африканских невольников не было исключительным явлением, каким оно стало впоследствии.

Постепенный переход от рабства белых к рабству черных происходил стихийно и без особых препятствий. Вначале положение белого и темнокожего раба в большинстве случаев не различалось, за исключением того, что один попадал в неволю на определенный срок, а другой – пожизненно. Со временем черное рабство стало все сильнее отличаться. Условия жизни белых невольников постепенно улучшались, а вот существование темнокожих неуклонно менялось к худшему. То же самое, что происходило в Вирджинии, было характерно и для других южных колоний. Наконец, к концу XVIII века, черное рабство почти полностью заменило белое во всех южных штатах.

Говоря о причинах, которые привели к отмене белого рабства в Северной Каролине, доктор Джон Спенсер Бассетт, бывший профессор истории и политологии в Тринити-колледже, штат Северная Каролина, говорит следующее:

После того как все привыкли к черным рабам и стадия адаптации была пройдена, стало очевидно, что черные невольники намного выгоднее белых. Темнокожие были дешевле и неприхотливее, тогда как работать они могли больше. Это был конкурентный рынок, на котором черные победили. Примерно то же происходило и с индийским рабством в Вест-Индии. Люди начали считать аморальным индийское рабство, и на смену ему пришло невольничество из Африки^[35]. Затем сочли неприемлемым белое рабство, и белых заменили черные невольники. В каждом случае речь шла о выживании сильнейших. И индийское рабство, и рабство белых должны были уступить превосходящей выносливости, покорности и трудоспособности темнокожего человека.

Я уже рассказывал подробно об условиях подневольного труда белых в английских колониях до появления черных невольников, чтобы показать, насколько легко и естественно произошел переход от рабства в Африке к рабству в Америке. Но я признаюсь, что этими примерами я иллюстрирую не только этот факт. Важно, чтобы люди моей расы не склонялись к мысли о том, что, поскольку они когда-то были в рабстве, их положение является чем-то исключительным. Чтобы не впасть в уныние, стоит помнить, что другие расы в определенный период своей истории сталкивались с трудностями, не уступающими нашим. В Америке черное рабство пришло на смену белому, и вполне вероятно, что, если бы торговцы не повезли невольников из Африки, система угнетения белых просуществовала бы еще очень долго.

При чтении литературы, посвященной расовым вопросам, мне удалось выяснить любопытный факт: изначально различия между черным и белым человеком проводились не по расе или цвету кожи, а в соответствии с его религиозными убеждениями. Это характерно для того времени, когда людей разделяли по их вероисповеданию, а не по расовой принадлежности. Черные считались язычниками, и закон видел грань между теми, кто был христианином, и теми, кто им не являлся. Например, как гласил закон, ни один христианин не мог стать пожизненным рабом. Белых невольников, попавших в кабалу, обычно называли слугами и таким образом отличали от рабов. Вот что пишет об этом профессор Бассет:

Право порабощать черных основывалось, по-видимому, на том, что они были язычниками. В христианстве считалось, что ни один христианин не имеет права порабощать другого, и как только язычник принял крещение, его больше нельзя держать в качестве раба. В течение долгих лет для черных это значило быть навсегда отлученными от церкви, а в некоторых колониях пришлось принять законы, в которых прямо говорилось о том, что положение раба не меняется, когда его приводят в церковь^[36].

С другой стороны, поскольку белый слуга был христианином, постепенно установился принцип, согласно которому его могли держать в рабстве только христиане или те, кто придерживался обычаев этой веры. Баллах продолжает:

Таким образом, свободные негры, мулаты или индейцы, даже будучи христианами, не могли держать белых слуг, равно как и неверные – евреи, мавры и магометане. Если белый слуга был продан таким покупателям или его хозяин вступал в брачный союз с ним, он становился свободным^[37].

Любопытно, что один из первых принятых законов, дискриминирующих черного человека по расовому признаку, отнимал у него право держать белого человека в рабстве.

В Вирджинии и Мэриленде прошло сто пятьдесят лет, прежде чем белое рабство окончательно перешло в черное. В других южных колониях черное невольничество, завезенное из Вест-Индии, почти с самого начала было единственной формой труда, принятой на плантациях.

В Южной Каролине однажды предприняли попытку восстановить крепостное право, как оно существовало за сто лет до этого в Англии и как оно все еще бытует в Европе. В Джорджии надеялись, запретив рабство, установить систему свободного труда. Но в обоих случаях усилия не увенчались успехом.

Генерал Оглторп, основатель Джорджии, заявил, что невольничество «противоречит учению Евангелия и основному закону Англии», а когда было предложено ввести рабство в колониях, он заявил, что «отказывается допустить столь ужасное преступление». Но в течение пятнадцати лет после основания колонии рабство полностью укоренилось здесь, а закон против него был отменен.