Очевидно, немцы заметили суетящихся на околице бойцов и ездовых, угонявших освободившиеся повозки в глубь деревни. Броневики и мотоциклисты начали съезжать с дороги на поле и разворачиваться в цепь. Глядя в бинокль, комбат считал немцев. Всего из леса выехало 14 броневиков и около сотни мотоциклов с колясками. На опушке леса начали разворачиваться две пушечные и две минометные батареи. Примерно разведывательный батальон моторизованной дивизии, сделал вывод Загоруйко. Затем из леса снова повалили мотоциклисты. А это уже второй батальон, сделал очевидный вывод комбат. И направил посыльного к минометчикам с приказом открыть огонь по мотоциклистам. Продержимся полчаса, подумал Загоруйко, затем нас сомнут, если дивизия не подойдет.

Получив сообщение разведки о боестолкновении с противником, комдив предположил, что в лучшем случае через позиции 183-й дивизии просочилась разведка противника, а в худшем – противник прорвал оборону. Час назад голова колонны прошла селение Езерниеки.

Головному полку Епишева до Дагды оставалось еще 6 км, или час самого быстрого пешего хода. Тут же направил посыльных в конные разведроты полков Лемешева и Епишева с приказом немедленно аллюром три креста выдвигаться на помощь разведбату. По радио связался с Епишевым и приказал срочно выдвигать вперед артиллерийскую, противотанковую и минометную роты. Расчеты посадить на повозки. Лошадей не жалеть. Самому Епишеву со штабом выдвигаться вместе с ними. Всем остальным полкам ускорить марш до предела возможного.

Петр Васильевич очень желал двинуть вперед вместе с Епишевым, но покинуть штабной автобус с радиостанцией он никак не мог. Связи с 22-м корпусом и дивизиями по-прежнему не было. Полковник стал подозревать недоброе. Но своими полками по радиосвязи он мог командовать. Солнце уже висело над горизонтом. До заката головной полк должен был выйти на рубеж Дагды. Остальные полки должны были дойти до места до полуночи.

Минометчики разведчиков из 6 ротных минометов изрядно проредили немецких мотоциклистов. Впрочем, за первой их цепью уже выстроилась вторая. Броневиков в ней не было, зато мотоциклов было явно больше сотни. На минометный обстрел немцы ответили залпами из шести пушек и восьми ротных минометов. Целей они пока не видели и били просто по домам на околице. Когда немецкие цепи подошли на 400 метров, комбат выпалил вверх из ракетницы. Разведбат дружно открыл огонь. Стреляли пулеметы, ПТР и автоматические винтовки. Бронебойщики и расчеты ДШК били по броневикам, остальные – по мотоциклистам.

Два крупнокалиберных пулемета и 11 ПТР против 14 автоматических пушек. На такой дистанции и ПТР и ДШК пробивали лобовую броню бронеавтомобилей. А 20-миллиметровые снаряды пушек броневиков толстую кирпичную кладку не пробивали. Так что броневики начали гореть. Два «максима», три десятка ручных пулеметов и сотня автоматических винтовок дали впечатляющую плотность огня. Избиваемые мотоциклисты заметались в поле. Седоки бросали свои агрегаты и расползались в густой траве, как тараканы. Но по обнаружившим себя огневым точкам ударили артиллерия и минометы с дальней опушки.

Скоротечный бой закончился вничью. Немцы откатились на исходные позиции. На поле остались 7 горящих броневиков и с полсотни мотоциклов.

Разведчики лишились обоих ДШК и двух «максимов». Четыре десятка бойцов было убито и больше сотни ранено. Боеприпасы были на исходе.

К безудержной радости разведчиков, через деревню галопом проскакали и рассыпались в боевые порядки сначала две полковые разведроты, затем подошли противотанкисты, минометчики и артиллеристы из полка Епишева. Всего на позиции встали 6 полковых трехдюймовок, 6 противотанковых «сорокапяток», 10 полковых и 4 ротных миномета, 5 пулеметов ДШК и почти 500 человек личного состава. Да и с боеприпасами стало легко. Часть прибывших повозок нагрузили ранеными и отправили в тыл. Наблюдатели доложили, что уже видят голову дивизионной колонны всего в двух километрах от села. Солнце между тем коснулось горизонта. Наступали долгие летние сумерки.

В этот момент прозвучала команда «Воздух». В закатном небе на юге густо замаячили самолеты. Воздух наполнил тяжелый гул многих десятков моторов. Три девятки «юнкерсов» колонной прошли на большой высоте и сбросили свой груз по дивизионной колонне. Зенитки дивизии им не смогли помешать. Вдоль всей дороги на месте колонны защитники Дагды увидели густые облака пыли и дыма.

За бомбардировщиками появились пикировщики. На оборонительные порядки разведчиков прицельно посыпались бомбы. Во вспышках разрывов кирпичные дома вспухали изнутри и выбрасывали высоко вверх тучи битых кирпичей, обрушивавшихся на головы пехотинцев и артиллеристов. Расчеты ДШК встретили немцев огнем, но сбить никого не смогли. Отбомбившись, «лаптежники» снова принялись пикировать на оборонительные порядки, густо поливая их из пулеметов.

Затем налетели бипланы-штурмовики. На колонну дивизии снова посыпались бомбы. Бипланы закончили штурмовку, пройдясь вдоль всей колонны, стреляя из пулеметов. Зенитчикам удалось сбить два самолета.

Уцелевшие разведчики не успели отряхнуться от поднятой взрывами земли и кирпичной пыли, как с севера снова донесся рев двигателей. Под прикрытием бомбежки из леса выползло не менее сотни танков. В основном средних типов Т-3 и Т-4. За ними выползли и развернулись во вторую линию легкие танки Т-2 и броневики, а за ними целая туча мотоциклов. С дистанции в тысячу метров танки открыли огонь по околице. Немногие уцелевшие после бомбежки артиллеристы и бронебойщики подпустили их на 300 метров. Кинжальным огнем на пистолетной дистанции удалось подбить четыре танка, прежде чем обороняющиеся были расстреляны. Затем танки и мотоциклы пошли через линию обороны разведчиков, давя любые попытки сопротивления массированным огнем пушек и пулеметов.

Не останавливаясь, танки прошли селение насквозь и полным ходом ринулись на головной полк Епишева. Растянутые вдоль дороги подразделения полка не успели привести себя в порядок после бомбежки. К тому же вся полковая артиллерия и ПТО были отправлены в село.

Дорога с севера входила в село через широкое поле, на котором бомбежка застигла колонну. Рассредоточившиеся во время бомбежки бойцы снова собирались к дороге. Выскочив на скорости из села, средние танки на полном ходу расходились на фланги, принимая построение в форме обратного клина, осью которого была дорога. С коротких остановок, свернув башни вбок, танки с обеих сторон перекрестным огнем из орудий расстреливали повозки. Непрерывно трещали спаренные с пушками пулеметы, выкашивая бойцов.

Из противотанковых средств в полку остались батарея 23-мм зенитных автоматических пушек, десяток крупнокалиберных пулеметов и с полсотни противотанковых ружей. Повозки с пушками и пулеметами на зенитных станках танки выбили, прежде чем их расчеты успели открыть огонь. Однако бронебойщики залегли по кюветам и принялись отстреливать танки. Лобовую броню «троек» и «четверок» ПТР не пробивали, но сбивали танкам гусеницы и разбивали приборы наблюдения. Однако вслед за средними танками из села выползли легкие «двойки» и пошли вдоль дороги, выбивая продольным огнем своих 20-миллиметровых скорострелок и пулеметов залегших в кюветах бойцов.

Танки раскатали огнем и гусеницами полк Епишева. Уцелевших расстреляли из пулеметов мотоциклисты. Лишь немногие бойцы смогли добраться до расположенного в километре севернее лесного массива. Позднее выяснилось, что немцы ввели в бой на участке 183-й дивизии 12-ю и 19-ю танковые дивизии 57-го моторизованного корпуса 3-й танковой группы. Расправа над полком Епишева заняла у немцев минут двадцать. За это время уже основательно стемнело.

В двух километрах от села поле сужалось до полукилометра, с запада и востока к дороге подступали заболоченные лесные массивы. За время, пока немцы громили передовой полк, майор Лемешев сумел развернуть свой полк в боевой порядок поперек дороги от леса до леса. Артиллерию, минометчиков и зенитчиков отвел на фланги на лесные опушки.

В наконец сгустившихся сумерках немцы попытались продвинуться вперед, но попали под фланговый огонь противотанкистов и артиллеристов полка Лемешева. В лоб по танкам с поля стреляли многочисленные бронебойщики. Потеряв три танка, немцы отошли в село и затихли. Воевать в темноте они не считали целесообразным. Ночью в селе снова загудели танковые моторы.

Командир 57-го моторизованного корпуса генерал Кунтцен, получив донесение разведки 12-й танковой дивизии о том, что на шоссе Краслава – Лудза развернулась 107-я стрелковая дивизия, приказал командиру 12-й танковой дивизии генерал-майору Харпе обойти ее с тыла и на рассвете, совместно с 19-й танковой дивизией, уничтожить. Взяв в селении Дагда проводников из местных, 12-я танковая совершила проселочными дорогами ночной тридцатикилометровый марш по маршруту Дагда – Андзели – Эзерниеки и вышла в тыл 107-й дивизии. На ее место в Дагду выдвинулась 19-я танковая.

Полковник Миронов, добравшись ночью на позиции полка Лемешева, переговорив с немногими уцелевшими командирами из полка Епишева, понял, что полка Епишева больше нет. Нет дивизионного разведбата и разведроты Лемешева. От авианалетов остальные части дивизии потеряли до трети личного состава и вооружения. Связи с армией, как и с 22-м стрелковым корпусом, по-прежнему не было. По всей видимости, уже не было и 183-й стрелковой дивизии.

Посовещавшись с начштаба и заместителями, комдив принял решение не атаковать Дагду, занятую превосходящими силами противника, а занять оборону на месте и заблокировать шоссе Краслава – Лудза. В штаб армии отправил донесение с конными посыльными.

Колонна дивизии растянулась на четыре километра вдоль шоссе. С обеих сторон от дороги тянулись леса, подступая вплотную к дороге в тылу дивизии и расходясь метров на пятьсот ближе к Дагде. Заболоченные леса исключали возможность фланговых ударов.

Со стороны Дагды уже встал в оборону полк Лемешева. Ему Миронов приказал одним батальоном перекрыть поперек дороги пятисотметровое поле, а два других батальона и все средства усиления сосредоточить на лесных опушках на флангах. Даже если немцы прорвутся по центру, они попадут на дороге под перекрестный огонь. Все противотанковые средства полка боевой поддержки приказал сосредоточить на флангах за полком Лемешева.

С тыла позицию прикрывает полк Огуреева, благо там поле совсем узкое, шириной не более сотни метров. В центре формировавшегося дивизионного укрепрайона расположил дивизионные гаубицы, минометы и зенитчиков. Все тыловые службы дивизии рассредоточились в лесу между стрелковыми полками. Медсанбат успел отправить раненых во время первой бомбежки в тыл и подтянуться в расположение. Всю короткую летнюю ночь никто в дивизии не сомкнул глаз. Рыли окопы и ходы сообщения. Оборудовали огневые точки.

Перед рассветом Огуреев донес, что слышит в тылу со стороны Эзерниеки гул многочисленных моторов. Высланная утром разведка доложила, что с севера по шоссе подошли многочисленные танки противника. Боевое охранение полка вступило в перестрелку с разведкой противника.

Утром немцы не торопились. Но и не медлили. В пять утра над позициями дивизии начал кружить на большой высоте разведчик. Фотографирует, сообразили бойцы. Как по расписанию, ровно в 08:00 началась массированная артподготовка. С закрытых позиций работали корпусные и даже более крупные калибры. Пушки и минометы били по выкопанным за ночь траншеям и по опушкам леса вдоль дороги. По позициям дивизионной артиллерии и зенитчикам били восьмидюймовки. Плотность поражения была высокой. Дивизия понесла потери.

Затем танки провели разведку боем. Вызвали на себя огонь артиллерии и тут же отошли. По обнаружившим себя пушкам с закрытых позиций отстрелялась дивизионная артиллерия противника. Затем нанесли удар бомбардировщики, «лаптежники» и штурмовики. Лес по обеим сторонам дороги метров на триста сильно поредел. Ободранные осколками и поваленные стволы завалили перепаханные бомбами и снарядами окопы и артиллерийские дворики, в которых валялись разбитые орудия и минометы. Раненых оттаскивали поглубже в лес. Хоронить убитых не было времени. От дивизии осталось меньше половины.