– Все очень серьезно… Стенькин в половине двенадцатого ушел. И то еле выгнала… Ходил тут. – Майя повела рукой в сторону реки. И, немного подумав, добавила: – Вместе ходили. Пока тепло было. Ну, не совсем холодно. А ветра задули, погреться попросился. Мне что, чаю жалко?

– Не думаю.

– И сейчас холодно, – намекнула Майя.

А он чувствовал себя перед ней мальчишкой, который мечтал остаться наедине с любимой девочкой, но в то же время до дрожи боялся этого. Но мальчику мешала раскрыться скромность и неопытность, а у Родиона жена. Не мог он изменить Лере… Пожалуй, не мог.

– Стенькин с тобой об этом говорил?

– О чем об этом? – нахмурилась Майя.

– Ну, что холодно на улице, замерз он.

– Я же говорю, чаем его согрела. Только чаем.

– Может, он говорил, что идти куда-то надо, может, ждет его кто-то, несмотря на холод.

– Валька, что ли? – поморщилась Майя.

– Почему Валька?

Стенькин, было время, гулял с Тонькой, а его друг Ленька с Валькой. Не так давно с Валькой сошелся сам Стенькин. То с Тонькой он, то с Валькой, но серьезные чувства у него только к Майе.

– Да мне, в общем-то, все равно, кто.

– Может, он про Леньку говорил?.. Может, звонил ему?

– Да нет, не звонил. Сначала чай пил, затем телевизор смотрел… Знаешь, одной скучно, со Славкой совсем тоска… И с Гуляевым так было…

Майя всем видом давала понять, что не скучно ей будет только с Родионом.

– С Гуляевым? – задумался Фомин.

– Не хочу о нем говорить.

– Понятно.

– Не хочу, – повторила Майя. Но сама же с собой и не согласилась. Не выдержала, заговорила: – С рыжей сучкой он жил.

– С Алевтиной?

Алевтину Зозулину крутили на причастность к нападению на Туманова, но прямой ее вины не нашли, дело закрыли, она уже месяц как дома после следственного изолятора. А ведь из-за нее Семен Гуляев попал в историю. Неужели в третий раз на те же грабли наступил?

– Да нет, Катюха там у них есть.

– Катюха, – кивнул Родион. – У них.

Интересно девки у станичных парней пляшут. Валька из Пшеничной то с Ленькой, то со Славкой. Катюха из Верховерской то с Васькой, то с Семеном. Видел Родион эту рыжеволосую красотку с другом Гуляева Васей Митьковым. Из дома ребята выходили, в котором вдвоем провели ночь. Девчонке лет семнадцать-восемнадцать, вряд ли больше. Но так и Майе девятнадцатый год всего.

– Ну, она раньше с Митьковым гуляла…

– Рыжеволосая.

– Рыжих он любит… – язвительно и чуточку с обидой сказала Майя.

– Бывает.

– А ко мне тогда чего лезет? – спросила она тоже с обидой, но с оттенком самодовольства.

– А он лезет?

– Да наехал недавно, чего это Славка вокруг меня вертится? И лыбится так подленько! Как будто я и раньше с ним крутила. И с ним, и со всеми…

– Подленько, – не мог не согласиться Фомин.

– Вчера подъезжал, – пожала плечами Майя.

– А чего так неуверенно?

– Просто подъехал, постоял, а из машины так и не вышел.

– Сюда подъехал?

– Ну да. Вечером. Темнело уже… А может, и не он. Машина вроде его… Он же с Катюхой больше не живет… Не так уж и любит рыжих, как оказалось, – ехидно усмехнулась Майя.

Родион и хотел сказать, что Семен ее любит, но промолчал. Раньше бы сказал, а сейчас в глубине души он думал о Гуляеве как о сопернике.

– Дом строил. К весне, говорил, построю и женюсь на Катюхе.

– Кому говорил?

– Да всем…

– Дом строил, – в раздумье проговорил Родион.

– Для меня строил. Для Катьки строил. Сейчас для кого-то другого строит!.. Если для меня, то пошел он к черту!..

– Значит, что Славка ходит к тебе, Семен в курсе?

– Кто ко мне ходит? Славка?! Ну, ходит, по кругу. Кто ж его в круг-то пустит? – Майя и не скрывала, что последнюю фразу озвучила нарочно для Родиона.

– Но Семен все равно ревнует?

– А это его личные проблемы!..

– А где Семен дом строит?

Родион и не думал, что Семен мог подставить Стенькина. Не настолько он подлый, чтобы расправиться с соперником таким образом. Или просто прикрыться им. Но все же он съездит на стройку. Если Майя согласится проводить его. На чашку чая к ней идти он боялся, а провести время в машине, в пути, почему бы и нет?

– Могу показать, – улыбнулась Майя, давая понять, что поняла Родиона.

Свой «Мерседес» она загнала во двор, с легкостью влюбленной птички впорхнула в машину к Фомину.

Он не торопился, но все равно с Майей время летело быстро. И опомниться не успел, как уже находился на улице, где строился Гуляев.

А ведь он бывал уже на Уречной улице в станице Верховерской, когда брал банду Кальмара. Улица старая, но место отличное, первая линия у воды. Старые дома постепенно сносились, новые строились. А Гуляев ставил дом и вовсе на пустыре в самом конце улицы. И тоже у реки.

– «Паджеро!» – Майя указала на внедорожник, который стоял у ворот недостроенного дома.

Родион кивнул. Он знал, чья это машина, только вот к разговору с Гуляевым готов не был. Вероятность, что украденные доски у него, близка нулю. Может, мимо проехать, в другой раз заглянуть? Но в то же время забор вокруг дома довольно высокий, это ведь перелезать через него придется. А сейчас ворота открыты. И отговорка для Семена есть. По делу Туманова тридцать первый дом осматривал, обратно ехал, заметил знакомый джип.

Но отговорки не понадобились. Сначала он увидел Гуляева, затем доски, возле которых он стоял. Струганые доски, новенькие, совсем светлые и по длине метра четыре, не больше.

Дом большой, двухэтажный, уже под крышей, оконные рамы стоят. Возможно, и до внутренней отделки уже дошли. А доски хорошие, отличная основа под паркетный пол. Да и под чистовой пол неплохо.

Гуляев стоял с открытым ртом, приложив к затылку ладонь, он не замечал Родиона.

– Лиственница?

Семен дернулся как подстреленный, резко повернулся к участковому. Глаза большие, недоумение в них.

– Вы?

Парень глянул по сторонам, как будто где-то рядом должна была находиться Майя. А ведь правильно все понял, Майя здесь, хотя и в машине. Но надолго ее не хватит, обязательно придет. Тем более что разговор будет долгим.

– Откуда дровишки?

Родион и сам глянул по сторонам. Двор выходил к реке, но не к самой воде, а к дороге, которая тянулась вдоль берега. С трех сторон забор из профлиста, а с этой – сетка-рабица. И воду видно, и край обрыва за дорогой. И алюминиевую лодку на двухколесной тележке под забором, у самой калитки.

– Сам не понимаю… – пожал плечами Гуляев. – Подъезжаю, смотрю, лежат.

– Может, лодкой занесло?

Родион подошел к лодке, осмотрел. Не новая, пятна от времени на корпусе, шероховатости, краска засохшая. И древесная пыль с досок совсем свежая, опилки, волокна, свежие царапины. Вода ниже ватерлинии уже высохла, но все равно можно понять, что лодку недавно погружали в реку.

– А мотор где?

– Так дома… Ну, у отца… Он себе новую лодку взял, а эту мне отдал.

– И все-таки, где мотор? В доме?

На корме Родион заметил свежие пятна, как будто что-то разлили. Протер пальцем, понюхал, ну, конечно, бензин. Поставили мотор, сняли, куда-то отнесли. Все просто.

– Да нет мотора!

– А ты где ночью был?

– Я где ночью был? – встрепенулся Семен.

– Да, ты. – Родион внимательно смотрел на него.

Гуляев довольно убедительно изображал удивление, но парень он по этой части опытный. Его ведь и в похищении Майи в свое время обвиняли, и в нападении на Туманова, но во всех случаях зря. А вот сейчас Родион ему не верил. Слишком уж убедительные доказательства его вины имелись. Доски, лодка, и мотор обязательно найдется.

– Вы думаете, что это я? – Семен указал рукой на доски, затем на лодку.

– Ты не ответил на мой вопрос.

– Дома я был.

– У родителей?

– Да нет, на Ростовской.

Родион помнил этот дом, там он и видел Катюху.

– С кем? – спросил он.

И в тот же момент увидел Майю, которая шла к ним от дома, глядя на доски. Родион качнул головой. Под ноги нужно смотреть, как бы на дощечку с гвоздем не наступить.

– С кем ты был на Ростовской? – повторил вопрос Фомин.

Но Семен завороженно и с подозрением смотрела на свою бывшую жену.

– Майи с тобой не было.

– А с кем она была? – Гуляев резко глянул на Родиона.

Но ответила ему сама Майя.

– Не с тобой, – останавливаясь возле Фомина, сказала она.

– С тобой?

– Не уходи от разговора, Гуляев! – нахмурился Фомин.

– От какого разговора? От этого? – Семен кивком указал на доски. – От досок, которые вы мне тут подбросили?

– И лодку тебе подбросили?

– Да нет, лодка моя… Но так ее любой может взять, собаки нет.

– Собаки нет во дворе у Стенькина.

– При чем здесь Стенькин?

– При том, что ты грузил доски в его ватнике.

– Я?! В его ватнике?!

– В его ватнике. Ты его и подставил… Подло, Гуляев, очень подло.

– Я подставил?! Да меня самого подставили!

– А лодка тяжелая. Килограммов двести, да?

– Сто семьдесят пять.

– Самому не утащить.

Лодку катили на тележке, но одному человеку с нею не справиться, если он не тяжелоатлет. Семену до амбала точно далеко. Да с досками в одиночку не управиться. А с Васей Митьковым можно. Или еще с кем-то.

– Да не брал я доски! – Гуляев стукнул себя в грудь кулаком.

– Подставили? – усмехнулся Родион.

– Может, вы… – Семен осекся и отвел взгляд в сторону. – Я не знаю, кто меня подставил.

– Зачем?

– Я не знаю!.. – Семен угрюмо скользнул взглядом по Майе.

– Неужели я похож на идиота?.. – насмешливо спросил Родион. – Если бы я хотел тебя подставить, я выбрал бы какой-нибудь другой способ. Кошелек с деньгами. Кошелек легкий, с места на место перебросить раз, и все. А доски… Сломать забор, подогнать лодку, загрузить. А река сейчас не совсем спокойная, волнение на воде. И всю ночь туда-сюда. Сколько рейсов сделали? Ведь километров пятнадцать пути до терминала…

Фомин верил в невиновность Семена, когда его подозревали в похищении Варшавина и Майи. Когда его обвиняли в нападении на Туманова. Но сейчас не верил. Действительно, для подставы вариант с досками слишком сложный. Да и глупый. При всей своей громоздкости доски не тянут и на средний размер кражи. Ну, присудят Гуляеву штраф в двести тысяч, на этом дело и закончится.

– Я не знаю, я дома был. Спал. Устал я очень, спать хотелось, – буркнул Гуляев.

– Придумай что-нибудь поумней. С Митьковым, скажи, был… Или с кем ты доски воровал?

Не верил Родион Гуляеву и даже не собирался привлекать к делу экспертов – «пальчики» с поверхности лодки снимать, с поручней тележки, следы обуви с земли. Лишняя морока.

– А еще лучше признайся, – сказала Майя, с презрением глядя на Семена.

Фомин кивнул, глянув на нее. Одно дело – доски со склада украсть, и совсем другое – человека подставить. Не поленился Семен сходить к Стенькину, не побоялся перелезть через забор и унести куртку. А затем вернуть ее на место. И это сразу после того, как разгрузил доски. Четыре куба за одну ночь, а потом еще и на порог к недругу сходил. Молодец парень, ничего не скажешь!..

– Да не я это!

– Не ты!.. Смотрю я на тебя и не узнаю. В кого ты превратился, Гуляев? – уколола бывшего мужа Майя.

– Давай так, сейчас берешь машину. – Фомин посмотрел на часы. – Грузишь доски, возвращаешь на терминал. Найдешь там прораба Квасцова Олега Михайловича, он скажет, куда их сгрузить.

– Да не брал я… Ну, хорошо! – глянув на Майю, сдался Гуляев. – И что я скажу этому Квасцову?

– Доски, скажешь, возвращаю. А там уж пусть он сам решает, вызывать наряд или нет. Если вызовет, дело будем заводить, если нет, считай, повезло.

– Значит, если я с ним договорюсь, мне ничего не будет? – повеселел Гуляев.

– Ничего не будет, – ответила за Родиона Майя. – Ко мне только никогда больше не подходи!..

– Давай действуй. И советую тебе с Квасцовым договориться, – сказал на прощание Фомин.