Вулф смерил меня подозрительным взглядом:

– Пожалуй, мне стоит выслушать дословный пересказ вашей встречи.

– Это ни к чему, – махнул я рукой. – Тут все чисто.

– Не сомневаюсь. У тебя есть соображения?

– Да, сэр. На мой взгляд, дело – полная безнадега. Если через пару недель мы так и не сдвинемся с мертвой точки, можете сказать ей, что папаша ребенка – я. И именно я подбросил его к двери ее дома. Если она выйдет за меня замуж, то ребенок останется при нас. Что же касается матери, то я могу договориться с…

– Замолчи!

Очень кстати, ибо я не успел придумать, как выкрутиться из ситуации с матерью. Вулф взял свитер и принялся его разглядывать. Я же откинулся на спинку стула и, небрежно закинув ногу на ногу, наблюдал за его манипуляциями. Выворачивать свитер наизнанку Вулф не стал, из чего я заключил, что это лишь предварительный осмотр и Вулф вернется к свитеру позже. Отложив его в сторону, он взял шапочку. Когда он добрался до комбинезона, я так и не понял по его лицу, заметил он что-нибудь или нет. Тогда я потянулся к полке со всякими справочниками, снял с нее телефонный справочник Манхэттена, бывшую Красную книгу, и довольно быстро отыскал то, что хотел. В рубрике «Детская одежда – оптовая торговля и производители», занимавшей четыре с половиной страницы. Я уже протянул было руку к телефонной трубке, но вовремя одумался. Вполне возможно, что со второй попытки Вулф все-таки это заметит и без моей подсказки. Я встал, вышел в прихожую, поднялся по лестнице в свою комнату и набрал нужный номер на телефоне, стоявшем на столике у моей кровати. Как и следовало ожидать для столь позднего часа, трубку никто не снял. Тогда я позвонил одной знакомой женщине, матери троих детей, однако хотя она и оказалась дома, но помочь мне не смогла; сказала, что должна сначала взглянуть на этот комбинезон. Пришлось отложить дело до утра. И я спустился в кабинет.

Вулф развернул кресло и, поднеся комбинезон ближе к настольной лампе, разглядывал его с помощью самой мощной лупы. Точнее, он рассматривал пуговицу.

– Ну как, заметили что-нибудь? – спросил я, подойдя к нему.

Вулф развернулся лицом к столу и отложил лупу в сторону.

– Возможно, – ответил он. – Пуговицы на этом комбинезоне. Все четыре штуки.

– И что с ними?

– Они к нему не подходят. Такие комбинезоны должны производить в массовом порядке, включая и пуговицы. Эти же пуговицы к массовой продукции не относятся. Сделаны они из материала, напоминающего белый конский волос, хотя я не исключаю, что это может быть и какое-нибудь современное синтетическое волокно. Но по форме и размерам пуговицы различаются. Следовательно, выполнены они вручную и вряд ли в очень большом количестве.

– Весьма любопытно, – сев за свой стол, произнес я. – Что ж, примите мои поздравления.

– Посмотри сам.

– Уже посмотрел, хотя и без лупы. И вы, конечно, обратили внимание на ярлык – «Керубино». Такие комбинезоны производит фирма «Резник и Спайро», располагающаяся по адресу: Западная Тридцать седьмая улица, дом триста сорок. Я только что звонил туда, но никого не застал. Неудивительно – поздно все-таки. Но утром я туда прогуляюсь, от нас это всего в пяти минутах ходьбы. Если, конечно, вы не желаете, чтобы я разыскал мистера Резника или мистера Спайро прямо сейчас, не сходя с места.

– Нет, до утра это подождет. Наверное, мне следует извиниться за то, что я отнял у тебя лавры?

– Мы поделим их пополам, – сказал я и встал, чтобы взять с его стола комбинезон и лупу.

Глава 3

В Швейном квартале Манхэттена вы можете увидеть все, что угодно: от тридцатиэтажных небоскребов, облицованных мрамором, до обшарпанных трущоб. Место для прогулок тут самое неподходящее, ибо тротуары почти сплошь заняты грузовиками и фургонами, которые либо разгружаются, либо, напротив, выезжают после разгрузки. Зато здесь можно здорово натренировать прыжки, нырки и уклоны, да и реакцию выработать первоклассную. Вдобавок, если, проведя целый час в этом районе Тридцатых улиц, вы уцелеете, то можете затем смело ехать в любой самый опасный и труднодоступный уголок земли. Вот почему в среду, в десять утра, зайдя в дом 340 по Западной Тридцать седьмой улице, я ощущал себя героем.

Однако, настоящие сложности начались потом. Сперва я попытался объяснить суть дела молодой женщине в окошке на первом этаже, но потерпел фиаско, а затем такое же разочарование постигло меня в приемной на четвертом этаже, где секретарь так и не понял, чего я, собственно, добиваюсь. Если я ничего не продаю, не покупаю и не пытаюсь устроиться на работу, то какого черта мне тут надо?! В конце концов мне удалось добраться до служащего, который сидел за письменным столом и на первый взгляд имел более широкий кругозор. Разумеется, и он был не в состоянии уразуметь, почему вопрос, пришиты ли эти пуговицы к детскому комбинезону в фирме «Резник и Спайро», заставил меня рисковать жизнью, совершая головоломный слалом по Тридцать седьмой улице. Впрочем, он был слишком занят, чтобы ломать голову над этой загадкой. Зато мгновенно сообразил, что человек, выдержавший такие испытания, достоин того, чтобы ему ответили. Метнув беглый взгляд на комбинезон, он тут же заявил, что «Резник и Спайро» в жизни такие пуговицы не использовали и не собираются использовать впредь. У них в ходу исключительно пластмассовые. И вернул мне комбинезон.

– Премного благодарен, – сказал я. – Причина моих расспросов вам, конечно, неинтересна, однако поверьте: привело меня к вам не праздное любопытство. Не знаете ли вы, какая фирма изготавливает такие пуговицы?

– Представления не имею, – покачал он головой.

– А вы сами когда-нибудь подобные видели?

– Нет.

– А можете хотя бы сказать, из чего они изготовлены?

Он пригнулся, чтобы рассмотреть их получше.

– Скорее всего, из какой-то синтетики, хотя черт его знает!.. – Внезапно его рот расплылся до ушей. – А если не черт, то японский император. Обратитесь к нему. Скоро все тут у нас японское будет.

Я снова поблагодарил его, убрал комбинезон в бумажный пакет и ушел.

Подозревая наперед, что результат посещения фирмы «Резник и Спайро» окажется именно таковым, я накануне вечером битый час корпел над манхэттенским телефонным справочником, в котором раздел «Пуговицы» занимал четыре с половиной страницы. Итогом этого труда стали занесенные в мою записную книжку названия пятнадцати фирм, причем до каждой было буквально рукой подать от того места, где я находился сейчас. Ближайшая, например, располагалась шагах в пятидесяти. И я направил свои стопы туда.

Полтора часа спустя, посетив еще четыре конторы, я существенно расширил свои познания о всевозможных пуговицах, однако о тех, что меня интересовали, так ничего и не выяснил. В одной фирме делали набивные пуговицы, в другой – полиэфирные и акриловые, в третьей – из речного и морского жемчуга, а в четвертой – посеребренные и позолоченные. И нигде никто даже представления не имел, кто и из чего изготовил пуговицы на принесенном мной комбинезоне. Более того, никому не было до этого ни малейшего дела. Словом, все клонилось к тому, что мне придется уйти несолоно хлебавши, в чем, правда, тоже были свои преимущества. Тем не менее, решив испить чашу до дна, я прошагал по коридору шестого этажа дома на Тридцать девятой улице к двери с табличкой «ТОЛЬКО НОВЫЕ ПУГОВИЦЫ».

Знай я наперед, как все выйдет, то пришел бы сюда первым делом. Женщина, которая с полуслова поняла, что мне нужно, провела меня в комнату, стены которой не были заставлены стендами и в которой вообще не было видно ни единой пуговицы. За столом сидел, пялясь в папку с документами, старичок с большими ушами и копной седых волос. Он не замечал меня до тех пор, пока я не вынул из пакета комбинезон. Но когда старик заметил пуговицу, в его глазах вспыхнул лихорадочный блеск, и он буквально выхватил комбинезон из моих рук, пристально вгляделся в каждую из четырех пуговиц – две были пришиты спереди, а две – сбоку, затем посмотрел на меня и требовательно спросил:

– Откуда они?

Я расхохотался. Возможно, вам это смешным не покажется, но именно над этим вопросом я ломал голову в течение последних двух часов. Заметив рядом свободный стул, я сел.

– Я не над вами смеюсь, – пояснил я. – Однако ответ на вопрос, который вы задали, стоит сотню долларов наличными. Почему – объяснять не стану, все это довольно сложно. Вы можете ответить?

– Вы разбираетесь в пуговицах?

– Нет.

– Кто вы?

Я достал из кармана бумажник и вытащил визитную карточку. Старик, прищурившись, вгляделся в нее.

– Так вы частный сыщик?

– Да.

– А откуда у вас эти пуговицы?

– Послушайте, – сказал я. – Я бы хотел только…

– Нет, это вы послушайте, молодой человек. Столько, сколько знаю о пуговицах я, не знает ни один человек на свете. Мне присылают их отовсюду. У меня самая лучшая и самая полная коллекция из существующих. Я продаю пуговицы. Мне случалось продавать тысячу дюжин пуговиц одним лотом по сорок центов за дюжину, а однажды у меня купили четыре пуговицы за шесть тысяч долларов. Я продавал пуговицы герцогине Виндзорской, королеве Елизавете и мисс Бетт Дэвис. Я преподнес редчайшие пуговицы в подарок девяти музеям в пяти странах. До сих пор я жил в уверенности, что повидал любые пуговицы, которые только существуют, и вот, откуда ни возьмись, являетесь вы и показываете мне экземпляры, которых я никогда прежде не встречал. Откуда они у вас?

– Хорошо, – сказал я. – Я вас выслушал, теперь – ваш черед. Меньше меня о пуговицах не знает ни один человек на свете. Происхождение этого комбинезона интересует меня в связи с расследованием, которое мы проводим. Подобных комбинезонов, на мой взгляд, хоть пруд пруди, и выяснить, откуда взялся мой, немыслимо. А вот пуговицы, похоже, уникальные, и проследить их происхождение представляется задачей вполне вероятной. Именно это меня и интересует. Но, судя по всему, вы не в состоянии помочь мне.

– Вы правы: в этом я помочь вам не в силах.

– Ладно. И тем не менее в пуговицах, по крайней мере в необычных и редких, вы разбираетесь. А вот как насчет самых обыкновенных пуговиц, которые выпускаются в массовом порядке?

– Про пуговицы я знаю все!

– Однако такие пуговицы вы видите впервые?

– Да! Тут сомнений никаких нет.

– Прекрасно. – Я снова полез в карман за бумажником, извлек из него пять двадцаток и положил на стол. – Хотя на мой вопрос вы и не ответили, но помощь тем не менее оказали неоценимую. Скажите, возможно ли штамповать подобные пуговицы на машине?

– Нет! – отрезал он. – Это исключено. Каждая из них требует многих часов кропотливой ручной работы. Такую технику я встретил впервые.

– А из чего они сделаны? – уточнил я. – Материал вы определить в состоянии?

– Это не так просто. Мне понадобится время. Думаю, что смогу ответить на ваш вопрос завтра днем.

– Нет, так долго я ждать не могу, – покачал я головой и потянулся за комбинезоном, но старик вцепился в него бульдожьей хваткой.

– Я предпочел бы оставить себе пуговицы, а не деньги, – просительно произнес он. – Хотя бы одну из них. Зачем вам четыре?

Я выдернул комбинезон из его рук, убрал в пакет и встал:

– Что ж, вы помогли мне, и я не хочу оставаться перед вами в долгу. Как только я разберусь с этими пуговицами, если, конечно, это случится, то пожертвую одну из них, а то и больше в вашу коллекцию. А заодно расскажу, откуда они взялись. Надеюсь.

Мне понадобилось пять минут, чтобы выбраться на улицу. Не хотел обижать старика. Возможно, он был единственным на всю Америку пуговичным маньяком, а мне и без того несказанно повезло, что я наскочил на него до ланча.