Прости за мою любовь (страница 16)
Видимо, вопрос с тем, еду я в лагерь или нет, решился сам собой в положительную сторону. Я еду. У нас с Кириллом будут общие дети, пусть им всем по восемнадцать, путь их двенадцать штук, пусть всего это на четыре дня. Но это отличный шанс показать Морозову, что я могу находиться рядом с ним и вести себя адекватно.
22 Глава
Сентябрь выдался хмурым, обещанного бабьего лета никто не увидел. В парке с деревьев слетали листья, оголяя ветки, застилая дорожки золотистым ковром.
Я бреду воскресным утром по парковой аллее и носком черных ботинок поддеваю опавшие листья. Больничный подошел к концу. Прогулка на свежем воздухе для меня в радость после нахождения в четырех стенах. Поэтому первым делом после быстрого завтрака я придумываю себе причину сбежать из дома. Закрыть абонемент в бассейн вполне весомый повод.
Беру в ближайшей кофейне кофе на вынос и наслаждаюсь спонтанной прогулкой. Голубое здание бассейна располагается у самого университета. Я выбираю для себя дальнюю дорогу и собираюсь пересечь весь парк, чтобы добраться до своей цели. Навстречу мне попадаются бегуны, хозяева собак и просто люди, спешащие по своим делам.
Взбежав по ступенькам к стеклянным дверям спортивного комплекса я ненадолго задерживаюсь на входе, отправляя бумажный стаканчик в урну.
– Даша?
Утреннюю тишину, сдобренную моим умиротворением, нарушают. Я вздрагиваю. Не думала, что могу встретить знакомых здесь так рано, особенно утром в воскресенье.
– Ты что здесь делаешь? – звучит до боли знакомый голос, который еще вчера излучал в телефонной трубке добродушие, а сейчас режет металлом.
Я спешно оборачиваюсь, округлив глаза. Морозов стоит на верхней ступеньке крыльца. Подозрительно сощурив глаза, сверлит меня тяжелым взглядом. В одной руке держит точно такой же стакан, от которого я избавилась минутой ранее, вторую засунул в карман серой ветровки. Одет в черные джины, черные кроссовки, край черной кофты торчит в вырезе ветровки. Он явно вышел не на пробежку. Бассейн он посещал в другое время. Я это знала. Наше расписание отличалось.
– Привет, – пищу я.
– Привет. Ты не ответила на вопрос. Что ты здесь делаешь, Даша?
В ужасе на него смотрю. Смысл ситуации доходит до меня медленно. Ведь в том, что я пришла в бассейн утром в воскресенье, нет никакого преступления. Казалось, это так. Но в нашей ситуации все выглядело немного по-другому, и когда я поняла, как все смотрится с его стороны, быстро выпаливаю:
– Это не то, что ты думаешь!
Клише, конечно. Мы оказались в одном месте в одно время по чистой случайности. Я за ним больше не слежу, я так больше не делаю. Долгие месяцы пытаюсь жить нормально, и у меня это выходит. А тут получается, вчера мы мило побеседовали, перебрасываясь шутками и планами на лагерь, а уже сейчас я стою на крыльце бассейна в то же время, что и он.
Морозов криво усмехается на мое замечание и медленно отпивает из стаканчика.
– Кирилл, это правда не так, как раньше.
Я сокращаю разделяющее нас расстояние и останавливаюсь прямо перед ним. Мне важно заглянуть ему в глаза и не увидеть там разочарования. Он смотрит на меня снисходительно, от прежнего дружелюбия, которое проскользнуло между нами вчера, не осталось и следа. Не доверяет. Осторожничает. Думает, не подпустил ли он меня опять слишком близко. Нужно разрушить этот стоявший между нами барьер. Я сама его построила. Возвела Кирилла в культ и преклонялась перед ним своей любовью. За годы борьбы с собственными чувствами стала сильнее и научилась их скрывать. Сейчас мне не за что краснеть.
– Прости, я понимаю, как это выглядит. Ты в праве мне не верить. Но я ни о чем таком не думала. В смысле… блин… – Слова подбирались тяжело. Сердце отчаянно билось о ребра, а разум говорил не сдаваться. Приказала им заткнуться. – Все в прошлом. Ты можешь быть спокоен. Я не буду тебя больше доставать. Я вообще скоро уеду. Давай просто попытаемся общаться как раньше. До всего этого, – неопределенно взмахиваю руками, – как друзья.
– Как друзья? – прищуривается Кирилл.
Это все, что он услышал? Я нервно переступаю с ноги на ногу. Да уж. Какие из нас могут быть друзья…
– Да, – киваю, как болванчик.
Дует ветер, подхватывает мои распущенные волосы и бросает мне в лицо. На секунду я зажмуриваюсь. А когда открываю глаза, замечаю, как Морозов поднимает руку, как будто хочет отвести спутанные пряди, но спустя секунду быстро опускает. Наверное, показалось.
– Ладно, подруга. Тогда расскажи, какими судьбами тут оказалась. Любишь поплавать с утра пораньше?
Кирилл мягко улыбается, больше раздраженным он не выглядит, не уверена, что он поверил, но я попыталась. Слова это одно, нужно доказать делом. Он подносит стаканчик к губам, я улавливаю тонкий запах кофе и перевожу дух. Мы стоим очень близко. Вторгаемся в зону комфорта друг друга. Но, кажется, его это не сильно волнует, поэтому я остаюсь на месте. Тоже несмело улыбаюсь. Перехватываю развевающиеся на ветру волосы и перетягиваю их резинкой, которая всегда при мне, на запястье правой руки.
– Плавать я люблю. Особенно утром. Но сейчас я здесь по другой причине. Хочу закрыть абонемент.
– Зачем? Если любишь плавать.
– Я на больничном была. Пока физические нагрузки не рекомендуют, а потом уеду.
– Куда?
– В Германию. Помнишь моего отчима? Он там сейчас работает. Поедем с мамой к нему.
Мы одновременно с Кириллом шагаем в сторону входа в спортивный комплекс. Надоело мерзнуть, порывы ветра усиливаются. Морозов придерживает тяжелые стеклянные двери, пропуская меня первую внутрь.
– Я был в Берлине и Мюнхене в составе туристической группы. Родители подарили тур на окончание школы. Мне там понравилось. Атмосферно. Вы на новогодние праздники поедете?
Я помню эту поездку Кирилла. Он тогда завел инстаграм и выкладывал фотографии, как девчонка. Слишком часто, по двадцать штук за день. Он тогда привез брелок из Парижа с изображением Эйфелевой башни, который до сих пор болтается на моих ключах от дома. Я надеюсь, он никогда его не увидит, а если и увидит, не узнает. Четыре года прошло, а я до сих пор сжимаю в кармане напоминание о нем.
– Да, на новогодние. – Не знаю, зачем вру. Но сказать о том, что, скорее всего, уеду, минимум на год язык не поворачивается. – А ты пришел поплавать?
– Я так рано с кровати встать не могу, не то что куда-то плыть, – смеется Морозов, – я здесь с сестрой. У нее секция по плаванью. Кто придумал их делать в такую рань? Издевательство над детьми и их родителями.
Неопределенно пожимаю плечами и тоже смеюсь. Вот такое общение с Кириллом мне очень нравится. Вот этого мне не хватало последние два года. Я даже готова забыть о своих чувствах и правда стать ему опять подругой, лишь бы быть рядом. Смотреть, как он смеется, пьет кофе и лохматит свои непослушные волосы. Дотронуться нельзя, а смотреть никто не запретит. И знать, что он меня не ненавидит.
Как только он расстался с Абрамовой, все вдруг стало проще. Интересно, Кирилл тоже чувствует это? Выглядит он расслабленным и довольным. Смеется над моими шутками. Наблюдает, как я заполняю бумагу на стойке администрации, и вставляет редкие замечания. Шутит сам. Рассказывает интересные истории, про сестру, а я слушаю. Тень Нельки не омрачает наше общение. Сейчас между нами не стоит ничего. И мы легко можем быть сами собой.
23 Глава
Меня совсем не удивляет то, что спустя тридцать минут пребывания в здании бассейна пошел дождь. Зонтика у меня с собой нет. Льет сильно, я не могу рассмотреть машины, которые стройными рядами выстроились на парковке рядом со спортивным комплексом.
Такси вызвать не удается уже двадцать минут. Все свободные машины разом испарились. До дома в принципе недалеко, поэтому стоимость поездки в приложении минимальная. Ехать никто не желал.
Остается два варианта: вернуться и внутри переждать непогоду или набрать Антону. Не уверена, что Зеленский обрадуется моему звонку в воскресное утро. Хотя стрелки часов уже уверенно подползают к 10:00 утра, скорее всего, Тони все еще спал.
За спиной раздается хлопок открывающихся дверей, и девчачий радостный визг перекрывает шум дождя.
– Кирилл! Смотри!
– Вижу, – без восторга, свойственного его сестре, отзывается Морозов.
Я украдкой оборачиваюсь.
Мы только что попрощались внутри здания, наше общение было милым. Мне не хочется, чтобы мое присутствие здесь Кирилл расценил как очередную возможность провести с ним время. Это не так.
Я правда собиралась домой. Не бежать же под проливным дождем до ближайшей остановки, лишь бы Кирилл не подумал обо мне опять как о сталкере. Взвесив все плюсы и минусы, остаюсь стоять на крыльце, зная, что скоро тут появится Морозов с Олей. Он как раз ждет ее у раздевалок.
– Можно я выйду под дождь? – восторженно спрашивает девочка.
– Сдурела? Не наплавалась в бассейне? – отчитывает сестру Кирилл. – О, ты еще здесь, Дашка! Не успела уехать?
Растягиваю губы в улыбке и бросаю через плечо:
– Как видишь. Хоть я и не плавала в бассейне, как некоторые, но промокнуть тоже не хочу.
– А я хочу. Я воды не боюсь, – важно заявляет Оля.
Она ровняется рядом со мной, и я могу рассмотреть эту маленькую светловолосую девчушку в красном берете. Видела всего пару раз в жизни и то издалека. Эта сторона жизни Кирилла мне мало знакома. О его семье я почти ничего не знаю. Кроме того, что его папа важная шишка у нас в городе, а его мама умерла в начале этого года. Никогда не пересекалась с ними лично.
– Я тоже не боюсь воды, но когда дождь холодный и сильный, как сейчас, то можно простыть и заболеть. Ты же не хочешь, чтобы тебе делали уколы и давали пить лекарства? – спрашиваю у Оли.
Девочка округляет глаза, поглядывая при этом на брата, который, сложив руки на груди, наблюдает за нами.
– Не хочу. Но как же мы доберемся домой?
– Не знаю, как вы, – чешу нос, – я, наверное, поплыву.
– Но тогда ты же можешь заболеть! – логично мыслит ребенок.
Пожимаю плечами, повыше поднимая ворот пальто. Украдкой смотрю на Кирилла. Он встает по другую сторону от сестры и слушает наш с ней диалог не вмешиваясь, отстраненно глядя то на нас с девочкой, то на капли дождя, которые бьют о землю.
– Не боишься заболеть? – щурится неугомонная девочка.
– Я подожду, когда дождь кончится, а потом пойду.
– Хочешь, мы постоим с тобой? Кирилл, можно ведь?
– Можно, – кивает он.
Мы встречаемся взглядами, Морозов картинно закатывает глаза, заставляя меня улыбаться.
– Меня зовут Оля. А это мой брат Кирилл. А тебя?
– Даша.
– Кирилл, познакомься с Дашей.
– Мы давно знакомы.
– Да? – удивляется ребенок.
– Да. Очень давно, – подтверждаю.
Мы с Морозовым посылаем друг другу улыбки поверх головы девочки, играем в гляделки. Он то закатит глаза на ее очередную реплику, то подмигнет мне как подруге или давней знакомой, которая больше не раздражает. Может, мы правда сможем быть друзьями?
Я забуду то, что он уже долгие годы живет у меня в сердце, мозге и бежит по моим венам. Кирилл Морозов впился в мою душу, как клещ, и я пытаюсь от него освободиться. Эта больная любовь внутри отравляет мое существование.
В какой-то момент мы с Олей начинаем выставлять руки из-под козырька, пытаясь поймать дождевые капли. Они холодом оседают на ладонях. Мы смеемся, брызгаясь друг в друга, не забывая при этом о Кирилле. Ему тоже достается. Он лишь отфыркивается. Иногда щекочет сестру подмышками, отчего она заливается звонким хохотом. Мне Морозов посылает короткие улыбки.
На осеннем крыльце университетского бассейна, прячась от проливного дождя, я смогла слегка прикоснуться к своей многолетней мечте. Вот так все могло быть, если бы я хотя бы немного нравилась Кириллу. Если бы он не стал встречаться с Нелькой. Если бы он когда-нибудь влюбился именно в меня.