Отец рассказывал о воинах нурманов, о варанге римских кесарей, где в основном служили те же нурманы. Пусть тотемный воин легко победит любого иноземного воина, отряд викингов наверняка одолеет в открытом бою такой же по численности отряд тотемных. Воины кланов очень хороши в лесах, во внезапных скоротечных стычках, но…

Не всегда же народ их будет жить в лесах! В иных землях строятся большие каменные города! На землях племён изгои тоже устроили торговые поселения и наняли для защиты дружины викингов. Вместе с ними ведут в дальних краях торговлю…

На этом Горыня обычно прекращал отвлечённые речи. Только в последнее лето Глыбы в урочище клана, перед решающими испытаниями поведал сыну, как он ненавидит этот древний обычай! Какая эта мука не иметь возможности улыбнуться своему ребёнку, сказать ласковое слово!

Он поклялся, что любыми способами передаст ему власть вождя и главы. И Горыня верит, что Глыба сделает всё, чтобы уже открыто передать власть своему сыну. А для этого им предстоит сделать первый, очень важный шаг.

Воин-рысь Глыба с побратимами и ратниками дружины рода охранял большой караван, но не только это. Отец взял сына в Скол на смотрины к конунгу. Брак Глыбы с княжеской дочерью должен стать важным шагом к большому союзу города, кланов и родов. Без волхвов… э… то есть ну, какое им до этого дело!

* * *

Глыба безмятежно скользил отсутствующим взглядом по заснеженным берегам реки. Никакие эмоции не могли помешать плавному течению его мыслей. И, конечно же, это просто блеснуло солнышко в равнодушных зелёных с жёлтыми пятнами его кошачьих глазах, когда он подумал о волхвах. Тем более о волхвах!

Каждый человек знает, что лишь милостью родных богов жив народ, а милость их напрямую зависит от кудесников. Наверное, нигде больше так не почитают богов, и волхвов заодно, как в их роду!

Когда разбойники практически уничтожили родовое поселение, вообще волхвам было плевать – такова воля богов. Выживших женщин и деток охотно приняли бы в других родах. Однако не всё равно было волхвам их рода – их нигде бы не приняли, все места заняты. Потому они с пылом помогали Горыне и отстаивали его позицию перед своими руководителями. Глыба предполагал даже, что они попросту делятся с кем надо тем, чем от всего сердца награждал их Горыня, то есть род, за заступничество перед богами.

Волхвы говорят, и люди им верят, что лишь боги определяют человеческие судьбы. Глыба тоже не сомневался, наблюдая за ходом жизни рода. Вот бежит себе обоз по речке, вроде, ничего особенного. Бежит споро, с ровной скоростью, с толком нагруженные сани не ломаются, лошадки сыты, здоровы, все в караване знают своё дело.

Причём, все знают только своё дело. Даже он, тотемный воин Глыба, не мог сказать, в каком месте обоз остановится на ночёвку. Отец не раньше, чем за час, дал приказ, и те, кого это касается, сначала проверили место и подступы к нему, ратники встали в охранении, рыси затаились в засадах.

Обоз остановился на отдых уже под охраной дозорных, и всего за полчаса выставили ещё две линии охраны – линию рогаток и поставленных в круг саней. Лошадей увели в центр, обиходили, задали им овса, загорелись костры, над ними повесили котлы с кашей.

Чинно в свою очередь черпая из котла, Глыба продолжал думать о своём. Конечно же, только боги определяют судьбы! Потому лишних людей в обозе нет. Это же сами боги направили Горыню в годину бедствий в заимки изгоев. Он приходил лично, почтительно кланялся очагу и ласково предлагал войти в его род. Клятвенно обещал помощь и защиту от любых притеснений.

В изгои чаще всего уходят охотники, те, у кого хватает духа и сил рассчитывать лишь на себя. Однако в общине, сообща, намного легче и безопаснее. Люди охотно верили слову Горыни, и он никого не обманул. Волей богов род быстро рос, росло его богатство.

Другие кланы живут без своих родов. Они загодя рассылают в поселения гонцов с сообщением, что собирают караван и назначают место сбора. А как до него доберутся из родовых поселений, пусть боги думают. Ну и вдобавок последний лешак знает о сборе каравана.

Потом волки, горностаи или росомахи зачищают леса по маршруту на многие вёрсты в глубину от реки, не разбирая правых и виноватых. А вепри и медведи вдобавок охраняют обозы со своими милыми зверушками и тащат для них отдельный обоз. Какие лошади и сани в караване, как нагружены – дело родовичей или, считай, тех же богов. Кто отстал от каравана… боги им в помощь.

Рыси же никого о своих планах не оповещают – незачем. В поселениях и так знают, что караван их отправится после росомах и волков. Кто желает участвовать, должен просто загодя прибыть с товаром в поселение рода Горыни и ждать. За исправностью саней и лошадками строго следят ратники рода. Рысь может долго красться, тщательно готовиться…

В один из дней в конце зимы по приказу вождя караван собирается с вечера и выходит утром. Не иначе, с подсказки богов Горыня повелел прорубить в лесах от поселения рода к реке широкую дорогу. Её караван преодолевает всего за день. Даже если видишь рысь, как она крадётся, её прыжок всегда неожидан.

* * *

Глыба улёгся у костра на еловые ветви и сразу уснул. Кошки не страдают бессонницей. Утром он просто открыл глаза и встал за минуту до сигнала. Ратники перекусили, и передовой отряд побежал вперёд. В своё время за ними тронулся караван.

До Скола оставался всего день хода, вечером они будут в городе. Однако это никак не влияло на движение. В свой черёд Глыба сменил собрата на тропе рыси. После двух часов тотемного воплощения вернулся в передовой отряд. В полдень отец послал вперёд двоих ратников на конях. Ближе к вечеру они вернулись и о чём-то доложили вождю.

Как все, молодой воин ничего не заметил. Он размышлял о богах и судьбах. Вот отец бежит на лыжах, неотличимый от других ратников – в такой же шубе, валенках, с боевой рогатиной и котомкой за спиной. Боги поставили его во главе клана и рода.

Он по воле богов определяет своим людям место и долю. Мудро выбирает. Милостью богов род и клан обходят горести – это самое верное доказательство благосклонности их к Горыне. Но, если боги к нему благосклонны, прямо внушают мудрые мысли… э… ну, причём тут волхвы?

* * *

Небеса посерели и пропали во мгле, посыпал лёгкий снежок – добрый знак. Вдали забрезжили множество огней. В душе Глыбы шевельнулись детские воспоминания. Давным-давно в несмышлёном детстве отец брал его с Силой в Скол показать брату отца, погибшего при нападении на родовое поселение. Дед Ероха ещё в юности покинул род, много ходил с купцами в дальние страны на юг и север, и с годами сам сделался в городе богатым купцом и боярином.

Передовой отряд приблизился к вмёрзшей в речной лёд пристани. К ним подъехали на конях двое городских ратников, грозно спросили, что за люди и по какому делу. За всех ответил братец Сила, что в город идёт торговый караван.

Один ратник ускакал доложить, а второй остался с ними поджидать обоз. Через полчаса показались первые сани. Ратник, не оглянувшись, шагом поехал показывать съезд с реки на дорогу. Свет факелов блеснул в кошачьих глазах Глыбы – для городских они все просто лесовики, дикари. Что волхвы, что ратники, что простые родовичи. А в тотемных воинов тут не верят, это всё страшные сказки про оборотней.

Свернули на дорогу и вскоре приблизились к городским стенам из рядов вбитых в землю брёвен. Большие ворота между башен были гостеприимно распахнуты. Горыня с ратниками сошли с дороги и ждали, пока за воротами не скроются последние сани обоза.

Сначала отец с дружиной прошёл на торговую площадь посмотреть, как устроили караван. Для саней лесовиков в городе отвели специальное место. Мужиков ждали общественные бани и трактиры, у некоторых тоже были в городе родня и знакомые – они отправились в гости.

Горыня убедился, что люди обустроены, и в караване поддерживается строгий порядок, велел сыновьям накинуть на спины по увесистому коробу на лямках с подарками, и направился с ними навестить родичей.

Их, конечно, уже ждали. Дед Ероха, кряжистый мужик с пегой коротко подстриженной бородой и весёлыми синими глазками на морщинистом огрубевшем лице встречал на богатом дворе. На правах старшего крепко обнял Горыню и братьев. Внимательно разглядел Глыбу, качая головой и восторженно бормоча:

– Эк вымахал-то мальчонка!

Повёл гостей в высокий терем. Их с дороги отправили в загодя натопленную баню, а потом усадили ужинать. За большим столом в просторной горнице собрались многочисленные сыновья и зятья хозяина. В честь дорогих гостей хозяйки подали пирогов и шипучего мёду.

Наконец, Глыбу и Силу отвели в спальное помещение, уложили на широкие лавки и накрыли тёплыми покрывалами. Для братьев закончился этот очень длинный день, а отец остался с дедом обсуждать последние торговые новости.

* * *

С утра, как позавтракали, дед Ероха принялся снаряжать Горыню и парней для визита к князю. Они, конечно, дикари лесные, но ведь и боярские родичи! Служки принесли кафтаны, штаны и сапожки заморского шитья. Богатые шапки. Пояса с серебряным набором, иноземные мечи в ножнах.

Проворные слуги подобрали каждому одёжку по размеру, помогли одеться, подтянули. Деда Ероху тоже снарядили, и на глазах Глыбы добродушно лукавый, свойский дедушка превратился в важного боярина в богатой шубе и высокой собольей шапке, с резным посохом в руках. Казалось, он даже на лицо надел особое боярское выражение.

Вышли со двора довольно многолюдной процессией. Впереди шли боярин Ерох с Горыней, за ними Сила и Глыба, а следом сыновья и зятья боярина, приказчики, младшие партнёры. Молодой воин-рысь от непривычности ситуации внутренне подобрался, насторожился. Но лицо его было по-прежнему спокойно, никуда не направленный взгляд безмятежен. Он, как кот, блаженно щурился на ярком солнышке.

Ему многое становилось ясным. Отец долгие годы водит караваны в Скол и беседует с дедом Ерохой. Тот, скорей всего, получил когда-то от рода изрядную тайную помощь мехами, да и потом Горыня должен был его негласно поддерживать. Дед весьма высоко поднялся, стал вхож к князю…

Можно не сомневаться, что они давно тайком обсуждают план их союза. Чтобы стать ещё богаче и влиятельнее, привлечь к союзу новые роды и кланы. Чтобы… э… всё это потом передать ему, Глыбе? Было бы здорово! Вот только волхвы… ну… тут их лучше ни о чём не спрашивать. Ненужно им это всё.

Ничего особенного ведь не происходит. На виду у всех боярин Ерох привёл Горыню на княжий двор выказать почтение – честному ратному вождю и главе клана не пристало таиться. Допустим, окажет ему князь случайную милость под хорошее настроение – совершенно нечему тут удивляться. И ничего оно не значит!

Тем более дед Ероха сказал, что сегодня до полудня князь судит горожан, у кого тяжкие обиды или кто недоволен решениями бояр по торговым спорам. По идее каждый может обратиться к князю с жалобой или просьбой.

* * *

Шли по улицам без спешки, встречные горожане успевали уступить боярину дорогу. От боярского терема до княжеского двора прошли недалеко, вскоре подошли к другому высокому терему за глухим забором. Широкие ворота открыты.

В мощённом ровными колодами дворе стояла толпа нарядного народу. Однако едва Ероха с Горыней вошли в ворота, плечистые парни в одинаковых, красных с чёрным кафтанах вежливо, но твёрдо попросили людей расступиться.

Через толпу народу по узкому проходу подошли к невысокому возвышению. На нём в большом резном кресле восседал статный муж в богатой шубе и меховой шапке. На шапке венец, а поверх шубы толстая, вычурная цепь – видимо, отличительные знаки княжеской власти. Пальцы могучих рук унизаны перстнями с печатками и самоцветами. Молодое румяное лицо с короткой вороной бородкой неподвижно, взгляд серых глаз строгий.

По правую руку от князя Глыба увидел высоких, плечистых бородачей в железных шлемах, кольчугах, с мечами на поясах или с боевыми топорами – вылитые викинги по рассказам отца. И по бокам помоста стояли ратники в доспехах с луками за спинами.