Подхожу ближе, почти не дыша. Опускаюсь на корточки и склоняюсь к ее лицу. Ее длинные, закрученные на концах ресницы подрагивают, прядь у виска шевелится от теплого дыхания. Господи, что же ты наделала, дурочка? Почему, за что, зачем? Задыхаюсь от предательской, болезненной нежности, затопившей душу… Какая она сейчас милая, прекрасная, беззащитная. Жалко, что только, когда спит… Усилием воли поднимаюсь с колен и накрываю Зою теплым одеялом, лежащим на кресле.

Глава 12.

Зоя.

Разлепляю глаза и сладко потягиваюсь… За окном поют птицы, а в приоткрытое окно рвется теплый ветер. Он колышет невесомую белую занавеску и нагло забирается под одеяло, покусывая кожу. Где-то шумит горная река, работает экскаватор, ругаются матом мужики, проезжают машины. Да, это снова случилось со мной… Такая вот у меня судьба – попадать в неприятности… И апогеем моих неудач является вот это безобразие… Как я могла заснуть? Я ведь задумала совсем другое… Перед глазами против воли предстает его напряженное лицо, а кожа покалывает, как и вчера, когда он на меня смотрел… Скользил взглядом по лицу, шее, груди… Пожалуй, на ней его взор задержался дольше обычного. Роберт пытался казаться спокойным, но лопатка в его руках предательски дрожала… Я ведь так и не смогла подойти ближе… Вы спросите, для чего? Обнять его, вдохнуть запах, по которому так скучала, поцеловать щетинистые щеки и коснуться губами губ… Доказать ему, что я не пустое место… Довести его до исступления и оставить ни с чем. Да, это я и планировала! Но наполеоновские планы нарушил сон! Не понимаю, после чего меня так сморило? Я уткнулась в подушку, пахнущую им… И крепко заснула.

Сбрасываю теплое шерстяное одеяло и касаюсь ступнями прохладного пола. Надо поскорее умыться и ехать домой. Мама, наверное, с ума сходит от волнения! Судорожно хватаю телефон, собираясь позвонить родительнице, но обнаруживаю там сообщение, очевидно, отправленное Робертом:

«Со мной все в порядке, ночую у себя. Очень устала, приеду завтра».

И там же мамин ответ:

«С Мишуткой все хорошо, отдыхай».

Да как он посмел копаться в моем телефоне и писать от моего имени? Еще и одеялом меня накрыл? Мог бы разбудить и просто вышвырнуть… Зябко потираю плечи, собираясь шмыгнуть в ванную, но замираю посередине гостиной, заслышав шум. Кто-то отпирает дверь свои ключом… Уверенно ее толкает и шагает внутрь. И этот кто-то… О, боже, только не это!

– Проходи, красавица, теперь здесь будешь жить, – произносит Гаяне Ивановна.

– А это удобно? – пищит в ответ тоненький голос. – Может, надо было предупредить или…

– А это еще что такое? – хмурится тетя Гаяна, завидев меня.

Роберт, миленький, просыпайся скорее и спасай меня… Или нет – продолжай спать, а я соберу свои вещи и быстренько уйду.

– Мама? Как вы тут оказались? – Роберт застывает в дверях спальни. – Зара? Ты же должна была приехать через четыре дня?

Какой же он сейчас красивый… Взъерошенный, сонный, милый… Очнись, дура! Сейчас тут разразится скандал. Тебе надо скорее убираться, вместо того, чтобы пялиться на бывшего любовника.

– Боже мой, какой срам, – начинает тетя Гаяна, скрестив руки на груди. Ее взгляд скользит по моей фигуре, задерживаясь на груди. И что они в ней нашли? Доллар там, что ли, приклеен?

– Я не… – лепечу хрипло, пытаясь прикрыться. Ну да, в рюкзаке были только эти вещи – короткая юбка в обтяжку и такой же обтягивающий топ.

– Молчи, бесстыдница. Это же надо так вырядиться. Ночевать у незнакомого мужчины, чужого жениха. Вы только посмотрите, – тетя Гаяна театрально взмахивает руками, демонстрируя зрителям «срам». – Вон отсюда! Хорошо, что я позвонила Арману и заставила купить Заре джан билет! Какая я молодец! Как чувствовала, что эта девка не отвяжется от моего Робчика.

– Мама! Прекрати немедленно, – грозно шипит Роберт. – У Зои случилась беда, я просто помог.

– Роберт, извини, я не хотела… Меня, можно сказать, силком посадили в самолет и… – лепечет девчонка.

Я могла бы сейчас рвануть с места и уйти, но вместо этого рассматриваю соперницу. Нет, она не красавица… Она звезда… Длинные кудрявые волосы струятся почти до бедер, глаза в опушке длиннющих черных ресниц возбужденно горят, пухлые розовые губы произносят какие-то ненужные слова… Сейчас все неважно… Она приехала, вот что главное. Приехала, а он не отнимает от нее взгляда – мужского, оценивающего, заинтересованного… Смотрит на нее, а не на меня… Я здесь лишняя – шлюха, девка, вторгнувшаяся в личное пространство «Робчика»…

– Зара, проходи, располагайся. Мама, а ты держи себя в руках, Зоя уже уходит. Зой, я тебе сейчас такси вызову, – бормочет, вскидывая на меня стыдливый взгляд.

– Не надо, спасибо. Я могу сама. Спасибо… тебе… Я…

– Иди, иди давай… Теперь здесь будет жить невеста Роберта. Чтобы ноги твоей в доме моего сына не было! – брезгливо фыркает Гаяне Ивановна.

– Свое мнение в отношении вашего сына я высказала вчера на пляже. С тех пор оно не поменялось. Мне жаль Зару… А Роберта ничуть не жаль – он заслужил все, что с ним происходит.

– Зоя, зачем ты так? Я же помогаю тебе, я…

– Спасибо тебе большое, но впредь избавь меня от подобных сцен!

Окидываю тетю Гаяну гневным взглядом, подбираю рюкзак, быстро обуваюсь и пулей вылетаю из квартиры этого предателя…

Глава 13.

Зоя.

Скорее домой… К маме, сыночку, Злате… Убраться из этой квартиры и больше никогда их не видеть. Вот что я ей сделала? Почему Гаяне Ивановна так ко мне относится? Наверное, после нашего расставания все было не так уж гладко? Выходит, ее обожаемый Рубчик страдал? И, конечно, в его муках она винит меня.

Жаль, что возле дома Роберта нет моря – оно здорово меня успокаивает… Сейчас бы пройтись по берегу, послушать плеск волн, окунуться в соленое царство с головой и отдать ему свои печали. Но вместо этого я дрожащими пальцами жму на кнопки телефона и вызываю такси. Надо забрать свою машину, одиноко стоящую возле офиса Креста. По-хорошему, и в больницу нужно съездить – возможно, Крестовский пришел в себя и уже дает показания, но если… Черт бы побрал мою удачу! Если он все еще в коме, я вынуждена пойти на условия Роберта. Выйти за него в обмен на помощь Либермана. Вы представляете, какие у него расценки? Нет? Я успела прошерстить сайты и узнать. Нам с мамой никогда не заработать таких денег. Конечно, я могла бы попросить помощи у мужа Златы, но и совесть у меня тоже имеется. Какая-никакая, она есть, что бы там ни думали всякие армянские бабушки!

– Далеко вы забрались, дамочка, – хмыкает водитель такси, разворачиваясь на площадке. – Не холодно? Сегодня дождь обещали.

– Нормально, – цежу в ответ, зябко ежась. Да уж, права мама Роберта – я уже не в том положении, чтобы расхаживать в мини и обтягивающих топах. Молодая мать, как-никак…

Выскакиваю под хмурое небо, издалека завидев свою машину. Вокруг полно разных учреждений и магазинов. И камеры видеонаблюдения тоже имеются. Интересно, Шевелев запросил их данные? Я же на них есть. Можно сопоставить время моего появления и… А что, собственно, и? Время нанесения травм Кресту? Никак это не сопоставишь. Хотя нет, стоп! Он сам вызвал скорую. А я приехала несколькими минутами позже… При желании мою невиновность можно легко доказать, вопрос, захотят ли этого? Шевелеву нужно закрыть дело, а убийце – чтобы кого-то признали виновным вместо него. Желательно беззащитного и одинокого, как я…

Сажусь в машину и отъезжаю в сторону трассы. Я соскучилась по своему малышу – милому и ароматному мальчишке… Никто нам больше не нужен, нам и так хорошо…

Стоит мне показаться в проеме калитки, Мишутка визжит и сучит ножками, вырываясь из рук мамы. Сыночек мой… Мое солнышко. Смотрю на его пухлые щечки, карие большие глазки и вижу его папу… Роберта Зайченко, будь он трижды счастлив и здоров…

– Зоенька моя… Зайчонок мой. Тебе точно помогут? Я ничего не поняла, звонила Златке, она тараторила про какого-то Либермана. Это же очень дорого! Как мы будем расплачиваться, Зайка? Неужели придется выставлять дом на продажу? О боги! Жить с твоей бабулей сущий ад, ты сама знаешь. Но ради тебя я готова пойти на эту жертву, – причитает мама.

– Не придется, мам. Мне поможет… В общем, Роберт вызвался мне помочь, – прячу взгляд, зарываясь носом в головку сына.

– Опять он! Ты же так страдала после расставания с ним, дочка. Вы снова вместе? Зой, может, ты уже скажешь ему о сыне? И не смотри на меня так – ты не говорила, но я сама догадалась. Не дура.

– Мамуль, я не считаю тебя дурой. Просто… Никто не знает. Меня и бабуля пытала, но я… И Златка не знает. Все думают, что Мишутка сын Креста. Пообещай, что не станешь вмешиваться в мои отношения с Робертом, мам? – прищуриваюсь, прожигая мамулю взглядом.

– Не стану. Ты уже взрослая. Но в обиду я тебя не дам. Если что, подключим бабу Мотю, она им даст.

– Ох, мама. Идем завтракать. Я замерзла. Погреюсь в ванной и поеду на работу. Надо что-то с ларьком делать. В администрации пообещали выплатить компенсацию. Но я ни на что не рассчитываю, займусь поиском новой работы.

Так проходит несколько дней. Льют дожди, а сырой соленый ветер забирается под одежду. Тучи плывут по небу, а потом растворяются в его синеве, словно их и не было. Прямо как мое настроение – оно колеблется словно маятник, не желая принимать равновесие. До сих пор я не приняла решение – согласится на предложение Роба или послать его подальше? Мне никто не звонит, не вызывает на допросы, не трогает… Я просто живу, пока в один из дней Роберт не является в мой дом без приглашения.

– Ты? – вытирая руки о фартук, недоумеваю я. – А я думала, что мне показалось. На экране домофона твое лицо…

– Зой, можно я войду? Дело серьезное, – Роб одаривает меня тяжелым взглядом.

– Твоя мама и невеста знают, что ты здесь? Маме обязательно сообщи, спроси разрешения, а то…

– Да погоди ты. Либерман все эти дни занимался расследованием вместе с Шевелевым. Дело плохо, Зой. Крест в коме, врачи не дают благоприятных прогнозов. На камерах видеонаблюдения нет никого постороннего. Очевидно, преступники знали их расположение и вышли через другой выход. Единственная подозреваемая – ты.

– Такого не может быть. Крест сам вызвал скорую, и только потом к нему в кабинет явилась я. То есть его ранили до меня… Разница в одну минуту. Господи, что теперь будет? – закрываю лицо ладонями, так и не решаясь впустить Роберта в дом. Не нужно ему видеть Мишутку… Только не теперь…

– Ты приехал, чтобы сказать об этом? Мог бы не утруждаться.

– Нет, не только поэтому. Переодевайся, мы едем в ЗАГС. Рихард приезжает через неделю. Я договорился о регистрации. Ты не передумала?

Глава 14.

Зоя.

– Я? А ты не передумал, Зайченко? – складывая руки на груди, выпаливаю я.

– А почему я должен передумать? – прищуривается Роб.

Боже мой, Зойка… Когда ты уже его забудешь? Солнце путается в его длиннющих, почти девчачьих ресницах, отражается в глазах искрами, ползет лучиками по лицу, шее… А я и слова сказать не могу – только грублю. Так бывает, когда хочется защититься. Отвожу взгляд, чувствуя, как предательски пульсирует лицо и бубню куда-то в сторону:

– Ты уверен, что Либерман меня вытащит? Я плачу за услугу, а не болтовню.

– Уверен, если ты сказала правду. Зой, я поверил тебе, твоему честному слову и…

– Да уж, обычно это не в твоей компетенции. Верить мне, – добавляю чуть слышно.

– Наше прошлое не имеет отношения к делу! – важно хмурится Роб. – И перестань уже называть меня по фамилии. Я очень надеюсь скорее с ней расстаться.

А я бы взяла его фамилию… Только он не предложит… А если бы предложил? Неужели пошла?

– Ладно, Зайченко, идем, – вздыхаю я. – Подъезжай к калитке, я на минутку забегу домой, предупрежу маму и возьму паспорт.

– Зоя, ну, перестань. В самом-то деле, это уже не смешно, – тараторит Роберт. Вокруг его глаз рассыпаются лучики, а на подбородке проявляется едва заметная ямочка – у Мишутки такая же…