– И нет, я не питаю иллюзий насчет происходящего. – Наоми драматично выдохнула. – Можете счесть меня наивной, но я думала, что к тому времени, когда перестану сниматься в фильмах для взрослых, мир станет более открытым. Я ошиблась. И знаете, почему? – она указала пальцем на взволнованную публику.

– Потому что, если кто-то и позволил бы мне преподавать, то им пришлось бы иметь дело с токсичной средой и токсичными людьми, которых они продолжают поддерживать. Неловко, да? Вот так неловкость!

– Мисс Грант, – Говард попытался вмешаться, – может, нам уже стоит перейти к следующему?..

– Вы никогда не злитесь, Говард? – Она поднялась на сцену и оперлась обеими руками о кафедру. – Статистика удручает. Наше общество столкнулось с проблемой романтических взаимоотношений, не говоря уже о дефиците оргазма. Чем раньше мы перестанем притворяться, что цифровой век не поменял нашу модель общения, тем больше шансов, что нынешнее поколение не вымрет от одиночества и сексуальной неудовлетворенности.

– Точно, – руководитель поправил воротник и повысил голос в попытке вернуть контроль над аудиторией. – Кто-нибудь еще желает сюда подняться?

Наоми вздохнула и вернулась в зал, не позволяя себе бурно реагировать на растущее напряжение вокруг. Ее датчик стыда давным-давно разрядился. Она сделала карьеру, будучи изгоем, и сплела свою броню из личного опыта. Было довольно просто абстрагироваться от остальных выступлений. По крайней мере, до момента, пока очередь не дошла до мужчины, который был слишком горячим для преподавателя.

Он выглядел как манекенщик Кельвин Кляйн, и Наоми могла заявить это как женщина, которая переспала с изрядным количеством представителей этой профессии. Его борода отбрасывала забавную тень, в которой вполне можно было спрятаться от летней жары.

– Всем привет! Меня зовут Итан Коэн, – сказал манекенщик, – и раньше я преподавал физику в средней школе.

Наоми тут же захотелось узнать, почему прервалась его карьера учителя. Может, он кого-то заменял? Скулы мужчины заслуживали по меньшей мере ста тысяч подписчиков в Инстаграм. Пока он говорил, Наоми разглядывала его профиль. При более пристальном рассмотрении он оказался слишком низким и худощавым для подиума. Будь Наоми на каблуках, у нее было бы преимущество. Точеные черты отвлекали от более тщательного исследования внешности. А то, как он держался… Ноги парня были расставлены достаточно широко, чтобы… Черт! В этих брюках цвета хаки совсем ничего не разобрать!

И все же Наоми улыбнулась: цель обнаружена. Он был идеальным кандидатом, чтобы отвлечь ее от профессиональных забот.

Давненько ей не хотелось накинуться на кого-нибудь так, как хотелось вцепиться в тело этого парня. Она любила свою работу, но регулярное ведение бизнеса равнялось восьмидесяти рабочим часам в неделю. Сочетание стресса и истощения было сущим адом для ее либидо. Ирония заключалась в том, что изучение сексуального удовлетворения было делом всей ее жизни, но при этом несколько последних месяцев были начисто лишены секса. Наоми усмехнулась. Если, конечно, не считать одиночные сеансы. С ними она по-прежнему справлялась на отлично.

Вспомнить бы, какое нижнее белье она надела этим утром. Знай Наоми, что грядущий день преподнесет ей такие приятные возможности, то ее выбор пал бы на что-то более сногсшибательное. Знакомство закончилось, и Говард жестом позволил всем вернуться на свои места. Пока щелчки множества пишущих ручек погружали ее в оцепенение, Наоми стала прикидывать тактику. Обычно если она хотела затащить кого-то в постель, то просто снимала майку, чтобы сэкономить время. Но хватило одного беглого взгляда, чтобы понять, что в подобном окружении такой план не сработает. Ну что ж, придется импровизировать.

Но, как оказалось, в этом не было необходимости. Пока она укладывала вещи в сумку после лекции, возле ее стола остановилась та самая пара брюк цвета хаки.

– Прошу прощения. Простите за беспокойство, но я хотел бы сделать вам предложение.

Наоми медленно подняла взгляд. Помимо брюк и кожаного ремня на нем была идеально выглаженная белая рубашка, расстегнутая у воротника, но не настолько глубоко, чтобы рассмотреть россыпь волос на груди. И вновь ее взгляд задержался на его линии подбородка. Вблизи мужчина оказался еще привлекательней. Ей не терпелось ощутить трение этой бороды у себя между ног.

– Разумеется, – пропела Наоми, слегка мурлыкнув на «р». – Удивите меня.

Стоило ему улыбнуться, как все мышцы лица пришли в движение. Черт, да этот парень – ходячая катастрофа! Она не прогадала, придя сюда как Наоми. У Ханны Штурм не было бы ни шанса.

Ханне пришлось бы выделиться, чтобы привлечь его внимание: например, якобы случайно уронить ручку и сделать так, чтобы он нагнулся и увидел ее длинные ноги. Но Наоми-то знала, что такие приемы – для новичков. Ключ к успешному соблазнению в том, чтобы внушить другому, что это он запал на тебя.

– Вы упомянули, что не можете найти организацию, которая наняла бы вас преподавать.

Ну, по крайней мере, теперь она знала, что хоть один человек на этой конференции выслушал ее пылкую тираду.

Наоми кивнула.

– Вы еще заинтересованы в чтении лекций перед живой аудиторией? – Судя по тону голоса, он относился к этому вопросу с изрядной долей участия. Наоми оценила это. К тридцати годам она прониклась к серьезным людям уважением.

– Заинтересована. – Ее рука замерла на том месте, где ранее лениво скользила по ключице в непринужденном приглашающем жесте.

– В таком случае я хотел бы предложить вам должность на рассмотрение.

Вот теперь они разговаривали. К счастью, она умела прощать медленное начало.

– Только одну? – усмехнулась Наоми.

Он моргнул, заметив перемену в ее тоне, но никаких иных признаков осознания возможности, за которую другие убили бы. Этот парень был либо невосприимчив к намекам, либо слишком для них серьезен.

– Не будете ли вы заинтересованы в проведении семинаров о современном подходе к устройству интимной жизни для моей синагоги?

Что это было? Что он сказал? Она что, так долго была вне игры, что уже не может отличить флирт от… этого? По рукам пробежали мурашки, но теперь вовсе не от возбуждения. Наоми уже давно не думала о синагогах.

Когда она заговорила снова, ее тщательно выстроенные крепостные стены уже были на месте.

– Не могу себе представить, чтобы члены религиозной организации оказали мне более радушный прием, чем представители сферы высшего образования, но все равно спасибо. – Она направилась к выходу из зала, заставляя его плестись за ней по пятам.

– Могу вас заверить, что вам будут очень рады в Бет Элохим.

– С чего бы это? – бросила она через плечо.

Итан умудрился обогнать ее и, оказавшись перед Наоми, засунул руки в карманы и слабо улыбнулся:

– Ну, для начала: я – раввин.

– Что-что? – Она остановилась и посмотрела на него во все глаза. – Кто вы, говорите?

– Раввин. – Он наклонил голову, словно пытаясь понять, знает ли она само значение слова или просто удивлена, что он назвал так себя. – Я – религиозный лидер синагоги.

Она отмахнулась от излишних подробностей.

– А вы для этого не слишком…

– Молодой? – Он опустил подбородок, как будто ему часто приходилось слышать подобное.

– Сексуальный.

Он засмеялся. Поначалу смех прозвучал натянуто, но потом стал более расслабленным.

– Нет правил, диктующих надлежащий уровень привлекательности религиозного лидера. По крайней мере, в реформистском иудаизме.

Что ж, он хотя бы не скромничал.

– Невероятно. – Подумать только! А у нее уже было столько шаловливых планов на него.

– Это отказ?

Наоми улыбнулась ему, не размыкая губ, и продолжила идти. Достала расписание конференции и проверила его.

– Да, приятель, это отказ.

– Можно узнать, почему вы не хотите рассмотреть эту должность? – Он прибавил немного ходу, чтобы поспеть за ее широкими шагами. – Мне как-то говорили, что у меня талант к убеждению.

Она тихонько фыркнула. Оно и видно.

– Я удивлена, что вы спрашиваете.

– Вы – атеистка? Пусть курс и будет связан с синагогой, вы как преподаватель не обязаны соблюдать все правила. – Итан так старался переубедить ее, что начал путаться в словах. – Мы проводим множество разных светских мероприятий. Например, курсы по вязанию и аквааэробике в Еврейском общинном центре.

Глаза Наоми сузились, и она резко остановилась. Она чуяла любой подвох хоть за милю.

– Мне не нравится, когда меня используют в любого рода рекламных трюках.

Если ее имя и попадало в заголовки, то эти заголовки диктовала она сама.

Итан ошарашенно замер на месте, отчего в душном коридоре начала скапливаться шумная толпа.

– Все совсем не так. Я бы никогда не…

– И не желаю быть объектом благотворительности. – Наоми не была заинтересована в «реабилитации имиджа». Она не желала возвращаться к прошлой жизни, снявшись в каком-нибудь социальном ролике, зазывающем в религиозную общину. Спасение – последнее, в чем она нуждалась.

– Наоми… э-э-э… мисс Грант, вы только сделаете мне одолжение. Если кто и является в этой ситуации объектом благотворительности, так это я. Я со своей полупустой синагогой. Серьезно, посещаемость настолько низкая, что едва ли заполняются первые десять рядов.

– Поверьте, я не являюсь ответом на ваши молитвы. – Он определенно не понимал, кем она была и чем занималась. – Посмотрите на меня внимательно – и вы поймете, что я имею в виду. – Наоми не жалела ни об одном своем поступке, но и не питала иллюзий насчет их последствий.

– При всем уважении, мне известно, кто вы, – сказал Итан, и надо отдать ему должное, даже не усмехнулся. – Моя сестра одной из первых подписалась на вашу платформу. – Произнеся это, он опустил взгляд, но лишь на мгновение. – Она большая поклонница вашей работы по формированию инклюзивного онлайн-сообщества и дошла до того, что отправила мне ваш профайл на «Форбс».

Ну наконец-то он покраснел! Щеки Итана покрылись маковым румянцем.

– Кажется, в той статье они еще назвали вас «Альфред Кинси^[2] на шпильках».

Наоми поморщилась.

– Уверена, они хотели как лучше.

– Я считаю вас очень впечатляющей личностью, – произнес он восхитительно глубоким голосом.

– Но вы ведь не подписаны на «Бесстыжих», не так ли?

Может, реформистский иудаизм и считается религией относительно свободных нравов, но не настолько. По крайней мере, когда она последний раз интересовалась, все было именно так.

– Нет. То есть пока нет. Если это для вас важно, то я займусь этим.

Сердце Наоми заколотилось, и ей снова пришлось напомнить себе, что он был для нее персоной нон-грата. Ей уже давно ничего не предлагали без сексуального подтекста.

– Мисс Грант, – он открыл перед ней дверь, когда они дошли до конца коридора, – я предлагаю вам вести семинары в лекционном зале, поскольку верю в ваши преподавательские способности. Я пытаюсь реформировать свою общину, привлечь более молодых людей и показать им, что иудаизм и их образ жизни могут дополнять, а не противоречить друг другу. Если у меня не получится сделать иудаизм востребованным, если его практика не может отражать реалии интимной жизни в современном мире, то оставшиеся члены общины избавятся от меня быстрее, чем я успею показать им, на что способен.

Наоми поразилась тому, что в коридоре, полном невольных слушателей, никто не остановился, чтобы поаплодировать его маленькой пылкой речи. Пора было убираться отсюда, пока она не натворила глупостей.

– Я – не тот человек, которого вы ищете. Было приятно пообщаться. – Это было почти правдой. – Удачи в спасении вашей синагоги.

– Подождите. Это займет всего секунду. Обещаю перестать донимать вас после этого. – Он даже не представлял, как мог бы ее донимать. – Может, у вас есть на примете кто-то другой? Тот, кто мог бы рассмотреть данное предложение?

Наоми замедлила шаг.

– Вы женаты?

Вопрос приземлился между ними подобно огромному пианино.

– Э-э-э… нет.

– Помолвлены или состоите в романтических отношениях?