Прыгать мы должны были над полем, неподалеку от аэродрома. Но в последний момент нас поставили перед фактом – все состоится немного дальше. Якобы для нашей же безопасности решено перенести прыжки на дальнее поле.

Однако выхода уже не было – вертолет собирался лететь куда-то в другое место и нам ничего не оставалось, как прыгать. Нам пообещали, что за нами по координатам, сброшенным вертолетчиками, приедет машина.

Мы еще медлили, опасливо переглядывались. Прыгать посреди снежной равнины, невесть куда и неведомо где… Это было уже как-то слишком. И тут один из мужиков, видимо, окончательно потерял терпение. Схватил Надьку и почти силком потащил на выход. Она аж оторопела и судорожно вцепилась в мою руку. Я закричала, что мы фактически в сцепке. Однако Надьку выкинули из вертолета, и я полетела за ней.

Вначале просто кувыркалась в воздухе. Надьку сразу же отнесло куда-то дальше, и я быстро потеряла ее из виду. Первое время казалось – это все, мне конец. Сердце упало в пятки, дыхание остановилось. Снежное поле внизу выглядело саваном. Меня уже не крутило, но с огромной скоростью несло прямо к земле. Только ветер насвистывал в ушах, словно и сам обалдел от подобного.

Я зажмурилась и закричала… От бессилия, от ужаса, от желания жить, наконец!

Крик взвился в холодную вышину неба и осыпался на меня снежинками. Внезапно мимо пронеслась какая-то птица и словно ответила. «Дер-рись»…

Может мне послышалось это в ее чириканье. Мало ли что привидится, когда ты на грани, уже, фактически, распрощался с жизнью.

Однако я неожиданно собралась и вспомнила – чему меня учили перед полетом. Дернула где надо, покрутила ремнями, чтобы не ухнуть прямиком в лес. Не повиснуть где-нибудь в кронах или – хуже того – не ободраться о ветки. То еще удовольствие… Нет уж, спасибо…

Парашют, как ни странно, тотчас послушался. Развернулся – и меня понесло в поле. Медленно, плавно и уже без риска буквально расплющить о землю.

Ближе к земле я сгруппировалась. Внезапно в лицо брызнуло что-то очень едко пахнущее и противное. Кажется, оно пряталось где-то в карманах моей парашютной одежды, которую нам выдали на старте. Я поняла, что голова затуманилась. Земля под ногами начала раскачиваться как на качелях. Туда-сюда, туда-сюда.

Деревья будто приплясывали, размахивая голыми ветками.

Я окончательно поплыла и провалилась в беспамятство.

* * *

Медведев

Алена была явно слегка не в себе. То ли ее опоили, то ли еще что. Реакции были какие-то заторможенные, да и стоило Дмитрию попытаться поставить ее на ноги, чтобы осмотреться и убедиться, что движется к домику лесника самой короткой дорогой – как рыжую здорово вело.

Однако Медведев решил выяснить все позже, когда доберется до нужного места. Устав нести Алену на руках, Дмитрий закинул ее на плечо. Рыжая не сопротивлялась, только нервно дышала и явно переживала из-за случившегося. Что ж… Нет худа без добра. Если бы не все, что с ней приключилось, они с Медведевым и не встретились бы. А он давно так не хотел женщину. До дрожи, до каменного стояка прямо посреди заснеженного поля. До ощущения, что – пропади оно все пропадом – лишь бы взять ее, здесь и сейчас.

Так что мотивация у Медведева была самая мощная.

Впрочем, вначале следовало привести рыжую в чувство. Спустя некоторое время, когда дурман желания немного развеялся и позволил ему соображать чуть более трезво, Дмитрий ощутил знакомый запах. Хлороформ! И еще что-то едкое… Гремучая смесь, чтобы наверняка…

Кто-то подсунул рыжей отраву. Возможно какую-то пластиковую капсулу, которая должна была порваться в прыжке или во время полета с парашютом. В крайнем случае, при приземлении.

Кхм… Это уже очень и очень странно. Ее хотели вырубить. Но зачем?

Судя по всему, это был обычный платный парашютный прыжок. Да и рыжая не выглядела какой-нибудь там аферисткой или преступницей. Уж Медведев их повидал пачками и вполне мог судить с высоты своего опыта.

Алена чуть дернулась, ахнула и снова бессильно повисла на плече Дмитрия. Он ускорился.

Сухой снег похрустывал под ногами как мелкие хлебные крошки. Серая дымка окутала поле и лес, так что следовало бы поторопиться. Медведев перекинул Алену на другое плечо и пошел быстрее.

Как ни удивительно, но усталости он не чувствовал – подгоняли гормоны, прямо как в юности. Когда все равно, как и где – лишь бы сбросить скопившееся напряжение. Вот и сейчас Медведеву было все равно – как и где. Даже полусонное одурманенное состояние рыжей не особо останавливало Дмитрия. Так хотелось… В паху уже просто все звенело, стояк не падал совершенно. Медведев тряхнул головой, взял свободной рукой немного снега и втер в лицо, охлаждая горячую кожу.

Брр… Вот это желание!

Возбуждение прокатывалось по телу жаркими волнами и ледяной воздух, который Дмитрий вдыхал глубоко, не щадя горла, совершенно не помогал охладиться.

Медведев зачерпнул еще снега и смочил пересохшие от возбуждения губы. Затем поправился и припустил вперед рысью, загоняя звериные инстинкты куда подальше. Взывая к разуму. Алена не в себе, и вряд ли до конца соображает, что происходит и почему. А Медведев хотел завладеть этой женщиной полностью – ее вниманием, ее ласками и ее телом. От одной близости которого собственное тело Медведева без конца голосовало «за» интим совершенно однозначным образом.

Самое странное – Дмитрий не думал о том, что до встречи с ним у рыжей ведь была жизнь. Возможно, жених, муж, мужчина. А то и ребенок, может даже – дети! Не-ет! Это Медведеву в голову не приходило. Он прямо вжился в роль первобытного мужика «на плечо и в пещеру», «она моя».

Легкая усталость лишь подгоняла. Медведев побежал дальше, по протоптанной снежной тропке. И наконец-то почти добрался до избушки лесника, которая подмигивала путникам единственным желтым глазом – лампочкой под козырьком входной группы.

Оставался последний рывок.

Медведев перевел дух, переложил Алену на другое плечо и рванул через снег, по пояс в барханах.

Двигаться было тяжело, почти как в плотной и вязкой жидкости. Снег тормозил, прилипал к телу, будто не хотел отпускать неожиданного нового знакомца. Дмитрий поднажал, напрягся и наконец вырвался из вязкого плена. На минуту потерял равновесие и повалился в сугроб, бережно приподняв Алену. Он так и опрокинулся назад, уложив ее на себя. Рыжая открыла глаза и с удивлением посмотрела на Дмитрия. Он усмехнулся. Вот так бы ее и взять…

Осторожно переложил Алену в снег и подошел к забору.

Высокая ограда была не препятствием для Медведева. Он ловко перемахнул ее с разбегу и открыл с другой стороны защелку. Забрал рыжую и внес ее в плохо очищенный двор.

Видимо, лесник уехал несколько дней назад и участок основательно замело.

Медведев бережно уложил Алену в беседку и решительно направился к дому. Вскрыть замок тоже особого труда не составило. При навыках Дмитрия несложно победить замок и поновее.

Медведев поднял Алену, ногой приоткрыл дверь и внес вою ношу в дом.

Включил свет, захлопнул дверь и огляделся.

В камине давно потухли последние угли, поэтому внутри было холодно почти как снаружи. Зато русская печка однозначно намекала, что подогреть помещение вполне можно.

Медведев оставил Алену лежать на кушетке, которая обнаружилась в первой же комнате двухэтажного домика и рванул во двор. Раскочегарил поленницу и спустя несколько минут в камине заплясало алое пламя, а в русской печке начало потрескивать.

В дом потянулось живительное тепло.

Медведев пристроил рюкзак в уголке и принялся осматриваться уже по-настоящему.

В холодильнике оставалась еда. Вяленое мясо и рыба, сухари, сухофрукты. За холодильником притулились банки с соленостями: огурцами, помидорами, перчиками.

В шкафчиках обнаружилась посуда. Чтобы прополоснуть ее Медведев включил колонку и принялся собирать на стол. Алене нужно было поесть и выпить чего-нибудь горячего. Чаю или кофе. Она уже начала приходить в себя. И самое любопытное, что это занимало Медведева куда больше собственных дел и проблем. Брошенной где-то в поле машины и полного отсутствия сотовой связи. Нет, электричество в избушке было. И зарядить сотовый проблемы не составляло. Вот только сигнал тут не ловился.

Медведев отложил все эти задачки от сегодняшнего дня на потом.

Согрел на плите чайник до веселого посвиста. Заварил крепкого чаю с травами – они висели под потолком избушки: мята, зверобой, мелисса, ромашка… Открыл банки с разносолами и разложил их по пластиковым тарелкам-емкостям. Нарезал вяленой рыбы, мяса. И достал из своего рюкзака лаваши.

Алена еще выглядела чуть пьяной. Медленно моргала и оглядывалась не совсем понимающим взглядом. То и дело глубоко вздыхала и не произносила ни слова.

Однако ей ощутимо стало получше. Щеки немного окрасились румянцем, руки не тряслись и, судя по виду рыжей, она не собиралась снова проваливаться в полусон-полуобморок. На это Медведев и рассчитывал. Он сразу подумал, что Алену не пытались убить. Ее хотели на время «обезвредить», чтобы потом привести в чувство. Кому и зачем это понадобилось, Дмитрий даже не предполагал. Но злость закипала внутри от мысли, что это явно не к добру. И рыжей хотели причинить вред. У Медведева буквально кулаки сами собой сжимались и мышцы гудели от желания навалять неведомым обидчикам Алены. И да, он эту женщину совершенно не знал, но уже был готов защищать.

Медведев всучил ей еду, вставил в руку чашку и скомандовал:

– Вперед!

Сам тоже не остался в сторонке. Спустя несколько минут они наворачивали еду за обе щеки и взгляд Алены стал более ясным, осмысленным. Менее ошарашенным, непонимающим, но совсем не менее напуганным. Она определенно чего-то боялась. И это уже не имело отношения к ледяной смерти в одиночестве, в поле, по которому тебя тащит парашют.

Скорее всего, это имело отношение к тем самым приключениям, из-за которых ее пытались травануть. Медведев очень надеялся, как можно быстрее все выяснить.

Он смотрел как рыжая с удовольствием хрустит солеными огурчиками в прикуску с вяленым мясом и думал, что ничего лучше в жизни не видел. Она была естественной и одновременно пленительной. А еще Медведев впервые поймал себя на том, что даже мысли не допускает, будто рыжая сама хоть в чем-то виновата. Пусть даже косвенно, пусть даже случайно.

Это было крайне для него нетипично.

В свою бытность сыщиком Медведев повидал всякого. Ангельского вида девиц, которых, казалось, переломишь одним пальцем и которые оказывались снайперами или отвязными подружками бандитов.

Абсолютно неформатно-угрожающего вида бой-баб, которые оказывались примерными матерями семейства, хотя и обнаруживались рядом с местом преступления. В общем, Медведев не питал иллюзий в отношении слабого пола, который мог вполне неслабо поставить в тупик любого самого смекалистого и матерого следователя.

Но про Алену он четко себе сказал – ни в чем невиновна. Почему? Да черт его знает. Потому что настолько соблазнительна, что от одной мысли о том, что с ней можно сделать, сдерживаться становится все сложнее и так хочется избавиться от одежды? Или потому, что ему так нравится ей помогать? С какого бы черта, вот интересно?

Нет, помочь женщине в беде – это святой долг любого нормального мужчины. Но испытывать огромное удовольствие просто потому что это у него получается… Это просто что-то уже совсем ненормальное.

Впрочем, сейчас это мало трогало Медведева.

На повестке дня были два куда более важных вопроса: как сбросить напряжение и защитить «подопечную». О том, что во всех его размышлениях был огромный изъян – он понятия не имел что обо всем об этом думает сама Алена – Медведев в тот момент не думал.

Ну да, когда у мужика включается нижний мозг, верхний многое упускает…