– А что я должна была сказать?! – взвилась я, чуть придя в себя. Попыталась подняться, но он тут же толкнул меня обратно. Убрал руки, но продолжал возвышаться надо мной.

– Что у меня есть ребёнок!

– У тебя нет ребёнка, – отрезала я. – Нет и никогда не было!

– Н-да? – его голос стал опасно вкрадчивым. Он опять склонился надо мной. Невзначай коснулся моих волос.

Мне стоило больших усилий не отстраниться от него. Исходящая от Данила энергия подавляла волю, сметала защитные барьеры, рушила оборонительные стены и превращала меня в беспомощную девочку.

– Да.

– Хочешь сказать, отец твоего сына не я?

И тут во мне что-то сломалось. Обида, переживания, ожидание – всё вырвалось наружу. Но не со слезами, а с яростью.

– Не ты, – ответила я с уверенностью, не отводя от него взгляда. Откуда-то появились силы для противостояния.

– А если мы это проверим?

– Ты можешь проверять, что хочешь, Данил. Ничего не изменится. – Не обращая на него внимания, я встала. Выпрямилась и смерила его решительным взглядом. – Мирону ты никто.

– Если он мой – я заберу его.

Я усмехнулась.

– Попробуй, – проговорила я четко и уверенно.

Его скулы напряглись, вена на шее вздулась. Это было странно, но чем сильнее я чувствовала его гнев, тем мне становилась спокойнее.

Ничего больше не сказав, я подошла к двери. И всё-таки не смогла уйти, не оглянувшись. Данил стоял на том же месте. Если бы меня попросили описать его тремя словами, я бы ответила, не задумываясь: неукротимость, непримиримость, опасность. Но я дала себе слово, что он меня не сломает, и была намерена во что бы то ни стало сдержать его.

– Мирону ты никто, – повторила я тихо. – Мне тоже.

С этими словами я вышла из кабинета и, ничего не замечая, прошла в кухню. Не успела войти, как наткнулась на беспокойство в глазах мамы, но лишь отрицательно качнула головой, сама до конца не понимая, что это значило.

– Ты сама решила приехать? – Мирон жевал кусок яблока. Схватил со стола ещё один и протянул мне. – Бабушка говорила, что мы позавтракаем и поедем домой. Ты как раз вернёшься. А ты вернулась сюда.

– Тебе нужно было предупредить меня, что хочешь привезти его сюда, – с плохо скрываемым раздражением обратилась я к маме.

– Я не думала, что вы приедете так рано.

Да, я тоже не думала. Оглянулась на дверь, но Данил за мной не пошёл. Из холла не доносилось ни звука. Складывалось ощущение, что его вообще нет в доме, что стычка в коридоре – плод моего разыгравшегося воображения.

– Ты сказала ему? – мама поставила на стол глубокую тарелку со свежеиспечёнными оладьями.

– О чём?

– Агния, – посмотрела она с укором.

Я проигнорировала её. Вымыла руки и села за стол. Положила себе два оладушка и только потом, глядя, как сын поливает свои сладким сиропом, тихонько сказала:

– Не о чем мне ему говорить, мама. Не о чем. Запомни это и не вмешивайся, пожалуйста. Я тебя очень прошу.

***

Доедая четвёртый оладушек, я украдкой смотрела на маму. Та ласково дотронулась до ладошки Мирона, вытерла с пальцев шоколад.

– Может, ещё? – заметив, что я смотрю на них, спросила мама.

Я отрицательно мотнула головой. После разговора в кабинете есть мне не хотелось. Но как только я почувствовала сладкий запах ванили и сливочного масла, вспомнила мамины завтраки, мне захотелось хотя бы на несколько минут вернуться в беззаботное прошлое.

– Твои оладьи стали ещё лучше, – я неловко улыбнулась.

Голос разговаривавшего по телефону Данила вернул меня с небес на землю. Улыбка исчезла, я повернула голову.

– Нам пора, – вздохнула я и стала подниматься. – Мирон, мой руки. Мы…

– А бабушка сказала, что ты тут жила, – бесцеремонно перебил меня сын, не подумав послушаться. Сцапал из коробки конфету и продолжил: – И здесь есть твоя комната. Я хочу посмотреть!

Теперь печенье оказалось у него за щекой.

– У тебя там есть игрушки? Покажешь мне?

– Сколько раз тебе повторять, чтобы ты не разговаривал с набитым ртом?

Мирон сделал вид, что не услышал, и потянулся за новой печенькой. Понятно! За вечер мама успела дать ему волю, что не остановить. В Мироне она души не чаяла, от того моя просьба никому о нём не говорить была для неё сродни камню на шее. Но если бы Данил хотел знать, он бы узнал. И отец тоже.

– Прости, – ответила мама на мой красноречивый взгляд. Виновато улыбнулась кончиками губ. – Я так редко его вижу.

– И он этим мастерски пользуется, – я вышла из-за стола и отодвинула от сына коробку. – Куда в тебя лезет?!

– Я же мужик, – нашёлся он.

Мама подавила смешок, я не нашлась, что на это сказать. Зато сам Мирон не заставил ждать с продолжением:

– Девочкам надо есть мало, а то они будут толстые и страшные. А мужчинам много, тогда они будут сильные и смелые.

– Да что ты говоришь, – с сарказмом отозвалась я и отодвинула коробку с печеньем ещё дальше. Глянула на маму.

– Покажи ему свою комнату, – попросила она. – Ничего не случится, Агния, – она встала, подошла ко мне и неожиданно обняла. – Как же я рада, что ты вернулась, дочка, – прошептала она дрожащим от слёз голосом. – Как же я рада, что вы с Мирошей теперь со мной.

***

Поднимаясь на второй этаж, я крепко держала сына за руку. Слова мамы оставили в выстроенной мной оборонительной стене пробоину размером с кратер вулкана. Не дай Бог было встретить Данила именно сейчас. Но как только я подумала об этом, дверь одной из спален открылась, и Данил появился в коридоре. Сразу стало ясно: в покое он меня не оставит. И точно. Братец преградил нам дорогу.

– Иди до конца, – я отдала Мирону ключ от своей комнаты. – На двери такой же цветочек, – показала ему на брелок.

– А ты?

– Я сейчас приду.

Сын подозрительно глянул на Данила. Потом на меня и снова на него. Любопытство пересилило, и уже буквально через несколько секунд он со старанием вставлял ключ в замок.

– Что?! – не желая растягивать и без того затянувшуюся паузу, с нажимом спросила я. – Ну что, Дань?!

Злой, как чёрт, он подошёл ко мне вплотную. Я заставила себя стоять на месте. Зевс Громовержец хренов!

– Его отцом могу быть только я.

Я тихонько, нервно засмеялась. И резко замолчала.

– Правда что ли? Серьёзно?! – его самоуверенность переходила все границы. – Ты считаешь, что только у тебя в штанах есть рабочий агрегат? Увы, братец, я вынуждена тебя разочаровать.

Он буквально кипел от злобы. Так и казалось, что в любую секунду живущий в нём зверь сорвётся с цепи. Только страшно мне не было. Когда-то он назвал меня Рысью. Теперь Рысь обзавелась детёнышем и точно знала себе цену.

– А ты много рабочих агрегатов перепробовала, как я понимаю.

– Тебе-то что? Боишься, что сравнение окажется не в твою пользу? – я ехидно искривила губы.

Данил стиснул челюсти. Ещё немного, и он бы зарычал, как цепной пёс.

– Ты сделал свой выбор, – гневно прошипела я. – Я сделала свой. Не лезь ко мне и моему сыну. Не прикасайся ко мне. Тебя задевает, что девочка Агния не стала виться у твоих ног дворовой кошкой? Или что ты пристроился к папочке, а я сама себе хозяйка? Что тебе покоя не даёт, а, Дань? – я качнула головой. – Если тебя что-то не устраивает, обратись за помощью к психологу. Он поможет тебе справиться с проблемами. Я тут ни при чём.

– Мои проблемы… – начал он, стиснув моё запястье, но выскочивший из комнаты Мирон заставил его замолчать. Я выдернула руку.

– Я бросила тебя. Улетела. Вот ты и бесишься, – проговорила я жёстко. Он скривил уголок рта, я бросила на него последний взгляд и пошла к сыну. Тот стоял у открытой двери, держа в руках коллекционный мотоцикл размером с мою ладонь.

– Такой красивый, – показал он его мне.

Я нахмурилась. Мотоцикл был и правда красивый: совершенная миниатюрная копия того, что пылился у нас в квартире. Только откуда он взялся, я не понимала. Не помню, чтобы у меня было нечто подобное. Хотя, за семь лет такие мелочи могли просто стереться из памяти.

– Всё успел рассмотреть? – я вошла в спальню вместе с ним и будто бы окунулась в прошлое.

– Тут скучно.

– А ты чего ждал?

Шторы на окнах, застеленная покрывалом постель, серый мишка с ярким алым сердечком на прикроватной тумбочке. Я дотронулась до него пальцами и улыбнулась сыну. Уезжая, я взяла с собой самое необходимое. Кое-что привезла потом мама, но большинство вещей осталось тут.

Мирон внимательно наблюдал, как я, открыв шкаф, вытащила платье. Показала ему.

– Красивое?

– Угу, – важно кивнул он.

Конечно ему не было дела до платья. Коснувшись его тёмных волос, я тихонько вздохнула. Провела по ним, невольно вспоминая, как касалась волос его отца. Даже наощупь они были точно такими же.

– Поехали домой, – взяв вешалку с платьем, сказала я. – У нас с тобой очень много дел.

– А мы ещё приедем сюда?

Я замялась. Сначала мне хотелось ответить, что вряд ли.

– Обязательно, – я взяла у него из рук мотоцикл и поставила на тумбочку рядом с мишкой. – А перед этим попросим бабушку испечь пирог с мясом.

– Лучше сладкий. С вишней, – загорелся он. – Или с сахаром и лимоном.

Я отрицательно покачала головой.

– Сладкое – для девочек. А ты же у меня мужик. Так что с мясом.

***

Попрощавшись с мамой у дверей дома, мы вышли к дороге. Такси уже дожидалось нас. Но только я открыла дверцу, чтобы посадить Мирона на заднее сиденье, возле нашего остановилось ещё одно.

Выйдя на улицу, Наташа посмотрела прямо на меня. Чёрные волосы были собраны в высокий хвост, лёгкое чёрное платье в мелкий горошек перехвачено под грудью лентой. В ресторане я не успела рассмотреть её, сейчас же безотчётно отметила – выглядит она хорошо.

– Давай, садись, – я помогла сыну и закрыла за ним дверь.

И снова мы с Наташей смотрели друг на друга. Несколько секунд. Одновременно с тем, как она пошла к дому, я села в такси. Посмотрела ей в спину уже через стекло.

– Едем? – спросил водитель.

– Да, – последний взгляд на дом, на Наташу, на появившегося на крыльце Данила. – Едем.

Глава 7

Данил

– Чёрт! – Я потянулся было за пачкой, но передумал.

Наташкины каблуки так и впечатывались в дорожку, пока она, в упор глядя на меня, шла к дому. Принесло же её в самый неподходящий момент! Приехала бы на минуту позже, и никаких проблем.

– Что она тут делает? – не успев остановиться, с плохо скрываемой яростью спросила Наташа. – Почему ты не сказал, что она приехала?!

– Приехала и приехала, какая разница?

– Большая! – повысила она голос. – И не надо делать вид, что разницы нет, Данил.

– Разницы нет, – сказал я жёстко, глядя прямо на неё.

Обычно это действовало безотказно, но сегодня в Наташу словно бес вселился. Только я хотел взять её за плечо, она одёрнула руку, отступила. Губы её неожиданно дрогнули.

Да блядь! Прошедшие сутки и так вывернули мне мозг и стоили кучи нервов, теперь ещё это.

– Кто этот мальчик? – стоило мне приблизиться, она подалась назад. – Почему она приехала сейчас? Это твой сын?

На какой из этих вопросов нужно было ответить, хрен знает. Проблема в том, что я не мог ответить ни на один из них, потому что сам не знал ответов. Наташа ждала.

– Это твой сын? – голос её вдруг сел. – Да?

– Понятия не имею, – огрызнулся я в бессильной злости.

Глаза Наташи влажно блестели. Стерва! Её слёзы ужасно раздражали, особенно сейчас. Мало мне устроенной одной бабой чертовщины, так ещё вторая!

– Как ты можешь не иметь понятия?! Да он на тебя похож, как две капли воды! Ты… – она мотнула головой. Всхлипнула. – Ты что, дуру пытаешься из меня сделать?!