Значит, незнакомец из лифта – один из охранников больного, которого везут к нам на операцию. Строгий темный костюм, белая рубашка, пристальное внимание ко всему вокруг, взгляд весом в две тонны, не меньше. Все сходится. Получается, он осматривал кабинет, а не пялился на меня. Я должна радоваться этому факту, но вместо этого думаю о том, что мы снова увидимся у постели больного. Внутри зарождается странное предвкушение, горячее и необъяснимое.

– Так что там с операцией? Договаривай! – ворчит Ярослав Игоревич.

В тот же момент я забываю об охраннике. Повернувшись к экрану, отбрасываю неуместные мысли и продолжаю объяснения.

– Ладно, ладно, хватит! – усмехается заведующий, выслушав сбивчивый рассказ. – Всегда-то ты у нас готова, как пионерка. Надеюсь, больного скоро привезут, а то они и так задержались. После аварии он потерял сознание и долго приходил в себя. Хорошо хоть в местной больнице сделали нужные снимки. Случай очень сложный, поэтому везут к нам. С каждой потерянной минутой прогноз ухудшается и шансы на восстановление… сама понимаешь. Так что ждем-с.

Поднявшись, он достает из холодильника йогурт. Открывает и с аппетитом слизывает с ложки сладкую вишенку. На половинке круассана долго не продержишься, но мне не до еды. Ярослав Игоревич берет меня на операцию, да еще на какую!

Сцепив холодные пальцы в замок, я с трудом сдерживаю обуревающую меня радость.

Заведующий доедает йогурт, достает еще один и смотрит на меня. Прижав ладонь к животу, я пытаюсь заглушить голодное урчание.

– Так и не признаешься, что умираешь от голода? – усмехается Ярослав Игоревич. – Думаешь, я не видел, как ты пряталась за спинами и доедала булочку своего приятеля?

Протянув мне йогурт и чистую ложку, он отворачивается и устало массирует шею.

– Думаешь, я совсем не человек? Иногда я суров, но с вами по-другому нельзя. Если я не научу, жизнь замучает.

– Вы ш-шправедливый! – заверяю я, заглатывая вишенки целиком.

– Не подлизывайся, Леонова! Все, хватит болтать! Пойдем посмотрим, может, больной уже в приемном. Надеюсь, он крепкий орешек.

Мы не идем, а бежим, потому что у Ярослава Игоревича есть только одна скорость – сверхчеловеческая.

***

В приемном покое околачиваются четверо мужчин грозного вида. Черные костюмы, тяжелые взгляды, словно из фильмов про мафию. Бахилы на ногах, небрежно наброшенные белые халаты выглядят смешно и странно. Обычно сюда посторонних не пускают, а тут – малое войско.

– Привезли? – спрашивает Ярослав Игоревич одного из амбалов, и тот отрицательно качает головой. – Тогда что вы здесь делаете? Вам не место в приемном покое! – Заведующий строго смотрит поверх очков. Он худой, жилистый, зато на голову выше охранника. Тот невысокий, но в плечах широкий, как шкаф.

Какое-то время они смотрят друг на друга, пристально, напряженно, потом охранник складывает руки на груди, показывая, что уходить не собирается. Ишь ты, неговорливый.

Борьба взглядов длится не больше минуты.

– Это больница, и здесь вы выполняете мои приказы. – Голос Ярослава Игоревича вроде как тихий, но тон такой, что мороз по коже. – У вас было достаточно времени, чтобы все проверить. Дожидайтесь за дверью. После осмотра больного повезут в операционную, вас туда не пустят.

Глядя на Ярослава Игоревича в упор, коротышка неохотно отдает приказ.

За охраной забавно наблюдать, как будто в больнице идут съемки боевика. Амбалы неторопливо меняются местами, осматриваются, переговариваются по рации. Как будто в коридоре приемного покоя, под каталкой может прятаться смертельный враг. Потом трое уходят, а коротышка остается. Смотрит на заведующего с вызовом и прогуливается по коридору.

Бормоча ругательства, Ярослав Игоревич уходит прочь.

– Как зовут нашего пациента? – спрашиваю вслед начальственной спине.

– Седов.

Мне это имя ни о чем не говорит, а ведь он явно большая шишка, раз вся больница из-за него стоит на ушах.

На посту я получаю нужную информацию. Станислав Седов, тридцать семь лет. Автомобильная авария. Аллергия на пенициллин…

– Игоревич позвал тебя ассистировать? – Проходя мимо, знакомый ординатор хлопает меня по плечу. – Повезло же тебе! Говорят, интересный случай. Удачи, Лера!

– Спасибо!

Поднимаю взгляд, и по плечам тут же спускается волна мурашек. Тревожных, странных. Ко мне направляется незнакомец из лифта. Решительно так направляется и смотрит исподлобья. Суровое лицо, темный пиджак перекинут через руку, уверенная походка. Проходя мимо коротышки охранника, что-то ему говорит, и тот внимательно оглядывает коридор. Вокруг никого, и мне это очень не нравится.

Незнакомец подходит вплотную и, безжалостно вцепившись в мое плечо, приказывает:

– Пойдешь со мной!

Что?!

Из-за угла выходит медсестра, на ходу что-то записывая, и от этого становится легче дышать. Мы в больнице, здесь медицинский персонал и больные. Не станет же мужик нападать на меня в общественном месте?! У этой дикой ситуации есть свидетели – коротышка охранник, медсестра. Они вмешаются, мне помогут, меня хватятся…

Хотя… вспомнит ли Ярослав Игоревич, что позвал ординатора на такую важную операцию?

– Куда мы пойдем?! Зачем? – Хочу закричать, но почему-то шепчу. От страха перехватило горло.

Бросив на нас рассеянный взгляд, медсестра скрывается в процедурной. Знакомый анестезиолог проходит мимо и знающе подмигивает. Со стороны, наверное, похоже, что мы с незнакомцем обнимаемся посреди приемного покоя. Мне положен выговор за такое поведение, а коллега почему-то подмигивает.

– Веди меня в подсобное помещение, которое редко используют! Надо поговорить! – требует незнакомец, чеканя каждое слово.

– А здесь нельзя поговорить? – Я пытаюсь отстраниться, но он сует мне под нос пиджак, из-под которого торчит рукоять пистолета. Хорошо хоть не дуло.

Теперь понятно: ощущения, которые накатили на меня в лифте, были животным страхом и ничем иным. Передо мной самый настоящий бандит, вооруженный. И теперь страх вернулся и превратился в глыбу льда в желудке.

Второй раз за это утро я не чувствую ног и начинаю оседать на пол.

Незнакомец трясет меня за плечи и повторяет приказ:

– Пойдем!

Гнев искажает и без того суровые черты его лица. Я пытаюсь сосредоточиться, прийти в себя, но задыхаюсь от паники. Заметив мои потуги, мужчина наклоняется ближе и фиксирует мой взгляд.

– Клянусь, Лера, я тебя не обижу! – говорит твердо, для пущей убедительности тряхнув пистолетом. Своеобразная клятва на оружии.

Часа два назад он пообещал, что я в безопасности. Эти слова плохо сочетаются с демонстрацией пистолета и с железной хваткой на дрожащем плече. А также с тем, что он успел узнать мое имя.

Осматриваясь, он ведет меня по коридорам. Коротышка охранник уставился на плакат о здоровом питании и как будто не замечает происходящего. Незнакомец прижимает меня к своему боку с такой силой, что в легких не остается воздуха.

– Быстро, Лера! Веди меня в подсобное помещение, куда редко заходят. Где у вас хранятся… я не знаю… оборудование всякое, лекарства.

Лекарства?! Так вот оно что, он наркоман в поисках дозы! Ну, я и вляпалась…

– Что ты ищешь? Морфин? Только идиот рискнет напасть на врача в больнице…

– Какой еще морфин? – Незнакомец прислоняет меня к одной из дверей и, удерживая локтем, чтобы не рыпалась, смотрит сквозь стекло. – Что здесь хранится? Оборудование?

– Да, – нехотя отвечаю, выворачиваясь из его хватки.

– Открывай!

Обернутый пиджаком пистолет подстегивает к послушанию. Не это место, так найдет другое, пустых палат немало. Захлопнув за нами дверь, бандюга хватает с полки несколько упаковок и толкает меня вперед.

– Тебе капельницу поставить? – усмехаюсь я.

Испугана до колик, но все еще не верю, что такая фигня происходит со мной посреди дня в больнице. Похитили в приемном покое, хоть бы кто заметил и пожаловался! Так нет же, все заняты. Слишком заняты, чтобы меня спасти.

– Отойди за стеллаж! – командует незнакомец.

– Какого черта? Ты можешь объяснить, что тебе надо?

– Мне надо, чтобы ты немного отдохнула.

– Охренел?

Подтолкнув вперед, он прижимает меня к стене, и тогда я не на шутку пугаюсь. Все серьезно. Это не игра. Не галлюцинация. Не извращенный способ знакомства. А я-то, дура, все-таки повелась на его гляделки, даже предвкушала нашу следующую встречу. Вот и допредвкушалась!

– Ты сказал, что хочешь поговорить! Что ты собираешься со мной делать?! За что?!

Пинаюсь, проклинаю его последними словами, пытаюсь вырваться. С усилием моргаю, чтобы не заплакать. Не станет же он насиловать меня посреди больницы?! Делаю глубокий вдох, готовясь позвать на помощь, но он обхватывает ладонью мое горло, и я давлюсь криком.

– Лера, я не хочу делать тебе больно. Пожалуйста, слушайся меня, будь умницей! Я вынужден это сделать для твоего же блага. Так надо. Поверь!

Вроде мягкие, добрые слова, но в этом мужчине нет ничего мягкого.

Разорвав пакеты, он связывает мои руки и ноги дренажными трубками. Я бы закричала, но вороненый ствол пистолета – действенная гарантия моего молчания. На помощь прибегут медсестры, а я не хочу их подставлять. Кто знает, что этот ненормальный сделает со свидетелями.

– За…зачем т-ты меня связываешь? – с трудом выдавливаю слова. Гортань сопротивляется правде.

– Не бойся, ничего страшного не происходит, просто я временно убираю лишних людей.

Убирает?! Временно?!

– Я не лишняя! У меня операция через несколько минут! Я буду ассистировать Ярославу Иго…

– Не будешь! Молчи, Лера, и сиди смирно, иначе нарвешься на крупные неприятности.

– Ладно, если ты не хочешь, то я не буду ассистировать. Уйду куда-нибудь… только скажи, в чем дело?!

Он на секунду отстраняется и окидывает меня задумчивым взглядом. Неужели действительно отпустит? Я притворюсь, что ушла, надену маску и хирургическую шапочку, в которых меня не узнают, и побегу в операционную.

– Уйдешь? Правда?

Заминка – вот что сыграло против меня. Крохотная заминка, секунда, не более. Трепет ресниц в подготовке к обману.

– Конечно, уйду!

Незнакомец мне не верит. Покачав головой, принимает решение не в мою пользу.

– Извини, но придется использовать кляп.

Порывшись на полках и не найдя ничего подходящего, он отрывает и комкает рукав своей рубашки. С легкостью преодолев мое сопротивление, запихивает самодельный кляп мне в рот и завязывает полоской ткани, с силой затянув на затылке. Натянув пиджак на растерзанную рубашку, оглядывается на дверь.

– Лера, слушай внимательно! Ты в безопасности. Сиди спокойно и не дергайся, тебя скоро выпустят. Я бы и сам проследил, но мне срочно надо уехать. Все будет в порядке, только наберись терпения. Поняла?

Нет. Ничего я не поняла.

Дождавшись тишины в коридоре, незнакомец уходит, оставляя меня связанной на полу темной комнаты. С кляпом во рту. Он связал меня, потом проследил, чтобы я села поудобней, и только тогда привязал меня к стеллажу. И напомнил, что все будет хорошо. Жестокость и забота в одном безумном коктейле.

Секунды пульсируют в висках головной болью. Застоявшийся воздух заполняет легкие. Кто меня выпустит? Когда? Сюда заходят редко и только те, кому положено знать код на двери. К тому времени, когда меня найдут, я успею сойти с ума или, что еще хуже, пропущу операцию.

Из коридора доносятся шаги, разговоры, смех. Я вою, дергаюсь, пытаясь привлечь внимание, но все попусту. Тогда я заставляю себя успокоиться и сосредоточиться на кляпе. Коплю слюну по капле, жую жесткий хлопок, сглатываю привкус крахмала. Трусь затылком о стеллаж, стараясь сдвинуть узел.

Мне удается. Кажется, проходит вечность, но я сдвигаю повязку, которая удерживала кляп. Хорошо бы разобраться, кто сейчас в коридоре, а то позову на помощь и нарвусь на коротышку охранника. Он наверняка обо всем знает, мой мучитель его предупредил. Избавился от меня, видите ли! Силы в нем немеряно, вооружен и опасен. Утром он ехал на десятый этаж, потому что там расположены VIP-палаты. Осмотрел этаж заранее, зная, что больного отправят туда после операции. А теперь он «убирает» подозрительных людей. Хорошо хоть не отстреливает!