Реакция той была неожиданной. Она не только не кивнула Лизе, но вдруг сказала чужим отстраненным голосом:

– Не надо никаких воспоминаний. Уходи.

«Вот это номер!» – охнула Лиза. Она ожидала чего угодно: слез, причитаний, но только не железного щита, которым сразу отгородилась Рюмина-старшая. Надо было срочно менять тактику. Лиза рассчитывала на доверительную женскую беседу. А теперь следовало выйти на деловой разговор. «Милые штрихи» воспоминаний не сыграли своей роли. Так, может быть, Лизин трезвый подход к событиям изменит ситуацию к лучшему?

Не дожидаясь приглашения, Лиза присела напротив Рюминой. Она хотела встретиться с ней взглядом, но та прятала глаза.

– Мария Васильевна, я пытаюсь разобраться в Лесиной истории.

– Нет никакой «истории»! – Она наконец вскинула взор. Он был наполнен ожесточением. – Говорят, что другим матерям приятно видеть бывших друзей дочери. Но это – другим. Мне – нет. Я не хочу видеть никого из ее подруг! Ты поняла?! Я не желаю никаких воспоминаний!

«Чего ж тут не понять… Возможна и такая неадекватная реакция на происходящее. Тебе хочется отгородиться от мира. Включились защитные силы твоего организма. Ты намеренно отключаешь тот участок памяти, который связан с погибшей дочерью». Лиза набрала в легкие воздуха и тихо, но требовательно сказала:

– Мария Васильевна, я буду с вами предельно откровенна. Мне нужно лишь несколько деталей, чтобы начать разматывать странный клубок. И эти детали – у вас. – Лиза не знала, поможет ли ей кассета с записью эротического разговора. Но это была хоть какая-то вещь, за которую можно было зацепиться.

– О чем ты?! – Мария Васильевна враждебно посмотрела на Лизу.

– Вы знаете, о чем.

– Теперь знаю… – Тяжелое дыхание Рюминой не предвещало ничего хорошего. – Знаю, что никому нельзя доверять! – Она явно намекала на бабулю. – Ты что, разучилась понимать по-русски?! Я же сказала – уходи!

– Мария Васильевна, мне необходима эта кассета.

– Уходи!

– Послушайте…

– Уходи! Сгинь с глаз моих!

– Ну хорошо, если не кассета, то хотя бы медальон!.. – В голосе Лизы появились умоляющие ноты. – Прошу вас, покажите его мне!

Мария Васильевна затихла над своим штопанным носком. «Я продавлю это дело! – поняла Лиза. – Еще чуть-чуть! Легкий нажим и медальон в моих руках!»

И тут произошло неожиданное. Из притихшей кошки Рюмина вдруг превратилась в тигрицу. С размаху она швырнула в Лизу носок, надетый на деревянный «гриб» для штопки. Та еле успела уклониться. Пока хозяйка лихорадочным взором подыскивала, чем бы еще – потяжелее! – побудить гостью к быстрому уходу, Лиза не стала дожидаться этого финала. Вскочив, она пустилась наутек.

Глава 8

«Ты не хочешь способствовать расследованию?! – возмущенно думала Лиза, сгребая старые листья на своем участке. – Ладно! Я пойду другим путем!»

Задуманное Лизой предприятие было чревато неприятностями, но другого выхода не оставалось. Могла ли Рюмина-старшая догадываться о том, что смерть дочери окутана таинственностью? Скорее всего, нет. Мария Васильевна не хотела вступать ни в какие разговоры по этому поводу. Ее страшно поразило открытие, которое состоялось уже после смерти Леси. Рюмина-старшая наконец поняла, откуда брались фирменные шмотки и классная косметика. Если проституток называли представительницами древнейшей профессии, то занятие оператора секс-услуг было новомодным.

«Цивилизация позволила словесному блуду овладеть всем миром», – вздохнула Лиза, сгребая прелые листья в большую кучу. Полусырой ком не хотел разгораться, и ей пришлось скомкать немало старых газет и набросать сухих веток. Наконец огненный ручеек начал весело пожирать гору листьев. Повалил дым.

Сзади послышался шорох. Занятая своими мыслями, Лиза вздрогнула от неожиданности. Но это всего лишь подошла Натали.

– Апрель – самая романтичная пора весны, – сказала она. – Ты не находишь?

– Угу. – На самом деле Лиза считала самой романтичной порой апрельскую ночь. Но подобный намек мог невольно выдать бабуле ее тайну. На грядущую ночь Лиза наметила важную акцию и никого не хотела посвящать в свои планы.

– Пока ты бродила у пруда, забегали девчонки. И Маринка, и Вера окончательно переехали на свои дачи.

– А как насчет нашей тусовки?

– Я назначила ее на ближайшую субботу. Девчонки всех обзвонят.

– Это будет «пицца-шоу»? – Лиза лукаво улыбнулась.

Натали покачала головой.

– Я хотела бы попотчевать вас норвежской лососиной и телячьим филе в соусе из горных трав. Но весьма скромные средства женщины со «стипендией», – бабуля предпочитала именовать пенсию молодежной выплатой, – и ее безработной внучки диктуют свои условия. Это, конечно, будет моя фирменная пицца на живом огне.

– Все наши обожают это аскетическое блюдо простых неаполитанцев.

– Насчет спиртного, думаю, позаботятся ваши ребята.

– Нет проблем! Притащут что-нибудь классное: «мартини» или «кампари». А я куплю апельсиновый сок.

Весь вечер Лиза старалась притупить бдительность Натали. Бабуля иногда мастерски перехватывала флюиды, которые исходили от внучки, поэтому приходилось изображать хозяйственное радение. С большим усердием Лиза работала граблями. Затем сжигала новую порцию листьев. После этого бежала подправлять забор, бестолково бухая молотком по кривым гвоздям.

– Тебя сегодня как черти разжигают, – подозрительно заметила Натали. – Один хозяйственный подвиг за другим. С чего бы это?

– Соскучилась по даче, – трогательно призналась Лиза на бегу.

Если бы Натали знала, какие кровожадные планы имеет Лиза на сегодняшний вечер, то ни за что не села бы попить с ней чайку. Часов в семь бабуля разогрела на живом огне печки круассаны-полуфабрикаты. Пока она возилась внизу с большой сковородкой, Лиза наверху, в гостиной, сервировала стол. Она превзошла себя. Кружевная салфетка, посуда из старого немецкого сервиза – все должно было показать бабуле, как ценит внучка узкое семейное застолье. Лиза сама заварила чай без кофеина – с кусочками апельсиновой цедры и молодыми березовыми почками – в «барском» фарфоровом чайнике. Сама разлила этот настой с божественным запахом по чашкам. Натали, следившей за печкой, и в голову не могло прийти, что вскоре она станет жертвой исключительного коварства.

Дрожащей рукой Лиза подсыпала в бабулину чашку снотворного из валерианы, пустырника и мелиссы. Языком попробовала отвар. Ни аромат, ни настой не пострадали от небольшой дозы целебных трав. Пожалуй, запах даже приобрел изысканный букет. «Прости меня, господи, но я должна проводить операцию в полном покое».

На деревянной лестнице раздались шаги Натали. Она вплыла в гостиную со сковородой, где подобно пухлым поросятам возлежали румяные круассаны. Началось вечернее чаепитие.

С балкона тянуло сладостным апрельским воздухом, который был сдобрен горьковатым дымом. Настоящий дачный сезон начинался не в июне, когда в Зараево приезжали горластые орды, а именно сегодня, этим романтичным, как считала Натали, вечером. И бабуля, и внучка произносили чайные «тосты». За весеннюю и летнюю нирвану Зараево. За отсутствие занудства у соседей, которыми изредка овладевала мечта перенести свой туалет поближе к территории Леонтьевых. За возрождение Лизиной дачной тусовки.

«За успех моей нынешней операции!» – мысленно сказала Лиза. Как вскоре выяснилось, у Натали были другие планы. Она предложила Лизе посмотреть по видику какой-то хит сезона. Английский фильм без крови и насилия. С великолепными интерьерами и нарядами. Лиза прореагировала с бурной радостью. Она подпрыгнула на стуле и зааплодировала.

– Я чувствую, что мы с тобой проживем это лето душа в душу, – с ласковой улыбкой заметила Натали.

А вскоре ее стало неудержимо клонить ко сну…

На экране видика мелькали благородные лица английских аристократов, влюбленных в широкоскулых деревенских простушек, но бабуля уже не могла насладиться их трогательными эротическими играми. Она засыпала.

– Знаешь, весенний зараевский воздух пошел мне на пользу, – сказала Натали, направляясь в спальню. – В Москве меня замучила бессонница, а здесь – пожалуйте вам! Не могу досмотреть такую прелесть!

– Жаль, – с глубокой искренностью в голосе заметила Лиза. – Мне кажется, этот актер – герой твоего романа!

– Да, очень сексапилен… – Последовал вздох. – Ну ничего, я досмотрю завтра. Наслаждайся без меня.

Лиза сомневалась в том, что грядущий час принесет ей слишком уж большое наслаждение…

Когда бабуля захрапела в соседней комнате, она выключила видик и потихоньку спустилась вниз, в «гостевую». Там у нее был припасен старый спортивный костюм, синий с лиловым, на байке. И вязаная коричневая шапочка. Лиза быстро натянула на себя эту «камуфляжную форму», которая сделает ее почти незаметной на фоне темных дач и деревьев. Она прекрасно осознавала все опасности предстоящего визита без приглашения. Если Мария Васильевна застукает ее на «месте преступления», то чудовищно пострадает Лизина репутация. По Зараево и без того порхали слухи о «привидениях», которые воруют в подвалах банки с вареньем и с соленьями. А вместо этого оставляют на месте преступления свои фекалии. Лиза вздрогнула при мысли о том, что могут порассказать о Леонтьевой-младшей зараевцы, если Рюмина-старшая застанет ее в Лесиной комнате.

«Надо пренебречь опасениями о непорочности своего имиджа. Эти опасения – свидетельство эгоизма. Меня ведет вперед долг, и цель моя – очень благородна».

Данный психологический тренинг укрепил Лизин дух. Успокаивало и то, что дача Рюминых была спланирована точно также, как и дача Леонтьевых. Прекрасная ориентировка на местности сулила успех. Лиза не знала, сумеет ли отыскать в Лесиной комнате «кассету с гадостями» и медальон. Даже если сумеет, принесут ли ей эти вещи хоть частицу нужной информации? Продвинут ли ее по пути раскрытия преступления? Да и было ли преступление спланировано? Или все-таки наезд «джипа» на Лесю – извечная «трагедия цивилизации»?

У Лизы не было ответа на эти вопросы, и поэтому она крадучись продвигалась вдоль зараевских заборов. Уже стемнело, но в некоторых домах горели окна, и Лиза старалась не попадать в эти столбы света. Конечно, в случае успеха операции никто ничего не узнает. А если провал? Тогда сразу найдутся кумушки, которые заметили Леонтьеву-младшую и узнали ее старый спортивный костюм. Более того, видели, что она поздним вечером пряталась от взоров честных людей. Только влипни – потом не отмоешься.

Дача Рюминых возвышалась темной громадой. «Как загадочный „Летучий голландец“ в мрачном океане», – без восторга подумала Лиза. Ассоциация с таинственным кораблем не принесла утешения.

В доме не горело ни единого огонька. Но это еще не значило, что обстоятельства благоприятствуют Лизе. Мария Васильевна вполне могла пролеживать ночи напролет с открытыми и не спать. Если бы Лиза раньше сумела установить с ней теплые отношения, то наилучшим выходом было бы все то же снотворное. Пара бокалов чая с пирожками, тихий вечерний разговор, и дело в шляпе! Но судьба всегда выбирала для Лизы самую тернистую тропинку. Ничего не поделаешь. Таково сыскное дело. Даже если ты занимаешься им по личной инициативе.

Она обдумала все детали операции. Парадный вход не для таких гостей, как Лиза. Для нее – дверь из кухни, так называемый черный вход. С отроческих лет Лиза помнила, что Рюмины запирали его всего лишь на крючок. Пригнувшись, Лиза проскользнула в калитку и мягко, по-кошачьи, достигла кухонной двери. Несмотря на суровые времена, Мария Васильевна не только не осталась верна привычке, но теперь пренебрегала даже крючком. Дверь была прикрыта, но не заперта. Видимо, на Рюмину-старшую повлияла смерть дочери. После такого испытания Мария Васильевна считала, что ей уже нечего терять.