Дикки, красивый сильный конь, болел непонятно чем уже третий день. Этой ночью ему стало лучше. И вот теперь…

Глава 3

Я метеором влетела в просторную конюшню с многочисленными стойлами и только тогда ощутила, что сильно запыхалась. Стараясь выровнять дыхание, я нашла взглядом одного из помощников конюха, высокого веснушчатого парня лет пятнадцати, и резко спросила:

– Где Дикки?

Что говорил парень, я не слышала – следила за его протянутой рукой.

Дикки обнаружился в стойле ближе к входной двери. Вид у него был отвратный: тяжелое дыхание, впалые бока, мутный взгляд. И даже такому неучу, как я, видно было, что конь нежилец. Да что ж за?.. Он же ночью почти ожил!

Я ринулась было к Дикки, с намерением влить в него как можно больше лечебной магии… Но меня кто-то остановил. И не побоялся же схватить за плечи!

– Порча, – пока я вырывалась, произнес мужской голос рядом со мной. – Вы тут не помощница. Не мешайте.

После этого меня бесцеремонно отодвинули в сторону. А к Дикки решительно направился Арнольд ронт Вискаронтари.

Удивляться у меня не было сил. Все, что оставалось, – это стоять и смотреть, как франтоватый герцог решительным шагом подходит к Дикки, безбоязненно дотрагивается до одного из боков и начинает неслышно что-то шептать.

Конь стоял на удивление спокойно. Он никогда не любил чужаков, недовольно ржал в их присутствии и старался держаться от них подальше. А тут вдруг не делал ни малейшей попытки отойти, не выказывал признаков испуга. Может, потому что сил у него было мало. Но голосом он тоже не пытался дать понять, что ему неприятна близость герцога.

Я никогда бы не поверила в то, что случилось дальше, если бы не увидела это своими глазами. От Дикки вдруг отделилось большое черное пятно размером с морду коня. На несколько секунд пятно зависло в воздухе, будто в нерешительности, а затем стало медленно растворяться. Несколько секунд – и в стойле не осталось и намека на непонятную гадость, сидевшую все это время в Дикки.

Между тем герцог закончил шептать, сделал рукой жест, будто бы обрезавший что-то, и повернулся ко мне.

– Вас кто-то очень сильно не любит, ваше высочество, – задумчиво произнес он, – настолько сильно, что готов сжить со свету всех и каждого, кто вам дорог. А потом и вас. Ищите среди местных.

Меня? Не любит? А кому меня здесь любить? Принцесса, дочь императора, любимая, хоть и сосланная, была у местной аристократии как кость в горле. Богатая, знатная, относительно щедрая, умная, она раздражала одним своим существованием всю округу. Так что подобную гадость мог сотворить любой из тех, кто вскоре пожалует ко мне на праздничный обед.

– Благодарю за помощь, – вежливость и воспитание еще никто не отменял. И теперь, удостоверившись, что Дикки ничего не угрожает, я вспомнила и о том, и о другом. – Предлагаю теперь вернуться в гостиную.

А с Дикки я побуду чуть позже, когда конюх приведет его в порядок, напоит и накормит. Тогда-то и обдумаю столь разительную перемену в действиях высокородного аристократа.

Тот кивнул, принимая мое приглашение, и мы направились по коридору в дом.

Шли молча. Понятия не имею, о чем думал мой нежданный гость. Я же размышляла о предстоящем праздничном обеде. В принципе, я могла и не давать его завтра, в свой день рождения. По этикету у меня имелось немного времени, ну, допустим, три-четыре дня. Но повар уже все подготовил. Гости были, как говорится, на низком старте. А я… Я все никак не могла решиться разослать магическими вестниками необходимые приглашения.

Между тем мы вернулись в гостиную. Служанки уже успели накрыть на стол, и пришлось мне садиться в кресло с чашкой ароматного горячего чая в руках. Увы, кофе, столь обожаемый мной на Земле, здесь не варили. Так что приходилось довольствоваться чаем.

Герцог уселся в кресло напротив. Сейчас, после сцены на конюшне, он уже не выглядел любящим комфорт франтом. То ли решил дальше не притворяться, то ли еще не успел перестроиться.

Я не знала, о чем говорить с незнакомым человеком. Впрочем, он решил эту проблему за меня.

– Прекрасная погода, не правда ли, ваше высочество? – произнес он с еле слышной иронией в голосе.

Чудесное начало разговора, тяготившего как минимум одного из собеседников. Не знаешь, о чем говорить? Говори о погоде.

Я посмотрела на улицу. Там, за окном, все еще лил затяжной дождь.

– О да, – согласилась я, подчиняясь местным правилам игры. – Для тех, кто захочет установить рекорд по плаванию, погода действительно великолепная.

Герцог внезапно расхохотался. У него оказался приятный, не особо громкий смех.

– При дворе о вас помнят, ваше высочество, и каждый чаще всего говорит о вашем особенном чувстве юмора.

Чувство юмора у меня было более чем обычным. Циник во мне во весь голос вопил, что герцог далеко не просто так рассыпается в похвалах всему, что хоть отдаленно связано со мной. И, по идее, надо бы спросить его в лоб…

– Я удивлена, что при дворе кто-то решил вспомнить опальную принцессу, – несколько секунд подумав, все же произнесла я. – А еще больше удивлена вашему появлению здесь, ваша светлость. Тем более, в такую прекрасную, как вы утверждаете, погоду.

– О вашей откровенности тоже часто упоминают, при дворе это редкость, – последовал ответ.

Я сдержала в уголках губ так и рвавшуюся наружу усмешку.

Глава 4

О, о жизни при дворе я знала достаточно из дневников принцессы – тот еще серпентарий. Выжить там я, землянка, точно не смогла бы. И теперь, прочитав записи ее высочества, больше не удивлялась ее скверному, по местным меркам, характеру.

– Я проездом в этих краях, – продолжал между тем Арнольд ронт Вискаронтари. – Мое имение находится в трех днях конного пути от вашего.

Светский визит? За день до моего дня рождения? Я, конечно, поверю, да, конечно. Как и в искренность герцога, решившего рассказать мне о своих планах. Ну или сделаю вид. Исключительно ради приличия.

– Буду рада увидеть вас завтра на праздничном обеде в честь моего дня рождения, – мне все же пришлось произнести эти слова. Даже принцесса не имеет права пренебрегать этикетом настолько серьезно.

Заодно и с днем празднования я наконец-то определилась. Чем быстрее закончу, тем лучше.

Герцог, конечно же, рассыпался в благодарностях и заверил, что он обязательно будет. Ему ничто не сможет помешать.

«Даже потоп», – добавила я про себя.

На самом деле дождь летом был мне только на пользу. На полях, принадлежавших мне, росли в большом количестве арганийские лохвы – крупные растения, из которых изготавливалась оснастка для морского и речного флота империи. Они обожали дождливую погоду. Чем больше осадков выпадет, тем крепче будет тот же канат, который изготовится из одной такой лохвы. Чем больше канатов – тем больше прибыль.

Съедобные культуры, не переваривавшие дождь, находились в отдельных просторных теплицах. И о них можно было не беспокоиться.

Вообще, поместье полностью себя обеспечивало. Здесь можно было жить годами, практически ничего не закупая в «большом мире». Хотя, конечно, так думала только я, затворница по натуре, довольствовавшаяся малым и не пытавшаяся заполучить все и сразу. Мои гораздо более амбициозные соседи предпочли бы находиться поближе к столице и ее пустому, громкому светскому обществу.

Герцог между тем откланялся, еще раз пообещав появиться завтра при любых погодных условиях.

Я проводила его равнодушным взглядом и сразу же вернулась в свою спальню.

Усевшись в широкое удобное кресло с высокой спинкой и широкими подлокотниками, я задумчиво покачала головой. Что-то странное было в этом чересчур своевременном визите светского хлыща.

Может, конечно, я себя накручивала и видела вокруг одни заговоры, но мне казалось, что Арнольд ронт Вискаронтари появился очень уж вовремя, как раз в нужное время, чтобы спасти Дикки, моего любимца. И меня такие выводы настораживали. Что-то ему было нужно от меня, этому сиятельному герцогу. Понять бы еще, что именно…

Через некоторое время я вызвала служанку и приказала принести еду. То ли обед, то ли ужин, я сама не знала, что это будет. Но после приема пищи следовало спуститься в библиотеку и перечитать несколько книг, посвященных местному этикету.

Стол принцессы большим разнообразием не отличался: два-три вида каш, тушеное или жареное мясо или дичь, изредка рыба, исключительно морская, свежие или маринованные овощи, пара сортов колбас и сыров. Ну и на сладкое пироги, печенье, пряники, пирожные. Пила я пунш, компот, чай, морс. В общем, примерно то же самое, что может позволить себе любой среднестатистический житель из моего прошлого мира при неплохом ежемесячном заработке. Никакой икры на завтрак, ни красной, ни черной, ни любой другой. Все сытно, но при этом относительно скромно.

Понятия не имею, как Ярина питалась при дворе, но здесь, в усадьбе, она не шиковала.

Служанка принесла чуть сладковатую рассыпчатую кашу, кусок мясного пирога и стакан морса. Видимо, все же было время ужина.

Я довольно быстро проглотила все это и отправилась в библиотеку – освежать знания перед завтрашним торжественным обедом.

Библиотека, или книгохранилище, как называли ее здесь, находилась в дальней части поместья, подальше от жилых комнат. Большая просторная комната, днем она освещалась солнечным светом сразу из трех широких и высоких окон, а по вечерам – большими магическими шарами, висевшими под потолком. Два столика посередине, четыре кресла возле них, писчие принадлежности на столешницах и ковер на полу – вот и все, что, кроме книг, имелось здесь. Можно было усесться с выбранным томом в кресло, если не хотелось идти в комнату. Книги здесь занимали две трети от всего пространства. Полки и шкафы располагались практически везде. Книги стояли по темам, внутри тем – по алфавиту.

Едва я переступила порог, под потолком зажглись магические шары. Я уже знала, что именно мне нужно, а потому прошла к определенной полке в самом конце библиотеки.

Достав с полки тяжелый том в темно-коричневой обложке, я донесла его до столика, уселась в кресло и начала листать.

«Этикет государства Ронарин» – гласило название на обложке. Ронарин, или официально Ронаринская империя, был самым крупным по меркам этого мира государством из всех, расположенных на трех континентах.

В данный момент правил им отец Ярины, Людвиг Третий. Он готовился передать власть в руки старшему сыну, Антонаю, по мнению принцессы, напыщенному индюку без мозгов. При нем и так запутанный этикет грозил стать еще хуже и обрасти многочисленными уточнениями. Так что мне приходилось зубрить основы уже сейчас, пока было время.

Глава 5

За книгами я традиционно просидела до позднего вечера и вернулась в свою спальню после полуночи. Служанку вызывать не стала, подготовилась ко сну самостоятельно. Сняв с себя повседневное домашнее платье, я обтерлась мокрыми полотенцами. Затем улеглась в длинной, чуть ли не до пят, широкой ночнушке в постель, накрылась покрывалом и практически сразу же заснула.

Снилась мне Земля. Во сне я бродила по знакомым улицам города, заходила в свою квартиру, видела издалека немногочисленных знакомых и приятелей.

Родственников у меня не было. Родители несколько лет назад погибли в автокатастрофе. Жили мы замкнуто, на все мои расспросы о родне мама с папой отвечали, что они одни друг у друга. И потому после их смерти я осталась в полном одиночестве.

Проснулась я утром, как обычно в отвратительном настроении. Изо дня в день я видела свою прошлую жизнь, во сне. И не понимала, кто и зачем мне ее показывал. Не сказать, чтобы я уж так сильно тосковала по прошлому. Но каждое упоминание о нем отзывалось в сердце острым покалыванием. Как будто отточенные иголки вонзались в нежную кожу.

– Чтоб вас всех, – непонятно к кому обращаясь, пробормотала я и тряхнула головой.